***
— Гук-и, я опаздываю, — Тэхён то и дело подпрыгивает в автомобильном кресле, постоянно заглядывая в телефон. Кофейня должна открыться через полчаса, а они, как назло, встали в огромную пробку, которой ни конца, ни края не видно. Чон злится не меньше него: мало того, что пробки — само по себе явление дико раздражающее, так ещё и омега переживает, постоянно вопросами одолевает. Чонгук крепко сжимает пальцами кожаный руль, сосредоточенно смотрит прямо перед собой, чтобы лишнего не сказать. Ему это все тоже очень не нравится. — Все, я опоздал уже, — Тэ закрывает лицо руками, выдыхает и слегка наклоняется вперед. — Не торопись. Как приедем, так и приедем. Неожиданно Чон выкручивает руль и съезжает во дворы, стремительно разгоняется, вдавливая педаль газа в пол. Тэхёна вжимает в спинку кресла, и он судорожно хватается за подлокотник, глаза жмурит, чувствуя, как внутри все сжимается, от страха живот спазмит. Ким закусывает губы и задерживает дыхание, пытаясь унять сердечный ритм, от которого в висках пульсирует. Чонгук косится на омегу и выдыхает тихое: — Блять… Прости. Он сбавляет скорость, но продолжает лавировать между домов, объезжая пробку. Ему сейчас, если честно, очень стыдно за себя: как можно было так по-идиотски забыть то, чего Тэхён так боится… Гук свободной рукой зачесывает волосы назад и крепко пальцами стискивает пряди у лба, до боли их оттягивая. Идиот. Идиот. Идиот. Ким облегченно выдыхает, когда, открыв глаза, обнаруживает, что Чонгук больше не гонит, едет спокойно. Он оглядывается по сторонам, понимает, что они почти приехали. Ехать оставалось всего минут пять — Чон отлично проскочил все пробки. — Тэхён-а, — тихо зовёт альфа. — Тэхён-а, прости, пожалуйста. Я немного разозлился. Я не хотел. — Все в порядке. Я понимаю. Тэхён отвечает, даже взгляда от окна не отрывая, не хочет на младшего смотреть. Он не то чтобы обижается, просто понимает, что если сорвётся, они могут поругаться, учитывая отсутствие настроения у обоих. Чонгук вдруг аккуратно нащупывает руку старшего и бережно сжимает пальцы, поглаживает костяшки. Тэ не хочется отодвинуться или вырваться, он закрывает глаза и откидывает голову на спинку кресла. Вот сейчас хорошо. Сейчас спокойно. Касания альфы всегда успокаивают и вселяют некую уверенность, безмятежность. — Тэ-Тэ, ты можешь выйти тут? — Чон останавливается возле тротуара в паре домов от кофейни. — Я припаркуюсь и приду к тебе. — Да, думаю, так будет лучше, — соглашается омега и тут же отстегивает ремень безопасности. — Сэкономим немного времени. Ким вдруг тянется к Гуку и целует его в уголок губ, на секунду задерживаясь возле его лица. У альфы от этих блестящих глаз-бусинок, что с таким теплом на его смотрят, улыбка сама по себе расползается на розовеющем лице. Умеет Тэхён настроение поднять. — Все, я побежал, жду тебя. Тэ выскакивает из автомобиля и, хлопнув дверью, бежит к кофейне, на ходу запахивая куртку, чтобы спрятаться от холодного ветра, что неприятно жжет щеки и шею. Омега сам улыбается, пару раз оборачивается на Чона, который с места не двигается, взглядом его прожигает, вцепившись в руль. Он знает, что младший быстро оттаивает, стоит ему проявить хоть капельку инициативы в объятиях или прикосновениях. Чонгук это обожает. Тэхён роется в карманах в поисках ключа и неожиданно поднимает голову на двери своей кофейни. Сердце, громко ухнув, падает куда-то вниз, а дыхание перехватывает так, будто его за горло хватают. Витрина разбита. Вся. Вывеска свисает со стены, держась на паре проводов. Дверь распахнута настежь — а внутрь зайти страшно. Ким нервно сглатывает и делает пару неуверенных шагов ко входу, переступает порог. Нутро до боли сжимается от увиденного: вся мебель перевернута, стены измазаны краской, на полу осколки посуды разбросаны. Кофемашины на месте нет. Тэхён чувствует, как немеют ноги, как в глазах все расплывается от слез, что их наполняют. Он не может вдохнуть, стоит и взглядом обводит весь этот кавардак. Этого не могло произойти… Руки охватывает мелкая дрожь. Омега не верит, головой трясет и надеется, что увиденное рассеется или он проснётся. — Ну что? Ты уже готов к откры… Чонгук замолкает на полуслове, так и не договорив, останавливается позади старшего. Ким на него не реагирует, на секунду закрывает глаза, пытается ртом хоть немного воздуха захватить, от недостатка которого легкие болезненно спазмит. Тэхён не может даже заплакать — комок застрял где-то в горле, а глаза жжет ужасно. Его хватают за плечи и разворачивают, в лицо заглядывают. — Тэ-Тэ, — шепчет Чон, ладонями растирая его висящие, как плети, руки. — Тэ-Тэ, все хорошо. Слышишь? Мы все восстановим, все починим. Тэхён, прошу тебя… Тихий голос эхом отзывается в голове, перед глазами даже лицо альфы двоится. Он совсем не осознаёт происходящее, в какой-то прострации находится, его трясет так сильно, что Гук эту дрожь под пальцами чувствует. Младший притягивает его к себе, гладит по спине и пытается успокоить. Тэхён даже в ответ его обнять не может, смотрит куда-то вдаль через плечо и молчит. В сердце пусто. Совсем. Чонгуку страшно. Он ещё крепче Тэ в объятиях стискивает, на затылок давит, голову прижимая к своей груди. Он не знает, что сделать, как Тэхёну помочь, что сказать и чем отвлечь, но самое страшное то, что он молчит. Ни звука не издает, не плачет, не кричит, совсем ничего не говорит. Лучше бы он выплакался, разгромил все окончательно, кричал до сорванного голоса. Так было бы лучше. А Тэхёну больно настолько, что тяжело дышать, даже на ногах стоять становится невыносимым. Почувствовав, как омега медленно оседает вниз, Чон подхватывает его на руки, держит на весу, слегка покачивает. Оставаться здесь смысла больше нет, нужно ехать домой и попытаться оградить Тэхёна от всего этого. Киму сейчас нужен щит, за которым он сможет спрятаться, перевести дух и собрать себя по кусочкам, на которые он рассыпается уже не первый раз за всю свою жизнь.***
Тэхён лежит на кровати, свернувшись клубочком, пальцем выводит незамысловатый узор на белоснежной простыне. В комнате полумрак — в глаза будто песка насыпали, на свет смотреть больно. Сил нет ни на что. С того момента, как Чонгук отвез его к себе, Тэ ни слова ему не сказал, как бы тот ни пытался его разговорить. Губы и язык будто онемели, как и все тело, которое время от времени охватывает ознобом, что прошибает до холодного пота. Тэхёну страшно. Ощущение, что все это происходит не по-настоящему, с ума сводит, заставляет едва ли не сознание терять в попытках сбежать. Киму хочется сбежать. Как последней трусливой собаке, поджать хвост и скрыться в своей конуре. Там, где никого нет. Там, где никто его не найдёт. Там, где ломать уже будет нечего. Кровать позади проседает под чужим весом, а заднюю часть шеи опаляет тёплое дыхание. Гук. Он рядом. Тэ знает, что он снова попытается достучаться до него, что-то объяснить и отвлечь, но ему это сейчас ни к чему. Киму нужно время, чтобы самостоятельно прийти в себя и быть готовым для дальнейшего диалога. Хотя какой тут диалог? Обсуждать по сути нечего. На восстановление кофейни нужны силы и деньги, а у Тэхёна нет ни того, ни другого. У него ничего нет, кроме этой оглушающей пустоты внутри, то и дело саднящей все тело. — Тэхён, надо поесть, — Чонгук осторожно прижимается губами к выступающему позвонку. — Слышишь? Тэхён слышит. Слышит и никак не реагирует. Даже при желании он бы не смог ничего сказать: слова будто в горле застревают. Он закрывает глаза и ещё больше сжимается, пытается сделать вид, что спит, чтобы Чонгук сдался и ушел. Он понимает, что эта ситуация ударила и по Чону тоже, но Тэ не может ничего с этим сделать. Ему бы себя сейчас по кусочкам собрать и хоть немного ожить. Гук вздыхает — доставать старшего бесполезно, он все равно не ответит. Чонгуку так хочется помочь, поддержать и сделать все, чтобы Тэ снова улыбался, снова мог эмоции испытывать, а не лежать тряпичной куклой. Он аккуратно садится и, опираясь на кровать, встает на ноги, у него внутри тоже неслабо поднывает, но он знает, что Тэхёну в разы хуже, чем ему. И если в ближайшее время ничего не предпринять, его состояние может начать ухудшаться в геометрической прогрессии. Чон выходит из спальни и плотно прикрывает за собой дверь, спиной к прохладному дереву прижимается. Больше всего его сейчас беспокоит омега. Чонгуку за него, откровенно говоря, очень страшно. Ким перегорает. И если Тэ не сможет восстановиться, от него совсем ничего не останется. У него ведь глаза горели, когда он эту кофейню открывал. Гук помнит, как старший, едва не плача, пересчитывал выручку в день открытия, которая превзошла все его ожидания. Как радовался каждому вновь приходящему клиенту. Чонгук бы сейчас все отдал, чтобы узнать, кто это натворил. Понятное дело — все произошло не само собой. Чутье Чону подсказывает, что это сделано было назло, не по чистой случайности именно «Tae’s caffe» попала под удар. Такое иногда случается именно с новыми заведениями, которые только-только набирают популярность, а стоят за этим самые непорядочные конкуренты, которые не пренебрегают и грязными методами. Он не без труда отлипает от твердой поверхности и плетется на кухню. Чонгук опускается на один из стульев, обхватывает голову руками, ерошит темные волосы. Тяжело. Ему Тэхёна жалко до безумия, но от осознания того, что он никак не может ему помочь, сердце дает трещину ровно посередине. Чон даже не думает о том, что не сможет омеге помочь все отремонтировать. Сможет. Карточки банковские распотрошит под ноль. Главное, чтобы Ким оправился и сам захотел попробовать ещё раз, а вероятность этого слишком мала. В голову не приходит ни один человек, кто мог бы навредить Тэ. Он сам пару раз упоминал, что отношения с соседями в округе складываются достаточно хорошими: ему даже помощь иногда предлагали, от которой он, разумеется, отказывался. В принципе, в его стиле до последнего пытаться все сделать самостоятельно. Неожиданно в голове тускло мерцает блеклое воспоминание. Когда в один из дней Чонгук приехал к Тэ, в кофейне крутился незнакомый альфа, и его присутствие старшего явно не радовало, ещё тот и толкнул его… Блять. Чонгуку кажется, что в голове складывается далеко не самый радужный пазл. А что если это он все подстроил? Разгромил сам или заплатил кому-то, чтобы кофейню привели в негодное для работы состояние. В этом что-то определенно есть, надо поподробнее продумать этот вариант. Но чуть позже, когда Тэхёну станет лучше, ведь эти вопросы лучше решать вместе с ним. Хотя… Учитывая его состояние, Ким захочет разбирательств очень нескоро. Его внимание привлекает тихая вибрация из коридора. Чон быстро нащупывает свой смартфон в кармане домашних штанов. Звонят Тэхёну. Он телефон даже из куртки не доставал после того, как они приехали — совсем не до этого было. Альфа стремительным шагом направляется к вешалке, быстро проверяет карманы бежевой омежьей куртки. Чимин звонит. Пару секунд Чонгук раздумывает над тем, стоит ли брать трубку, но наконец смахивает по экрану. — Да, алло. — Тэхён?! Где ты?! — Чиминов голос оглушает, и Чон раздраженно сбавляет громкость. — Что произошло с кофейней?! — Это Чонгук, — альфа выдыхает, крепко пальцами сжимает чужой смартфон. — Чимин, Тэ лучше сейчас не трогать. — Где он?! Ты забрал Тэхёна? По Паку слышно, что он очень переживает. Голос то и дело подрагивает, Чимин будто от быстрого бега задыхается, тараторит. Чонгук почему-то ждал, что он позвонит и знал, что рано или поздно эта малоприятная новость разлетится. Ещё и в соцсетях нужно это как-то анонсировать, кофейня ведь ближайшее время не сможет работать. А о таких вещах нужно предупреждать. — Да, Тэ у меня, — Чон спиной прижимается к металлической входной двери и голову запрокидывает. — Как он? Мне приехать? Напиши адрес. — Нет, Чимин. Не стоит. Это сейчас бесполезно, Тэхён ни с кем не разговаривает. Мне самому не по себе, но пока его лучше не трогать. На том конце провода слышится тихий вздох. Чимин будто разочарован его ответом, но, по всей видимости, возражать и спорить не собирается. — Ладно. Чонгук, не оставляй хёна одного. Ты ему нужен сейчас, — младший говорит серьезно и спокойно. — Я ведь могу тебе доверять? — Можешь. Я буду держать тебя в курсе. — Договорились. Чонгук сбрасывает звонок. Хорошо бы Тэхёна сейчас наоборот почаще в общество выводить, чтобы отвлечь от всего произошедшего, но он даже с Чоном разговаривать не хочет, что уж о других говорить. Ким просто закрылся ото всех, снова колючки свои выпустил и никого к себе не подпускает. Нельзя так. Нельзя. Гук только-только учит его доверять, они вместе по кирпичикам выстраивают их отношения, за которые альфа так долго боролся. Нельзя это все сейчас сломать. — Кто звонил? Знакомый голос заставляет Чонгука вздрогнуть и открыть глаза. Посреди гостиной стоит Тэхён: бледный и взъерошенный, голые ступни утопают в пушистом ковре, что лежит перед диваном. Чон оставляет телефон на тумбе и спешит к омеге. Сердце болезненно ёкает, когда он лицо Кима видит вблизи. Всего за несколько часов оно изменилось настолько, что можно подумать, будто Тэ сильно болеет. — Ты встал, — Чон с надеждой заглядывает в потухшие глаза. — Как ты себя чувствуешь? — Это был Чимин? — Тэхён игнорирует задаваемый вопрос, исподлобья смотрит на альфу, который так и кружит вокруг него. — Да. Тэхён, пойдем, нужно поесть. — Я позже поем, — обещает он. — Хочу немного полежать в ванне. Тэхён направляется в сторону ванной комнаты, но Гук хвостиком следует за ним, за руку цепляется, всем своим видом показывает, что с омегой туда пойдет. Ким останавливается и недовольно оборачивается на младшего, брови на переносице сводит. Чонгук и правда с ним, как с маленьким. Что он, один в ванне полежать не может? — Чонгук, — Тэ осторожно сбрасывает с предплечья его пальцы. — Не нужно идти за мной. Я скоро приду. Он заходит в ванную и закрывает за собой дверь. Чон слышит, как тихо поворачивается с той стороны замок. Он не стал настаивать, не стал пытаться уговорить Тэхёна, чтобы тот позволил ему побыть с ним. Учитывая его настроение, Ким может взорваться в любой момент от одного неправильного слова или жеста в свой адрес. Чонгук это состояние хорошо знает по себе: он в нем пребывал первый месяц после того, как отец выгнал его из дома. Возможно, он и дольше бы позволил себе побыть в депрессии, но нужно было искать деньги на жизнь. Гук ловит себя на том, что, грубо говоря, подслушивает, припав ухом к двери, старается не дышать, чтобы остаться незаметным. Спустя несколько минут слышит звук бегущей воды, который его относительно успокаивает — Тэхён не соврал, действительно пошел просто полежать в ванне. Чон оставляет дверь в покое и снова тащится на кухню. Надо разогреть еду, которую он уже дважды убирал в холодильник из-за отказов Тэ. Он сам приготовил дакжим и заказал к нему закуски, специально холодильник набил, чтобы Тэхён мог надолго у него остаться — омега настороженно относится к заказной еде. Хотя плевать. Для него Чон готов всю оставшуюся жизнь готовить по три раза в день. Лишь бы Ким с ним рядом оставался. Из мыслей не выходит догадка о том альфе, который тогда мелькнул перед ним в кофейне. Все вроде вполне логично, но как это доказать… Можно, конечно, проверить камеры наблюдения заведений напротив, ну или тех, что находятся неподалёку, но кто ему позволит это сделать?.. Чонгук не полицейский, да и ордера у него нет. Хотя есть знакомые в полиции, которые могут помочь… Но нужно, чтобы Тэхён заявление написал как владелец заведения, Чон ведь за него этого сделать не сможет… Кто он такой? Знакомый? Друг? Парень? Да и понять бы вообще, кем был тот мужчина, и что он хотел. Альфе кажется, что у него голова вот-вот взорвется от этого всего. Сложно это все. Чонгук хоть и работает больше с рекламой, чем с самим бизнесом, но все же неплохо разбирается в его ведении. Это неотъемлемая часть его работы. Без понимания, как ведутся подобного рода дела, нельзя правильно составить план продвижения, выделить основные направления и предложить клиенту наилучший вариант. Чон до последнего не хотел вникать в сам бизнес, но, к сожалению, без этого никак. Пришлось. К счастью, два года университета даром не прошли, хоть Чонгук и прогулял достаточно много да и учился, мягко говоря, не очень. База в голове осталась с того самого времени, когда он хоть что-то делал и учил. Пришлось, кстати, даже пару онлайн-курсов пройти, чтобы хорошо разбираться в своей сфере. Именно там Гук и почерпнул гадкие варианты избавления от конкурентов, которыми пользовались не самые порядочные бизнесмены. Этого Чонгук, на самом деле, опасался, когда наблюдал, как Тэхён пыхтит над кофейней. Омегу подвинуть куда проще, чем альфу или бету. Он, конечно, нигде этого не афишировал, но запах свой Ким скрывать перестал, хоть и внешне его с легкостью можно принять за бету. Полтора года назад Тэхён действительно походил на альфу, но сейчас он, по всей видимости, отодвинул в сторону слишком интенсивные тренировки и позволил себе потерять капельку мышечной массы. Он Чону вообще любым нравится. Иногда Гуку даже кажется, что будь Тэ альфой, он все равно полюбил бы его, забив на общественное мнение и стереотипы. Полюбил за характер. За железный характер, который сейчас в щепки разлетается. Ким не должен сдаваться, он просто обязан пойти до конца, всем доказать, на что он способен, как доказывал тогда в университете. Тэхён везде должен быть лучшим, потому что достоин этого, как никто другой. Чон сжимает кулаки, опираясь о столешницу. Он обязательно найдет того, кто посмел причинить вред его омеге, в порошок сотрет, покажет, кто тут настоящий вершитель судеб. Чонгук сейчас самому себе в этом клянется. Найдет обязательно. Если надо будет, собственноручно записи с камер выкрадет, найдет этого урода, придушит, восстановит кофейню и лично охрану к ней приставит, чтобы ни одна живая душа больше даже не задумалась о том, чтобы хоть чашку там разбить. Чон обеспокоенно смотрит на настенные часы: сорок минут уже прошло, а Тэхёна все ещё нет. Пора бы ему уже выйти. Гук подходит к двери ванной комнаты и прислушивается. Тишина. Ни вздоха, ни шороха, ни бульканья воды — ничего не слышно. — Тэхён, — зовёт он, аккуратно постукивая костяшками пальцев по поверхности двери. — У тебя все хорошо? Тихо. Тихо настолько, что Чону кажется, будто он оглох. — Тэхён! — Чонгук зовёт громче и стучит сильнее. — Тэхён! Открой дверь! Альфа судорожно дёргает ручку, на дверь налегает, но та не поддается. Сердце в висках бешено колотится, да так, что дыхание перехватывает. Чонгук пытается эту злосчастную ручку к чертям сорвать вместе с болтами. — Тэхён! Ты слышишь меня?! Ответь! Собственный голос звучит сдавленно, будто чужой, в голове эхом звенит. Чонгуку кажется, что он в небытие проваливается, от страха воздуха в груди категорически не хватает. Он отходит вглубь гостиной и с разбегу на дверь налетает, пытается ее выбить. Медлить нельзя — предчувствие слишком плохое. С Тэхёном что-то случилось, сомнений не остаётся. Если бы все было в порядке, он обязательно бы отозвался. Почему он молчит?!. Чона животный страх одолевает до одури. Он с какой-то неистовой силой давит на эту злосчастную дверь, которая под его нажимом недовольно хрустит. Ещё чуть-чуть. Совсем немного. Чонгук челюсти сжимает настолько сильно, что зубы болезненно сводит. Перед глазами все плывет от одних мыслей о том, что могло произойти. Наконец замок проламывает наличник, и Гук буквально вваливается в ванную, едва не падая. Тэхёна не видно. Он будто испарился. Чон со всех ног летит к ванне, поскальзывается на кафельном полу, едва не падает, но удерживает равновесие. Кима с головой покрывает вода. Он, кажется, не дышит, кожа бледная, отдает голубизной, или так кажется из-за толстого слоя воды. У Чона сердце из груди выскакивает, руки и ноги немеют. Гук на колени падает и подхватывает омегу, наверх тянет, наполовину вытаскивая из ванной. Тэ распахивает глаза и ртом хватает воздух, давится водой, что набилась в рот и нос. Вздох дается ему с большим трудом, тело сводит мелкой судорогой, омега неосознанно впивается пальцами в предплечья Чонгука. Он кашляет, захлебываясь кислородом вперемешку с водой. — Дыши, Тэ-Тэ, — едва ли не истерично тараторит Гук, слегка встряхивая его. — Дыши, я прошу тебя. Спустя несколько секунд Тэхён постепенно приходит в себя: испуганно смотрит на до ужаса бледного Чона, который до боли его плечи стискивает. У Чонгука за эти чертовы мгновения все моменты с омегой перед глазами пронеслись, а сердце едва на мелкие кусочки не разлетелось. Он сам глубоко дышит, пытаясь хоть немного выровнять пульс, который с силой бьет в голову. — Что случилось, Тэ?! — Гук трясет старшего, который даже сопротивляться ему не может. Глаза Кима быстро наполняются слезами. — Я н-не знаю… Н-не знаю!.. — Тэхён всхлипывает и в комок сжимается. — Я п-правда не знаю… Чонгук, не долго думая, поднимается, переступает бортик ванны и прямо в одежде усаживается рядом с омегой, который уже вовсю плачет, не в силах больше сдерживаться. Альфа притягивает его к себе, гладит по голове, наплевав на мокрую насквозь одежду, что мерзко липнет к телу. У него в груди неприятно ноет от пережитого страха, сердце сжимается. Но сейчас от тихого воя Тэхёна ему ещё хуже, ещё больнее. Он чуть не потерял человека, которого больше жизни полюбил, за которого сам готов был бы эту жизнь отдать. Она ведь без Тэ ему не нужна. Чон ещё крепче омегу к себе прижимает, оглаживает влажное содрогающееся от рыданий тело, что так доверительно к нему жмётся. Тэхён больше не выдерживает. Он весь день пытался сохранять хладнокровие, а сейчас просто в истерике бьется, перепугавшись вместе с альфой. У Гука руки опять тремор охватывает, который он пытается игнорировать. Последнее время он думал, что смог избавиться от этого, но стоило немного поволноваться… Все вернулось на круги своя. Да и плевать. Пройдёт. Самая страшная мысль, которая сейчас в голове его копошится — Тэхён пошел на это специально? Он осознанно сделал такой шаг?.. Чонгук утыкается омеге в мокрую макушку, сглатывает липкий ком, что перекрывает доступ к кислороду. Не может этого быть. Ким не такой. Но если бы Гук не успел… Спохватись он минутой позже, Тэ бы… Он жмурит глаза, даже боясь подумать, что могло бы произойти. — Тэхён, — тихо шепчет он, за плечи отрывая от себя все ещё плачущего старшего. — Тэ… Скажи мне, что ты не хотел… Убить себя. Прошу. Омега смотрит на него красными от слез глазами, не в силах остановить накатывающие снова и снова рыдания, которые душат его, не дают и слова сказать. Тэхён напуган и разбит. К нему тоже пришло осознание того, что он мог сотворить. Ким зажимает рот и по-животному воет, слезы с новой силой текут по щекам. Нет, он не хотел, он не специально. Чон хватает его за затылок и снова на себя тянет, заставляя уткнуться в грудь. Тэ обнимает его изо всех сил, так, будто Чонгука у него вот-вот отберут, и они больше никогда не увидятся. Это единственный человек, с которым Тэхёну хочется быть всегда. Всегда хочется слышать его голос. Всегда хочется ощущать его прикосновения на своем теле. Когда Чонгук рядом, он с уверенностью может сказать, что все будут хорошо. И все действительно будет хорошо. Вода в ванне уже давным-давно остыла, но всем на это плевать. Греет не вода, а любимый человек, что рядом сидит, который готов все отдать, чтобы ты был счастлив. Тэхён затихает, вместе с ним и боль в чонгуковом сердце, позволяя альфе наконец хоть немного расслабиться. Чон никогда и ни за кого так не переживал, не боялся потерять и не сходил с ума от одной мысли о том, как он будет жить без этого человека. А с Тэхёном все по-другому. Не так, как со всеми. Чонгук не позволит ему сдаться, не позволит хоть на секунду в себе усомниться, все сделает для того, чтобы Тэ наконец добрался до своей цели. Он аккуратно выбирается из ванны и тащит за собой обессиленного омегу. На сегодня с них обоих хватит.