Ты пахнешь ванилью

— Зачем ты вообще к нему полез? Чонгук болезненно шипит, когда сидящий на нем Ким с силой прижимает ватку в антисептике к рассеченной губе. Омега не придумал ничего лучше, как просто перекинуть ногу через бедра Чона и усесться на него, чтобы тот никуда не делся. Поза, конечно, многозначительная, но сейчас выбирать особо не приходится — держать-то Гука как-то надо. Не скинет же он Тэхёна с себя. Альфа головой мотает и пытается вывернуться, но Тэ свободной рукой придерживает его за челюсть, не позволяя этого сделать. Наконец Чон более-менее успокаивается, потому что первые болевые ощущения медленно сходят на нет. Он не неженка, конечно, но кому такое понравится? — А что? Мне нужно было стоять и слушать ту херню, что он нёс? — Чонгук все ещё на взводе, а воспоминания о недавнем происшествии сильнее его злят. Он жалеет, что побольше тому идиоту не навалял. — Мы могли просто уйти, позвать охрану, игнорировать его — вариантов много. — Я прежде всего защищал тебя, Тэхён. Мне все равно, каким способом это делать. Ким тихо пыхтит, злится, складывая в белый аптечный бокс все, что уже не понадобится. Любит Тэхён характер показать. Он ведь с появлением Чонгука никуда не делся, разве что омега свой пыл слегка поубавил и не позволял себе быть слишком грубым. Тэ уже хочет слезть с Гука, но тот неожиданно удерживает его на себе и отталкивает аптечку на другой край дивана, чтобы старший за ней не тянулся. — Тэхён-а, за что ты на меня злишься? — Чон склоняет голову, чтобы заглянуть в серьёзное лицо напротив. — За то, что ты совершаешь необдуманные поступки. — Я всегда думаю, прежде чем что-то сделать, хён, — широкие ладони скользят по спине Тэхёна. — Мои поступки обдуманы. Не волнуйся за меня, это лишнее. Тэ гневно сверкает глазами. На словах все так легко. Вот просто возьми и не волнуйся! Сейчас Чонгук ему кажется мелким и глупым, раз так рассуждает. Как будто Тэхён может кнопку у себя в голове нажать и отключить это идиотское беспокойство. — Я не могу не волноваться! А если бы ты пострадал?! Вдруг он ударил бы тебя сильнее?! Порвал бы губу, где пирсинг?! Вдруг… Ким не успевает договорить. Альфа притягивает Тэ к себе и быстро накрывает его мягкие губы своими. Руками обхватывает за талию и не дает вырваться, крепко обнимает. Тэхён пытается возмутиться, тихо мычит сквозь поцелуй и пару раз несильно хлопает Чона по плечу, но спустя несколько секунд успокаивается. Во рту пляшет едва уловимый привкус металла, который Тэ замечает, только когда губами прижимается к ранке рядом с пирсингом. Он выцеловывает аккуратно, языком касается, будто пытаясь обезболить. Гук дышит тяжело, пальцами сжимает бело-голубую тэхёнову рубашку, но под нее не лезет, лишь изредка спину и талию поглаживает, поближе притягивает омегу, заставляя прогнуться в пояснице. Тэ ладонями обхватывает лицо младшего и продолжает целовать его, будто стараясь избавиться от злости через торопливые касания губами, легкие покусывания и сбившееся дыхание. Он кончиками пальцев касается мочек ушей Чонгука, вдетых в них колечек, линии скул и части шеи, где заканчивается воротник черной водолазки, которую так хочется стянуть и выбросить. Вдруг Тэхён отстраняется, пару мгновений ловит на себе затуманенный томный взгляд альфы и начинает быстро расстегивать пуговицы рубашки, в которой ему уже ужасно жарко. И кажется, если сейчас Ким не избавится от нее, он просто сгорит. — Тэ… Подожди, — шепчет Чон и аккуратно стискивает тонкие запястья. — Что ты делаешь?.. — Разве непонятно? — Тэ перехватывает его руку и прижимает раскрытую ладонь к своей голой груди. Чонгук дотрагивается до острых ключиц, проходясь от одного плеча до другого, слегка надавливает на кожу, отчего Ким запрокидывает голову и тихо выдыхает. Прикосновения Гука слишком будоражат, заставляют даже слегка навстречу альфе выгнуться. — Ты уверен, что хочешь сделать это сейчас? Ты точно готов? Тэхён хитро усмехается и вдруг расстегивает свои джинсы, слегка оттягивает вниз с одной стороны, демонстрируя Чону чёрное кружево. Чонгук во все глаза смотрит на это до ужаса сексуальное белье, неожиданно тянется к нему и по нежной ткани проводит, пробует на ощупь. Он поднимает взгляд на омегу, который улыбается в ожидании его реакции. — Боже мой, — выдыхает Гук, толкается языком в щеку, слегка оттягивая ее. — И ты весь вечер в этом провел… — Да. И мне, если честно, хотелось бы получить хоть какую-нибудь компенсацию. Альфу его смелость поражает. И чертовски заводит. Ему уже тесно в джинсах, ткань больно впивается в пах, натягивается и давит. Тэхён сумасшедший. Он будто не понимает, какую мощь и силу дразнит, какое желание разжигает в чужой вздымающейся от рваного дыхания груди. Чон первым подается вперёд и губами прижимается ко впадинке между ключицами, самостоятельно продолжает расстегивать рубашку и, справившись с последней пуговицей, приспускает тонкую ткань с изящных плеч. Он покрывает поцелуями шею, плечи и грудь, касается кожи нежно, опаляет ее горячим дыханием. Тэ дрожит в его руках, цепляется за Чонгука, пальцами впивается в проступающие сквозь одежду крепкие мышцы. Ким и не думал, что ему будет так сносить крышу от одних прикосновений, поцелуев и неразборчивого шепота, который обжигает тело. — Почему ты не говорил мне, что так хочешь переспать со мной? — Чонгук ладонями проходится по стройным бедрам, поднимаясь к ягодицам. — Ты ведь тоже… Этого хотел… — Ким едва собственными словами не давится, когда альфа накрывает губами его правый сосок. — Я не хотел на тебя давить, думал, рано. — Не думай больше. Просто бери меня. Тэхён кажется таким смелым и отчаянным, но у самого внутри от осознания того, что произойдёт в ближайшие полчаса, все вздрагивает. В области живота странно спазмит, непонятно, от возбуждения или от страха. Омега пытается голову отключить и расслабиться, но у него не очень хорошо получается. Он ещё сильнее сжимает плечи Чона и немного ерзает на его бедрах, трется о пах, заставляя младшего тихо зарычать. Тэ тянется к краю чонгуковой водолазки и тянет ее вверх, заставляет альфу поднять руки и наконец снимает этот надоевший элемент одежды. Она Киму действительно надоела ужасно, пусть Гук «спасибо» скажет, что он эту водолазку к чертям не разорвал. Взгляду омеги открывается шикарное рельефное тело, по которому он тут же скользит ладонями: от самых плеч до четкого пресса, задерживается на черной надписи на рёбрах. Ее он заметил ещё полтора года назад, когда впервые увидел Чонгука без верха в том отеле. — Может, перейдем в спальню? — Чон хватает Тэ за запястье и прижимается к нему губами, внимательно смотрит на старшего. — Мне кажется, здесь нам будет не очень удобно. — Нет, я хочу здесь. «Даже если ты будешь сверху, я все равно буду контролировать процесс, ты не сможешь этого сделать», — Чонгук не говорит, отмечает про себя. Это правда. Он чувствует, что Тэ переживает, ему нужно будет помочь расслабиться. И Чон готов сделать все, что только будет в его силах, чтобы омега чувствовал себя комфортно. Он тянется к Тэхёну и жадно целует, тянет на себя, снова гладит везде, куда только может руками дотянуться: пробегается по лопаткам, позвоночнику, кончиками пальцев отсчитывает каждую выступающую косточку. Гук спускается к шее старшего, вылизывает железу, от которой так ярко пахнет ванилью, что, кажется, осела на нем самом и задержится на долгое время. Вообще должно быть наоборот, и Чонгук действительно хочет, чтобы Ким пропах им насквозь. Чтобы все альфы за версту чувствовали, кому он принадлежит и даже подумать не смели о том, чтобы подкатить к нему. Поддавшись потоку собственнических мыслей, Чон прикусывает нежную кожу в самом чувствительном месте. Но не до метки. Слегка. Тэхён стонет и жмурится, запрокидывая голову. Альфа сразу же укус зализывает и снова спускается ниже. Киму кажется, что Чонгук ни одного миллиметра его кожи не пропускает, целует и вылизывает, свой запах хочет оставить везде, где только можно. Тэ чувствует, как джинсы сзади неумолимо мокнут, нижнее белье неприятно липнет, от этого он ещё сильнее ерзает на насиженном месте. Он с ума сходит от нежности. Чон никуда не торопится, смакует каждую частичку его тела. — Расслабься, малыш, — Чон шепчет ласково, трепетно касаясь пухлых покрасневших губ. — Доверься мне, хорошо? Я сделаю все, чтобы тебе было приятно. Ты ведь знаешь, я не обижу. — Ты остановишься, если я попрошу? — Конечно. В любую секунду. Чонгук знает, что остановится, даже если омега не попросит, стоит ему заметить изменившееся выражение лица, услышать болезненный стон или увидеть, как Тэхён зажимается. Ни в коем случае нельзя его напугать, навредить, сделать больно. Чон заставляет его приподняться и встать на колени, джинсы тянет вниз. Омеге приходится поочерёдно встать то на одну, то на другую ногу, чтобы наконец снять их. Тэхёну не очень комфортно сидеть на Гуке в одном белье и практически без рубашки, которая мотается на согнутых локтях, но отступать он не собирается. Чонгук неожиданно сползает вниз, его лицо оказывается на уровне плоского живота Кима, к которому он тут же губами прижимается и медленно спускается. Вдруг аккуратно цепляет указательным пальцем резинку сбоку и оттягивает ее. На коже отпечатался неяркий розовый след — Тэхёну правда было в белье не очень удобно. Он целует это место, бережно поглаживает большим пальцем и поднимает на старшего глаза, щекой прижимается к выступающей тазобедренной косточке и слегка трется об нее. — Не издевайся больше над своим телом, — Гук несильно сжимает ягодицы Кима. — Носи только то, в чем тебе удобно, что не натирает и не жмёт. Ты в любой одежде прекрасен. Я очень тебя люблю, малыш. — Я просто хотел… Чтобы тебе было приятно, — Тэ слегка запинается — уж слишком близко альфа находится к самым сокровенным частям его тела. — Все хорошо. Я тебя любым буду любить. Чонгук осторожно тянет кружево по бедрам, но Тэ вдруг противится, хватает его за руки, останавливает, смотрит на младшего круглыми от внезапно накатившего страха глазами. Чон насильно снять не пытается, спокойно отступает и снова целует проступающие мышцы пресса — расслабляет и успокаивает, дает омеге привыкнуть к себе. — Если тебе будет комфортнее, можешь их не снимать, я просто немного отодвину, — тихо произносит Гук, снова садясь, чтобы быть со старшим на одном уровне. — Или отложим продолжение на потом, если ты ещё не готов? Необязательно все сегодня делать, мы ведь никуда не торопимся. Тэхён вглядывается в спокойное лицо, гладит шелковистые волосы, ласково перебирает их пальцами, расправляет черные пряди. Сегодня он не собирается останавливаться, хочет довести все до конца, не просто так же он сейчас почти голый на Чонгуке сидит. Он встает и сам снимает с себя белье, отбрасывает его в сторону, не медлит, и снова устраивается на мощных бедрах альфы, чувственно целует, притягивая за шею. Тэ вздрагивает, чувствуя, как его член трется о чужую кожу, и едва не стонет младшему в губы. Чон на пару мгновений от такого напора теряется, но вскоре снова перехватывает инициативу. — Придется немного потерпеть, пока я буду тебя растягивать, — предупреждает Чонгук, снова спускаясь ниже. — Если больно, ни в коем случае не молчи, сразу говори мне. Тэхён кивает и покрепче хватается за чонгуковы плечи, чтобы чувствовать надежную опору. Ким тихо стонет, когда его пах обдает горячим дыханием, и хочет осесть вниз, но Чонгук подхватывает его под бедра, не дает опуститься. Он только начал свою игру, а Тэ уже хочет сдаться. Гук кончиками пальцев проводит между округлыми ягодицами, собирает смазку и слегка надавливает на колечко мышц. Тэхёну хочется отстраниться, но Чон вдруг проводит языком по всей длине его члена и заглатывает до самого основания. Ким задыхается и, распахнув глаза, ещё сильнее хватается за Чонгука, неосознанно прижимая его ещё ближе. За шумом в голове и невероятными ощущениями, от которых в глазах все плывет, омега не замечает, как в него с легкостью входит указательный палец. Младший сползает ещё чуть ниже, чтобы ему было удобнее Тэхёна отвлекать. Он одной рукой придерживает Тэ за поясницу, не давая отстраниться, аккуратно работает ртом и растягивает его. Тэхён хнычет, неожиданно для самого себя хватает Чона за волосы и крепко сжимает. Альфе это не очень нравится, но он сейчас ему все простит, ни слова не скажет и даже не замычит, чтобы продемонстрировать возмущение. Он добавляет второй палец и продолжает аккуратно Кима подготавливать, ртом работает. Когда понимает, что Тэ больше не отстранится, начинает поглаживать по бёдрам, ягодицам и нижней части спины. Чонгук делает все просто замечательно: мышцы тянет бережно, ограждая от боли, отвлекает, чтобы омега расслабился и не переживал. Тэхён стонет, выгибается и вдруг слишком сильно стискивает пальцами чужие волосы, наполняя рот Чона теплой жидкостью. Он даже не успевает отстраниться или попытаться оттолкнуть Чонгука, оргазм накатывает слишком внезапно. Кима накрывает до дрожи, до тихого скулежа. Он даже не сразу понимает, что Чон осторожно сглатывает. — Гук-и… Гук-и, я… — омега испуганно отстраняет младшего за плечи. — Прости. Прости, пожалуйста, я не хотел. — Не волнуйся так, все в порядке, — Чонгук целует его чуть выше пупка. — Ты очень вкусный, кстати. Тэхён краснеет и ладонью закрывает глаза, видимо, пытаясь скрыться, но Гук снова садится ровно и притягивает его к себе. Обнимает, гладит по спине и плечам, продолжает тихонько старшего растягивать, пока тот так доверчиво к нему жмётся и загнанно в шею дышит. Убедившись, что в Кима свободно входят три пальца, он останавливается и убирает руку. — Уже все? — удивленно шепчет Тэ и отрывает голову от груди Чона. — Да, — альфа запускает руку между сидением дивана и спинкой, выуживает упаковку с презервативами. — Не больно было? — Нет. — Может, все-таки продолжим в спальне? — Чонгук снимает с коробочки прозрачную пленку и откладывает ее в сторону. — Тебе может быть тяжеловато. — Я хочу быть сверху, — Тэхён перехватывает упаковку и сам достает из нее один презерватив. — Ты ведь мне поможешь? Чонгук кивает и расстегивает джинсы, слегка приспускает их вместе с боксерами, высвобождая из ткани внушительный член. Ким немного нервничает, будто на пробу обхватывает его пальцами и несильно сжимает, выбивая из Чона тихий рык. Альфа держался все это время из последних сил, которые сейчас уже на исходе. Его выдержке можно позавидовать, но все-таки Чон тоже не железный. У него секса полтора года не было, тот раз с Тэхёном — последний. Если честно, за все это время Чонгук никого и не хотел, его никто не интересовал. Все свободное время занимала работа, в которую он погружался с головой: никого вокруг себя не видел и не слышал. Но ради Тэхёна он может отодвинуть все свои планы, работать ночью, чтобы весь день посвятить только ему. Даже этот вечер он освободил с огромным трудом, сев за документы в пять утра, чтобы сводить старшего выпить. Это того стоило. Тэхён сам вскрывает шелестящую фольгу и неумело раскатывает тонкий латекс по члену альфы. Чонгук подхватывает его под бедра и пододвигает к себе. Хоть Тэ и сказал, что хочет все сделать сам, это не значит, что он не будет его страховать и слегка поддерживать. Ким на ощупь приставляет головку ко входу и пытается опуститься, но Чон ему этого сделать не дает. — Не торопись, ладно? — альфа заглядывает Тэхёну в глаза. — И положи руки мне на плечи, чтобы тебе было удобно держаться. Тэхён кивает и хватается за Чонгука, опирается руками о его плечи и выдыхает, пытаясь отодвинуть в сторону страх. Его поглаживают по бедрам и ягодицам, успокаивают. От напряжения подрагивают ноги, но Тэ все же начинает медленно опускаться. Он смотрит куда-то вниз, будто надеется увидеть, насколько Чон уже вошёл в него. Мышцы растягиваются медленно, не очень приятно, но вроде бы не больно. — Малыш, смотри на меня, — Чонгук прижимается к нему ещё ближе, чтобы закрыть старшему обзор. — Ты недостаточно расслабляешься, если хочешь, можешь просто лечь на меня. Тэхён не спорит и льнет к младшему, обнимает его за шею и спустя пару секунд снова начинает опускаться. В какой-то момент он тихо ойкает, чувствуя, как между ягодицами неожиданно начинает болезненно жечь. Гук реагирует моментально: слегка приподнимает омегу и удерживает на весу. — Что случилось? — Чонгук тихо шепчет на ушко, оставляет нежный поцелуй на его щеке. — Тебе больно? Давай остановимся? — Жжёт, — морщится Тэ. — Это ведь пройдёт? — Конечно, котёнок. Давай подождём, пока пройдёт, постарайся максимально расслабиться. Тэхён какое-то время лежит на Чоне, постепенно привыкая к нему, когда жжение стихает, он ерзает коленями по дивану, немного привстает с рук, что его держали до этого. Он медленно насаживается, на этот раз почти до конца, и замирает, ногтями цепляясь за чужие плечи. Чонгук не чувствует боли, гладит омегу по спине, губами прижимается к шее, отчего Ким чувствует, что его разморило окончательно. Тэ сейчас находится в каком-то сладком тягучем плену, из которого ему никак не выбраться. Ощущение заполненности, нежные прикосновения и обжигающие поцелуи, следы которых пульсируют на коже, — все это окончательно лишает рассудка. Тэ аккуратно шевелится, когда понимает, что жжение практически сошло на нет. Он плавно покачивает бедрами, чтобы понять, как ему стоит двигаться. Чон от таких экспериментов едва с ума не сходит: ему уже хочется отбросить всю свою аккуратность и оттрахать Тэхёна так, чтобы тот не мог пошевелиться, просто лежал и тихо стонал под ним, обнимал из последних сил и позволял себя любить. — Когда бедрами двигаешь вперед, прогибайся в пояснице, — альфа давит ему на спину. — Вот так, да. Ким старается следовать указаниям и довольно быстро входит во вкус. Он держится за Чонгука и остервенело двигает бедрами, громко стонет, запрокидывает голову, демонстрируя длинную изящную шею и до ужаса соблазнительные ключицы, от которых Гук все оторваться не может. Какой же Тэхён привлекательный… И как же сексуально на нем смотрится эта небрежно оставленная рубашка, что болтается на предплечьях. До сумасшествия, до дрожи в руках, до оглушительного сердцебиения и до затуманенного взгляда. Чонгука омега таким видит впервые: он сидит, откинувшись на спинку дивана, сжимает его ягодицы, то и дело языком касается пересохших губ, которые часто приоткрываются из-за сбившегося дыхания. Тэхёну хочется делать ему приятно, хочется довести его до чистого безумия и самому сойти с ума. Вместе с Гуком. — Ещё… Ещё, — едва уловимо стонет Ким, пытаясь ускориться. Ему мало. Тэхёну его мало. Хочется ближе, глубже, жёстче. Ким желает сгореть дотла в руках Чонгука, который помогает ему это сделать, подталкивает, крепко держится за упругие бедра. У него самого от тэхёнова «ещё» в глазах расплывается и мельтешит, а стоны будто эхом в голове отражаются. — Ты насаживаешься не до конца, а говоришь, что хочешь ещё, — тихо рычит Чон. — Тогда покажи, как надо. Дважды Чонгука просить не нужно: он раскидывает руки в стороны и, опираясь о спинку дивана, несколько раз толкается бедрами в разнеженное тело, входя до конца. Тэхёну кажется, что его ослепляет, он вскрикивает и падает на младшего, спину царапает. Чон не останавливается, продолжает вколачиваться, с легкой улыбкой наблюдая за тем, как омега содрогается от каждого его движения. Тэхён уже не может о чем-то думать, собственные стоны оглушают и заставляют проваливаться в небытие. Он ярко кончает, отчего все тело пробирает приятной судорогой, тихо хнычет Чону в шею и даже не сразу замечает, что тот больше его не наполняет. Чонгук гладит его по голове, к себе прижимает и что-то шепчет, бережно на руках покачивает, успокаивает. Ким мелко дрожит, прижимается ко влажной горячей груди младшего и загнанно дышит. — Совенок? — Гук губами прижимается к выступающему седьмому позвонку на загривке. — Ты в порядке? Ничего не болит? Тэхён молчит, лишь крепче его обнимает, старается контролировать своё тело, которое, кажется, сейчас ему совсем не принадлежит. Хотя это действительно так. Чонгуку он теперь принадлежит полностью: не только душой, сердцем, но теперь ещё и телом. Он весь находится во власти своего альфы. Человека, который никогда его никому не отдаст.

***

Чонгук просыпается первым от вибрации телефона, который тут же отключает, прерывая будильник. Тэхён тихо сопит у него под боком, закутавшись в одеяло по самый нос. Чон аккуратно поворачивается и сгребает омегу в охапку, крепко к себе прижимает и носом зарывается в растрепанные тёмные волосы, полной грудью вдыхает ваниль. Тэ сейчас кажется таким маленьким и беззащитным, что его хочется затискать, зацеловать и утопить в любви, которая Чона сейчас переполняет. Ему так комфортно, что не хотелось бы вообще сегодня из постели вылезать, но им обоим нужно на работу. Тэхён должен открыть кофейню через полтора часа, а у него встреча с клиентом в двенадцать, но Чонгук планировал помочь Киму хотя бы с утра, предполагая, что ему будет тяжеловато после таких ночных приключений. Вдруг Тэ ворочается, на секунду открывает глаза и, выцепив сонным взглядом Чона, сам обнимает его и утыкается в грудь лицом. Не просыпается, продолжает мирно посапывать, от чего альфа облегченно выдыхает. Чтобы Ким подольше поспал с ним в обнимку, Чонгук сам приготовит завтрак и отвезёт его на работу. Тэхёну так будет проще, а Гук побудет с ним. Вообще он подумал об этом, когда ночью ставил будильник, но тогда мысли формулировались слишком расплывчато. Тэхён отрубился после четвёртого раза, но Чону с ним пришлось ещё немного повозиться. — Малыш, — тихо шепчет альфа, губами касаясь лохматой макушки. — Малыш, нужно вставать. Тэ-Тэ… — М-м-м… Ещё пять минут. — Тогда я схожу в душ и разбужу тебя. Хорошо? Чонгук аккуратно выпутывается из объятий старшего и, подняв с пола домашние шорты, медленно поднимается, потягивается и зевает. У него тоже слегка мышцы поднывают, в основном побаливает поясница, но эта боль лишь напоминает о кое-чем приятном. — Угу, — омега реагирует на сказанное слегка заторможенно. Ким отворачивается и ещё сильнее кутается, заворачивается в одеяло, будто в кокон, весь свободный край себе забирает. Чон улыбается, наблюдая за ним, пока надевает шорты и расправляет карманы. Он аккуратно тянется к нему, опираясь о постель, целует в мягкую щечку. Тэхён сквозь дремоту блаженно улыбается и слегка причмокивает губами. Чонгук поправляет одеяло, сползшее со спины омеги, и на цыпочках выходит, плотно прикрыв за собой дверь. Однако крепко уснуть Ким больше не может, какое-то время ещё нежится в кровати, переворачиваясь с боку на бок, пытаясь найти удобное положение. Вскоре он просто раскидывает руки и ноги в разные стороны и разочарованно выдыхает, дуя пухлые губы. Без Чонгука спится хуже — никто не греет и не обнимает, на огромной кровати в одиночку пусто. Тэхён не помнит, чем вчера кончились их любовные игры, но на удивление чувствует себя очень даже неплохо. По всей видимости, Чон вымыл и переодел его, раз на теле нет липких следов. Эта мысль заставляет Тэ слегка покраснеть и закрыть лицо руками. Тэхён не помнит, сколько раз за прошедшую ночь его тело содрогалось от оргазмов. Под Гуком, на нем, рядом с ним. От одних воспоминаний в паху приятно тянет, а меж ягодиц пульсирует. Это такие странные ощущения. Тэ медленно садится и едва заметно морщится — вот это уже ему дается не очень хорошо. Но, к счастью, легче чем в первый раз: боли практически не ощущается, скорее, неприятно жжет, однако это вполне терпимо. Ерунда, жить можно. Он садится по-турецки, по крайней мере, так ему удобнее всего. Холодно — Тэхён кутается в одеяло и ведет плечами, вздыхает. Чонгука рядом хочется. Очень. Пообниматься. Как хорошо, что сейчас все им пахнет — кофе, кажется, уже въелся в его тело и постель. — О, ты уже проснулся, — Чон заглядывает в спальню, полотенцем растирая влажные волосы. — Как ты себя чувствуешь? Альфа хочет сесть на край кровати, но Ким неожиданно подползает к краю, встает на ноги и, уцепившись за него, виснет на мощном теле, будто обезьянка. Гук аккуратно подхватывает его под бедра и прижимает к себе. Тэхёна таким видеть непривычно, но очень приятно. Понежившись в объятиях Чона, Тэ аккуратно высвобождает младшего из своих объятий и садится на ворох одеяла, пытаясь игнорировать достаточно дискомфортные ощущения. — Тэ-Тэ, у тебя ничего не болит? — Чонгук присаживается перед ним на корточки и шепотом интересуется ещё раз. — Немного там жжет, но, я думаю, пройдёт, — Тэ болтает ногами, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо. — Покажи. Глаза омеги округляются и вовсю таращатся на Чона, который сидит вполне с обыденным невозмутимым лицом, будто и не сказал ничего такого, отчего Тэхёну хочется со стыда сгореть. Он пальцами вцепляется в простынь и, закусив губы, мотает головой, с мольбой смотрит на Гука. Что бы ни происходило между ними, ему все равно некомфортно делать такие вещи. — Ладно, — младший соглашается с ним довольно быстро. Ну правда, не будет же он насильно Кима раздевать. Он вдруг встает и направляется к прикроватной тумбочке, несколько секунд роется в верхнем ящике, перебирая все содержимое и, наконец выудив оттуда небольшой белый тюбик, протягивает его Тэ. — Вот, возьми, это хорошая успокаивающая мазь. Пойдёшь в душ, помажешь. Договорились? Тэхён берет тюбик из его рук и пальцами крутит, читая все, что на нем написано. Мазь не только успокаивающая, но ещё и противовоспалительная. Но ведь у него ничего не болит… — Может, не надо? — он слегка морщится. — Само как-нибудь пройдёт. У меня ведь ничего не болит, просто жжет немного. — Просто помажь, либо это сделаю я. Чонгук вздыхает и садится рядом с ним, опирается согнутыми руками о колени и кладет на них голову. Тэ, откровенно говоря, залипает на то, как красиво перекатываются под бархатной кожей крепкие мышцы. Ему так хочется их коснуться, и вот он уже готов руку к чонгукову телу протянуть, но вовремя одергивает себя. Чон сейчас серьезный и настойчивый, видно, что он с ним не шутки шутит, а говорит строго. — Ладно, — Тэ больше спорить не хочет, да и в таких вопросах это абсолютно бесполезно. Он знает ведь, что Гук хочет, как лучше. Альфа довольно улыбается и, притянув его за макушку к себе, аккуратно чмокает в лоб. Чонгук снова добрый, снова ласковый и нежный, и Тэхён сам к нему льнет, пододвигается поближе, виском прижимается к плечу и прикрывает глаза. — Ну? Снова спать собрался? Давай топай в душ, а я пока завтрак приготовлю.