След раненого сердца

Физиономия Чо Сынёна имела бледно-похоронный вид, когда он вошёл в класс, опоздав на урок почти на двадцать минут. — Ты не хотел бы спросить разрешения, чтобы сесть за парту? — поинтересовался возмущённый учитель истории, когда Сынён без церемоний прошёл и плюхнулся на своё место. — Урок? — будто во сне повторил Сынён. Его мысли точно были не в школе и даже не в мастерской, где лежала злосчастная картина с дырой посередине размером с кулак, когда всё полотно можно было измерить тремя сынёновыми ладошками. Он думал о Вей Ине: «И за кусок ободранной тряпки с веткой облезлых цветов, я должен заплатить этому шкуродёру фантастических пятнадцать миллионов долларов?» — на этом моменте у Сынёна начинал дёргаться глаз, — «ещё бы подсказал, где их взять? Где взять, где же взять?..» Учитель в это время читал лекцию о правилах поведения, уважении старших и дисциплине, но все нравоучения удачно проскользнули мимо ушей Чо Сынёна. Он уставился в одну точку, где-то чуть выше говорящей головы у доски, и застыл с каменным выражением лица. Преподавателю показалось, что нерадивый ученик всё осознал и раскаивается и он плавно продолжил объяснять тему о походах императора Юн Лэ из династии Мин на монголов. — Сынён, эй, Сынён, — Ван Ибо, который сидел сзади, больно тыкал карандашом в спину друга, но тот не реагировал. — Сынён! Дядю твоего по всем кочкам, ты слышишь? — Ибо резко пнул ножку его стула, Сынён от удара подпрыгнул и схватился за край парты. — Что там у вас происходит? — раздался строгий голос учителя. — Ван Ибо, в каком году умер император Юн Лэ? Ибо лениво поднялся, ища глазами подсказку от одноклассников, но все, как назло, уткнулись носами в тетради и учебники. Взъерошив на макушке отросшие осветленные волосы, он ответил что знал: — Эта… Ну. В общем, оно как было… Он умер. — И-и-и? В каком году это случилось? — настаивал учитель. — Давно, — с сожалением вздохнул Ибо, а потом криво ухмыльнулся. Класс взорвался хохотом, все взгляды устремились на довольного собой шутника. — Тишина! — гаркнул учитель. — Ван Ибо! За ответ неуд, садись, и чтобы я звука не слышал до конца урока, иначе мы узнаем, как давно твои родители не были в школе, — тучный лысоватый мужчина покраснел, вытер платком пот со лба и, листая конспект, попытался вспомнить, где остановился. Ибо, как ни в чём не бывало, развалился на своём стуле, выставив длинную ногу в проход, и больше не трогал Сынёна, чтобы не накалять обстановку, так сказать. Наконец прозвенел звонок, Ван Ибо в ту же секунду подскочил к Сынёну и сгрёб его в захват за шею: — Ты чего, как пингвин отмороженный? Я со вчерашнего дня на трубу дозвониться не могу, то не берёшь, то недоступен. Ну хрюкай, что там у тебя? — Отпусти, — закашлялся Сынён, пытаясь оторвать удушающую руку от своей шеи. — Пошли на баки, — Ибо чуть ослабил хватку и потащил друга на школьный двор, где за деревьями, вдалеке от общей суеты было небольшое здание бойлерной с пожарной лестницей на крышу. Они забрались наверх. — Рассказывай, — Ван Ибо усадил Сынёна на пластмассовый пивной ящик и сам присел напротив, — только не говори, что ничего не случилось. Я тебя насквозь вижу. — Случилось, я должен пятнадцать миллионов долларов, — растерянно вздохнул Сынён. — Чего? Оху… балдеть, мозгами поплыл, что ли? — Ибо поднёс вертикально поставленный указательный палец к носу друга и поводил им из стороны в сторону. — Следи за пальцем, что ты глаза в кучу собрал. — Я не шучу, правда должен, очень серьёзным людям. Мне капец. Не знаешь, кому почку продать можно? — Бля, да что за дела? Внятнее можешь? Чо Сынён рассказал всё с самого начала, как перепутал раствор смоляного мыла с кислотой и налил её на картину восемнадцатого века, которая и стоит пятнадцать миллионов долларов. — Вот, а потом меня привели к этому людоеду. Он выглядит, как звезда с обложки модного журнала, весь такой лощёный, придраться не к чему, только одни ноги два метра, а глаза… не могу описать, страшные глаза, как будто насквозь видят. Раз этими глазищами зыркнет на тебя и все внутренности сожжёт взглядом, — Сынён с таким ужасом рассказывал, что Ибо даже облизнулся от волнения. — И что сказал людоед? — Сказал, мне трындец, если через месяц деньги не принесу, или картину. Но картину нереально, ей крышка. Ван Ибо почесал макушку: — Слушай, а если мы тебя спрячем? У мужа моей тётки сестра вышла замуж за фермера, они живут в глухой деревне. Давай туда? А? — Какой нахер муж сестры с тёткой, этот монстр меня из-под земли достанет. Ты просто не видел его! — Чо Сынён вскочил и в отчаянии подфутболил ящик на котором сидел. — Он президент конгломерата, этот дядька небоскрёбы строит и правительственные учреждения. — Сам что ли? Один? — гыгыкнул Ван Ибо, но в душе что-то неприятно скребло, слишком подавлен был Чо Сынён, это совсем не радовало, вернее, пугало. — Не смешно, друг! Не хочу быть арматурой в фундаменте его нового дома. — Охренеть. И что ты предлагаешь? По-любому ноги делать надо. Сынён замотал головой: — Не вариант, поймает. — Что там за песец такой? Никогда не видел, чтобы ты так боялся кого-то, — возмутился Ибо. Он подошёл и обнял Сынёна за плечи, почти повиснув на нём: — А давай тебе пластическую операцию зафигачим, ну чтоб не похож на себя стал? Чо Сынён нахмурился и задумчиво сказал: — Ибо, была в его кабинете одна странная штука, это я про похожесть. Там висел твой портрет, — он осторожно поднял глаза на друга. — Я с ума не сошёл, не надо на меня подозрительно смотреть. Это правда. — Вот я с самого начала подумал, что ты меня разыгрываешь, этот страшный людоед, сумма денег нереальная, а теперь мой портрет. Ёлы палы, но я ж всё равно поверил, — Ибо оттолкнул Сынёна и засмеялся во весь голос. — Ставлю отлично, сыграл на все сто, но мой портрет в этой истории был лишним, ты прокололся, — он похлопал выдумщика по плечу: — Пошли на урок, сейчас китайский начнётся, нас Рыба точно к директору за опоздания потянет. Мы ей уже по горло сидим. — Я не вру! Правда! Там ты в белом ханьфу, с длинными волосами, вот такими, — Сынён показал по пояс. — И повязка на лбу, как у Наруто, только белая, тонкая, с пряжкой посередине, — он уже кричал, доказывая свою правоту. — Да успокойся, всё нормально, — Ибо стал реально коситься на него, как на больного. — Можно? — он дотронулся до лба Сынёна проверить, нет ли у того жара, может быть это горячечный бред? — Ты это, не хочешь в медпункт сходить? — Перестань меня сумасшедшим считать! — топнул в отчаянии Сынён. — Я нормальный, — он раскраснелся от эмоций и быстро пошёл по школьному двору, нервно выкидывая правую ногу в сторону. Ибо с опаской наблюдал, идя следом на расстоянии, и ничего не говорил. Решил, что другу надо остыть, а после занятий всё-таки стоит выяснить, что за портрет с повязкой Наруто у людоеда в кабинете. На уроке он никак не мог отделаться от мысли о портрете, и представлял себя Наруто в ханьфу и с повязкой. Даже заинтересовали детали, например, что у «Наруто» в руках, он сидит или стоит? А волосы чёрные или белые? Улыбается или нет? Сколько ему лет? И, конечно, главный — как он попал к людоеду? Загадочная личность президента-людоеда тоже казалась очень даже интересной. Как человек может напугать взглядом? Он правда хочет убить Сынёна? А может, у страха глаза велики? Сынён приукрасил или придумал? И венец на пирамиде размышлений — где взять денег для Сынёна? Ибо открыл интернет и набрал в строке поиска: «нераскрытые ограбления банков». — Я ему верю? — прошептал себе под нос Ван Ибо, когда прозвенел звонок с последнего урока.

***

Юй Бинь, как и положено самому примерному заместителю ещё с вечера составил план совещаний для себя и для босса, выделил несколько окон для встречи с нужными людьми, а в своё расписание ещё внёс посещение реставрационной мастерской. Рабочий график обычно составляют секретари или милые секретарши, но Вей Ин никого не терпел рядом. Последний секретарь убежал, спотыкаясь, потому что неукротимый Вей снял туфлю и запустил ему в лоб. Ну чисто по дружески, чтобы не зудел над ухом. Поэтому Юй Бинь, во избежание неприятностей, взвалил все обязанности на себя, к причудам босса у него давно выработался стойкий иммунитет. Теперь он и секретарь, и заместитель, и телохранитель, и жилетка, и прикроватный коврик для хозяина, если понадобится. Что греха таить, ковриком тоже за шестьсот с небольшим приходилось быть не раз. Сценарий частенько повторялся — упившись до поросячьего визга, Вей Ин звал Лань Чжаня, ползая на коленях, протягивал руки к небу, завывая в пустоту. А потом находил своего верного генерала и засыпал у него на коленях или устраивал голову на груди так, что Юй Бинь полночи искал альтернативные способы дышать. Но Юй Бинь не жаловался, ему казалось, что это естественно, ведь Вей Ин воскресил его из мёртвых. Сначала призрачный генерал больше походил на марионетку, чем на живого, но со временем, через пару столетий с помощью шаманских экспериментов Вей Ина, всё же ожил по-настоящему. А так как он уже однажды умирал, больше ему этот процесс не грозил. Ну и чтобы окончательно покончить с порочным кланом Вень, призрачный генерал сменил имя и вместо Вень Нина стал Юй Бинем, при этом строго настрого запретив господину Вею звать себя генералом. Хотя как строго? Когда неукротимого Вей Ина останавливали запреты? Никогда! И Юй Бинь знал это, как никто другой. Он сходил к реставратору, и тот ответил, что Чо Сынён не появлялся с тех пор, как случилось происшествие, да и мастер теперь ни в жизнь не допустит этого растяпу к полотнам. Юй Бинь понимающе поддакнул, забрал картину, вернее то, что от неё осталось. На всякий случай сказал реставратору, что господин Вей не в претензиях, и спросил, где можно найти Чо Сынёна. Мастер пожал плечами, расплывчато ответив, что Сынён вроде бы учится в местной школе на соседней улице. На том и разошлись, натянуто улыбнувшись друг другу. Когда Чо Сынён и Ван Ибо вышли за ворота школьного двора, их ждал сюрприз, из белоснежного Mercedes-Benz G63 вышел высокий мужчина в солнцезащитных очках и направился к ним. Друзья остановись. — Людоед? — шёпотом спросил Ибо, крепко сжав ладонь Сынёна. — Не-е-т, — в страхе, тоже шёпотом ответил тот. — Это его зам. — Бежим! — Ибо рванул руку Сынёна, и они бросились наутёк. Юй Бинь вспомнил всех родствеников до седьмого колена, пока догонял двух прытких кроликов, которые неслись по улице не разбирая дороги, расталкивая людей и петляя. Но не был бы он призрачным генералом, если бы не догнал этих двоих и не схватил обоих за шкирку. — И так, господа учащиеся, куда бежим? — задыхаясь выговорил Юй Бинь, потянув школьные пиджаки беглецов за воротники вверх. А потом Ван Ибо поднял голову и посмотрел на генерала жёстким, прямым взглядом.