Ты пахнешь ванилью

— Ролики?! Чонгук, ты прикалываешься надо мной?   Тэхён хлопает ресницами, наблюдая, как младший затягивает шнуровку на его ногах, аккуратно проверяя, не переборщил ли и не трудно ли будет омеге передвигаться на колесиках. Ким до последнего думал, что Гук шутит и просто хочет посмотреть на его реакцию, но когда альфа все оплатил, смеяться перехотелось.    — Хён, что в этом такого? Мне кажется, что это интересный и милый вариант свидания, к тому же на свежем воздухе. Чем плохо?    — Агрх… Боже, — Тэ трёт переносицу. — Ты, по-моему, забыл, сколько мне лет. Я рассыплюсь на этих роликах.    — Тебе всего двадцать пять…   — Скоро двадцать шесть!    — Ну, допустим, — Чонгук неохотно соглашается и садится рядом на скамейку, начинает сам переобуваться. — Не сорок же.  Что ты так переживаешь? Ты что, кататься не умеешь?    Блять. Тэхёну хочется завыть от безысходности. Ну почему младший так прицепился с этими свиданиями? Да, он прав, кататься Тэ не умеет ни на роликах, ни на коньках — в детстве так и не научился. Позорище!.. Омега отворачивается и закусывает губу. Позориться перед Чонгуком не хочется, но выбора уже особо нет.    Дело в том, что Чон не предупредил его заранее, как хочет организовать следующее свидание, просто написал место и время. Тэхён бы отказался от этой затеи сразу, если бы знал, но теперь уже слишком поздно. На ногах эти дурацкие ботинки на колесиках, Чон сидит рядом, а перед ними за бортиком находится большое асфальтированное пространство, где уже катаются люди. В основном подростки или же родители с детьми, — ну и хорошо, что людей не так уж и много. Значит, то, как он облажается, увидят лишь «избранные». Ну и Чонгук.    — Вставай, — из размышлений его вырывает Чон, который уже переобулся и стоит перед ним, протягивая руки, чтобы Тэ было на что опереться. — Мы не на лавочке посидеть приехали.    — Блять, это обязательно?..   Почему-то именно сейчас Тэхён вспоминает, что вытворил, когда первый раз вместе выпили в день годовщины смерти его родителей, и альфа привёз его домой, совсем не соображающего и не отдающего отчёт своим действиям. Наверное, этому поспособствовало то, что младший сейчас возвышался над ним прямо как тогда.    — Ты что, боишься?    Чонгук знает, на что давить, чтобы добиться своего. Брать «на слабо». Он успел заметить, что перед ним Тэхён свою слабину не признает никогда и до конца будет стоять на своём. Омега неожиданно резко встаёт, но ноги уезжают назад, и он падает на Чона, который тут же подхватывает его, удерживая на весу. Чонгук аккуратно поднимает цепляющегося за него Тэхёна и ставит на ноги.   — Будь осторожнее, — он улыбается, наблюдая за тем, как неожиданно краснеет Ким. — Я научу тебя кататься. Только слушайся меня.    — Уронишь меня, и тебе крышка, — тихо бурчит Тэ и большим пальцем проводит линию под подбородком альфы. — Понял меня, Чонгук?    — Понял-понял, держись за мою руку, хорошо?    Тэхён хмуро опирается на его любезно предоставленное предплечье, хватается за раскрытую ладонь. Чон медленно подъезжает к бортику и первым перешагивает его в более низком месте. Старший по-тупому смотрит на свои ноги, на которых надеты эти злополучные ролики, в которых до жути неудобно передвигаться. И как только люди на них катаются?.. Ещё и развлечением это считают. Какой бред, Боже мой. Киму не хватало только в почти двадцать шесть встать на эти две пары идиотских колесиков.    — Ну же, хён, смелее! Я ведь держу тебя.   Чонгук легко тянет омегу на себя и заставляет сделать неуверенный шаг вперёд. Он едва стоит на ногах, но все же удерживает равновесие, расставляя руки в стороны, одной из них хватается на бортик. Тэ самостоятельно пытается сделать пару шагов, но это не особо помогает ему сдвинуться с места.    — И что теперь? — парень недовольно смотрит на Чона.   — Для начала запомни: никогда не выгибайся назад, — альфа слегка давит ему на спину, заставляя чуть наклониться вперёд. — Лучше упасть вперёд, чем назад. Немного согни колени — так проще держать равновесие. А теперь держись за меня.   Он быстро объезжает Тэхёна и становится перед ним, берет за обе руки. Ким взволнованно оглядывается по сторонам, мимо него быстро проносится компания весело смеющихся детишек, которые тычут в него пальцем и улыбаются. Он хмурится и крепко хватается за протянутые ему руки. Теперь Тэ обязан научиться кататься.    — Так, носок правой ноги разверни наружу, а левой слегка оттолкнись, а потом наоборот, — объясняет Гук. — Ёлочка, понимаешь? Давай, попробуй. Это совсем не сложно.    Ким пытается сделать так, как ему говорят, и, наконец, медленно двигается вперёд. Чон едет спиной, буквально везя старшего за собой. Жалкие попытки Тэхёна следовать указаниям практически ничего не меняют, поскольку он просто шевелит ногами в процессе движения за Гуком. Однако он чувствует хорошую опору, что придаёт ему уверенности. Вдруг он поскальзывается и моментально выгибается назад, взмахивая руками. Чонгук тут же ловит Тэ, хватая за талию и притягивая к себе, — у него отличная реакция, что спасает омегу уже во второй раз за последние десять минут.    — Не спеши, хён, — шепчет Гук омеге прямо на ухо, опаляя нежную кожу горячим дыханием. — Я же говорил тебе не выпрямляться. Это опасно. Знал бы, что ты так плохо катаешься, заставил бы защиту надеть. Не будешь слушаться меня, сейчас же нахлобучу на тебя шлем.    — Я слушаю тебя.    — В твоём случае нужно не просто слушать, а слушаться, и если бы ты это делал, мне бы не пришлось тебя ловить.    Бессовестный Чон Чонгук! Тэхён злится и не сильно, но ощутимо, ударяет младшего в плечо, отчего тот тихо смеётся. Какой же Гук красивый, когда улыбается. Омега невольно засматривается на него, но спустя несколько секунд стряхивает с себя оцепенение. Что за ерунда? Почему он вдруг так залип на Чона? Ладно, нельзя на этом зацикливаться.    — Поехали, — Ким сам хватает его за руку и снова пытается сделать несколько шагов так, как его учили.    Ноги дрожат и разъезжаются в разные стороны, не хотят собираться вместе, но Тэ старается изо всех сил. Цепляется за татуированные запястья Чонгука, который едет так же впереди него. У него получается. Шаги ещё не очень твёрдые, достаточно мелкие, но он едет. Едет!    — Умница, — улыбается Чонгук и начинает медленно набирать скорость. — Давай, ускоряйся!    Тэхён сжимает его руки сильнее, торопливо перебирая ногами, стараясь успеть за альфой. А оказывается, кататься на роликах не так уж и плохо, очень даже приятно: легкий ветерок теребит волосы, в крови бушует адреналин от осознания того, что он быстро летит вперёд на этих маленьких колесиках. Ким смеётся от ощущения приятной свободы, от которой в душе приятно ёкает. Омега улыбается, поднимает глаза на веселого Чонгука.    Младший крепко держит его, подсказывает и направляет, подбадривает и хвалит. Из-за этого Тэ чувствует, будто они… близки?.. От неожиданного осознания он спотыкается и летит прямо на Чона, который от неожиданности не успевает затормозить и падает назад. Ким жмурится, готовясь к неприятной вспышке боли, но ощущает, как его ловят на лету, и он приземляется на мощное тело альфы, который машинально закрывает рукой его голову, чтобы на всякий случай сберечь от возможного удара.    Омега с размаху утыкается в мягкую куртку Гука, но не решается открыть глаза. Вдыхает запах молотого кофе и дорогого одеколона несколько раз, пальцами стискивает приятный материал чужой одежды. Он ощущает, как его поглаживают по спине, ласково на ухо шепчут:   — Ты не ушибся? Совёнок?..    Тэхён удивленно поднимает голову на странное прозвище и тут же озирается по сторонам, чем вызывает тихий смех Чона.   — Ну, правда, совёнок, — альфа ласково треплет его по вьющимся волосам, прижимает его макушку к себе, успокаивает. — Ничего не болит?    — Нет. Я в порядке. А… ты?    — Все хорошо.    — Мы так и будем лежать? — недовольно бурчит Тэ, понимая, что не сможет подняться, если Чонгук не выпустит его из своих объятий.    — Ещё чуть-чуть, хён, пожалуйста, — Гук ещё крепче прижимает его к себе, зарывается носом в пряди темных волос, через нос набирает полные лёгкие сладкой нежной ванили.   

***

  Тэхён идёт рядом с Чоном, оглядывается по сторонам. Они решили прогуляться по парку после того, как вдоволь накатались на роликах. На самом деле, ощущения в ногах немного странные, ходить стало будто непривычно. Киму вечно кажется, что он вот-вот куда-то уедет, поэтому иногда он шагает немного нелепо, что забавляет альфу, который не упускает ни единой возможности подшутить над старшим. Тэ так устал, что у него сил нет даже, чтобы разозлиться.    Все время он размышляет о близости Гука, из-за этого иногда забывает среагировать на очередную «обидную» шутку. У него из головы не выходит, как бережно обращался с ним Чонгук на катке, как постоянно поддерживал его, хвалил, аккуратно ловил и ничуть не злился, когда у него что-то не получалось. Терпеливо объяснял и показывал ещё раз. Наверное, именно таким для него стало идеальное свидание: то, перед которым он не нервничает, комфортно чувствует себя в течение всего времяпрепровождения. Почему он не хочет уходить? Не хочет идти домой. Тэхён сам предложил прогуляться, чтобы немного проветриться и насладиться спускающимися сумерками одного из последних тёплых дней. Прогноз погоды совсем не радовал, должно вот-вот похолодать.    В парке сейчас много людей: гуляют влюблённые парочки и родители с детьми, на специальных площадках развлекается молодёжь. Те же ролики, велосипеды и скейтборды, ребята на которых пару раз едва не сбивают Кима с ног. Благо, Чон  тщательно следит за окружающей обстановкой. Неожиданно взгляд цепляется за киоск, где продают разноцветную сахарную вату. Тэхён останавливается и с интересом разглядывает, как девушка за стеклом быстро накручивает на палочку розовое воздушное облако. Красиво…    — Какого цвета хочешь? — улыбается Чонгук, внимательно наблюдая за задумчивым лицом омеги.    — Что? — он поднимает на него удивленные глаза, на мгновение хмурится.   — Вата.    — А… Я не знаю. Я никогда не пробовал ее.    Чон ошарашено вскидывает брови, хитрая улыбка трогает уголки его губ. Он ничего не говорит, берет хёна за руку и тащит к киоску, рядом с которым выстроилась очередь из потенциальных покупателей. Тэхён даже сообразить не успевает, не то чтобы воспротивиться и попытаться остановиться.    — Ва-а-а-а, они с разными вкусами ещё, — восторженно выдыхает Гук, с неподдельным интересом разглядывая висящее за стеклом меню. — Какая тебе больше нравится, хён?    — Да не хён я тебе, — в сотый раз упорно бормочет Тэхён, разглядывая предлагаемые варианты сахарной ваты.    — Хён, хён, хён, — смеясь, дразнится Чонгук, чем заставляет омегу  наконец улыбнуться. — Побольше улыбайся и поменьше злись. Улыбка тебе идёт.    Да что ты творишь?! Тэ чувствует, как горят от смущения кончики ушей. Чон сейчас будто совсем другой: ласковый, по-доброму вредничает и задирается. Только вот… Когда он настоящий? Когда ходит мрачнее тучи или когда улыбается? Ким понимает, что запутался… а ещё понимает, что ему нравятся обе эти стороны. В них есть что-то притягательное, манящее и одновременно отталкивающее, дикое. То, чего он никогда не видел. Чонгук многогранен. Он не обычный человек, каким показался Тэхёну с самого начала. Именно это путает ещё сильнее. Кажется, что от того Чона, которого Тэ знал в университете, совсем ничего не осталось, кроме имени. Поганого имени — Чон Чонгук, которое он ещё год назад надеялся никогда не услышать.    — Хочу с клубникой, — Тэхён тыкает пальцем в одну из строк в меню. Наверное, это был тот вкус, который заинтересовал его сильнее всех.    — Ну, я по классике, — улыбается Чон, — с ванилью.    Он выделяет последнее слово, обращая на себя внимание Кима, который слегка вскидывает брови. Намёк ясен, как белый день. Альфа имеет в виду его природный запах и вкус — ваниль. Тэ не догадывается, что все это время, что они не общались, Гук во всю еду пихал ваниль: всю выпечку покупал ванильную, в кофе лил сироп, коктейли пил только ванильные. Он даже в машину умудрился достать себе ароматизатор с этим запахом. В отличие от Тэхёна, который абсолютно весь кофе обходил за версту, чтобы случайно не учуять этот запах и не упасть в болезненные воспоминания. А может, они не настолько уж и болезненные? Может, он сам для себя так решил?    Наконец подходит их очередь, Чон быстро оплачивает заказ, и они немного отходят в сторону, чтобы не задерживать очередь. Тэ наблюдает, как первой готовят его сладкую вату: розовое пушистое облако уже спустя пару секунд охватывает палочку и наслаивается на неё. Девушка умело прокручивает палочку пальцами, равномерно распределяя по ней это пышное великолепие. Наконец она отдаёт вату Киму и принимается за вторую. Ванильную. Омега удивлённо рассматривает это необычное лакомство, размышляя над тем, как его есть.    — Пойдём посидим где-нибудь в тишине, — Чонгук забирает своё сахарное облако, только белое, и, хватая старшего под локоть, тащит его куда-то вглубь небольшой аллеи.    Тэхён не сопротивляется, поесть реально лучше в тишине и спокойствии, где нет шумных детей и ругающих их родителей. Чон плюхается на одну из стоящих в укромном уголке парка лавочку, это же делает и Тэ. Он все ещё пялится на вату, закусывая нижнюю губу, головой понимает, что попал в немного неловкое положение.    — Как это… — Тэ не решается задать детский и тупой вопрос. — Как это едят?    — Просто отрываешь кусочек и кладёшь в рот. Кусать лучше не пытайся, отмываться будешь всю оставшуюся жизнь.    Чонгук демонстративно отрывает небольшой белый клочок и отправляет в рот, но не жуёт, видимо, ждёт, пока вата сама растает. Тэ осторожно следует его примеру: ухватывает кончиками пальцев розовое сахарное облако и рассматривает, потом подносит ко рту, чувствует, как щекочет губы, кладёт на язык. Какое-то время хмуро смотрит себе под ноги, чувствуя, как во рту расползается приятное клубничное тепло, а после таращится на Гука своими большими карими глазами. Ему вкусно. Настолько, что он сам этого не ожидал.    — Понравилось? — альфа улыбается, параллельно продолжая лакомиться сахарной ватой.    — Да, это прикольно.    Тэхён отрывает кусок побольше и снова отправляет в рот, опять это обволакивающее сладкое чувство, медленно раскрывающийся клубничный вкус. Неожиданно Чон протягивает ему клочок своей ваты, предлагая попробовать, на что омега удивленно вскидывает брови, но все же осторожно хватает его зубами, стараясь не испачкать и без того уже липкие губы. Губы, от которых Гук глаз оторвать не может. Ему прямо сейчас хочется ринуться вперёд и поцеловать, ощутить на губах тёплую сладость, но нельзя. Тэ — как музейный экспонат: смотреть смотри, а руками не трогай. По крайней мере, не сейчас. И не в ближайшее время.   — Как тебе, хён?    «Как тебе свой собственный вкус?» — слышит Тэхён, от чего по телу пробегаются мурашки. Он втягивает щеки, перекатывая во рту оставшийся ванильно-сахарный сироп.   — Вкусно, — шепчет омега, вдруг отрывает кусочек своей розовой ваты и протягивает младшему. — Попробуй мою.    Чонгук вопросительно приподнимает левую проколотую бровь, едва заметно щурится, будто уточняет, насколько сейчас Ким отдаёт отчёт своим действиям и понимает ли, какие мысли сейчас проскальзывают в его голове. Тэхён руку не убирает, так и держит кусочек ваты, протягивая его альфе. Наконец он медленно наклоняется и накрывает губами лакомство вместе с кончиками тонких длинных пальцев. Тэ вздрагивает от ощущения того, как фаланги его указательного и большого пальца погружаются в тёплую глубину чужого рта. Чон поднимает на него глубокие антрацитовые глаза, но не отстраняется, вдруг ещё глубже втягивает их, скользким языком проходится по нежной коже.    У Кима дыхание перехватывает от этих горячих и мокрых ощущений, он замирает, чувствуя, как бешено бьется в груди сердце. Это так притягательно выглядит: Чонгук обхватывает пухлыми губами его пальцы и смотрит прямо в глаза. Он никогда не пренебрегал зрительным контактом, что делало его очень привлекательным.    «Ненавижу тебя, Чон Чонгук».  

***

  Тэхён захлопывает входную дверь и прижимается к ней спиной, пытается отдышаться, чтобы остыть и прийти в себя. Кажется, он перегрелся, когда Чон облизал его пальцы. Облизал. Его. Пальцы. О Боже… Омега сползает на пол, зарываясь руками в тёмные пряди вьющихся волос, жмурит глаза, стараясь выбросить из головы эту будоражащую картину.    Никак. Никак. Он несколько раз несильно прикладывается головой к двери, будто пытается выбить из себя всю дурь. И какого черта Чонгук творит вообще? На каждом, мать его, свидании он открывается с новой стороны, заставляет перестать себя ненавидеть. Он и так не хочет выходить из мыслей Тэхёна, будто преследует его: на работе, дома, во снах. Это уже походит на одержимость, которой Ким совсем не рад. Он так не хочет. Не хочет думать о нём, не хочет лишний раз задумываться над их отношениями, над тем, что он чувствует к Гуку. Нет, нет, нет.    Он хнычет от безысходности, понимая, что Чон уже победил, уже завладел им, и теперь будет только укреплять свои позиции в его жизни. Тэхён готов заплакать от того, что все идёт не по плану, от того, что он начинает влюбляться. Нельзя этого допустить. Он не должен простить Чонгуку то дерьмо, что произошло полтора года назад, то, что сломало его, то, что его разрушило и оставило отпечаток на долгое время. Не думать, не думать.    Ким поднимается с пола, скидывает с себя куртку и обувь, устало идёт в спальню, чтобы взять пижаму и полотенце и пойти полчасика поотмокать в горячей ванне, расслабить ум и тело, которое от непривычного вида активности ужасно ноет. Квартиру он снял небольшую, зато в хорошем доме и недалеко от работы, что самое главное с его боязнью транспорта. Ну а что? Тут есть все для комфортной жизни: небольшая гостиная, совмещённая с кухней, на второй этаж так же ведёт лестница, как и в той квартире, которую он снимал во время учебы. Иногда ему кажется, что он и не переезжал вовсе, так и живет в том трёхэтажном домике недалеко от университета.    Он забирает сменную одежду и идёт в ванную комнату, закрывает дверь на замок и включает горячую воду на полную мощность, чтобы быстрее набрать ванну. Берет с полки пену и добавляет ее в воду, от чего на поверхности сразу же появляются пузырьки. Клубника. Пахнет клубникой. Тэхён полной грудью вдыхает этот сладкий запах, а в голове снова всплывает взгляд Чона, направленный на него. Плевать.   Он раздевается и аккуратно залезает в ванну, пытаясь не поскользнуться, держится за скользкие белые бортики. Тело приятно обволакивает теплом, и Ким закрывает глаза от удовольствия, чувствуя, как тёплая вода приятно вытягивает болезненные ощущения из уставших мышц, расслабляет. Тэ закрывает глаза, задерживает дыхание и с головой погружается под воду. Несколько секунд лежит так, выныривает, откидывая со лба прилипшие мокрые волосы.   Ничего. Все пройдёт. И одержимость эта пройдёт, и привязанность, и симпатия тоже. Все улетучится, как только из его жизни исчезнет Чонгук, как только он перестанет постоянно маячить перед Кимом, надоедать со своей никому не нужной помощью. Все, что сейчас Тэхён хочет сделать — это побыть в одиночестве, собраться с мыслями и решить, что ему следует делать дальше.   Сделать все возможное, соскрести со стенок остатки выдержки и гордости и послать Чонгука после третьего свидания, как он и планировал с самого начала. Кто знал, что Гук окажется таким?.. Таким… Идеальным. Таким… В которого невозможно не влюбиться. Тэ прислоняется головой к стене, слегка запрокидывая ее назад, вдыхает через рот, кончиком языка поглаживает верхнюю губу.    Все будет хорошо. Хорошо, когда в его жизни не будет Чона, как было год назад, полгода назад, два месяца назад. Одно свидание. Осталось продержаться всего одно свидание. И Тэхён выдержит. Сожмёт зубы и все вытерпит. Ему не привыкать терпеть.