***
— Мы ведь просто перестраховываемся? — Тэхён отрывает взгляд от коробочки с тестом, поднимает его на мужа, что стоит рядом, оперевшись о стол. — Да?.. — Да, — Чонгук подходит ближе, ободряюще поглаживает омегу по плечу, губами прижимается к макушке. — Не волнуйся и просто сделай. Там дальше уже будем решать. Мы две недели в непонятках живем, Тэ. Ким обреченно вздыхает. Из головы не выходит тот вариант, которого он больше всего опасается. Он ногтем ковыряет край упаковки, нижнюю губу кусает, пытаясь собраться с мыслями, которых сейчас в голове слишком много. — А если… — Тэ нервно сглатывает, говорит тихо-тихо. — Если… Он положительный?.. Что тогда? Чонгуку хочется его обнять. Тэхён сейчас выглядит, как маленький напуганный котенок, которого альфе хочется затискать, зацеловать, все сделать, чтобы он так не волновался. Гук прижимает его к себе, обнимает крепко-крепко, старается через прикосновения передать, что все будет хорошо. — Давай решать вопросы по мере их поступления, хорошо? — альфа поглаживает Тэ по спине, чувствуя, как его пробирает мелкая дрожь. Он переживает, ему страшно до трясучки. — Иди. Все будет хорошо. Тэ отстраняется и, кивнув, направляется в ванную, провожаемый обеспокоенным взглядом Чонгука, который сам не меньше него волнуется. Он слышит, как хлопает дверь ванной комнаты и обессиленно опускается на стул, что стоит возле обеденного стола. У него у самого переживаний выше крыши, но он до последнего будет пытаться держать себя в руках. Чону расклеиваться сейчас никак нельзя. Что бы это ни было, проблему нужно будет решать, идти к врачу придется в любом случае, но вот по какому вопросу… О детях Чонгук мысли допускает уже не в первый раз. Как-то пару месяцев назад он просто задумался над тем, как бы отреагировал, огорошь его Тэхён подобной новостью. О прерывании беременности не может быть и речи, если она не угрожает здоровью омеги. Отцом Чон в моральном плане стать готов с самого начала их семейной жизни, понимая, что это неизбежно произойдет когда-нибудь. Но вот Тэ от обсуждения этой темы отказывался, говоря, что пока не готов о ней даже задуматься. Это немного озадачивало, но Чонгук на него не давил, понимая, что последнее слово в любом случае останется за омегой. Дверь ванной ударяется о наличник, и спустя пару мгновений из коридора вылетает взъерошенный Тэхён. Он швыряет тест перед альфой на стол и, пронесясь мимо него, плюхается на диван в гостиной, поджимая под себя ноги, обхватывает их руками, утыкается лицом в согнутые колени. У Чонгука внутри все обрывается. Он аккуратно берет тест в руки: две полосочки, расположенные крест-накрест, обозначающие «Pregnant». Неужели… — Тэ… — Чон не слышит собственного шепота за бешеным биением сердца. — Тэхён. Сбоку слышится тихий всхлип, заставляющий Чонгука моментально подорваться со стула и ринуться к мужу, который уже совсем слез не сдерживает. Гук садится рядом, обнимает, гладит по голове и пытается успокоить омегу, который к нему так и льнет. Тэхён плачет в белоснежную рубашку альфы, пальцами ее сжимает и жмётся к мощному телу, ища укрытия. — Тише, маленький мой, все хорошо, — Чон поцелуями покрывает мокрое от слез лицо омеги, аккуратно собирает соленые капли губами и языком. — Совенок. Мой хороший. Все в порядке. Успокойся, я прошу тебя. — К-как?.. Как это м-могло произойти?!. — Тэ захлебывается слезами, заикается, но продолжает давить из себя слова. — Мы же… М-мы ведь всегда!.. Это к-какая-то ошибка!.. Чонгук спокойно слушает его, покачивает, будто убаюкивает, старается успокоить, понимая, что сейчас пытаться объяснить Тэхёну, что все будет хорошо, просто бесполезно. Ким его не услышит, будет только ещё сильнее плакать. Скорее всего Тэхён просто испугался, был не готов, не ожидал именно такого результата. — Ч-что теперь бу-удет? — воет старший, размазывая по лицу новую порцию слез. — К-как мы… Как мы теперь?.. — Обычно, Совёнок, — ласково убеждает омегу Чон, — как все, так и мы. Прошу тебя, успокойся. Я ведь рядом. Тест мог ошибиться, в конце концов, ты сделал всего один. Мы сходим к врачу, и все узнаем точно. Тэхён вдруг отстраняется, смотрит покрасневшими глазами на Гука, который тут же не упускает возможности вытереть большими пальцами влагу с его пошедшего красными пятнами личика. Ким сам стирает остатки слез рукавами пижамы и шмыгает носом. — Т-то есть, это ещё не точно? — он так цепляется за эти слова, что Чонгук непроизвольно внутри сжимается. Неужели Тэ так не хочет, чтобы у них был ребенок? — Нет. Омега облегченно выдыхает и снова прижимается к Чонгуку, чтобы успокоиться окончательно. Он все ещё вздрагивает из-за того, что истерикой сбил себе дыхание, а теперь никак не может его восстановить. Чон тонет в своих мыслях, но все равно старается держать их под контролем. Кажется, Тэхён действительно так не хочет родить ребенка от него, раз слова о том, что возможно это ещё неправда, сразу стал успокаиваться. — Тэ-Тэ, — Гук решает спросить прямо, а не душить себя догадками. — Ты ведь… Не хочешь от меня детей? Да? — Дело не в этом. — А в чем? Чон отстраняет его от себя и хмурится, смотря в уставшие за сегодняшний день глаза, что глядят на него с какой-то тоской, что пробирает до мозга костей. Сейчас он понимает, что у Тэхёна действительно есть какая-то причина, по которой он так отреагировал. Зачем тогда было жениться, если не планировал создавать с человеком настоящую семью? Ким ведь все-таки планирует, да? — Я боюсь этого, Чонгук, — Тэ закусывает губу. — Мне страшно думать о родах, о том, как изменится мое тело и наши отношения. Они ведь тоже не будут прежними. — Подожди, — Чон мотает головой, пытаясь встряхнуть мозг, чтобы тот связал беременность с услышанным, — ты боишься, что я… не буду тебя любить так же сильно? Тэхён кивает. Наконец, все становится на свои места. У альфы будто камень с души падает. Дело не в нём и не в их отношениях. Все остальное решаемо. — Как ты вообще мог об этом подумать? Я готов стать отцом, Тэ, давно готов. Я знаю, чем это чревато для нас обоих, знаю, что возможно твое тело изменится, но ты навсегда останешься для меня самым-самым. Я очень хочу этого малыша, и любить я буду вас обоих чертовски сильно. Ким слушает его, хлопая длинными ресницами. Кажется, он ушам своим не верит. Чонгук младше него, но в ментальном плане давно своего хёна перерос: и характером, и рассуждениями. Он ведь альфа, должен уметь мыслить здраво, так, чтобы его омеге рядом с ним было хорошо. — Что мы будем делать, если я все-таки… — новое слово дается Тэ с большим трудом. — Забеременел?.. — Ты хочешь, чтобы у нас был малыш? — Хочу. — Тогда какие у нас с тобой варианты? — Чонгук улыбается уголками губ, наблюдая за Тэхёном, который снова жует нижнюю губу, видимо, перебирая те самые варианты. — Никаких? — Верно, — альфа кивает. — Завтра же поедем в клинику, чтобы знать точно.***
— Что ж, поздравляю вас, — врач поднимает глаза на обеспокоенную пару. — Срок пять недель. Тэхён дар речи теряет, инстинктивно кладет руку на пока ещё плоский живот, будто пытается прощупать находящегося в нем малыша. Чонгук пытается что-то сказать, открывает рот, но тут же закрывает, переводит взгляд на испуганного омегу, который от услышанного мгновенно побледнел, а сейчас его щеки порозовели. Происходящее кажется обычным сном, который закончится, стоит Чону проснуться. Тэ с ним в ощущениях солидарен. — Вы будете оставлять ребёнка? Ким сглатывает, смотрит на мужа, который ждёт ответа от него, не собираясь вмешиваться в принятие решения. Сначала пусть Тэхён скажет, что думает, а потом уже подумает Чонгук. — Д-да?.. — он смотрит на альфу вопросительно, надеясь на поддержку и подтверждение своего пока ещё не очень четкого ответа. Врач видит замешательство, не торопит. Это слишком серьезный шаг, который нужно хорошенько обдумать, прежде чем сделать. Родители должны такие вопросы решать один на один. Он вдруг поднимается, наугад берет документы из общей стопки, переложив их, сгребает в охапку. — Мне нужно отнести направления в регистратуру, можете пока посоветоваться пару минут, — омега выходит и плотно прикрывает за собой дверь. Чонгук прекрасно понимает все происходящее. Поступок настоящего специалиста, готового принять любое решение молодых пока ещё не совсем родителей, внушает неподдельное доверие. Он аккуратно притягивает к себе растерянного Тэхёна, по голове гладит и слегка к нему наклоняется. — Подумай хорошо, ты хочешь этого малыша? — шепот ласковый и ненавязчивый, который заставляет моментально ощутить себя более уверенно. — Хочу, но… — Тэхён запинается, отстраняется и поднимает голову, цепляясь за взгляд антрацитовых глаз, — мне кажется, я не справлюсь. Чонгук кончиками пальцев поправляет выбившиеся из аккуратной укладки на голове супруга парочку волнистых прядок, приглаживает бережно и губами прижимается ко лбу. Этот жест всегда означает для него поддержку и даже некое покровительство, готовность защищать от всего на свете. Тэ именно от этих поцелуев чувствует себя лучше, и Чон это отлично знает. — Мы справимся, Тэхён, — Чонгук снова его целует. — Мы. Ты не один, чтобы так говорить. Ничего не бойся, когда я рядом. Я обещаю, что буду помогать тебе всем, чем только смогу, пока мы ждём малыша, и после. Ты можешь на меня положиться. Тэ смотрит на альфу глазами, полными слез, шмыгает носом и прижимается к широкой груди, тихо всхлипывает, шепчет едва различимое «спасибо». Эх, совсем чувствительный и сентиментальный стал. Гук улыбается, гладит его по спине, волосам, на ушко шепчет всякие нежности, но Ким от них расклеивается ещё больше. И как вот теперь его успокаивать? — Ну что тут у вас? — доктор входит в кабинет и застывает на пороге от представшей перед глазами картины: конечно, у беременных часто бывают перепады настроения, но чтобы так… — А что произошло? — Мы оставляем ребёнка, — Тэхён утирает слезы рукавом объемной толстовки. — Что дальше делать, доктор? Из больницы выходят все ещё взволнованные, но уже не такие испуганные, по крайней мере, сам Тэ, который уже немного успел свыкнуться с мыслью, что в нем теперь кто-то живет. И все-таки так странно и непонятно ещё. А вот Чонгук нервничать только начинает: в голове слишком много вопросов о том, что ему теперь делать, как будет лучше о Тэ позаботиться. Никакого стресса, больше отдыха и положительных эмоций, а ещё нужно купить уже назначенные витамины и сдать кучу анализов, чтобы получить дальнейшие рекомендации. Чон знает, что он теперь Тэхёну в два раза больше будет нужен, особенно, когда беременность начнёт сказываться на самочувствии. Это ведь постоянная сонливость, тошнота, головные боли, скачки настроения днем и ночью, тяжесть во всем теле и боли в пояснице. Обо всем этом врач предупредил сразу, даже листик специальный со всеми симптомами выдал и сказал помечать, что и когда проявляется. Чонгук уже планирует, какие сайты ему стоит почитать и какой литературой просветиться. Лишними знания не будут, кстати, не только для Тэхёна, но и для него самого. От альфы зависит состояние беременного омеги, от более сильных феромонов, которые влияют на самочувствие и настроение. Гук одно знает на все сто: для Тэ он будет до последнего стараться, все сделает, чтобы им было комфортно. Им всем. Троим. — Гук-а, — тихий голос вырывает его из мыслей и заставляет снова вернуться к окружающей обстановке, не считая дороги, за которой он уже следит на автомате. — Что такое? — А ребята… — Тэхён взволнованно кусает нижнюю губу. — Как им об этом рассказать? После возвращения в Сеул в их компании прибыло. Теперь друзей семеро. Джин и Намджун продолжали поддерживать с ребятами тесный контакт даже после того, как у них родился малыш. Тэсона молодые родители часто брали с собой, чтобы не оставлять дома одного, он достаточно быстро привык ко всем и освоился, но больше всего ему почему-то понравился Чимин, с рук которого он не хотел слезать, когда уже нужно было идти домой. — Ну, — Чонгук откашливается в кулак, — обычно расскажем. Что в этом такого-то? Возможно, если у тебя возникнут какие-то вопросы, Сокджин тебе подскажет. Ничего страшного в этом ведь нет, правда? — Я не знаю, — Тэхён вздыхает. — Это все даже для меня как-то неожиданно. А для них… — Ты снова забываешь, что я с тобой, Тэхён, — альфа расстроенно дует губы, тормозя перед светофорам. — Ничего рядом со мной не бойся, не думай, что кто-то посмеет сказать тебе гадость или обидеть. Просто напиши в чат, что мы сегодня зовем всех выпить. — Выпить? — Ким хмурится в непонимании. — Мне же нельзя пить теперь. Вот же… А как я теперь?.. Вы пить будете, а я смотреть? Несправедливо. Омега дует губки и отворачивается к окну, в обиде складывает руки на груди, демонстрируя свое разочарование. Ну какой же милашка… Чон улыбается, глядя на него, удерживая руль одной рукой, ласково треплет по голове. — Ну пить мы с тобой не будем вместе, — Чонгук пытается хоть как-то его поддержать. — На такси не придётся мотаться. Так что одни плюсы, как ни крути. Остаток дороги до дома проходит в разговорах об их предстоящей жизни, о том, куда нужно будет поехать, что купить из детских вещей и когда это будет лучше всего сделать. К счастью, кофейня Тэхёна после восстановления работает отлично, она полностью окупилась и вышла на стабильную прибыль, которая с каждым месяцем постепенно растет. Это позволило Киму взять двух работников помимо Чимина, который в последнее время в основном подменял бариста на полставки. Этим же и Тэ иногда занимался, когда ему хотелось поработать не только с бумажками, но и с людьми, или когда Пак просил выходной. К счастью, с ответом на вопрос «Кто будет работать?» трудностей не возникает. Бумажки можно и дома перебрать, договориться о поставках тоже и с поставщиками созвониться. Тэхён не возражает. Пока не возражает. Конечно, он все равно будет на работу рваться, чтобы постоянно дома не сидеть. Все-таки это угнетает и не слабо давит на нервную систему. Собраться в пабе решают вечером, чтобы хорошенько отдохнуть и поговорить обо всем насущном. Сокджин сказал, что Тэсона оставит со своими родителями до завтрашнего дня — малышу так будет комфортнее. Тэхён с мыслями собраться не может, пытается придумать, как бы помягче рассказать о своем положении друзьям. Ким слишком сильно переживает, из-за этого весь день сам не свой: все из рук валится, он постоянно переспрашивает, в облаках витает. Чонгук это видит, пытается с омегой поговорить, но тот утверждает, что все в порядке и за него не стоит волноваться. Младший все понимает, не пристает и не давит, за что Тэ ему, по правде, очень благодарен. — Ну что? — Чон глушит движок и поворачивается к омеге. — Готов? — А если я скажу нет, — Тэхён усмехается и пожимает плечами, — это что-то изменит? — Уже нет, Совенок. Ты, главное, расслабься и не переживай по этому поводу. Я уверен, что все будет хорошо. Ким улыбается смущённо и кутается в нежно-голубой кардиган, что на нем надет. Чонгук из машины выходит первым, обходит ее и, открыв дверь со стороны Тэ, подает ему руку и помогает вылезти. Вообще Гук и раньше часто так делал, но сейчас это уже входит в его реальные обязанности по заботе о своем беременном омеге. У Тэхёна ладошки влажные и холодные от волнения, и Чон аккуратно тонкие пальцы стискивает, пытаясь его через этот милый жест поддержать. Ребята встречают пару с радостью — соскучились все-таки. Чимин Кима тискает, едва ли не расцеловывает точно так же, как и Джин, который обнимает их обоих сразу. Чонгук с альфами ограничивается дружескими рукопожатиями. Беседу заводят практически сразу, начиная с работы, продолжая бытовыми вещами. Тэхён все успокоиться не может, коленом дёргает под столом, Чона тоже заставляет беспокоиться. Альфа то и дело поглаживает его по бедру, пытаясь унять навязчивые движения, от которых его муж никак не может избавиться. Оно и понятно. Чонгук сам переживает, просто не показывает и кажется на первый взгляд достаточно спокойным. Тэхён поднимает на него глаза, будто спрашивает, стоит ли заговорить об этом сейчас, на что в ответ получает одобрительный кивок и обреченно вздыхает. Оттягивать больше нельзя, скоро все начнут собираться домой. — А… Ребят, мы хотели вам кое-что рассказать, — омега под столом находит руку супруга и несильно сжимает запястье, ища поддержки. Все замолкают моментально, с интересом смотрят на Кима, которому кажется, что он сейчас сквозь землю провалится, лишь бы не говорить. Чимин делает торопливый глоток пива, вытянув руку вперед, и отставляет кружку в сторону, кивает, приготовившись слушать. Хосок головой дёргает, мол, давай говори, но Тэхёну от этого всего настолько не по себе, что он никак не может собраться с мыслями, бормочет что-то себе под нос. — Ну, в общем, я… Мы… — Тэ кусает нижнюю губу, пытаясь хоть что-то внятное из себя выдавить. И почему о подобных вещах так тяжело сказать? — Мы ждем ребенка. Чонгук заканчивает вместо него, ловит на себе благодарный взгляд омеги и ободряюще приобнимает его за плечи. Тишина. Все молча хлопают глазами, смотрят на друзей, не зная, как отреагировать. У Тэхёна в груди болезненно ёкает от волнения, что их не поддержат, он заискивающе смотрит на ребят, ждёт хоть каких-то слов. Неважно, плохих или хороших. Просто пусть они скажут хоть что-нибудь. — С тебя сто баксов, — Чимин вдруг широко улыбается в сторону Сокджина, который глядит на него исподлобья, насупившись. — Я тебе говорил не сомневаться в Чонгуке. — Не понял, — Гук вопросительно приподнимает правую бровь. — О чем это вы? — А это тебе Чимин объяснит, — Джин хитро косится на бету, который тут же краснеет.***
Чонгук наполняет легкие ночной свежестью сразу же, как выходит на балкон. Окна открыты, пропитывая лоджию приятной прохладой, что расслабляет тело и голову, в которой сейчас слишком много вопросов без ответа. Ребята новость восприняли все-таки очень радостно, пусть и не сразу. Им понадобилась пара минут, чтобы переварить услышанное, но после молодых родителей осыпали поздравлениями и овациями. Помогать пообещали все, а Джин в свою очередь сказал, что Тэ может обращаться к нему по любым вопросам в любое время суток. Тэхён к концу вечера даже оживился, болтал, смеялся, а Чон и рад был его таким видеть. Когда омегу ничего не тревожит, ему тоже спокойно, тоже весело и комфортно. Альфа тянется к пачке сигарет, что лежит тут же, но вспоминает, что теперь ему нельзя баловаться подобными вещами: навредить он может не только себе, но и Киму, которого сейчас оберегать от всякой гадости как никогда нужно. Чонгук отодвигает «Чапман» подальше, чтобы глаза не мозолил и высовывается на улицу, закрывает глаза, отгоняя навязчивое желание затянуться хотя бы пару раз. Не здесь и не сейчас. Не так уж сложно потерпеть до завтрашнего дня, когда он будет на работе без Тэхёна. Травить его не хочется. — Ты чего тут? — Тэ выходит на балкон и прикрывает за собой дверь, обнимает альфу со спины и прижимается щекой между лопаток, закрывает глаза, наслаждаясь кофейными феромонами. — Вышел подышать, — Чонгук аккуратно передвигает омегу так, чтобы тот стоял сбоку, и его можно было обнять. — Ты хочешь спать? — Нет пока, — Ким качает головой, льнет к супругу и снова наслаждается любимым запахом, ставшим уже ему родным. — Я думал, ты курить пошел. Нет. Теперь Чон точно такого не позволит себе. Здоровье Тэхёна и их будущего ребенка ему дороже, чем свои хотелки. — Не хочу. Тэхён понимает, что скрывается под этим обыденным «не хочу», одновременно и вину свою чувствует, и благодарен Чону очень за его «немую» заботу. С таким альфой ему действительно ничего не грозит. Тэхён понимает, что он сделал правильный выбор, когда согласился быть с Чонгуком. Это самое верное решение за всю его жизнь, что осознавать, конечно, грустно, но это смотря с какой стороны посмотреть. — Чимин с Джином вообще отожгли, конечно, сегодня, — альфа хмыкает. — Это же надо было поспорить на то, когда ты забеременеешь. — Давай тоже на что-нибудь поспорим? — Тэхён улыбается, поднимает глаза на мужа. — Например, кто у нас будет: альфа или омега? — Альфа. Я не сомневаюсь. Ким хмурится. — С чего это ты взял? — У нас в роду по линии отца всегда рождались альфы, — Чон расплывается в улыбке, пожимает плечами. — Поэтому, думаю, мы с тобой исключением не станем. Тэхён вообще больше омегу хочет. Ему кажется, что с ребенком своего пола будет проще: объяснить какие-либо нюансы, которые понимаешь сам, легче, чем сначала вникнуть, а потом рассказать. Да и, наверное, альфочки больше сближаются с отцами, а омеги — с папами. — Ты больше альфу хочешь, да? — Тэ закусывает внутреннюю часть щеки, напряженно наблюдает за горящим на территории жилого комплекса фонарем, что едва заметно мерцает, раздражая глаза. — Совенок, послушай меня, — Чон вдруг поворачивает его голову к себе, аккуратно придерживает за подбородок. — Главное, чтобы малыш был здоров, а пол не так важен, правда ведь? Я все ещё не могу поверить, что у тебя в животике, — он накрывает живот омеги ладонью, гладит осторожно, — кто-то есть. И очень скоро мы его увидим. — Ну пока не так уж и скоро, — Тэхён тихо смеется, ладонь альфы своей накрывает. — Мне тоже, если честно, кажется, что это просто сон. — Даже если это сон, я не хочу, чтобы он заканчивался.***
Чимин лежит на кровати звездочкой, в потолок смотрит уже слипающимися от усталости глазами. Сегодня учеба и работа выжали из него последние соки: Пак еле дополз домой и сходил в душ, даже есть не хотел, но Юнги практически с ложечки его накормил. Как стало хорошо, когда отношения с альфой снова наладились: после того случая они больше крупно не ругались, старались друг друга понимать и все назревающие конфликты решать словами. Наверное, это просто высшая степень здоровых семейных отношений. — Сильно замотался? — Мин входит в спальню, полотенцем вытирает мокрые волосы, что торчат в разные стороны. — Да. Ну какой же он красивый без футболки. Чимин приподнимается на локтях, внимательно наблюдает, как под песочной кожей перекатываются крепкие мышцы. Он слегка морщит носик и улыбается, ждёт, пока Юнги к нему подойдет. Хочется губами собрать блестящую на его теле влагу, что осталась после душа и утопиться в шикарном бергамоте. В любимом бергамоте. Мин оставляет полотенце на спинке стула, подходит к кровати и садится на край, гладит бету по голове, перебирая кончиками пальцев пепельные волосы. Чим тянется руками к Юнги, как маленький ребёнок, просит его пообниматься, поваляться и понежиться перед сном вместе. Альфа рядом ложится, обнимает мужа, губами прижимается к виску, ко лбу, к носику, доходит до нежных губ и немного задерживается на них. Такие мягкие, сладкие, будто медовые на вкус. Мин не без труда отстраняется, ловя на себе разочарованный взгляд. — Я хотел поговорить с тобой, — Юн говорит тихо, поднимает на бету глаза, смотрит вопросительно, ждёт реакции. Пак садится по-турецки, волосы со лба откидывает и зачесывает их назад. — Давай поговорим. Что-то случилось? Мин повторяет все за ним: садится точно так же и мокрые волосы пытается хоть как-то в порядок привести. Эту тему он вынашивает в себе уже почти целую неделю с того самого момента, когда Тэхён и Чонгук рассказали им об ожидаемом пополнении. — Ну, я… Может, нам тоже пора задуматься о ком-то третьем в нашей семье? Чимин удивленно вскидывает брови, смотрит на обеспокоенного Юнги, который уже успел пожалеть, что начал этот разговор. Альфа чешет затылок, вздыхает обреченно. — Ладно, Булка, забудь об этом. Давай просто ляжем спать. Юн без лишних слов заваливается на подушки, хлопает по постели рядом с собой в призывном жесте лечь рядом с ним. Улыбается, как ни в чем ни бывало, будто разговора и не было никакого. Только вот Чимин так не считает, хмурится, наблюдая за всем этим спектаклем. Он об этом тоже задумывался, но не ожидал, что Юнги сам захочет о ребенке заговорить. — Юни, ты ведь знаешь, я не могу… — бета вдруг замолкает и продолжает совсем тихо, — родить ребенка. Если ты хотел создать настоящую семью, нужно было об этом думать раньше и искать себе омегу. Ты ведь знал об этом с самого начала. — Подожди, — Юнги садится и пододвигается к мужу, пытается его приобнять, но тот отодвигается, глаз на него не поднимает. — Я думал, мы можем… Ну… Усыновить малыша. Таких ведь сейчас много… — Ты серьезно? — Глупая идея, да? Мин хмыкает, грустно улыбается, опуская голову. Настроение на нуле, Чим, наверное, реально прав, ребенок ведь должен быть своим, а не чужим… Зря он вообще затеялся с этим, Чимин должен доучиться, ему всего ничего осталось, встать на ноги и хотя бы немного поработать. Но ведь с работой Юнги может с легкостью ему помочь, и никакой проблемы не возникнет. — Нет, совсем нет, — бета вдруг находит руку мужа, прижимает к лицу и несильно стискивает. — Это замечательная идея, Юни. Просто, пожалуйста, давай вернемся к этой теме чуть позже, я не против, честно. И я тоже хочу, чтобы у нас был малыш.