" Я люблю тебя, Драко Малфой..."

      Она стояла, словно каменная скульптура, такая же прекрасная и холодная, но лишь лёд в её глазах сменился на восход огромной волны, полный восторга и силы. Мой подбородок лежал на её плече, руки крепко сжимали талию, а смотрел я за её взглядом, Боже, она, кажется, не дышит!       Белла повернула голову, в глазах её плясали призраки прошлого, я мог поклясться, что секунду назад, серебряным блеском, там пронёсся чёрный, как сегодняшний сумрак пёс. Хогвартс был важен для неё, сколько бы она это не отрицала. Самые дорогие люди провели здесь практически целую жизнь.       Девушка смотрела вдаль, недвижимая и едва дышавшая. Я мог понять, что она жива только благодаря взмахам длинных ресниц. Ничто не отвлекло её, ни колокол на ужин, ни холодные капли начавшегося дождя. — Эту башню открыла мне мать.       Когда Нарцисса ещё училась в Хогвартсе, её кузен по имени Сириус Блэк, показал ей одну удивительную карту — Карту Мародёров. На волшебном пергаменте изображался детальный план школы почти со всеми её составляющими. Внимание Цисси привлекла небольшая башенка. Девушка никогда не была на том месте и даже не подозревала, что оно существует. Её брат сказал, что каждая башня Хогвартса носит название в честь самой заветной мечты человека открывшего её. Кто-то мечтал стать астрономом, кто-то пророком, а эта было башня мира, ибо в годы войны юный Сириус Блэк мечтал о мире и только, но теперь вот уже 17 лет башня носит странное название: «Марлен».       Имя вечной любви человека, который её открыл, имя хрупкой, белокурой синеглазки, имя гордой неколебимой гриффиндорки, имя ведьмы падшей от руки Тёмного Лорда, имя Марлен МакКиннон. Семь лет Нарцисса приходила на это место, здесь она переживала разные моменты, будь то боль или счастье, она рыдала навзрыд и словно невидимая рука вытирала ей слёзы, кто-то помогал ей подняться, когда она падала, нежным ветром её обнимали в минуты радости, всегда… Тогда Цисси, теперь Драко, гармония и красота процветала на той башне, в самые сложные ситуации парень приходил сюда и думал, вглядываясь вдаль, он смотрел на витиеватую кривобокую надпись выведенную рукой некогда бравого гриффиндорца: Forever, именно столько в его сердце будет существовать его синеглазая любовь, именно столько такая же просуществует в сердце Малфоя… Спустя время девушка повернула голову и прошептала: — Спасибо! — по щекам, мокрым от дождя текли слёзы, но губы дрожавшие от холода расплылись в улыбке.       Я взял её за руку и повёл в Выручай комнату. Нужно было согреться, иначе завтра Блэк умрёт от плевмо…превмо… Короче закашляется до смерти!       Она завернулась в пушистый плед и задумчиво улыбалась с кружкой горячего глинтвейна. Не хватало ещё, чтобы моя принцесса заболела. — Знаешь Драко… — она говорила шёпотом, в её голосе слышалось какое-то волшебство. — Да? — я поднял глаза и посмотрел на неё, пара секунд и я заглянул ей прямо в глаза.       Чёрт, я когда-нибудь перестану тонуть в этом океане. Впервые в жизни я желал не просто обладать женщиной физически, я хотел, чтобы она была моей, чтобы никто не смел, коснуться её, не смел, посмотреть на неё так, как это делал я. Это была не просто животная похоть, какая бывала у меня с предыдущими… Это было чистое, словно хрустальное чувство, такое, какое в пафосных романах называют любовью. Даже слишком чистое для такого, как я и горевшая адским огнём метка это только подтверждала. Нет, я безусловно хотел её, очень, но когда это чудо говорило со мной, жажда физической любви отходила на второй план, никогда я бы не тронул Беллу против её воли… — Я… очень тебя люблю, ты — единственное, что у меня осталось — она поднялась с кресла, улыбка её померкла, в глазах стояли слёзы. Я порывисто подлетел к ней и прижал к себе, зарываясь в тёмные кудри, я жадно вдыхал запах сирени, тонкий и нежный аромат, впервые в своей жизни я терял контроль. — Белла, ты весь мой мир, только ты вся моя жизнь, моя судьба. Я трус и совсем не стою тебя. Твои друзья смотрят на меня и видят только метку. Я здесь потому что, сильнее, чем Тёмного Лорда я боюсь только потерять тебя. Я трус и эгоист, — сейчас я целовал солёные от слёз щёки, целовал сладостно пахнущую шею. Девушка выгнулась, её тело лишь крепче прижалось к моему торсу, руки обвивали шею. Чёрт возьми, что она творит, я же изнасилую её прямо здесь. Тихий стон сорвался с её губ, и я застыл, давая время подумать. С каких пор я вообще позволяю кому-то думать? — Уверена? — прошептал я ей на ухо. Ответом мне было резкое движение: нежные руки дёрнули ворот моей рубашки на себя. Миллиметр, я смотрел на неё. В глазах горел огонь, губы были чуть приоткрыты, а грудь вздымалась от тяжести дыхания… — Ну и тормоз же ты, Малфой! — она усмехнулась и толкнула меня на кровать. Спасибо, Выручай-комната!       Девушка села на меня, скрывая мир завесой тёмного шёлка и страстно впиваясь в мои губы.       Ну нет, так не пойдёт! — я резко перевернулся и навис над ней. Звонкий смех разлетелся по комнате, превращаясь в стон. Я целовал её шею, оставляя глубокие засосы. Она легко закинула ногу мне на талию, обвивая меня. Это стало последней каплей в чаше моего терпения. Рывок, и её футболка полетела на пол. Тонкие пальцы расстёгивали пуговицы на моей рубашке, пока я любовался её телом. Движение, и Белла легко избавила меня от ненужной тряпки.Она ухмыльнулась поймав мой взгляд на своей груди. Её руки заскользили от шеи к напряжённым кубикам пресса, она облизнула губы, убивая мою выдержку, заставляя целовать её требовательно и грубо. Я кое-как стянул с себя оставшуюся одежду и с восторгом наблюдал, как сексуально она снимает шорты и как далеко улетает её лифчик. Боже, что она со мной творит! Девушка с вызовом смотрела мне в глаза. Буквально мгновение и синий контур потемнел. Она извиваясь, как мартовская кошка уже не приказывала — нежно и мягко, просила…       Я надавил на неё всем телом. Она провела горячим языком по моей верхней губе. Я зарычал и сжал ей грудь, по спине девушки побежали мурашки. Я гладил её нежно проводя языком по твёрдым соскам. Она меня возбуждает сильнее чем, кто-либо другой, внизу живота что-то обрывалось, требуя её немедленно. Моя ладонь скользнула по её бедру, шире раздвигая ноги. Перед глазами стояла пелена.