***
Питер подпирал рукой щёку и скользил по нему изучающим взглядом. Старк прочистил горло и постарался собраться. — Итак, сегодня мы попытаемся, вернее…будем изучать защитную магию. Не думаю, что нужно объяснять зачем она Вам нужна, не глупые, сами понимаете. Итак, для того чтобы поставить барьер, необходимо следовать некоторым инструкциям. Первое и самое важное: Вы должны запомнить, что магия исходит из души. Она как бы продолжение Ваших помыслов, желаний, мыслей. Атака нужна тогда, когда Вы хотите напасть, защита — когда Вы хотите защищаться. Питер приподнял брови. Более странного бреда он ещё никогда не слышал. Мужчина выставил руки вперёд и на кулаках вспыхнули барьеры. — Существует ряд печатей. Эта самая простая. Сосредоточьтесь на мысли о том, что и кого Вы хотите защитить. Себя, кошку, друга: это не важно. Главное именно мысль. Воспроизведите рисунок в своей голове и попробуйте его реализовать. Питер почесал щёку, посмотрел на лист бумаги со сложным рисунком и выставил вперёд руку. Тони животрепещуще наблюдал за ним, надеялся искренне, что у него получится. Парень наморщил лоб отчаянно стараясь повторить нарисованное в своей голове. В комнате раздались короткие щелчки, клацанье, едва уловимые искры тронули кулак и снова исчезли. Парень обречённо вздохнул. Он мог хоть в лепешку расшибиться, но это был единственный предмет, который не давался ему ни в какую. Рекруты один за другим создавали щиты почти в лёгкую, без лишних усилий. Парень с тяжелым вздохом опустился на стол и стал медленно, методично стучать головой об лист. Будто это способствовало обучению. Тони повёл рукой и учебник скользнул пареньку под лоб, смягчая удары. — Попытаемся создать другую печать, на сей раз атакующую. Возьмите еще один лист, он лежит рядом. Принцип тот же. Питер тяжело поднял руку и прихватил второй листок бумаги, фыркнул и вновь положил голову на стол. Рекруты иногда хихикали. Гвен болезненно сдвинула брови, но не мешала своему новому приятелю страдать. — Питер, почему ты не пытаешься? — Можно я не буду отвечать на этот вопрос? — пробубнил тот. — Отвечать вопросом на вопрос не лучшая затея. Скажи прямо. — Потому что у меня не получается. — Так ты не пытался. — Нет смысла пытаться откопать в себе то, чего не существует. Давайте смотреть правде в глаза, на прошлой лекции я вместо нормального огня создал блуждающий. Чёрт его знает, что я ненароком сделаю теперь. — Можешь остаться после лекции и я попробую объяснить тебе всё один на один, даже если и произойдёт что-то страшное, то свидетелей твоего позора не будет. Питер раздосадовано улыбнулся уголками губ под раздавшиеся в аудитории ехидные смешки и вновь опустил голову. Старк посмотрел на него с болезненным умилением. Лекция шла своим чередом. Когда время подошло к концу и все встали, Питер покорно остался и посмотрел на Тони щенячьими глазами. — Вставай, — хохотнул тот. — Подойди ко мне. Парень с тяжелым вздохом осуществил сказанное и встал рядом с Тони. Мужчина потянулся вперёд, чтобы сжать того за плечи, но замер в паре дюймов, а затем всё-таки опустил руки. Питер посмотрел на него ещё более грустно. — Что ты представляешь себе? — Я…ам…я думаю о…я стараюсь ни о чём не думать. — Почему? — В прошлый раз, когда я думал о своём доме, о тепле солнца, о родных краях — появился блуждающий огонь. Тони приподнял брови. Питер потёр руки и продолжил ещё более виновато: — А когда я думал на лекции Стрэнджа о болотах, русалках, кострах и радостях встречи с друзьями, вновь вскинулось блуждающее пламя, которое едва не спалило аудиторию. — И теперь ты боишься. Так? Питер кивнул, не поднимая головы, а затем закончил совсем грустно: — На лекциях миссис Поттс мы с Гвен смотрели в чашку и я превратил её в кикимору. — Гвен? — Чашку. — Но ведь ты сам хотел учиться на своих условиях. — Да, но я не думал, что у меня будет всё идти вот…так, — он дёрнул плечами. — Просят обратиться в оленя, а я превращаюсь в Перитона, просят сделать огонь, а я едва не сжигаю аудиторию, просят превратить чашку в перстень, а я превращаю его в кикимору. — Нет ничего ужасного в том, что твоя магия отличается. Да, она не нравится учителям и пугает студентов, но если её начнёшь бояться и ты сам, то все закончиться печально. Полюби эту часть себя, прими её. — Ты ведь говорил что… — Не важно, что я говорил. Подойди ближе. Питер сделал неуверенный шаг вперед. Тони поманил его пальцем и парень тихо сглотнул, но сделал ещё пару неуверенных шагов. Мужчина осторожно перехватил его за плечи и прижался грудью к чужой спине. — Что ты…? — Расслабься и доверься мне. Вытяни руки, а я закрою тебе глаза. Делай то, что я скажу. — Как-то это…ох… Он выдохнул, когда теплые руки накрыли его веки. Тони задавил в себе улыбку и жажду быть ещё ближе, трогать его недопустимо фамильярно. Парень облизнул губы и стал прислушиваться к голосу звучавшему у самого уха: — Вообрази себе самое прекрасное, что ты видел. Нечто, что ты любишь, что-то, что ты хочешь защищать. Это может быть твой дом, родные, близкие или даже болота. Представь себе всё в мельчайших деталях, вспомни как в этот момент выглядело то, что ты бесконечно любишь, как ощущалось, что ты сам чувствовал. Ресницы мальчика задрожали лаская его пальцы, как крылья бабочки. Он придвинулся ещё ближе, чувствуя запах чужих волос и кожи, ощутил тепло, идущее от его тела. Это было нечто поистине прекрасное. Комната же плавно приобрела зелёный оттенок, в воздухе заскользили светлячки, бесподобно красивые, они сверкали множеством маленьких кружков, а на полу горела печать, закрывая их в плотный круг. Тони медленно отодвинул руки и позволил ему увидеть созданную красоту. — Ну нет…это снова болотная магия, — отозвался тот, опустив обессилено плечи. — Это не важно, — прошептал Старк, — потому что это действительно сильный защитный круг. Никто не сможет подойти к тебе или твоим друзьям, когда ты создашь её. Посмотри, как красиво. Питер повернулся к нему лицом и посмотрел с сомнением. Светлячки продолжили порхать кругом. — Раньше ты с пеной у рта орал, что это всё отвратительно, мерзко и грязно…а теперь… — Иногда нам приходится пересмотреть свои взгляды. Твой медальон спас отряд Майлза, и я благодарен тебе за это. Не думай о том, что скажут другие, ты должен слушать только себя и свою интуицию. Разум способен ошибаться и быть слишком прямолинейным, но интуиция глубже и мудрее, она знает то, что разум ещё не успел понять. Хочешь, я покажу, что ты способен сделать? — Хочу, — Питер впился в него с интеллектуальным голодом. — Снова встань ко мне спиной и закрой глаза. — Мне кажется, что тебе просто хочется быть ближе ко мне, — отозвался тот, но всё же покорно развернулся. — Тебе это лишь кажется, — хрипло отозвался Старк. — Итак, представь себе лес. — Лес? — Да, лес. Тот, что был в твоих родных краях. Вспомни запахи, звуки, как шелестит листва под ногами, как шумят кроны, поют птицы, — проговорил тот у самого уха, — вообрази самый любимый момент. Питер глубоко вздохнул под его руками и прислушался к самому себе. Старк, разумеется, знал, что мальчик обладает болотной магией, как они считали, крайне злой и опасной, но и подумать не мог, что при должном направлении она способна быть настолько красивой. В кабинете раскинулись вековые деревья, запахло росой, птицы защебетали по-настоящему, у самой кромки леса спала глубоким сном мантикора. Существо с львиным телом, длинным скорпионьим хвостом и крыльями просто дремала, маленькие львята прыгали кругом, бодались, издавали тявканье и мяуканье. Чуть глубже, на светлой опушке вскинул голову крупный белый олень, он метнулся прочь от чужих глаз, издавая яркий белый блеск. Тони забыл приоткрыть чужие глаза и Питер уже сам отодвинул его руки, огляделся, завороженный созданным зрелищем, и выдохнул: — Я помню этот день! — он потрогал рукой драчливых котят. Мамаша лениво разлепила сонные зеленые глаза и потянулась, раскрыв крупную львиную пасть, зарычала спросонья, а затем двинулась в их сторону. Тони потребовалась вся воля, чтобы остаться на месте. Хищница подошла ближе, замурчала и, толкнувшись к Питеру боком, двинулась в сторону Старка, прошла сквозь него, как и полагалось иллюзии, спустилась на поляну, оставив Питера наедине с мелким выводком. Тварь раскрыла перепончатые крылья в разные стороны и в два сильных маха поднялась в воздух, отчего ветер поднял листья. Холодный ветерок всколыхнул волосы Тони. Там впереди, за лесом, открылся вид реки и медленно поднимающегося солнца. Его красные лучи ласкали своим светом воду и равнины. — Мантикоры ведь едят людей, ты знаешь об этом? — Брехня. Они едят людей в том случае, если те поджигают места их обитания или заходят на территорию. В большей степени их интересуют олени, лисицы, перитоны, русалки, иногда фавны. — Но ведь…они ядовитые. — Любая болотная тварь ядовита, какую ни возьми, но змеи ведь тоже ядовиты, некоторые виды лягушек, цветов и даже насекомых, но ты же не идёшь войной, скажем, на…сколопендр? — Питер захихикал от этой мысли. — Так вот как ты это всё видишь. Для тебя это замкнутый пищевой цикл. — Как заяц боится лисицу, а та боится рыси, а рысь боится медведя. — В таком случае, почему никто их них не нападает на тебя? — Полагаю, потому что я не вкусный. — Мне кажется, это нечто большее. Русалки думают, что ты тоже русалка, фавны, что ты тоже фавн, мантикоры, ощущают тебя другой мантикорой, а кикиморы мнят тебя другой кикиморой. — С чего это ты так решил? — Майлза поцеловала кикимора. Насколько мне известно, это их приветствие с сородичами. — О, теперь всё стало немного более понятным! Я никак не мог понять, почему они лобызают меня при встрече. Тони покачал головой с легкой улыбкой. Видение не спешило исчезать, лишь стало более блеклым. Он убрал руки в карманы красных брюк и заговорил чуть тише: — Я могу понять, почему кикиморы и русалки считают тебя своим, ведь они коллективные существа, но почему Марика и Килгарра так тепло относятся к тебе? Им доступна человеческая речь и они довольно старые, чтобы понимать, несмотря на запах шабаша, что перед ними отнюдь не чертёнок или какая-нибудь другая болотная зверушка. — Мне ничего не было нужно ни от Килгарры, ни от Марики. Ты тоже стар, и разве тебе не нравится, когда о тебе хотят позаботиться, не требуя ничего взамен? Тони едва слышно выдохнул: — Очень нравится. — Вот видишь, — Питер улыбнулся ему с нежностью. — Именно поэтому все эти существа и хотят дать тебе всё, что ты только попросишь. А ты как назло, не можешь сделать приятное старикам и ублажить их хоть одной просьбой. Питер смущённо потупился и наконец привстал с пола, тихо стал теребить пальцами манжеты рубашки: — То есть ты думаешь, что мне бы стоило их о чём-нибудь попросить? — О, без сомнений стоило бы! — он сделал робкий шаг вперёд. — Им бы это принесло массу удовольствия. — И это, по-твоему, не будет слишком наглым? Не заставит их…ну…скажем…испытывать дискомфорт? — Нет, определенно нет. Им будет в радость. — О, тогда это чудесно. Я так соскучился по нему и был бы рад увидеть! — Он? Кто это «он»? — ревниво выдохнул маг. — Килгарра! Я даже не смог его как следует отблагодарить его за своё спасение. Он ведь просил звать только в случае большой нужды, а теперь, когда ты сказал, что он может быть рад увидеть меня, мне стало гораздо легче. Спасибо, Тони! Питер тепло сжал его пальцами за запястья и рванул к двери. Мужчина лишь растерянно приоткрыл рот. Парень проговорил: — О, и спасибо тебе за занятие! Это было очень полезно и очень воодушевляющее. Был бы ты не человеком, я бы позволил себе тебя обнять. — Но ты можешь меня обнять, Питер. — Ты ведь ректор и сам сказал, что между нами существует социальная разница в стенах замка. — Да, но… — он немо начал открывать и закрывать рот в надежде, чтобы его поняли так же, как Питер понимал всех этих древних существ. Парень замер на пороге комнаты, посмотрел на него с долей удивления во взгляде. Старк тут же опустил взгляд и тихо пробормотал: — Ты прав…ты ведь граф и это нарушение этикета, а я твой ректор и… Тони при всём желании никогда бы не смог подарить этому пареньку дар сродни тому, что он имел в силу собственной природы: слышать и чувствовать просьбы и желания чужих душ, пусть даже молчаливые, стеснительные и очень робкие. Парень сделал пару быстрых шагов в чужую сторону и толкнулся ему в грудь, руки оплели сильную спину и утешающе погладили. Питер прижался щекой к его плечу и вновь скользнул рукой по жесткой ткани красной накидки, погладил его раз, другой, третий. Так нежно, ласково, невероятно тепло, как обнимал бы старого и чрезвычайно дорогого друга. Тони отупело уставился в пространство, до него не сразу дошло, что всё это происходило в реальности. Старк почти обречённо вздохнул и со скрипом накренил голову в сторону макушки Питера, а затем столь же доверчиво прикрыл глаза. Он был готов отдать многое за то, чтобы это мгновение не кончалось. Парень отодвинулся до трогательного медленно. — В любой трудный и не очень момент я готов тебя обнять. Я всегда рад тебе помочь. Тони одарил его усталой улыбкой какой-нибудь древней горы и едва заметно кивнул: — Ну беги к своему старому другу. — Какой ты стал дружелюбный и тёплый, прям даже странно. Так и хочется тебя тискать. Старк успел задавить в себе: «Так тискай» и лишь слегка смутился. Питер расценил это как слишком фамильярное обращение и торопливо пробормотал: — Ох да, прости. Не стоило этого говорить. Что-то я совсем уже от радости с ума сошёл. Как же я могу тискать ректора. Ещё раз извини. Питер едва ли не бегом рванул к двери, смущённо потирая шею. Тони одарил его спину взглядом, полным внутренних мучений и противоречий. С одной стороны, ему так нравилось это тепло, которое он испытывал рядом с Питером, с другой стороны, ему было до безумия страшно шагнуть к нему навстречу. Его не тревожило то, что они в возрастной разнице были так же далеки друг от друга, как древние люди и нынешнее поколение. Тони ещё помнил тех, кто рисовал палками на песке да укрывался шкурой, и знает тех, кто пишет сложные мемуары, утверждая, что на восьмом десятке лет им есть, что поведать миру. Его не тревожило то, что они с Питером одного пола, в конце концов, это так же абсурдно, как те самые мемуары стариков, утверждающих, что им есть, что рассказать миру. Мужчина тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли, и собрал со стола листы. Вместе с Питером исчезла и иллюзия леса. Вместе с Питером исчезло и тепло.***
Питер подгонял коня всё более задорно, а затем, оставив поводья, прижал пальцы к губам и засвистел на всю округу. Конь остановился. Когда далеко впереди показалась сначала чёрная точка, он едва не встал в седле от переизбытка эмоций. Парень замахал руками и вновь засвистел. Чёрная гора с огромными крыльями приближалась всё ближе. Питер привязал коня к ветке и спустился вниз, распростер руки в стороны. Конь заржал и попытался вскинуться на дыбы. Ветер от крыльев кренил ветки вековых деревьев к земле. Дракон медленно опустился вниз и посмотрел на мальчика раскрывшего руки на встречу. Он по-человечески сожмурил зеленые глаза и опустил длинную шею вниз. Парень обхватил руками самый кончик длинного шипа на носу. Дракон издал низкий, рокочущий смешок. — Я был уверен, что ты больше никогда не позовёшь меня, — проговорил тот, шевеля дыханием траву и мелкие кустарники. — Я хотел, но стеснялся, ведь мы договаривались, что я не стану тревожить тебя, но я очень соскучился. Мы так давно не виделись. — Две недели это большой срок. Ты прав. Дракон осторожно, насколько это было возможно, лёг на склоне, повалив при этом своим телом почти все деревья, что на нем росли. Существо внимательно посмотрело на паренька: — Что-то случилось? Ты кажешься мне очень встревоженным, мальчик. — Нет, я просто и правда очень соскучился. Мне было так неудобно тебя дёргать из родного края, ты ведь совсем не любишь покидать болото. — Для меня преодолеть половину мира это дело не больше пяти минут, а ты говоришь, что я не смог бы пролететь и две минуты? Ты пытаешься обидеть меня? — тот приподнял уголки губ. — О, нет, ну что ты, разумеется нет. Боже, я так рад, что мне кажется, что сейчас просто разорвусь от счастья. Спасибо тебе за то, что прилетел тогда и спас меня! Дракон низко замычал в ответ: — А ещё спас того убийцу драконов, с которым ты водишься. — К слову, почему ты помог ему? — Он так беспомощно принёс тебя, жаль было жрать. Питер затарахтел совсем взволнованно: — Ты знаешь, что Марика спит за тем хребтом? Он недавно здесь был, мы разговаривали. Он научил меня превращаться в камень. Я рассказал ему про тебя, а он рассказал мне о тебе. — Что же рассказал тебе этот старый кретин? Мол, я ленивый, брюзжащий и не слишком гостеприимный? Питер весело расхохотался и закивал в ответ. Дракон со вздохом закатил глаза, помял под своими лапами одну из вековых елей и медленно сложил чёрные крылья. — Но ещё он сказал, что ты чудесный, а дружбой с тобой стоит дорожить. Конечно, я и так всё это знаю, но было очень приятно услышать это от кого-то ещё. Расскажи мне, что я пропустил? Как ты жил эти недели? Что делал? Кого видел? — Пустое. Все мои приключения довольно скучны. Зарос снова тиной, — он накренил голову немного вбок и показал пару зелёных пластин. — Может, тебе было бы не в тягость почистить их? — Нет проблем. Мне только бы где-нибудь найти ветку или… — Ты ведь теперь учишься магии? — перебил дракон. — Ну, я…не знаю, как мне…ну… — Я могу тебя научить, как создавать огонь, который выдыхаю я сам. Он легко способен избавить меня от тины и согреет как следует. Сам себя я опалить не могу, а других драконов просить не стану. — Научи, пожалуйста. — Отойти на пару шагов назад. Питер покорно исполнил чужую просьбу. Дракон приоткрыл рот и выдохнул в его сторону белый дым с мелкими зелеными искрами. Питер почувствовал запах болот и полыни, его обдало тёплым ветром чужого дыхания. Ветер забрался в волосы, скользнул по рукам и забрался искрами глубоко внутрь тела, отчего стало так тепло, что он даже не сразу открыл глаза. — А теперь просто направь пламя, оно пройдёт через тебя, окажется в каждой клетке твоего тела и выльется наружу. Парень вытянул руки немного вперёд, чувствуя как волны расползаются внутри и вот с рук рвануло жгучее пламя. Дракон от удовольствия закатил глаза и подставил щёку, покрытую илом. Питер улыбался как ребёнок. Килгарра столь же плавно повернул голову в другую сторону, так, будто это горячий напор воды ласкал его после тяжелого рабочего дня. Дракон жмурился, утробно мурчал, согреваемый теплом пламени, когда голова стала чище, он выгнул шею, давая обдать и её. Ил и плесень падали на землю кучками пепла. Питер постепенно начал ощущать, что слабеет, и ноги стали держать всё хуже. На лбу выступили капли пота. Дракон лениво разлепил глаза и тихо проговорил: — На этот раз достаточно. Ты ещё недостаточно крепкий, но я часто обрастаю илом, так что у тебя будет возможность как следует попрактиковаться. Питер плюхнулся на землю и вытер рукавом лоб. Дракон нежно проговорил: — Расскажи мне о том, каково это — жить среди всех этих человечков? Тебя не обижают? — О…я, — он судорожно вздохнул, медленно пытаясь прийти в себя, — что ж, это довольно непросто, но мне всегда интересно то, что происходит. Я всегда узнаю что-нибудь новое, недавно превратился в перитона. — Перитона? Всего лишь? Почему так скромно? — фыркнул тот. — Когда другие превращались в оленей, а я перитона, то поверить это было то ещё зрелище. — Человечки сильно испугались? — О, не поверишь насколько! Бегали, суетились, бросали на меня лассо, кричали. Мрак. Я сам испугался. Дракон снова тихо и нежно рассмеялся, деревья качнулись от этого смеха. Килгарра вздохнул в ответ: — Таковы уж они, эти человечки. Маленькие, слабые, пугливые. — Они просто бояться таких, как ты, думают, что Вы опасны и очень хотите съесть их. — Пф…это всё равно, что ковыряться зубочистками в зубах. Людьми сыт не будешь. — Вот и я о чём говорю, но они иного мнения! — А как считаешь ты, мальчик? — А я думаю, что все это от недопонимания. Все чего-то хотят друг от друга, требуют, просят. Недавно я узнал, что болото, в котором ты живешь — когда-то было родником жизни. Как я могу осуждать тебя за то, что оно стало болотом, если все приходили и что-то требовали? Ты ведь не золотая свинка. На твоём месте я бы тоже за тысячелетия жизни превратил бы озеро в болото, чтобы никто не приходил. Дракон слегка приподнял голову и посмотрел на него долгим, вдумчивым взглядом. Питер же качал ногами и смотрел куда-то вперёд, в сторону холмов. — А чего бы хотел ты? — Хочешь исполнить мое желание? — усмехнулся тот, не повернув головы. — Зависит от желания. — Не знаю, мне ничего особо-то и не нужно. Золота у моего отца достаточно, солнце тёплое, постель тоже, еда есть, мои граждане живут в безопасности. Сам я сделаю всё, что смогу, буду учиться как следует, добьюсь всего сам. Дракон выжидающе прищурился: — Ты уверен? — Определённо. — Может, передумаешь? Дважды предлагать не стану. — Ничего кроме твоей дружбы мне не требуется. Глаза Килгарры заблестели, как огромные изумруды. Дракон столь же неожиданно разразился таким смехом, будто не слышал в жизни ничего более забавного. — Маленький снаружи, ты во много раз больше внутри. Хорошо! — с рявканьем отозвался тот. — Я буду тебе другом, и поверь, несмотря на то, что это самая маленькая просьба, что я слышал за свою жизнь, ты сможешь получить от неё больше, чем получал кто-либо до этого. — Ты как-то жутковато оживился. Что происходит? — О-о-о-о, проживёшь, как я, много тысяч лет и может быть поймёшь. Забирайся на меня, полетим к Марике, навестим его. Сейчас у меня чертовски хорошее настроение! — А как же лошадь? — Брось её, сама в замок вернётся. — Но… — Забирайся! Вернётся она домой, не переживай. Питер отвязал поводья и лошадь истошно заржав, кинулась обратно в лес, двигалась в сторону замка. Парень неторопливо забрался на длинный шип носа и полез по широким пластинам выше, в сторону головы. Он обхватил руками и ногами один из наростов. — Держишься? — Да. — Крепко? — Вроде бы. Питер почти невольно сорвался на визг, когда дракон приподнял голову и взмахнув крыльями, рванул наверх. Парню пришлось вцепиться сильнее и жёстче, чтобы не слететь с этого аттракциона. Дракон за считанные секунды оказался на снежном хребте, а затем, набрав побольше воздуха в легкие, издал низкий рычащий звук, от которого у Питера заложило уши. Парень тряхнул головой и коротко проморгался. Марика разлепил сонные глаза, укутанный одеялом из снега и посмотрел на дракона. — Что за шум? Мальчик? Килгарра? Сегодня какой-то праздник? — Просыпайся, старый маразматик, мы пришли посидеть с тобой. Питер тихо захихикал, глядя на великана, который наконец полностью осознал, что к чему, и принял сидячее положение. Питеру не было холодно, хотя всё, что на нём имелось — рубашка, да лёгкие брюки. Он оглядел свои руки, от которых шел пар и понял, что дело в пламени, которым так щедро поделился дракон. Килгарра сел поудобнее, Питер тоже сел и стал слушать беседу старых, если не сказать древних друзей. Они не делились новостями, как это делали люди, а беседовали о вопросах более простых, насущных, пожалуй, иного ожидать от двух стариков не приходилось. Спина не болит? Да и слава богу. Спится хорошо? Вот ты везучий. Парень невольно улыбался, наблюдая за ними. Разговоры становились всё более размеренными, он встревал всё реже, а потом и вовсе уснул прямо так, на голове дракона. Великан, заметив это, лишь тихо кивнул: — Я думаю, что ему пора домой. — Ты прав. Пора. — Летишь пугать народ? — Ах если бы, — он чуть прищурился, — скорее совершать нечто немыслимое, но очень важное. — Это что же? — Тебе знать совсем необязательно. Великан улыбнулся с той мудрой хитрецой, какая бывает у прожжённых лицедеев. Дракон ответил ему чем-то подобным, а затем, развернувшись полубоком, пошагал в сторону замка. Тони никак не ожидал услышать в три часа ночи землетрясение. Что-то большое, даже огромное топало неподалеку. На столе дрожали свечи, слегка подпрыгивали чернильница и пресс-папье. Он повернулся в сторону окна и едва не снёс стол руками, когда заметил огромный зелёный глаз в стекле с узким зрачком. Мужчина медленно приоткрыл створки и поглядел из стороны в сторону, проговорил с нервной иронией: — Чем я обязан такому визиту? Дракон коротко фыркнул носом и плавно опустил голову, демонстрируя свою маленькую поклажу, сейчас так сладко спящую. Тони посмотрел вниз, туда, где плескалось озеро. До земли было не меньше полумили. — Если я заберусь на тебя, ты не сожрёшь меня? — Испытай удачу, чародей, — как-то странно игриво проговорил Килгарра. Тони осторожно высунулся из окна, развёл руки в стороны и преодолел разделявшее их пространство, оседлав легкий ветерок, а затем так же деликатно опустился ногами на голову дракона, прошёл ещё пару метров до спящего Питера и опустился на колено. Дракон тихо зарычал в ответ, но на предупреждение это было не похоже, скорее пренебрежение. Старк осторожно, даже нежно перехватил паренька под колени одной рукой, а второй скользнул под спину и развернулся на широких пластинах, двинулся в обратную сторону, так же ступил на воздух, будто это скорее пол и забрался в окно. Килгарра вновь приподнял голову и замер на мужчине долгим, внимательным взглядом. — Почему ты пришёл именно сюда, к этим окнам? Ведь ты ненавидишь меня, я знаю это, как никто другой. Дракон молчал и продолжал смотреть. Никто бы в здравом уме не попытался плюнуть и повернуться к такому существу спиной. Тони тоже не рискнул. Существо медленно приоткрыло рот, а затем так же плавно выдохнуло в его сторону белый дым, который окутал и Питера. Зеленые искры снова затанцевали, впились в плечи и лицо. Старк поморщился, а парень сонно замычал. Дракон отодвинулся немного назад, расправил крылья и рванул вверх, поднимая с озера бриз. Старк рявкнул, запрокинув голову: — Что всё это значит?! Что ты сделал? Но ему не ответили, ровно как и не отвечали до этого. Мужчина обречённо вздохнул и, спустившись вниз с рамы, двинулся со своей ношей вперёд, к двери. Он потянулся рукой к ручке и замер. Если он сейчас бы отнесёт мальчишку среди ночи, спящего в собственных объятиях в спальню и кто-нибудь это заметит, то страшно было даже представить какие разговоры пойдут по училищу. Тони огляделся по сторонам в собственной комнате и, подумав ещё немного, перенёс паренька на кровать, стащил с него сапоги и просунул ноги под одеяло, а затем осторожно присел рядом. Ему бы не составило никакого труда коснуться чужой щеки, ведь вот он, так близко. Соблазн становился с каждой секундой всё более сильным. Мужчина осторожно тронул пальцем чужую кожу и заметил, как заструился тёплый свет там, где он его коснулся. Питер чему-то улыбнулся во сне. Тони выдохнул почти судорожно и погладил уже всей рукой такую невозможно мягкую щёку. Парень улыбнулся ещё довольней, потёрся об его пальцы, под кожей снова вскинулись светлые искры. Старк с любопытством первооткрывателя прошёлся пальцами по его лбу и переносице. Питер замычал сквозь сон и слегка повёл плечами. Чтобы понять, что же такое испытывал парень, можно было проверить лишь единственным доступным способом — на себе самом. Мужчина аккуратно перехватил паренька за руку и неотрывно глядя на спящего, прижал чужую руку к собственной щеке. Это ощущение нельзя было сравнить ни с чем, из того, что он когда-либо испытывал. Ничего более приятного ему ещё не доводилось испытывать. Он будто оказался дома, в самом лучшем месте, в самом надежном, уютном и прекрасном. Хитрый Килгарра знал, что Старк не понесёт мальчишку через весь замок в такой час, знал, что любопытная натура Тони заставит его коснуться тёплой кожи. Мужчина прикрыл глаза и потёрся щекой об ладонь Питера, прижал её ближе к себе, украдкой поцеловал запястье. Хитрый Килгарра предусмотрел слишком многое. Тони, которого так отчаянно влекло это ощущение, проследил дорожку нежных, теплых поцелуев до самого предплечья паренька и услышал низкий жалобный стон. Как оказалось, он шёл из собственной глотки. Старк отшатнулся назад так, будто его кто-то ударил. Мужчина потёр лицо, зарылся пальцами в волосы и как загнанный зверь рванул к двери, затем тяжело метнулся обратно, на сей раз к окну. Что ему делать? Куда бежать? Что происходило? Что всё это значило? Он вновь кинулся к двери, открыл её и так же закрыл. Сегодня, похоже, ему предстояло спать в кабинете.