For Want Of A Relic

«Неудачная» — вот слово, которое Лансер хотел использовать для этой ситуации, но даже оно казалось слишком мягким термином. Безумный рыцарь сейчас был на пике своих возможностей даже несмотря на повреждения, оставленные разбитым кораблём Гильгамеша, и треснувшую броню. Когда импровизированные Благородные Фантазмы оказались бесполезны против проклятого копья, он снова нанес удар бронированными руками с незначительным успехом. Теперь, когда Берсеркер был в значительной степени ослаблен и поврежден, казалось, что его Мастер больше не станет рисковать. — Ты стал лучше соображать с тех пор, как всё это началось, — заметил это Лансер с горькой улыбкой. Движения Берсеркера достигли скорости, соответствующей его собственной, меч снова и снова обрушивался на него с грубой силой, намного превосходящей силу копьеносца. В битве одних только параметров победитель был очевиден. Как удачно, что только один из них обладал ясностью. Отпрыгнув назад от взмаха клинка и зацепившись за ближайшее дерево, меньший Слуга проскочил мимо Берсеркера и приземлился позади него, чтобы нанести удар, но багровое копье было встречено искаженным мечом. — Воистину твое мастерство превосходно даже в таком искаженном состоянии. Меч, с которым он столкнулся, был не простым оружием. Лансер услышал потрясенное восклицание своего Мастера и понял всю правду этой битвы, как только она началась. Он знал имя этого рыцаря и знал его легенду, рассказанную Граалем и высеченную древними знаками на самой душе Лансера. «Трагедия» — более подходящий термин для этого явления. Трагедия и несправедливость в самой своей сути, что честь такого Героического Духа была извращена вплоть до безумия. Вот если бы это был настоящий бой, а не то, что творилось сейчас — нет никакой радости от сражения и триумфа… лишь глубокая, очень глубокая печаль и сочувствие к безумному врагу. Взбешенный Слуга зарычал и снова бросился в атаку — парируя клинок, чтобы избежать смертельного удара, он прочертил неглубокий порез вдоль плеча Лансера. Без сомнения, это не могло продолжаться долго: либо его Мастер должен был выйти победителем, либо сам Лансер должен был действовать проворнее, чтобы всё закончилось быстро. — Очень хорошо. Берсеркер- Сэр Ланселот Озерный, я принимаю твой вызов!

***

Почувствовать создание ограниченного поля было достаточно легко — найти его источник было не так просто. Но, подумалось Вэйверу, как только он отбежал достаточно далеко, чтобы звуки боя стихли, это не имеет значения. Берсеркер нацелился на Лансера в ту ночь на реке, вопреки всякому здравому смыслу и логике, когда прямо перед их глазами находился более сильный враг. И только что черный рыцарь поднял свой меч не против Лансера, а против Вэйвера, нацелив почерневший клинок самого Ланселота. Теперь воздух был неподвижен, даже столкновения металла о металл слышались вдалеке. Слишком тихо, — осознал Вэйвер, перестав бежать. Даже не обладая боевыми инстинктами, он точно знал, что будет дальше. Ему вовсе не нужно было искать Кейнета. Ведь теперь, когда он оказался лишен защиты своего Слуги, на него самого началась охота. Нечто серебристое пронеслось в стремительном движении мимо головы Вэйвера, это было настолько быстро, что он услышал свист ветра около уха. Раздался треск хлыстоподобного усика, серебро прорезало глубокую выемку в земле в нескольких дюймах от того места, где стоял маг. — Есть ли у тебя хоть малейшее представление, — раздался знакомый голос, от которого кровь Вэйвера похолодела так же, как при угрозе нападения, и он застыл на месте от ужаса, — о том, что ты сделал? Выйдя из тени дерева, Кейнет Эль-Меллой Арчибальд ступил на лесную тропу на небольшом расстоянии от Вэйвера со всем достоинством и высокомерием лорда Ассоциации Магов. Рядом с ним находился источник этого бурного вступления — подвижная фигура из блестящей серебристой жидкости. Вэйвер сразу же понял, что это легендарный Мистический Код рода Арчибальдов — Volumen Hydragyrum — венец оружейной алхимии. Для Кейнета — это самое подходящее оружие. А для Вэйвера? Воплощение смерти. Оно могло лишить его головы одним лишь жестом, и лишило бы, если бы он не успел быстро одуматься. Страх охватил каждый дюйм тела и души Вэйвера, ледяной хваткой сжал его горло, заглушая любые слова, которые он мог произнести, и едва позволяя дышать. Это было самоубийство. Он умрет в следующее же мгновение, если только не придумает что-нибудь. Его учитель улыбнулся, и, возможно, это было страшнее, чем сигнал к атаке. В этом выражении не было ничего по-настоящему сердечного: если бы Вэйверу были свойственны хоть какие-то мысли, а не полная паника, он мог бы сравнить это с пауком, приглашающим муху в свою паутину. — Ты единолично разрушил прекрасно разработанный план победы в этой войне, — Кейнет продолжал, ртуть Мистического Кода постепенно менялась — шарообразная форма становилась почти змеевидной, серебристой, отражающей темное небо и лунный свет, едва видимый сквозь деревья. Она уже готовилась нанести удар по указанию своего хозяина, но в данный момент он просто продолжал говорить. В дымке страха смерти Вэйвер начал кое-что понимать. Слабостью Гильгамеша была излишняя самоуверенность, но то же самое можно сказать о любом человеке, у которого силы больше, чем здравого смысла. — Катализатор, который ты так бездумно украл, должен был вызвать Сэйбера запредельной силы. А ты, ничтожество третьего поколения, даже этого не смог сделать правильно! — улыбка превратилась в рычание, и Volumen Hydragyrum снова набросился. Пока что ещё не на Вэйвера, но хлыст ударил по земле, словно хвост великого и ужасного дракона, готового раскрыть пасть и испепелить землю. И всё же Вэйвер почувствовал, что он движется, словно издалека. Почувствовал, как его ноги уперлись в землю, как руки сжались в дрожащие кулаки, и услышал собственный голос, произнесший слова неповиновения: — Что ты можешь желать от Грааля? — даже сейчас что-то не сходилось, и всякий раз, когда это случалось, Вэйвер мог лишь искать ответы, как и положено любому исследователю. — У тебя… у тебя есть всё, чего может пожелать маг Часовой Башни. Какого черта тебе нужно чудо?! — Очевидно, — Кейнет сложил руки, хмурясь примерно так же, как человек разглядывающий мышь, мечущуюся по полу кухни. — Быть магом — значит постоянно двигаться вперед, расширяя свою репутацию и объем работ. Достичь Святого Грааля, опередив шесть других Мастеров, и победить при этом Три Семьи? Никто не может сомневаться в престиже, который принесет такая победа. …Это был последний ответ, который Вэйвер Вельвет хотел услышать от человека, которого он ненавидел больше, чем даже самого себя. Его собственные слова стучали в его голове со всей силой внезапной мигрени, каким глупым ребенком он был. «Я просто хочу, чтобы меня признали». Земля словно резко ушла у него из-под ног. Он даже не видел Volumen Hydragyrum, так как его взгляд был сфокусирован на маге перед ним, угроза неминуемой смерти стерлась из его сознания, когда оно стало пустым. Невозможно. Невозможно, он не мог делать всё это только для того, чтобы быть точно таким же, как Кейнет. Что за человек- что за Мастер он был, и что дало ему право быть таким эгоцентричным?! Перед ним лежал путь, который он хотел пройти, и рыцарь в его конце, казалось, тянулся в вечность. Догнать его? Вэйвер не заслуживал даже стоять на одной земле с таким человеком, как Лансер, и теперь он знал это без всяких сомнений. Он был всего лишь ещё одним магом, стремящимся показать себя и растоптать всё на своем пути. — Теперь, если мы закончили, возможно, ты сможешь хотя бы умереть достойно, пока Берсеркер избавит тебя от этого никчемного Слуги- Не успели слова полностью покинуть уста Кайнета, как Вэйвер снова почувствовал, что движется независимо от одолевавшего его глубокого отчаяния. Осознанно или нет, но одни только эти слова разожгли в нем затухающие угольки решимости. «Противостоять всему, что тебя пугает, или поддаться этому. Если придет такое время… Эгоистично это или нет, но Лансер верил в него. Лансер доверил ему этот бой, и сейчас он сражался с Берсеркером в поединке не на жизнь, а на смерть, потому что его Слуга, его рыцарь верил в него. Если- когда они это переживут, Вэйвер извинится перед ним за то, что был таким эгоистичным ребенком. Он найдет, чего пожелать. Они оба найдут, и они вместе заберут Грааль. Пока они сражались вдвоем, Вэйвер знал в своем сердце, что они смогут выжить и даже победить. …я чувствую, что ты будешь знать, как преодолеть то, что тебя мучает». Его рука двинулась — либо быстрее, чем думал Вэйвер, либо Кейнет и в самых смелых мечтах не ожидал контратаки. Брошенная колба разбилась у ног его учителя, алхимическая реакция вырвалась из разбитого стекла в густом облаке дыма. На мгновение затуманив зрение потрясенного и задыхающегося мага, Вэйвер повернулся и побежал с тропинки в лес так быстро, как только смог. Уйти от погони, перехитрить тех, кто сильнее его, и выйти победителем… древняя стратегия его Слуги могла бы стать спасением для самого Мастера, если бы он только смог побороть свой страх и подумать. Найти лучшую точку обзора за те несколько секунд, пока Кейнет не пришел в себя, и уже оттуда планировать дальнейшие действия. Хотя он был совершенно уверен, что никогда в жизни не лазил на дерево, страх и собственное колотящееся сердце решили, что он разберется в этом чертовски быстро. — Дерзкое отродье-! — ртуть пронеслась по воздуху, рассеивая облако дыма, Кейнет устремился за своим непутевым учеником, а за ним — столь же взволнованная серебряная змея. — Ты всё ещё продолжаешь сопротивляться — неужели ты действительно думал, что всё это сработает?! Раздался треск, когда Мистический Код ударил по ближайшему дереву, раскалывая его на части. Вэйвер тяжело сглотнул, сдерживая колотящееся в горле сердце, и достал из плаща ещё один пузырек — жидкость медового цвета, за изготовлением которой наблюдал Лансер. Это было лучшее оружие, которым он располагал сейчас, и таких было всего несколько. Думай, черт тебя побери. Как противостоять Мистическому Коду, который слишком быстр, чтобы его обогнать, и слишком силен, чтобы его одолеть? Ты не сможешь, — это был единственный ответ, который Вэйвер смог получить. Он едва понимал его функции и возможности, кроме того, что он был сделан из ртути. …Подождите. Идея начала формироваться, но это была совершенно безумная последняя попытка. Лучше сначала нацелиться на человека, владеющего этим оружием, а потом, если всё остальное провалится, прибегнуть к безумным планам. — Неужели ты настолько глуп, что поверил в эту жалкую попытку дипломной работы?! Честно говоря, я почти подумал, что это шутка! — рычал Кейнет — это была приманка, и Вэйвер знал это, и был ещё не настолько глуп, чтобы попасться на неё. Пока он не подошел чуть ближе и не представил более четкую цель. Его рука крепче сжалась вокруг колбы с жидкостью: не имея собственного оружия, базовая алхимия — это всё, что он мог сделать для сражения. — Ты хочешь перевернуть всё представления об обществе магов? Провозгласить себя авторитетом, выдвигать столь возвышенные мечты и красивые идеалы, в которых так удобно представить, что ты когда-нибудь станешь мне ровней? Ребенок без опыта, без наследия и без надежды стать хоть кем-то стоящим?! Ты просто трагедия, Вэйвер Вельвет, и поучительная история о том, что случается с теми, кто не знает своего места! Volumen Hydragyrum с яростью обрушивался на землю, деревья и всё, что попадало в поле зрения, пока Кейнет разражался своей яростной тирадой. Даже спрятавшись в ближайших ветвях и прижимая к груди дрожащей рукой своё единственное оружие, Вэйвер вынужден был признать… что в ярости профессора есть доля правды. Даже если Вэйвер был прав — нет, даже сейчас он был уверен в своей правоте, — очевидно, что его никто не станет слушать. Диссертация Вэйвера бросала вызов основам общества магов, причем настолько противоречила «реальности» Ассоциации, что её просто списали бы со счетов. Тем более от ничтожества, о котором и говорить-то нечего. Ничтожное имя, прикрепленное к невменяемой рациональности: как бы ни был прав Вэйвер, ничего в порочном статусе-кво не изменится, если он только и будет кричать во весь голос о том, как всё неправильно. Но сейчас всё это не имело значения. Единственное, что занимало его мысли, это как швырнуть зажатую в руке склянку в чертову голову Кейнета изо всех сил, и через секунду он получил свой шанс. К сожалению, в тот момент, когда она покинула его руку, всё превратилось в полный хаос. Volumen Hydragyrum сработал в тот же миг, когда что-то налетело на управляющего им мага, выбив бутылку из воздуха. Она упала на землю в нескольких футах от него, рассыпавшись осколками стекла и огненной вспышкой — но огня было недостаточно, — с ошеломленным ужасом понял Вэйвер, он использовал недостаточно порошкообразного пирита, чтобы нанести хоть какой-то реальный вред… Ледяные голубые глаза устремились туда, откуда прилетела брошенная фляга, на лице лорда Эль-Меллоя было написано холодное торжество. В доли секунды между ударами испуганного сердца Вэйвера лес взорвался хаосом: Volumen Hydragyrum распался на множество нитей и закрутился в смертоносном танце серебра, раздался оглушительный треск и хруст раскалывающегося дерева — Мистический Код полностью уничтожал всё вокруг, а Кейнет стоял в центре стремительного и непредсказуемого потока. Ветка дерева, где Вэйвер неуверенно спрятался, скрипнула и затрещала, а затем и само дерево пошатнулось: мир, каким он его видел, перевернулся, закружился и резко остановился в результате двух сильных столкновений. Один удар его тела о землю выбил воздух из его легких, и он увидел звезды, а второй, более сильный, пронзил его тело жгучей болью с треском, совсем не похожим на треск сломанного дерева. Он пытался отдышаться и отползти подальше, но обнаружил, что не может пошевелиться, а попытки только усилили боль. В результате резкого и быстрого разрушения отколовшийся кусок дерева приземлился прямо на его правую ногу, и он на мгновение осознал, что лишен способности чувствовать её. Он был прижат, словно лягушка на столе для препарирования; его учитель ухмылялся, глядя на него, а по лесу эхом разносился жалкий звук, который раненый ученик с трудом признал за собственный крик боли. — Пресмыкаться идет тебе намного больше. Именно такой силой обладал настоящий маг, так что, конечно же, таков был результат. Совершенно разбитый, Вэйвер резко закашлялся, пытаясь найти воздух, достаточный для вдоха: он смотрел на Кейнета с затуманенным от боли зрением, проносящейся через всё его тело с каждым ударом сердца. Он сыграл в азартную игру и проиграл тому, кто полностью превосходил его в мастерстве, и теперь он лежал на земле у ног ухмыляющегося профессора. — Ты… прав, — задыхаясь, выдохнул он. Ему показалось, что Кейнет наклонил голову в чем-то похожем на покровительственный интерес, но было трудно сказать, пока он пытался не потерять сознание. — Ты… прав. Я не могу… не могу изменить Часовую Башню. Таким, какой я есть сейчас… я не могу… ничего изменить. — О? — голубые глаза сверкнули от удовольствия, холодная улыбка расцвела в триумфе на лице Кейнета, пока он приглаживал свои слегка взъерошенные светлые волосы. — Вот это приятный сюрприз. Похоже, или что-то из того, что я сказал, наконец-то дошло до тебя, или ты узнал достаточно, чтобы попробовать вымалить свою жизнь. Использование Командного Заклинания привело бы к тому, что столкновение Слуг обрушилось бы на них сверху, и все участники погибли бы. Но если бы он смог продержаться достаточно долго, чтобы Лансер нашел способ победить, то его Слуга спас бы его. Лансер вернется на его сторону и защитит его от верной смерти, нависшей над ним в сине-серебряном свете. — Возможно… о, у меня есть идея. Мы отпразднуем твоё окончательное понимание своего места подарком. В конце концов, у меня есть гораздо лучшие маги, на которых я могу потратить свои ресурсы, чем ты. Запятнать мою неизбежную победу кровью беззащитного простолюдина было бы лишь клеймом на моих свершениях — лучше, чтобы меня считали великодушным победителем, когда я доберусь до Грааля. Поэтому я думаю, что могу оставить тебя в живых, несмотря на твои бесчисленные оскорбления в мой адрес. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Да…? В-в чем… подвох? Кейнет резко надавил каблуком на правое запястье Вэйвера, и боль вырвала из его горла ещё один сдавленный крик. Запястье не сломалось, но ещё немного давления — и всё изменится в одну секунду. — Откажись от войны с некоторым подобием изящества, и кто-нибудь действительно сможет принять тебя за настоящего мага, — его улыбка была такой же острой и яркой, как и Мистический Код, кружащийся вокруг него в невысказанной угрозе того, что произойдет, если Вэйвер откажется. — Используй своё Командное Заклинание и прикажи своему неудачливому Слуге совершить самоубийство. Действуй быстро, в противном случае я не могу обещать, что Берсеркер или я сам не избавимся от тебя здесь и сейчас. Маг убрал ногу с запястья Вэйвера, которое быстро прижалось к груди поверженного подростка. Каждый дюйм его тела болел так, как он никогда не думал, что может болеть, он был в западне со сломанной ногой и в полной зависимости от милосердия человека, имевшего его в очень, очень малых количествах. Слова приходили с дрожью и страхом, но Вэйвер заставил себя произнести их, несмотря ни на что: — Клянешься… своей честью, своим Гербом, своим титулом, всем этим… что если я сделаю это, ты и твой Слуга не убьете меня? — Клянусь. Это небольшая цена за мою победу и твое полное унижение, в конце концов. Дыхание Вэйвера гулко отдавалось в груди, пока магическая, энергия, призванная им к руке, вызывала алое свечение, пылающее на двух его Командных Заклинаниях, как и растущее осознание ужасной боли в правой ноге. В тусклом свете он был уверен, что видит на лице Кейнета выражение победы, пронизанное высокомерием: самоуверенную и уверенную ухмылку мага, который никогда в жизни не имел ни малейшего представления о том, что такое бороться или терпеть поражение. Кейнет Эль-Меллой Арчибальд никогда не испытывал такого страха перед смертью, какой испытывал сейчас Вэйвер, и никогда не испытает. Ответ был так же очевиден, как цвет неба. Нет — это даже не было выбором, поскольку Вэйвер знал, что он может сделать только одну вещь, когда ему предъявляют такое требование. — Силой… силой… моего Командного Заклинания, Лансер… Его голос неудержимо дрожал, видение алого знака на его руке размылось от слез. Он заставил себя сделать ещё один неровный вдох, чтобы заговорить, и Вэйвер Вельвет выкрикнул два слова в ночной воздух. Вдали под светом звезд налилась алая роза.