//int3rn3t l0ve

      гремела посуда, горела курица: сегодня мона мегистус вооружилась кухонной утварью и решила поиграть в примерную невесту, чтобы встретить своего жениха из пусть и короткой, но поездки. получалось ужасно, и она только успевала открывать окна, чтобы вновь и вновь проветрить кухню. давно она не вставала за плиту: скарамучча совсем её избаловал, а без него она заказывала на дом всякую ерунду, но в основном ночевала у люмин с сяо, где нагло питалась за их счёт.        статус «невеста» мона получила самым до слёз странным образом: пару месяцев назад пара лежала на кровати, смотря по телику очередной безвкусный ромком, где повествование было сконцентрировано на свадьбе. они молчали, но скарамучча первым прервал тишину.        « — хочешь замуж выйти? — он закинул в рот попкорн, и когда мегистус резко повернула к нему голову, даже не посмотрел на неё. на миг ей даже показалось, что это было галлюцинацией.         — ну… — от такого вопроса её щеки загорелись, и чем больше она об этом думала, тем больше ощущала жар во всём теле, — ну да, наверное.         — круто, — мона думала, что на этом разговор окончен, поэтому повернула голову к экрану, но едва ли она выдохнула, как перед её носом появилась рука скарамуччи. между пальцев было зажато кольцо, — на, надевай.        девушка, не понимая, как сейчас нужно реагировать, неуверенно приняла кольцо из его рук и надела на безымянный палец. голова вновь невольно повернулась к парню, но он опять даже не глянул в её сторону.         — это типа…? — она не смогла договорить. слова застряли в горле, да и она боялась понять всё неправильно.         — ага, ты поняла всё правильно. — он запихал в рот ещё попкорн, и мегистус молча вытянула руку с кольцом перед собой, разглядывая украшение. выглядело оно недешёвым, ещё и с любимым камнем моны — танзанитом, украшения с которым делались только под заказ и за огромные суммы. где он, блять, достал его?       не выдержав, она хихикнула и опустила голову на грудь парня, в ответ почувствовав легкий поцелуй в макушку.         — я говорил с твоим отцом, — прошамкал парень, продолжая жевать, — он уже в курсе.         — какой же ты старомодный. — мона рассмеялась, а он лишь хмыкнул, но ничего не ответил.        в детстве она думала, что предложения нужно делать только так, как в кино — на одном колене и в официальной обстановке, и ожидала для себя исключительно такого. но сейчас, когда ей сделали предложение без лишних слов прямо на кровати, она чувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. большего ей, оказывается, и не было нужно».        её потуги прервал шум со стороны входной двери. ключ медленно поворачивался, и с каждым его оборотом мона чувствовала, как её ноги подкашиваются всё больше и больше. вот это картина ждёт скара — задымленная кухня, испачканная в соусе девушка и тонна грязной посуды. отмывать всё это, конечно же, придётся ей, потому что парень терпеть ненавидит мыть посуду. вот дерьмо.         — я дома. — первое, что мог увидеть скарамучча — застывшую девушку в конце коридора. в руке она сжимала полотенце, которым наспех вытирала лицо, но едва ли он закрыл дверь за спиной, как мегистус уронила полотенце и помчалась навстречу своему ненаглядному. с разбегу она запрыгнула на него, обвивая ногами его талию и всем телом прижимаясь к груди. она слышала, как его дорожная сумка упала на пол, и следом его руки крепко-крепко обняли её.         — я так соскучилась! — захныкала она, покрывая быстрыми поцелуями его шею и все части тела, до которых могла дотянуться.         — я тоже, — продолжая держать её на руках, парень пошёл в сторону кухни, и мона готова была поклясться, что никогда ранее не испытывала такого желания провалиться сквозь землю. не зная, куда себя деть от стыда, она ткнулась носом в его плечо и зажмурилась, — а что тут…?        — я… — она чуть не заплакала, — боги, ничего не говори, я всё уберу!         — да похуй, — он пожал плечами и понёс мегистус дальше по квартире. на пути была спальня, и он плюхнулся на кровать, продолжая держать девушку в объятьях, — что ты пыталась приготовить?         — не скажу, — мона продолжала прятать лицо в его плече, — лучше расскажи, как съездил.         — половину недели я провёл за городом с тартальей на ебучей рыбалке, оставшуюся неделю мы пили с его отцом их ебучую местную огненную воду. на вашем языке — самогон.         — еба-а-ать, — девушка наконец отлипла от скарамуччи и приподнялась на локтях, чтобы видеть его лицо, — ты же плохо переносишь алкоголь?         — да, — скар нервно усмехнулся, и мегистус могла услышать в этом смешке высшую степень отчаяния, — я чуть не помер. всё ещё голова взрывается.         — бедняга, — она улыбнулась и чмокнула его в губы, — кто же виноват, что ты родился в инадзуме.         — мона, я всю неделю жалел, что вообще родился, это пиздец, я в один момент вообще забыл, как меня зовут, ещё и паспорт мой чуть не просрали! — мона не выдержала и рассмеялась, — вот чё ты ржёшь?         — ты бы себя видел, — она продолжала хохотать, глядя на скарамуччу. он и вправду выглядел неважно: бледный, волосы торчали во все стороны, а красные глаза были едва ли оставались открытыми, — уехал красивый работяга, приехал алкаш какой-то. точно квартирой не ошиблись, молодой человек? — она ткнула пальцем ему в щёку и, подтянувшись повыше, поцеловала его ещё раз.         — ничего не говори, это пиздец, — он заправил прядь волос ей за ухо, — лучше расскажи, как ты провела эту неделю.         — в основном жила у люмин и сяо, где два раза в день созванивались с альбедо по видеосвязи. ещё вместе ездили на пары и объедались пиццей. хорошее было время. — девушка мечтательно вздохнула.          — значит, сегодня на ужин будет пицца? — скар хитро улыбнулся, и мона улыбнулась в ответ, чувствуя, как щёки начинают болеть от постоянных улыбок. конечно, кто, как не он, знал, что пицца была главной слабостью мегистус.         — ты тако-о-ой проницательный. — протянула она, роняя голову обратно ему на грудь. и так понятно было, что скарамучча сейчас вырубится, но всю эту неделю мона готова была отдать что угодно, лишь бы снова услышать это едва уловимое дыхание и почувствовать вздымающуюся грудь под своим телом.         — я люблю тебя, мона мегистус.         — и я люблю тебя, алкаш.         — нахуй иди.         — да-да, я тоже тебя очень люблю.