Зов шепчущих песков

      Если кто-нибудь, когда-нибудь сядет писать эту историю, то для яркости ощущений ему стоило бы начать с общей атмосферы. Солнце стояло высоко и уже пересекло свою наивысшую точку, неспешно тянувшись к горизонту. Никто из умных людей не выходил бы из дома в открытые пески Весной пустыни. Городские жители бояться бросать ей вызов, бояться проиграть в этой битве. Они прятались по домам в своих городах, в надежде ухватить себе кусочек прохлады. Но не все в этой части материка боялись жара солнца и сжигающего кожу тепла. Шехир Халки* пришли с севера и востока, заселив приграничные территории. Они боялись жара и солнца, и в пустыню не совались.       До некоторых пор.       А потом они начали лезть на их территорию. И назвали их странным, почти оскорбительным словосочетанием. Пустынные разбойники. Сначала они пытались отвоевать себе кусочки их территории, чтобы застроить городами. Двигались от одной деревни к другой. А люди бежали к ним, в самое сердце пустыни ― в Асшан. В конце концов, беженцев стало так много, что терпеть нападки Шехир Халки стало просто невыносимо, и они раз за разом давали им отпор. Лишь со смертью их бывшего Короля все эти варварские поползновения прекратились, но тишина пугала и настораживала больше.       Сафура поднимает голову и щурит тёмные глаза от ослепительного солнца ― светло-желтое. Девушка слышала, что Шехир Халки говорят, будто бы только здесь, среди бесконечно светлых песков, солнце приоткрывает для всех свой истинный цвет. И сама она иронично кривит губы. Как занимательно! Пустыня вообще может приоткрыть множество человеческих пороков. Эгоизм, тщеславие, самолюбие. Эти северные-восточные люди все были такими ― им бы кусок территории побольше, чтобы показать своё превосходство, но Сафура бы оспорила. Сильное государство ― это мудрый правитель, умеющий в нужном порядке расставлять фигуры на доске.       Сафуре приходится придержать чёрный платок, чтобы он не упал под порывами сухого ветра. Чёрные глаза лениво отмеряют нужное время по солнцу. Городские люди были не приспособлены к жизни в пустыни, в то время как они ― пустынные разбойники ― уже не выживали среди раскаленных песков, а жили своей, размеренной жизнью. Сафура причмокивает языком под платком и оборачивается через плечо на мужчин за своей спиной. У них ― так же как и у неё ― были видны лишь глаза. Но если на Сафуре был чёрный балахон, смутно напоминающий платье, то на мужчинах одежда была более четко очерчена. Тёмные штаны-шаровары, кожаные сапоги до колен и накинутый на плечи плащ, переходящий в платок. Они сжимали в своих смуглых пальцах поводья, а на поясе у них висели джамбии. Лишь один мужчина из всех держал в обоих своих руках кожаные поводья. К нему Сафура и направилась.       ― Песок тих. А я не собираюсь проводить здесь весь день. Эти шехир халки никогда не отличались пунктуальностью, ― девушка недовольно кривит губы и закатывает к небу глаза, обращаясь к склонившемуся к ней мужчине.       ― Звёзды покарают их, сестра.       ― Звездной кары для них будет недостаточно. Подождем ещё пару минут и поедем?       ― Я слышу, как шевелятся пески, сестра. По уговору нам следует дождаться их здесь, ― мужчина сокрушенно смотрит на негодование, блеснувшее в тёмных глазах напротив, и пусть никаких песков он не слышал, но всячески пытался уговорить Сафуру подождать ещё немного, ― прошу тебя, сестра. Не будет расстраивать твоего отца.       А что оставалось Сафуре, кроме как сдастся? Она устало выдыхает, упираясь виском в плечо мужчине и прикрывая глаза. И зачем им потребовался весь этот цирк? Заключение мира. Для Сафуры это даже звучало дико и неправильно. Неужели нельзя просто собраться в комнате, обсудить все тонкости, подписать бесконечный ворох бумаг и разойтись? Но нет! Шехир халки надо встретиться, проводить до Асшана. потому что это было одно из условий их нового короля.       Кожей Сафура чувствует, как песок под копытами лошадей взывает к ней. Как он медленно перекатывается под давлением ног мужчин и шепчет ей на ухо соблазнительно тихо: “они здесь, моя госпожа. Они почти здесь”. И Сафура распахивает чёрные глаза, недвижимым взглядом зрачков смотря куда-то перед собой. И вскоре облака пыли и правда окрасили горизонт в мягкий коричневый оттенок. Показались лошади и их всадники. Мужчины в мешковатых одеждах окружили Сафуру плотным кольцом, положив свои тёмные пальцы на рукояти саифов, выступив вперёд.       Никто и никогда из них не будет доверять шехир халки, но рано или поздно они пришли бы к пути примирения, это Сафура знала. Живя бок о бок, они либо перегрызут друг другу глотки, либо научатся жить в мире. И как бы сильно черноглазая не хотела утопить Короля шехир халки в песках, она лишь сильнее стискивает зубы, направляясь к своей лошади. С пренебрежением, показывающим всё её отношение к приближающейся процессии, она взбирается на лошадь. Демонстративно разворачивает её боком, говоря этим жестом без намёков: “я и так долго ждала вас. А ждать больше не намерена”.       Но Сафура не отрицала своего любопытства, ведь о Королях шехир халки говорили много и без устали. Нынешний Король, кажется, не намного старше самой Сафуры, отмершей семнадцатый лунный поворот. Она слышала от торговцев и путешественников, что у него чёрные, подобно беззвездной ночи небу, волосы и серые, как свет звезд, глаза. И если Сафура и удивилась, когда её черные глаза скользнули по юноши, отметив то, как много в этих слухах правды, то своим видом восхищения не показала.       ― Прошу прощения у Принцессы за опоздание. Мы не рассчитали время на путь.       Сафура поворачивает голову на голос, щуря глаза. Платок съехал с головы Правителя вторженцев, обнажая чёрные, как ночь, волосы, а прозрачные в свете яркого солнца глаза напомнили ей больше какие-то камни, нежели звезды.       ― Я не принцесса, давитсиз мисафаш**. А прощение вам следует просить у моего отца, ― под платком не видно, но Сафура кривит губы в обманчиво доброжелательной улыбке, ― если вы не были уверены в своём пути, вам следовало выехать раньше. Не будем задерживаться и сейчас, ― последние её слова были сказаны мужчине, придерживающего поводья её лошади.       Он смотрит сначала на Короля шехир халки, а потом на Сафуру, сокрушенно покачивая головой и одними глазами пытаясь остудить в ней жар пустыни. Потом он молча кивает остальным и передает поводья девушке, забираясь на собственную лошадь. Сафура вскидывает подбородок, уводит взгляд в сторону и подбивает бока лошади пятками своих сапог ― и пусть всем своим видом она пыталась показать незаинтересованность и холоднокровность, краем глаза всё равно наблюдала за передвижением их гостей. По словам её отца, даже несмотря на прошлое, они должны были проявить гостеприимство. Встретить их, проводить до Асшана, показать им город. Её отец считал, что сейчас творится история.       К счастью, до первой остановки они ехали в тишине, чему Сафура была несказанно рада. Признаться, девушка даже успела позабыть о том, что вместе с ними следует тяжелый «груз». А когда вспоминала, демонстративно отошла в сторону.       Сафура опускает глаза на плескавшуюся кроваво-красную жидкость в медном стакане. Она чуть поворачивает стакан назад, потом вперёд, наблюдая за движением джалляба, словно из него вот-вот выпрыгнет что-то живое. Выросшая среди песчаных деревень и жгучего солнца, Сафура брезгливой не была. Просто сейчас у неё комок в горло не пролазил. И дело было не только в полуденной жаре. Сафура устало выдыхает, отводя черный платок в сторону и открывая вторую часть своего лица, чтобы поднести бокал к губам и сделать небольшой глоток. Приглушенный вкус винограда освежал после беспощадного солнца, снимал усталость после долгой верховой езды. Сафура прикрывает глаза, катая этот вкус на языке. И просидела бы она так ещё несколько часов подряд, перед тем как провалиться в долгожданный сон, если бы уши не уловили шелестение песка рядом.       “Готовьтесь к веселому разговору, госпожа” ― шепчут мелкие песчинки на ухо, заставляя темноволосую тут же распахнуть глаза и повернуть голову на этот назойливый шелест.       Король шехир халки подбирался к ней, словно к опасной хищнице ― медленно и неспешно, сжимая в своих пальцах точно такой же бокал, с точно таким же джалляба. Он старался двигаться тихо, чтобы никак не потревожить её своим присутствием, и когда тёмные глаза пронзительно взглянули на него снизу вверх, даже напрягся весь. Местная не-принцесса показалась ему опаснее разъяренной львицы, у которых отобрали детенышей. Того гляди и накинется на него.       ― Вы думаете, давитсиз мисафаш, что я сорвусь с места и накинусь на вас? Это дело моих воинов, рубить всех налево и направо, кто хоть как-то будет угрожать моей жизни, я предпочитаю в таких ситуациях смотреть, ― Сафура склоняет голову на бок, щурит глаза и упирается спиной в камень позади, ― вы хотели что-то спросить?       ― Да, хотел.       Девушка кое-как сдерживает злую усмешку на своих губах, скрывая её за бортиком наклоненного бокала. Она делает неспешный глоток, прикрывая глаза и упираясь затылком в камень. Наверное, было глупо полагать, что Король обойдет её стороной и не проявить хоть какой-то интерес, не воспользуется возможностью задать вопросы, когда её воины дадут Сафуре хоть немного пространства вокруг.       ― Как к вам обращаться, не-принцесса?       ― Как например, по имени? У нас все братья и сёстры, но не для шехир халки, ― Сафура отставляет бокал на окаменелую землю рядом с собой, вновь возвращая свои глаза к Королю, ― можете обращаться ко мне по имени. Сафура.       ― Тогда, вы тоже можете обращаться ко мне по имени?       ― Нет, ― уголки её губ дергаются в злой улыбке, ― вы шехир халки, давитсиз мисафаш, Король. Вы на нашей территории, и я буду обращаться к вам только так. В вашем королевстве, возможно, я буду обращаться к вам так, как вы потребуете. Но мы ведь не в вашем Дворце.       ― Как утомительно, должно быть, для вас, так обращаться ко мне каждый раз. По имени было бы значительно короче, но дело ваше, не-принцесса, ― уголки губ Довлета мстительно дергаются в подобной Сафуре улыбке ― обжигающе ядовитой.       ― Ваши люди решили называть нас “разбойниками”. Мы лишь соответствуем тому, что о нас думают другие, ― Сафура пожимает плечами, снова пригубливая напиток, но не отпивая, ― кажется, именно ваш отец объявил на нас чуть ли не охоту? Как каких-то зверей вылавливали, убивали, устраивали показательные казни, хотя именно твой народ проник на нашу территорию.       ― Но я не мой отец, ― непозволительно резко отвечает мужчина, отводя плечи назад и выпрямляясь.       ― А это мы узнаем потом.       Они затихают оба. Король, стоящий в стороне и смотрящий на не-принцессу долгим, изучающим взглядом своих звездных глаз, а Сафура смотрела куда-то перед собой, то и дело прокатывая по языку слабость виноградного напитка.       Помимо всех других слухов, Сафура слышала так же, что был у Королей шехир халки одна особенность, чем-то схожая с особенностью её семьи. Но только если её особенность проявлялась исключительно в женской линии, то особенность в семье этих Королей проявлялась по мужской линии. Сафура щурит взгляд в полумраке ночи, едва поворачивая голову в сторону мужчина и склоняя её в бок, словно бы хотела получше его рассмотреть ― на деле же почувствовать эту особенность в нём.       Тьма. Мрак. Она много чего слышала, но ничему из этого не верила. Песок под ногами ― физически осязаем. Вода, огонь. Но тьма… как можно управлять тем, что ты не можешь потрогать, что не можешь ощутить? Как можно управлять тем, что такое… тяжело объяснимое? Но сейчас, смотря на Короля шехир халки, Сафура понимала, почему его особенность тьма; и почему многие сравнивают цвет его глаз с глазами. Во мраке наступающей ночи, они и правда были похожие на далекие звезды, загорающиеся в более темных участках небосклона.       ― Я настроен на дружбу, Сафура, ― его звездные глаза стремительно направились к лицу темноглазой девушки, заставив её саркастично приподнять брови, ― и если вы так же настроены на дружбу, можете тоже обращаться ко мне по имени. Довлет.       ― Мне всё равно на твоё имя, давитсиз мисафаш, ― девушка салютует ему своим полупустым бокалом, ― и на твою дружбу мне тоже всё равно. Катился бы ты песком по пустыне, ― последние слова срываются злым шепотом с её губ, когда Сафура поднимается на ноги, ― звезды свидетели деяниям твоих предков. Вы вторженцы. Вторженцам дружбу не предлагают. Звездной ночи, давитсиз мисафаш. ____ * ― люди городов ** ― вторженец