Время играет с нами злую шутку

2003. История Давида Грасси оказалась из тех, которые попадают в газеты. Не на первые полосы, скорее в раздел забавных происшествий о которых люди, далекие от смертей и угроз, любят читать за чашечкой кофе. Как и предполагала Иви, телефон в "Счастливом ангеле" Грасси забыл не случайно. Разговор с мисс Глорией Грасси, его супругой, раскрыл много интересных подробностей: мистер Грасси не один месяц проявлял признаки паранойи, жена сказала, что он обещал ей обратиться к специалистам со своей проблемой, но, видимо, недостаточно доверял врачам. Сначала он рассказывал истории о том, что его ищут какие-то люди, связанные с мафией — и эти истории были похожи на шутку или отсылку к каким-то детективным романам, которые он читал десятками, но постепенно россказни стали заходить все дальше, Глории неоднократно казалось, что он всерьез боится за свою жизнь. Его коллеги подтвердили эти слова: в последнее время Грасси вел себя странно: выключал свет, когда оставался в офисе один, перестал ходить в бар с друзьями, не отвечал на телефонные звонки с незнакомых номеров, а один из коллег даже припомнил, что Грасси обзавелся вторым телефоном, который время от времени доставал из кармана, но никогда не использовал для звонков. Кое-кто посмеивался над его паранойей, но пока что все указывало, что в каком-то смысле Грасси оказался прав. Не в прямом — его имя не упоминалось в связи с какими-либо расследованиями, и с такой полной биографией он вряд ли был участником программы защиты свидетелей. К тому же по отцовской линии у него была скверная история проблем с ментальным здоровьем. Но кто-то мистера Грасси все-таки преследовал. И убил. Вероятно, Грасси оставил телефон в баре, чтобы за ним не могли проследить — или чтобы подать кому-то сигнал: те, кого я боялся, пришли за мной. Иви показалось странным, что тогда это не пришло Артуру в голову, — но он в последнее время был немного рассеянным и это беспокоило Иви. Наверное, дело было в отношениях с Торн, но Иви старалась не зацикливаться на этих мыслях. Не воспринимать их как ревность. Не думать лишний раз о том, как вздрогнула музыка в "Серебряных ключах", будто покачнувшись, когда Артур подался вперед, отвечая на ее поцелуй. То, что тогда случилось, уже не имеет ни малейшего значения. В жизни, точно так же, как в расследованиях, важно различать длительные процессы и единомоментные события. И те, и другие, могут сыграть решающую роль, но по-разному. Рядом со "Счастливым ангелом" была камера, на которую попал человек, уводивший Грасси куда-то в переулок — козырек бейсболки скрывал его лицо, но можно было предположить, что это — мужчина, скорее всего относительно молодой. Он держал Грасси за руку, тянул за собой, а тот, похоже, озирался, нервно дергаясь. Похоже, незнакомец хорошо знал, как спрятаться от камер. Либо он тоже был таким же параноиком как Грасси, либо действительно связан с преступностью. Но какой бы вариант ни был правильным, маловероятно, что они с Грасси встретились случайно. Скорее всего, кто-то им помог, и оставалось только выяснить, кто именно. И в голове у Иви упорно крутилась раздражающая мысль о том, что Артур недостаточно старательно работает над этим делом — иногда с ним такое бывало, когда отношения слишком сильно занимали его голову. Иви не могла на него злиться — даже теперь, после того, что случилось между ними, и после того, что происходило между Артуром и Торн, насколько Иви могла это представить. Когда Артур, сидя на пассажирском сидении рядом с ней, смотрел задумчиво куда-то поверх голов прохожих, он походил на пса, возвращающегося домой с долгой прогулки, и это невольно запрыгнувшее в ее мысли забавное сравнение заставило Иви улыбнуться. — Надеюсь, ты не жалеешь о том, что случилось между нами, — она понадеялась, что это звучит непринужденно, но слова казались слишком грубыми, угловатыми, похожими на реплику из мыльной оперы. — Не из-за тебя, — Артур пожал плечами, даже не глядя на Иви. — Надеюсь, ты из-за меня тоже не слишком беспокоишься. Даже продолжая следить за дорогой, Иви отчетливо видела: он встревожен, его будто что-то царапает изнутри и Иви не сомневалась, что понимает, в чем причина. Это дело не из тех, которые трудно раскрыть. — Так ты поговорил с ней? — Я не знаю, о чем нам говорить, — Артур пожал плечами, будто этот ответ хоть что-то объяснял. — И не знаю, стоит ли говорить об этом с тобой. — Мы с тобой много раз говорили о таких вещах, — Иви понадеялась, что ее слова звучат непринужденно, — разве нет? — Это было до того, как мы переспали, — он произнес это слово предельно спокойно, так же как всегда, когда речь шла о каких-то других женщинах. — Сложно после такого продолжать воспринимать тебя как старшую сестру. Наверное, они действительно в каком-то смысле воспринимали друг друга как брата и сестру. Их близость, складывавшаяся годами, состояла из слишком большой доли откровенности, чтобы стать романтической. — Надеюсь, ты об этом не жалеешь. И не станешь извиняться. — Если ты тоже не жалеешь, — Артур хмыкнул. Он убедительно изображал равнодушие и, наверное, действительно был равнодушен к Иви в сексуальном смысле. В произошедшем для него, похоже, не было ничего особенно, пусть даже Иви все еще чувствовала приятные отзвуки возбуждения, вспоминая всю торопливую, чуть неуклюжую возню на его кровати, — но глупо было бы пытаться найти за этим спонтанным сексом какие-то чувства кроме желания вспомнить, каково это: быть в постели с бетой. Артур увел разговор от Торн, всем своим видом показывая, что не хочет сейчас обсуждать свои отношения и свои чувства. Что ж, Иви не возражала. Они успели наведаться к супруге Грасси еще раз, узнать, что покойный Давид и вправду нередко бывал в том районе и отправить запрос на данные с других камер наблюдения, чтобы попытаться отследить перемещения Грасси — прежде чем их догнало сообщение о том, что покойный из переулка на самом деле не был Давидом Грасси. Никаких преступлений на почве ненависти или страсти, только больное воображение, наверняка подогретое чувством изоляции, когда все начали отмахиваться от Грасси с его фантазиями о криминальной жизни. Он, похоже, прочитал слишком много бульварных детективных романов — и, скорее всего, действительно был психически нездоров. И по какой-то причине решил имитировать собственную смерть. Даже если Грасси сам был и не убийцей — что казалось маловероятным, — то, по крайней мере соучастником. И его нужно было найти как можно скорее. Это он точно запомнил расположение камер, назначил со своего второго телефона встречу с кем-то, кого провел по слепым зонам, чтобы застрелить в переулке. Улики разложены как в романе Агаты Кристи — идеальный след, по которому легко будет пройти до конца. Лет двадцать назад, возможно, этот финт бы действительно удался, а лет шестьдесят — наверняка обеспечил бы Давиду Грасси новую жизнь, в точности как в любимых им книгах. Но теперь он был объявлен в розыск и поимка была только делом времени, как и установление личности настоящей жертвы — возможно, такого же недалекого и запутавшегося человека. Оставалось только дожать дело до конца. Торн пришла в участок когда Артур отправлял ориентировку на Грасси, поэтому он не сразу заметил ее появление — зато заметила Иви. Она даже вздрогнула, случайно натолкнувшись на нее взглядом. Она ни разу здесь раньше не была. Старик Альберт иногда по-дружески заглядывал, но она — никогда. Все документы либо передавались лично, либо отправлялись по факсу, и насколько Иви знала, ни с кем, кроме Артура, Торн так и не сдружилась. Она подошла к столу Артура, беспокойно озираясь, будто опасалась увидеть в чем-то взгляде осуждение. Иви отвернулась, чтобы не видеть сдержанную улыбку Артура. Его взгляд. Чтобы не пытаться понять, что происходит сейчас у него в голове. — Я тебя не ждал. — Я знаю. Я просто подумала, что нам нужно поговорить, не по телефону, и поэтому решила прийти сюда. Туда, где он должен будет ответить. Не сможет просто сбежать. Иви не знала, действительно ли дело именно в этом или эти мысли подбрасывал ей в голову собственный опыт, который имел мало общего с жизнью Артура и его историей. В конце концов, не все отношения обязаны сходиться ко всякому дерьму, как это было у них с Марти, и Иви старалась держать в голове эту мысль, но как только дело касалось Артура, ее здравомыслие всегда немного сбоило. Торн наклонилась к Артуру ближе; в ее взгляде чувствовалось напряжение, граничащее с отчаяньем. Как будто она боялась, что умрет, если услышит отказ. — Я хочу повторить то, что уже сказала: я не хотела быть с тобой грубой. Не хотела тебя напугать. Я люблю тебя, Артур, я хочу быть с тобой, — в голосе звучала улыбка, но спрятанную под улыбкой тревогу сложно было не услышать. Торн искренне переживала и этот разговор был для нее важен. Артур тоже это слышал, и вполне мог сделать все необходимые выводы, и из интонаций, и из слов. — Давай начнем сначала, — тихо сказала она и опустила ладонь на его письменный стол, явно ожидая, что Артур возьмет ее за руку. — Хотя бы попробуем. Иви почувствовала, как внутри что-то дергается. Будто сукровица подживающего ожога прилипла к бинту и теперь медленно отстает, заново вскрывая все до мяса. То же ощущение, как когда Артур вклинивался между ней и Питом, заполняя ее личное пространство. Ей самой хотелось сейчас сделать то же самое — встать между Торн и Артуром, физически не давая им сблизиться, потому что если они снова соприкоснуться, если возьмутся за руки — то она потеряет Артура навсегда. Не в смысле как любовника — вряд ли после одной ночи вместе их можно было назвать любовниками, — а как напарника и друга. Иви невольно усмехнулась собственным мыслям. Это было слишком глупо: их отношения с Артуром никогда не стали бы романом, и вряд ли возвращение к Торн как-то повлияет на Артура. — Хорошо, — Артур накрыл ладонь Торн пальцами, стараясь не поворачиваться к Иви. — Давай попробуем. В его голосе звучала улыбка и Иви сказала себе, что это — самое главное. Он может быть счастлив с ней, если им обоим хватит терпения друг с другом поговорить и обсудить все спорные моменты. А они на это были вполне способны, как взрослые люди, у которых есть свое будущее. Торн наклонилась ближе к Артуру и прижалась губами к его губам. Иви снова подумала, что сейчас хочет сделать именно то, что постоянно делал Артур, вставая между ней и Питом — сорваться с места и физически занять пространство между ними. Препятствовать сближению Артура и Торн, и не важно, насколько глупо она сама при этом будет выглядеть. Совершив полный круг, ее мысли вернулись к отправной точке: если Торн — или любая другая альфа, которая рано или поздно появится в жизни Артура, — заберет его, Иви останется без напарника, которому доверяет как самой себе, а может быть даже и больше. Мысль о том, что влечение, возникшее у нее в голове и теперь навязчиво кружившееся перед глазами, стало лишь продолжение быть рядом, одновременно успокаивала своей логичностью и немного пугала — потому что в этой мысли было слишком много от мотивов преступлений на почве страсти. Неприятное сходство, от которого все ощущение в целом становилось только еще более раздражающим. Иви просто вздохнула и опустила взгляд, делая вид, что бумаги на столе неожиданно стали невероятно интересными. 2018. На этот раз Артур предложил встретиться вечером. Он сказал, что его жена на несколько дней уезжает из города, и ему есть с кем оставить детей — в этом приглашении ощущался подвох. Иви знала, что именно случится — по крайней мере, догадывалась. Это слишком походило на свидание, и трудно было не думать о том, что, возможно, Артур захочет снова повторить то, что случилось тогда, в "Серебряных ключах". Ей не хотелось зацикливаться на мысли о том, чего именно Артуру может недоставать в браке с Торн физически, но полностью списывать это со счетов не стоило. Если, конечно, он не делал каких-нибудь операций, но это была одна из тех вещей, в которых она не сомневалась: Артур ценил свое тело, наверное, гораздо больше, чем мир вокруг. Мысль о том, что он может захотеть — непременно захочет — с ней переспать, казалась одновременно немного раздражающей в своем сходстве с сюжетом какой-нибудь мелодрамы, но в то же время приятной. Даже не потому, что Иви слишком давно ни с кем не трахалась, особенно — ни с кем, кроме случайных незнакомцев из Тиндера. Хотя это, конечно, свою роль сыграло, но гораздо важнее было ощущение, что какая-то часть прошлого возвращается в ее жизнь, как прилив. Соблазн забыть о том, что после того, как прилив отступает, на побережье обычно остается только мусор и умирающие рыбы, был слишком велик. Из любопытства, Иви погуглила: "Серебряные ключи" закрылись, и, судя по тому как выглядело семейное кафе, занявшее их место, уже довольно давно. Еще один кусочек прошлого, который бесследно стерт. Впрочем, вряд ли хоть кто-то будет скучать по этому заведению. Возвращение в прошлое вполне может состояться и без "Серебряных ключей". Артур пригласил ее в бар в пригороде, недалеко от его дома — наверное, на случай если приглашенная на вечер няня неожиданно захочет вернуться домой до полуночи. Он продумал пути отступления. Он всегда их продумывал. Это была забавная, но в то же время немного болезненная мысль, царапавшая Иви, заставляя возвращаться к ней снова и снова. Она не стала никак готовиться к свиданию, и не только потому, что свободных денег на еще один визит в парикмахерскую у Иви не было. Просто бессмысленно было пытаться казаться лучше, чем она есть, красивее, благополучнее, счастливее: Иви не сомневалась, что Артуру все равно не составит особого труда отмахнуться от пущенной в глаза пыли и увидеть всю правду. Как бы сильно ни менялся мир, Артур видел ее насквозь и их встреча в кафе это лишний раз доказала. Так что Иви выбрала самое простое решение: ни о чем не задумываться, просто двигаться вперед. Она знала, что дорога ведет в тупик, и доехав до конца придется развернуться, чтобы снова оказаться на привычном месте, в привычной жизни — но сейчас это решение ее вполне устраивало.