* * *
в тот день, когда скарамучча оставил её, официально начались зимние каникулы. впервые за всю жизнь они совсем не радовали, а наоборот — большое количество свободного времени только усугубили ситуацию. слишком много времени думать. слишком много времени вспоминать. она надеялась заполнить это время сном, но и он её покинул, поэтому три дня она провела перед компьютером, тупя в игру, где они со скаром когда-то играли в кооперативе. телефон на кровати то и дело звенел от уведомлений и звонков, но она и ухом не повела в его сторону. иногда общалась с отцом — тот заглядывал проверить, жива ли его «комнатная плесень», как он говорит. наверное, всё таки переживал. странно, ведь до развода с матерью они общались только по делу. периодически мона выходила из игры, чтобы проверить новости в инадзуме, но скарамучча будто испарился: ни слова ни о нём, ни о его матери, только анонсы новой сверхсовременной техники и сплетни о местных знаменитостях. вот дерьмо. как тут не ненавидеть эту проклятую страну с её цензурой?! со временем и комп надоел. глаза болели, спать хотелось, да и жопа устала сидеть, поэтому под конец третьего дня социальной изоляции она всё же встала с места, предварительно ещё раз проверив новости, где вновь ничего не нашла. она до жути скучала, ведь уже привыкла к тому, что парень был в шаговой доступности, брал трубку, отвечал на смс и виделись они чуть ли не каждый день. как теперь отвыкнуть? вдруг он и вправду больше не вернётся к ней? а ей что теперь делать? опять пить? да ну его нахуй… девушка потянулась и подошла к окну. на улице день, во дворе резвились дети, всё шло своим чередом, пока у неё была личная трагедия. невольно она засмотрелась на людей, идущих по тротуарам. кто-то болтал по телефону, кто-то грустил, кто-то жевал мандарины. мандарины… мона даже не накормила его мондштадтскими мандаринами. закатив глаза, она задернула шторы и отвернулась. уже и в окно не посмотреть без воспоминаний о нём. пора бы уже прекращать. в дверь позвонили, и она немного отвлеклась от терзаний, правда, не для того, чтобы открыть дверь, а чтобы сесть обратно за компьютер и продолжить убивать в них время. к сожалению, звонящий оказался очень настойчивым, настолько, что к звонку добавились и пинки по двери, поэтому мегистус была вынуждена подняться с пригретого места и проверить, кому она так пригодилась. или это опять коллекторы приперлись? оказывается, домой к ней ломились люмин и альбедо, а когда им открыли дверь, то их лица стали такими, будто они увидели приведение. какое-то время они стояли в молчании, глядя друг на друга. раздраженный выдох сорвался с губ. — уебывайте. — девушка уже собиралась закрыть дверь обратно, но альбедо хорошо среагировал и поймал её ногой, тем самым мешая продолжить начатое. — мона, ты совсем ебу дала что ли? — блондинка выглядела по-настоящему обеспокоенной. удивительно, что о её пропажах все ещё волнуются, ведь она регулярно исчезала с радаров и обязательно занималась какой-нибудь хуйней, о которой в дальнейшем лишь жалела. не чудо ли, что эти глупости ещё кто-то терпит? школьница какое-то время молча разглядывала друзей, после чего сдалась и, сжимая губы, отступила в сторону, приглашая внутрь. пока ребята разувались и снимали куртки, она дошла до кухни и поставила чайник. хоть и видеть их она желанием не горела, но нужно же хотя бы создать видимость гостеприимства. — нормально всё со мной, — пробурчала она уже подошедшим ребятам перед тем, как вода закипела. те молча сели за стол и ждали, пока мегистус, сердито пыхтя, пыталась вытащить пакетик с тем чаем по акции, которым поила скарамуччу во время его истерики… — да блять! — швырнув пакетик на гарнитур, она ударила по нему кулаком и взвыла. дерьмо, дерьмо, дерьмо! всё, к чему она прикасается, вызывает определенные воспоминания, и они тянут, тянут вниз. она пытается, но не может думать о чем-то другом. как забыть время, когда ей было действительно хорошо? — боги, сядь, я сам чай сделаю, — альбедо поднялся со своего места и, аккуратно посадив мону, подошел к гарнитуру, периодически оборачиваясь на подруг, — ты когда крышей поехать успела? девушка сложила руки на груди и повернула голову к окну. рассказать им или нет? в любом случае, терять ей уже нечего, и так всё проёбано, поэтому вряд ли кому-то станет хуже от того, что она может им сейчас поведать. — скарамучча уехал. — что случилось? — люмин повернулась к подруге и, положив руки на стол, подперла щеку ладонью. — ну… пиздец случился.* * *
рассказ моны произвел куда больше впечатления, чем она предполагала: ребята долго сидели в тишине, и каждый думал о своём. лишь за окном шумел ветер и пробивался через щели в окнах легким сквозняком. альбедо зашевелился первым — достал телефон и начал активно в нём что-то искать, пока люмин мешала сахар в чае, гремя ложкой. мегистус тоже попыталась вернуться к чаю, но сразу же подавилась им: всё застревало в горле. — у меня есть некий инсайдер в инадзуме, — блондин коснулся указательным пальцем скривленных губ, — но инфы по скарамучче реально нет. ты уверена, что он не слил тебя? — что ты такое несешь? — девушка моментально ощетинилась, — я же всё вполне понятно объяснила. ты самый умный из нас, должен же был провести логическую цепочку! — я про инадзуму мало знаю, — влезла в разговор люмин, — но могу поспрашивать сяо. его отец увлекается политикой и новостями мира, может быть, знает что-то. мона вскинула брови и опустила голову. теперь ко всему прочему прибавилось и чувство вины: она даже не замечала, что несмотря на всё дерьмо, что плещется в ней, друзья никогда от неё не отворачивались, пока она то и дело отталкивала их или ещё хуже. даже сейчас, когда её поведение оставляет желать лучшего, они поспешили собирать информацию о совершенно чужом для них человеке. нет, она точно их не заслуживает, но никогда об этом не скажет. — а как… — она прочистила горло, — у вас дела? ребята переглянулись. — да ты эволюционируешь прямо на глазах! — хохотнул альбедо, — уже интересуешься чем-то дальше своего носа. видимо, парень хорошо на тебя повлиял. — после нового года мы с сяо поедем в ли юэ знакомить меня с его отцом. страшно… — блондинка накрутила на палец прядь волос и распустила обратно, — я могу ему и не понравиться. — главное — не говорить о политике. — хором сказали друзья. — ну не писателей прошлого века же с ним обсуждать… — вообще, — мона заметно оживилась, — вспомни, как сяо вечно кряхтит и ворчит, прям как дед! может, он этого от отца понабрался? — вот уж не знаю. надеюсь, мы всё таки найдем общий… — она оборвала речь на полуслове, потому что на телефон пришло уведомление. все тоже молчали, потому что лицо люмин, когда она проверила, что случилось, было непередаваемым. мона не выдержала первой. — что там у тебя? — там… — она замялась и почесала затылок, — бля. только орите тише: тут альберих воскрес. — да ну нахуй? — мегистус подскочила с места и в два шага оказалась около блондинки с носом в её телефоне.чат с kaeyaflex [в сети]
@kaeyaflex: люмин, привет @kaeyaflex: не знаешь, что с моной? @kaeyaflex: трубку не берет, в соцсетях не отвечает @kaeyaflex: или она меня намеренно игнорирует? — что писать? — люмин вновь вцепилась зубами в ноготь большого пальца и начала его ожесточенно грызть, из-за чего пришлось хлопнуть ей по руке. для раздумий моне не понадобилось много времени. сейчас самое подходящее время наверстать упущенное. — скажи, что я чуть позже сама ему напишу. — девушка ухмыльнулась и выпрямилась. на самом деле, она думала, что кэйа оклемается быстрее, но, видимо, дилюк сдержал свое слово и лично занялся воспитанием сводного брата. если это правда, то неудивительно, что парня давно не было видно. — такая ты интересная. пять минут назад ты чуть ли не плакала по скарамучче, — альбедо не скрывал осуждения, — а уже нашла, чем себя занять в его отсутствие. мона ахнула и обернулась к блондину. это был удар ниже пояса: конечно, будь она на его месте, наверняка подумала бы то же самое, слово в слово. но слышать это в свой адрес было унизительно, особенно от человека, к чьему мнению она всегда прислушивалась и чье одобрение для неё что-то да значило. — не знаешь — не говори, — рявкнула она, резко ударив ладонью по столу. чай из кружек разлился, а взгляды друзей устремились на неё, — у меня есть причины выйти с ним на контакт. на самом деле, девушка сама не ожидала от себя такой реакции. её намерения отличались от тех, какие себе представили друзья, но оправдываться перед ними было последним, чего бы ей сейчас хотелось. они и так видят в ней аморальное чудовище, так многое ли изменят эти слова? — всё! успокоились! — люмин замахала руками перед друзьями в попытках предотвратить начинающуюся ссору. она всегда была медиатором в подобных ситуациях: альбедо был провокатором, а мегистус — слишком взрывной, чтобы это игнорировать, поэтому блондинка могла только разводить их по разным углам «ринга», причитая, что жизнь свела её с идиотами. — никто и не нервничал. — парень пожал плечами и осторожно вытер рукавом свитера лужу чая около своей кружки. мона, следя за этим, тяжело вздохнула и пихнула его руку в сторону, чтобы вытереть стол тряпкой. какое-то время напряжение всё же витало в воздухе. — пойдем ко мне в комнату, хоть телефон в руки возьму. телефон мирно лежал на тумбочке, там же, где она его оставила в ту ночь. чудом зарядка на нём ещё осталась, поэтому друзья вместе завалились на кровать и уткнулись в свои смартфоны. лежа на животе и болтая ногами, школьница открыла социальные сети. сообщения от люмин, альбедо, обновления в классном чате, одноклассники, которые зачем-то написали ей лично, какие-то рассылки и куча бесполезной хуйни, среди которой она наконец отыскала диалог с кэйей.чат с kaeyaflex [не в сети]
@kaeyaflex: привет @kaeyaflex: не знаю как начать разговор чтобы это звучало не так тупо @kaeyaflex: пришел в себя от сотрясения головного мозга @kaeyaflex: правда дилюк мне добавил ещё один сотряс что и требовалось доказать. @kaeyaflex: но я в порядке @kaeyaflex: если честно часто думал о тебе @kaeyaflex: пока был без сознания видел во снах только тебя @kaeyaflex: теперь хочу увидеть тебя в реальности @kaeyaflex: с этим не будет проблем? «ебать… какие страсти…», — мона хмыкнула и покосилась на друзей. никто в её телефон не смотрел.@monamur: привет
@monamur: рада знать что ты в порядке
@monamur: что предлагаешь?
чат с kaeyaflex [в сети]
@kaeyaflex: думал ты уже не ответишь :( @kaeyaflex: хочешь встретиться? сегодня вечером интересно.@monamur: окей
@monamur: но на нейтральной территории
@kaeyaflex: когда тебе удобно? — у меня дела через полтора часа, мне надо собраться. — девушка пихнула друзей в бока. — о, — люмин отвлеклась первой, — то есть, нам говорила уебывать, а сама уже планы тут строишь? — это важные планы. прям очень-очень! — она положила руку на грудь, — закончу и буду вся ваша! — ладно, — альбедо неожиданно покорно сполз с кровати и подтянул свои модные висящие на жопе джинсы, — может, нам сегодня затусить втроем где-нибудь? давно не проводили время чисто вместе. — отличная идея! — девушки переглянулись и закивали головами. — тогда я закончу с делами и наберу вас? — ага.* * *
мона не была на улице всего три дня, но, по её ощущениям, прошел целый год. всё когда-то родное казалось таким чужим, и губы невольно кривились каждый раз, когда она шла по местам, где совсем недавно проходила со скарамуччей. и было так тошно от мысли, что всё былое осталось лишь воспоминанием, ведь он даже не смог пообещать, что вернется. вдруг и вправду всё между ними кончено? комок тревоги вновь поселился в груди. выдохнув клубы пара, она засунула руки в карманы и на бегу запрыгнула в отъезжающий автобус, где вновь попытается проехать зайцем.* * *
ехать в центр с самых окраин пришлось долго, и мона уже неприлично опаздывала, но кэйа не писал, и она была уверена, что он и сам не успевает вовремя со своей любовью к тщательному марафету перед каждым выходом. когда она жила в его общаге, ей приходилось полчаса терпеть его сборы в магазин у дома! а вот скар… он всегда проявляет пунктуальность, приходя, наверное, секунда в секунду, в то время как она всегда опаздывала и даже не извинялась. интересно, долго ли она будет сравнивать всех парней из своего окружения со скарамуччей? вырвался легкий смешок, когда она увидела издалека, как альберих несется на место встречи, рассчитывая, что она не узнает об этом опоздании. выбрали они один из самых безлюдных парков города, где во тьме слабо освещаемых тропинок прячутся стеснительные парочки от чужих глаз. мона сама предложила это место, заведомо зная, что на это парень точно согласится. кто из местных не знает, что только тут среди деревьев так и витает романтика? кэйа увидел её и тут же пошел навстречу с уже заранее распростертыми для объятий руками. школьница обняла его в ответ и, пока прижималась щекой к его груди, впервые за столько лет отметила, что его одеколон пахнет отвратительно. у скарамуччи в миллиард раз лучше. — как самочувствие? — девушка первой вырвалась из его рук и натянуто улыбнулась, но, видимо, эта натянутость была проигнорирована. — жив, здоров, полон сил и энергии, — парень повёл её по улице, держа руки в карманах, — как закончила четверть? — из-за бала подняли оценки по некоторым предметам, так что очень неплохо. — так как мона танцевала ещё и с альбедо, любимцем всего преподавательского состава, то отвратительную успеваемость ей простили и исправили так, что жаловаться теперь не на что. она же буквально хорошисткой вышла! — м, точно, бал… — кэйа хмыкнул, и мона искоса глянула на него, — надеюсь, тот мальчик не опозорил свою и без того жалкую честь на светском мероприятии. что ж, поехали. — ну, — она поджала губы, — он и не пошел. — а что такое? — конечно, вопрос не нуждался в ответе, но именно его всё это время мегистус и ждала, ведь ради этого вопроса она согласилась на их встречу. свести, скажем так, счёты. резко дернув его руку, она развернула его к себе и заехала ногой ему между ног самым носом ботинка, с маниакальным наслаждением слушая его крики боли. возможно, будь она менее зла, то испытала бы хоть толику жалости, но в нынешних обстоятельствах… хотелось вызвать у него одни страдания, и физические, и эмоциональные. как в ту ночь, когда она сидела в осколках, плакала и била по щекам скара, чтобы он подал хотя бы малейшие признаки жизни. — а чтё такое? — передразнила его она, давая пощечину, когда он согнулся пополам от боли и до его лица было проще дотянуться, — видимо, в твоей башке и вправду настолько всё плохо, если ты считаешь правильным кидаться на людей с ножом и жить, как ни в чем ни бывало. на эмоциях она ударила его ещё раз по лицу и, развернувшись, пошла в обратную сторону к выходу из парка. от прилива адреналина тело пылало, а ноги подкашивались. наконец-то один из камней на её душе упал: видеть руки скарамуччи в луже крови в ту ночь, его швы и то, каким мертвым он выглядел, когда очнулся дома у альбедо. мона помнила всё, и это было тем, что она никогда не простит даже человеку, которого считала другом. свои приоритеты она уже расставила. кэйа окликнул её в тот момент, когда она почти свернула с дороги. стоило обернуться, как ей прилетел удар из одного слова. «шлюха». ахнув, она сжала кулаки и рвано выдохнула. вернуться и убить его? нет, тогда она будет ничем не лучше него. пропустить мимо ушей? да ни за что! это слово в свой адрес она уже не забудет. жаль, что парнишка забыл, что имеет дело с очень мстительной и злопамятной особой. развернувшись обратно, она неспешно пошла дальше, продолжая отчаянные попытки взять себя в руки и успокоиться. в мыслях крутился один вопрос — с хуя ли шлюха? или это его стандартное оскорбление для обидевшей его женщины? так или иначе, воспоминания, связанные с ним, окрасились в мрачный цвет, и захотелось их выбить из головы. чем угодно, кем угодно. рефлекс — позвонить или написать скару, но он не возьмет трубку, не ответит на смс, а уж тем более не даст уткнуться ему в плечо. не выйдет, конечно, потому что он её оставил. бросил, покинул, блять, сделал всё, что мог, чтобы она вновь чувствовала себя одинокой в большом мире. — вот дерьмо… — пробормотала она, выуживая из кармана телефон. всё ещё немного подрагивающие пальцы набирают контакт альбедо, — ты где? — дома. ты уже освободилась? — ага. — отлично, езжай ко мне. люмин тоже уже собирается. мона сбросила и поспешила быстрее к остановке. больше ей не хотелось возвращаться в этот проклятый парк, где все ещё находится не менее проклятый альберих со своими оскорблениями.* * *
тазик салата, кастрюля пельменей, тортик и пока что маринующееся мясо — новогодний ужин семьи мегистус из двух человек не назвать роскошным. по телевизору шел марафон из старых фильмов, а гирлянды с выборочно потухшими лампочками были небрежно развешаны по стенам. ёлку решили не ставить, потому что в этом году праздник ощущался совсем иначе. мама ушла, забрав с собой этим всю праздничную атмосферу. мона привыкла получать поварешкой по голове, пока пыталась тайком стащить что-нибудь из еды, а теперь, пока она сама резала салат, то у неё и мысли не было притронуться к нему. наверное, из рук мамы всё равно было вкуснее. может, позвонить ей? вот уж нет. надо будет — сама позвонит. скарамучча уехал уже как две недели назад, и новостей о нём так и не было. «инсайдер» альбедо молчал, отец сяо тоже не был в курсе, а интернет словно забыл о существовании сёгуна и её семьи. всё, что оставалось, это смотреть на их общую фотографию из бара, которую поставила на обои в телефоне. вызывало сожаление — он так и не увидит мондштадтский новый год. этот дух сплочения, когда все друг другу улыбаются и готовы протянуть руку помощи. в это время нет чужих, все «свои» и «родные». можно легко прийти на какую-нибудь домашнюю тусовку, и никто не будет возражать, на улицах все обмениваются поздравлениями с прохожими и забывают о своих будничных переживаниях. ей казалось, что это будет лучшим временем, ведь скарамучча будет счастлив. конечно, вновь жизнь напоминает ей, что ничего не бывает так, как хочет она. на то она и жизнь. сдув со лба мешающуюся прядь волос, мегистус громко зевнула и подошла к раковине, чтобы смыть остатки маринада с рук. осталось запечь мясо, и наконец можно будет присесть и отдохнуть. краем глаза она взглянула на остальные блюда. «могло быть и хуже». закинув противень в духовку, девушка поставила таймер в телефоне и с выдохом приземлилась на табуретку. пока она возилась с приготовлениями к новому году, ей пришла куча уведомлений, на которых ещё с самого утра совсем не было времени. прежде чем отвечать всем, она в сотый раз проверила новостные каналы инадзумы, залезла в их местную социальную сеть, вбила теги, но снова не нашла ничего нового. в их стране уже наступил новый год, и сёгун наконец показалась на публике с кратким праздничным обращением. мегистус таращилась на неё во все глаза до самого конца речи. эта женщина даже с экрана вызывала только чувство какой-то никчёмности, и разочарованная мона залезла в комментарии. там тоже скука — поздравления, оды сёгуну, но вновь ни слова про скарамуччу. почему никто не говорит о скарамучче? о нём почти нет упоминаний в прессе, только статьи годичной давности. ладно сми, но люди же должны помнить подобные вещи? к тому же, всего лишь год назад у него были целые фан-клубы, которые также резко позакрывались. так много вопросов, и так мало ответов. несолоно хлебавши, она бросила свои потуги и зашла в привычное приложение.чат с lumixxx [в сети]
@lumixxx: ааааааааааа @lumixxx: ААааАаяаяааяаАяаяполвща @lumixxx: монаааааааааааааааа@monamur: я туууууууууууут
@lumixxx: о @lumixxx: прикинь @lumixxx: у меня же должен был быть самолет днем @lumixxx: но сяо и господин чжун ли очень хотели чтобы я осталась с ними встретить нг!!! господин чжун ли даже позвонил моим родителям@monamur: ахуеть
@monamur: они же строгие у вас с итэром
@lumixxx: вот вот!! @lumixxx: ни они согласились @lumixxx: СОГЛАСИЛИСССЬЬЬ @lumixxx: я встречу новый год с сяо!!!!!@monamur: аааааа поздравляю!!!
@lumixxx: ну всё жди фотки праздничного ли юэ@monamur: хорошо :)
смайлики и радушные поздравления, когда на самом деле хотелось кричать. «почему она, а не я?», — вновь и вновь один и тот же вопрос звучал в голове. поборов своё желание бросить телефон в стену, она аккуратно положила его на стол, совсем забыв про другие сообщения от людей. подождут. в прихожей послышался хлопок двери — папа пришел. дышать стало чуть легче, потому что теперь у неё меньше шансов сожрать себя изнутри из-за давящего чувства одиночества. она была не одна, совсем не одна, но эту пустоту, которую когда-то заполнял скар, уже не получится залатать. даже пойло не привлекает: пила она в последний раз ещё задолго до отъезда скарамуччи, и больше как-то не хотелось.* * *
середина января. мона сидела за партой, рисуя завитушки на полях тетради по литературе. люмин, как гуманитарий, активно работала на уроке, пока мегистус предпочитала отмалчиваться и делать вид, что её не существует. возвращаться в нудную школу после замечательных каникул было подобно падению с небес на землю. после праздников люмин пригласила подружку в ли юэ, и она без раздумий согласилась, о чём не пожалела ни на минуту. они объездили чуть ли не всю страну, катались на сноубордах, ходили на каток и от души отъедались в местных забегаловках. мона даже научилась нормально коммуницировать с сяо, а также неплохо поладила с его отцом. они часто проводили время все вместе, и это время было поистине счастливым. не упустили подруги и бары. много чего было… с моной несколько раз пытались познакомиться, но дальше стен заведений это общение не заходило. вечно всё было не тем, чего-то не хватало. то взгляд не такой, как у скарамуччи, то манера речи не такая, как у скарамуччи, они все даже в подмётки ему не годятся. вот дрянь, задал планку, теперь никому до неё не достать. вновь и вновь она вглядывается в мелькающие лица, но не находит и тени того, чего пытается найти в них. и сейчас, когда каникулы закончились, мона вновь вернулась в серую реальность, где жизнь идёт от перемены к перемене. как и сейчас, на последнем на сегодня уроке литературы. краем глаза она заметила, что альбедо чертыхнулся, да так, что парта подпрыгнула вместе с ним. весь класс обернулся посмотреть на источник шума, который сидел с широко распахнутыми глазами и, казалось, совсем не смущенным вниманием к нему. в руках он сжимал телефон. — м-миссис… я могу в-выйти? срочно. — выпалил он. получив одобрение, он убежал из кабинета, оставив всех в недоумении. мегистус напряглась: перед тем, как открыть дверь, альбедо обернулся и встретился с ней взглядами. что это значит? что-то случилось дома? какие-то проблемы? недолго думая, она отпросилась в туалет и вылетела из кабинета следом за другом. — эй! — её не потревожил тот факт, что вместо тихого оклика она перешла на ультразвук. блондин мялся у подоконника, что-то рассматривая в телефоне, и, казалось, даже не услышал её, — альбедо, ты чё? тот наконец заметил её и тут же убрал телефон в карман. его взгляд всё ещё был полным паники и глубочайшего ахуя. нет, даже не так, эту квинтэссенцию вообще не описать. и, что самое главное, он даже не отвечал. у него что, умер кто-то? — у меня к тебе… — он запнулся и отвел взгляд, — короче, надо будет поговорить, но точно не сейчас. — что-то случилось? — идиотский вопрос. — можно сказать и так. после школы прогуляемся. всё, пиздуй в кабинет, не мешай мне думать. девушка нехотя зашагала обратно, но передумала и присела на скамью напротив двери. по привычке проверила телефон — смс от папы, что задержится, но сосед занесёт им какую-то свою стряпню, уведомление, что включился режим энергосбережения и ещё какая-то хуйня. в итоге мона сдалась и всё же вернулась на урок в надежде, что так он закончится побыстрее, ведь он последний.* * *
со звонком друзья свалили первыми: люмин брать не стали. во-первых, разговор её не касался, во-вторых, у неё всё равно через полчаса репетитор, поэтому никто не в обиде. куртка никогда не надевалась так быстро и руки никогда так не дергали дверные ручки, как сейчас. когда они вышли с территории школы, друг повёл её на ближайшую детскую площадку, чтобы куда-то присесть. едва ли их задницы коснулись карусели, он тут же достал телефон и сжал его в руках. он явно волновался. — я не знаю, как тебе преподнести эту новость. стало тревожно. — как есть. — она пыталась выглядеть беззаботно. — одна просьба… — перед тем, как отдать телефон в руки моны, он прижал его к груди, словно прощался с ним, — не швыряйся моей собственностью. — да не буду я! дай мне телефон. — она чуть ли не силой вырвала его из хватки альбедо и посмотрела в экран.inazuma news [16.01]
«инадзума ликует: сын её величества сёгуна женился»
сердце упало. дыхание перехватило. ладони вспотели. трясущимися пальцами она пролистала вниз — скарамучча в смокинге стоит рядом с, видимо, аякой в красивом белом платье и матерью в официальном наряде. «не может быть», — кричат мысли, пока она бегает глазами по тексту, резко зацепившись за прикрепленный фоторепортаж. вот молодожены разговаривают с какими-то, видимо, не менее важными шишками, позируют и улыбаются камере из белоснежного кабриолета. аяка выглядела счастливой, и от этого мону замкнуло. ей всегда казалось, что она достаточно хорошо знает скара, чтобы распознать фальшь, но в этот раз не увидела и тени печали на его лице. обычное нейтральное выражение лица, каким оно у него бывает всегда на людях. то есть… он женился. он женат. у него есть жена. словно эпизод под названием «мона» стерся из его памяти. словно это не он целовал её и признавался в чувствах. словно… — отдай телефон. — встревоженный голос альбедо вернул её в реальность. подняв на него голову, девушка почувствовала, как трясется её нижняя губа. послушно вернув гаджет, она опустила взгляд и почувствовала, как в уголках глаз начинают собираться слёзы. скарамучча женился и со дня на день станет сёгуном. то есть… это конец? перед глазами кадрами мелькают воспоминания, связанные с ним. как он стоит над ней на новогодней ярмарке, отвлекший её от торга за серёжку, которая уже как месяц болтается у неё в ухе, как он ест с ней курицу в пряном соусе на крыше, как идёт пьяный с ней по улице, рассказывая о себе всю-всю правду, как провожает её домой каждый раз и как мило улыбается на прощание. неужели это всё останется только милым сердцу воспоминанием? нет, он не мог так поступить… не мог, он же совсем не такой… — мона? — друг пытался коснуться рукой её плеча, но девушка пресекла этот жест и выпрямилась. — я пойду домой. — она слезла с карусели, чуть не свалившись. ноги совсем отказывались слушаться, то и дело пытаясь уронить её на землю. — я тебя провожу. — не волнуйся. мона развернулась и медленно пошла куда глаза глядят. дышать было всё также сложно, и она хватала ртом воздух, пытаясь совладать с собой, но это совсем не помогало. мир вокруг вращался, а сок из столовки рвался наружу. она даже не сразу заметила, что её просьбу не провожать её проигнорировали, и всё это время держаться на ногах ей помогал альбедо. кажется, он даже что-то говорил, но она не могла разобрать ни слова. перед глазами всё ещё стояли те фотографии и заголовок. белое платье, черный смокинг, дорогие украшения, ленты и короны. это ведь неправда, этого просто не может быть. он не мог так поступить. он не мог так поступить.* * *
тонущая в неоне и дыме комната продолжала вращаться. в ней, казалось, совсем не было воздуха, один дым. кто-то смеялся, кто-то плакал, кто-то кричал. всё казалось воплощением безумия, и она хотела домой, да куда угодно, только бы больше никогда сюда не возвращаться. после новости о свадьбе мона сломалась. той же ночью она уже блевала в толчок в незнакомой квартире, где за стенкой от неё лились литры алкоголя и употреблялись наркотики. людей было слишком много, и все они были странными ровно до момента, пока в её желудке не начало плескаться пол литра водки, которую ей предложили ещё на входе. теперь все вокруг казались ей друзьями, и она вновь и вновь запрокидывала голову, хохоча от чьих-то глупых шуток. её целовали, и она всегда отвечала. её лапали, и она всегда позволяла. границ «хорошо-плохо» не стало, и алкоголь лился в неё каждый раз, когда она вспоминала его. поэтому она всегда была пьяной. она не помнила, сколько дней провела в этой квартире, каждый день вливая в себя неадекватное количество алкоголя, когда ей не дали какой-то стакан. будучи пьяной, она и не думала о содержимом, и выпила до дна, почувствовав на самом дне странный осадок. очнулась только на диване рядом с каким-то типом. видимо, стаканы с подмешанными наркотиками прошлись по как минимум половине присутствующих, и многих начало крыть, в том числе и мону, которая не могла понять, что происходит, где она находится, кто она и как её зовут. страшно тошнило, а в голове стоял звон. сердце билось очень быстро, и она боялась, что оно вот-вот вылетит из груди прямиком в инадзуму. по телу литрами лился пот, а мышцы сводило. — скарамучча… я хочу позвонить скарамучче… — сказала она сидящему рядом с ней парню и отобрала у него телефон. тыча пальцами по заблокированному экрану, она, как ей казалось, набрала его номер телефона и прижала смартфон к уху, — скар? это ты? забери меня отсюда, я не хочу тут находиться… — челюсть свело, — пожалуйста, забери, я… ты меня бросил, почему? я же тебя люблю, не оставляй меня, я не могу без тебя справиться с этим дерьмом, забери меня пожалуйста, ладно? почему ты не отвечаешь? жена не разрешает? извини, я больше никогда тебя не побеспокою, просто забери меня отсюда… пожалуйста, помоги мне, я не вывожу. — ебанутая, отдай мне телефон! — сосед разозлился, и мегистус пришлось сбросить несуществующий звонок и вернуть отобранное. по лицу текла какая-то жидкость, и она не понимала, слёзы это или испарина. обхватив голову руками, она закричала. просто закричала в пустоту, надеясь, что скарамучча услышит этот крик и придёт за ней. скажет, что всё это — ночной кошмар, ей это снится, разбудит и погладит по макушке, как это делает, когда ей плохо. нащупав в кармане свой телефон, она вытащила его и поднесла почти вплотную к лицу, пытаясь разглядеть экран. только при таком ракурсе она могла что-то разобрать. нажав носом на контакты, она вгляделась в текст. кому ей звонить? люмин и альбедо стыдно, отец не поймёт, одноклассники сразу идут нахуй… о, тарталья. не давая себе время на раздумья, она носом набрала его и прижала телефон к уху, пытаясь проморгаться. — мона? — кажется, она его разбудила. — забери меня отсюда, — руки ходили ходуном, и телефон скользил по её щекам от зубов к волосам, — я не хочу тут находиться. забери, пожалуйста, забери… я не могу. — ебать… — он немного помолчал, видимо, пытаясь осмыслить происходящее, — окей, кидай адрес. девушка сбросила и вновь поднесла телефон к носу. а где она вообще, блять, находится? — чувак… — мегистус обернулась ко всё ещё сидящему рядом парню, — адрес какой тут? напиши мне сюда, — она дала ему телефон, — контакту «тарталья». — ща. — он быстро что-то натыкал. мона надеялась, что ей со временем полегчает, но каждая минута казалась часом, и эти «часы» приносили только новые страдания. и когда сердце начало биться слишком быстро, а озноб полностью охватил тело, она почувствовала, что проваливается в темноту.* * *
настойчиво бьющий в глаза солнечный свет прервал тревожные видения. и уже тогда мона ощутила сожаление о своём пробуждении — в первые же секунды ей показалось, что так плохо ей не было ещё никогда. всё тело жутко болело, рот был в маленьких язвах, а голова гудела. осторожно приоткрыв глаза, она заметила, что солнце уже не слепит, потому что его перекрыл чей-то силуэт. человеческий? да, точно, это человек. моргнув, она немного сфокусировала взгляд на смотрящем. больше и не нужно было — она сразу поняла, кто это. против солнечного света тонкие черты лица казались особенно выделяющимися, а тёмно-синие глаза обретали более глубокий оттенок. скарамучча. — ты вернулся в мои сны… — прохрипела она, медленно поднимая руку. кончиками пальцев она коснулась его кожи и предприняла попытку улыбнуться, — совсем как настоящий. тепло разлилось по телу. она так давно мечтала вновь встретить его... хотя бы на одну ночь, да хоть частичку этой ночи. даже читала различные техники с описаниями, как увидеть конкретного человека в своём сне, но из раза в раз ничего не получалось. но сейчас он здесь, и ей совсем не важно, что рано или поздно… — ты уже проснулась, мона.