For Want Of A Relic

Прошло несколько дней с момента их последнего разговора и заявления Вэйвера о прекращении Войны за Святой Грааль, с тех пор он слышал в основном разговоры Майи и Айрисфиль, а от себя лишь обрывки фраз о стратегическом планировании и слабостях ограниченных полей, проложенных через лес за границей. За чем бы они ни охотились, это было достаточно важно, чтобы бросить вызов одной из Трех Семей. И к концу недели стало ясно, что тот, кого они так ждали, так и не вернется, чтобы помочь в этой подготовке. Конечно, Вэйвер хотел помочь, но сейчас ему нужно было осознать свои собственные пределы. Он всё ещё оправлялся от ран, которым, скорее всего, никогда не суждено было полностью пройти, у него не было магических навыков Айрисфиль, и больше рядом с ним не было Слуги, который прикрывал его бесчисленные слабости, так что Вэйверу лучше было заняться исследованиями в краткосрочной перспективе, чтобы лучше служить их будущим целям. Исследования были для него привычным делом, и он чувствовал странный комфорт, проводя долгие ночи в окружении стопок книг, собственных записей и свечей. …Но затем раздался далекий резкий треск, за которым мгновенно последовал звук бьющегося стекла. Он поднял голову от тома по алхимии, который листал, и посмотрел на часы. Было чуть больше половины второго ночи, и этот факт перевел шум из разряда «тревожных» в разряд «настораживающих». Ещё дважды звук донесся до его ушей, тот же почти мгновенный треск. «Близко, но не слишком… внутренний двор», — заключил он, исходя из того немногого, что знал о планировке замка. Та часть разума Вэйвера, которая ещё сохраняла здравый смысл и чувство самосохранения, подсказывала ему разбудить Айрисфиль, но такие абсурдные вещи, как здравый смысл, в последнее время отошли на второй план. Вместо этого он принял в меру глупое решение исследовать всё самостоятельно: он с осторожностью пробирался во двор, идти было уже немного легче благодаря помощи Айрисфиль, но Вэйвер подозревал, что поврежденная нога будет беспокоить его ещё долгое время. Выстрел из глушителя — и ещё одна бутылка разлетелась на пыль и осколки. Она была хорошим стрелком, и Вэйвер знал, что ему повезло, что Айрисфиль не дала ему попасть под дуло этого же оружия. Ещё несколько выстрелов попали в цель таким же образом, и только когда пустая обойма выскользнула из оружия, она заговорила: —…Учебная стрельба. Простое объяснение, хотя и очень очевидное. Вэйвер беспокойно шагнул оттуда, где он наполовину прятался в проеме двери, и перевел взгляд с Майи на оставшиеся бутылки, выстроившиеся в ряд поперек двора. — Зачем тебе столько-… — он запнулся, не закончив вопрос, и в его голове пронеслась вполне вероятная причина бесчисленных пустых винных бутылок. —…Арчер? — Арчер, — подтвердила Майа, это звучало практически раздраженно; с резким металлическим звуком она перезарядила пистолет, после чего опустила оружие и устремила холодный взгляд серых глаз на Вэйвера. Двое молчали в тишине холодного зимнего воздуха с резким запахом пороха, глядя, как пара озирающихся кошек, оценивающих друг друга. — Умеешь стрелять? — вопрос был таким же плоским и отрывистым, как и все остальные слова, которые он слышал от этой женщины до сих пор, но это был первый раз, когда она говорила с ним не констатируя факт или с тонким замаскированным обвинением. Если бы Вэйвер был в курсе… он бы воспринял это почти как оливковую ветвь. Он покачал головой, присев на край большого вазона с яркими цветами — стоять тут он мог ещё очень долго, и не похоже, чтобы Майя собиралась его прогнать. — Никогда не приходилось учиться, — честно ответил он, маг или нет, он всё ещё был всего лишь подросток, студент университета. Ему ещё было далеко до того, чтобы стать закаленным солдатом или наемником. Майя, казалось, на мгновение задумалась над тем же очевидным выводом, оглянулась на несколько оставшихся бутылок и поставила перед собой очередную рюмку. У него всё ещё было отчетливое ощущение, что он ей не нравится, но слабая уступка в том, что она задала ему вопрос, была по-своему обнадеживающей. Он молчал, пока она стреляла, каждый приглушенный выстрел сопровождался звоном стекла, когда она поражала свою цель без единого промаха. В ней чувствовалась неумолимость и точность, что почти напомнило ему Слугу — аура не магической энергии, а откровенной опасности. Она не была божественной силой природы, какой был Арчер, и всё же тот же инстинкт подсказывал Вэйверу, что это человек, который может убить тебя, не моргнув глазом, точно так же. — Мне очень жаль, — услышал он свои слова, глядя туда, где последняя бутылка превратилась в осколки и пыль. На середине разрядки пистолета и откручивания глушителя Майя сделала паузу — эти холодные глаза снова были на нем, знал Вэйвер. Он чувствовал, как они неотрывно смотрят на него, и ему казалось ужасно неразумным говорить это женщине, которая всё ещё была вооружена. — Вы двое… — и всё же он услышал, как продолжает, не пропустив ни одной мысли через фильтр в своей голове. —…не должны делать всё это в одиночку. Без Кирицугу Эмии, — это был намек, который Вэйвер не был настолько глуп, чтобы озвучить, как будто одно только произнесение этого имени могло обрушить на него пули и провода в негодующей ярости. Когда раздался резкий щелчок металлического корпуса, закрывающегося после замены оружия, Вэйвер осмелился посмотреть на Майю, а не просто таращиться в пустоту. На этот раз тишина была более напряженной, если такое вообще было возможно. Возвращаясь к аналогии с кошками — хвост одной из них ощетинился, а другая осторожно приближалась, как только могла. —…Что ты с этого получишь? — наконец спросила она, вернувшись к тону «тонко завуалированного обвинения». Что, по мнению Вэйвера, было лучше, чем быть застреленным. Майя уставилась на него тем же критическим взглядом, что и тогда, когда они все впервые сели за стол, чтобы разобраться с тем, с чем могли: словно определяя, будет ли она прятать труп в ближайшие несколько минут. — Я-я не… делаю это ради себя, — замялся Вэйвер и споткнулся на своих словах под пристальным взглядом Майи, тряхнув головой, чтобы избавиться от мысли, что его сейчас застрелят. — Я… не буду вести себя так, будто мне ничего не светит от всего этого соглашения. С помощью Айрисфиль у меня может появиться шанс стать кем-то лучшим, чем я есть в глазах Ассоциации. Но не это главное. Слова Кейнета в лесу всё ещё оставались в его памяти, как осколки стекла, выпавшие из его собственного темного отражения, в которое Вэйверу пришлось заглянуть. Действовать исключительно ради собственной славы и престижа означало бы стать чем-то иным — стать «магом» вместо «человеком». В точности всем, что он ненавидел, и всё же Вэйвер знал, что должен подчиниться внутреннему устройству Часовой Башни, чтобы переделать её в нечто лучшее. Это тоже было полем битвы, на котором он мог сражаться только «своим я». — Ты тоже видела этот горящий кошмар, не так ли? Я имел в виду именно то, что сказал: я не хочу, чтобы это повторилось снова, — его голос обрел силу, и он встретил холодный взгляд Майи со своей собственной искрой решимости. — Если мы не сможем предотвратить следующую войну полностью, то мы остановим её до того, как она завершится и уничтожит всё. Если Айрисфиль порвет с Айнцбернами, то вам двоим понадобится союзник в Часовой Башне, чтобы следить за движениями в Ассоциации, — Кейнет не был тонок насчет своих планах вступить в войну, но другие будут осведомлены лучше, и не будут столь беспечны. — Значит, ты предлагаешь стать нашим двойным агентом, — заметила Майя, слегка вздернув бровь, с интонацией сомнения. — Если леди Айрисфиль поможет тебе, ты будешь неустанно работать в течение скольких угодно лет и даже рисковать своей жизнью, чтобы спасти мир? Вопрос прозвучал как вызов, но Вэйвер не растерялся и не дрогнул: — Долг рыцаря — защищать тех, кто не может защитить себя сам. Майя поднялась с места, где она стояла на коленях возле кейса, и резкими шагами направилась к Вэйверу, как солдат, марширующий в строю. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки и молча посмотрела на него, прежде чем протянуть руку- —…Помоги мне прибраться здесь. -мимо него к месту, где к стене была прислонена метла. Вэйвер тихо выдохнул затаенное дыхание и неуверенно встал. В течение долгого молчания они вдвоем подметали битое стекло и гильзы во дворе: Майя ничего не говорила, хотя ему казалось, что она пребывает в глубокой задумчивости, о предмете которой Вэйвер никогда бы не догадался. Она была ходячей загадкой, которую он не мог ни прочесть, ни понять: её движения были почти роботизированными, а лицо — бесстрастной маской. Когда с каменного двора не были убраны все кусочки пыли, бывшие когда-то стеклом, она наконец заговорила снова: — Мое желание… это желание Кирицугу Эмии. Создать мир без войн, — сказала Майя, произнося слова с почти намеренным отсутствием интонации или эмоций. — В его отсутствие я буду исполнять это желание. И я буду продолжать сражаться с леди Айрисфиль — и, если она сочтет нужным, даже с тобой. Если твоей целью действительно является защита других, и ты не представляешь для нас угрозы, то мне не придется тебя убивать. Это был самый откровенный разговор, который она когда-либо вела с Вэйвером, и самый честный с тех пор, как она приставила ствол пистолета к его лицу. Мир без войн… эта идея казалась Вэйверу безумной, но он не осмеливался ей противоречить. Войны были нормальной стороной человеческого бытия — полностью избавиться от них было невозможно, это была идеальная утопия, которую он не мог представить даже в своих самых смелых фантазиях о полном переустройстве общества. Но если говорить о желаниях, то это была не такая уж и ужасная мечта, которую можно было унаследовать и сохранить. Выполнять чужие желания, не задумываясь о своих собственных, было- …Это было знакомо, и он на мгновение задумался, не будет ли Майя колебаться, отвечая честно, даже если её спросит сам Кирицугу. Может, она тоже видит в себе лишь продолжение воли своего господина, и может, ей тоже нужно искупить свою вину, хотя она не сделала ничего плохого… —…Почему ты смотришь на меня? — бесстрастный голос вывел Вэйвера из задумчивости, и он покачал головой. — Прости. Я просто… я рад это слышать. Я думаю, «не мешать друг другу» — это хорошая отправная точка. Так и должно быть. Эту недостижимую мечту он не мог разделить — но и не мог сказать, что он против неё, и этого было достаточно. На мгновение Вэйверу показалось, что он понял наемницу, стоявшую перед ним, чуть яснее… он только надеялся, что обратное верно настолько, что она сдержится и не убьет его.