Танцы со скелетами

      «Женский. Голос был женский,» — почему-то вдруг подумалось ему.       Возможно, это был ребёнок. Мальчик или девочка. У них тоже тонкие голоса, легко спутать. Но больше похоже на женский.       «Нужно было смотреть в толпу уходящих!» — Жнец постучал себя кулаком по лбу. — «А не пялиться на тех, кто остался. Взгляд ушёл. Это была твоя лучшая подсказка! Теперь… где его искать, этот взгляд?..»       И главное — зачем?       Жнец остановился посреди дороги как вкопанный. А правда. Зачем ему это всё нужно? Даже если найдёт сбежавшую незнакомку — разве что-то изменится? Она по-прежнему будет жива. А он — по-прежнему мёртв. И у него уже назначено в блокноте очередное «свидание» со страждущей душой. Кстати!       Жнец похлопал себя по карманам плаща, вспомнив, что так и не взялся за следующее задание. Даже не заметил, как покинул рынок. Ноги сами куда-то унесли его по брусчатой дороге, мимо снующих повозок, вместе с потоком посредственно одетых горожан.       Жнец достал блокнот из нагрудного кармана. Сверил время, прикинул, что пора бы уже переводить часы и отправляться. Но… Будет ли у него ещё шанс оказаться в это же время в этом же месте? И если нет — след незнакомки может потеряться безвозвратно… Один прыжок к следующему человеку из списка — и всё. Волшебство растает как дым. Он разобьёт причудливый подарок судьбы собственными руками?       И Жнец подумал, что раз столько времени уже потрачено на пустую прогулку… Ничего не случится, если он прогуляется ещё пять минуточек. Ведь ничего не случится же, правда?       Спешащими шагами он приблизился к перекрёстку и повернул налево, вверх по дороге, по крутой улочке. Повернувшись спиной к разваливающимся хижинам бедняков. Прочь, к кварталам, по которым гуляли чуть более прилично одетые люди. К заведениям, где изредка даже попадались заезжие иностранцы.       Он карабкался вверх, делая широкие шаги, цепляясь протекторами ботинок за выступающие края камней. И по неведомой причине его шаги становились всё быстрее. Как будто он стремился за эти пять минут обойти весь город, затем дойти до следующего и обойти и его.       Он сам не понимал, куда спешит. Но острое чувство в затылке твердило ему, что он может не успеть. Он запыхался, ему стало жарко. Ветер, как назло, совсем пропал. Шумел, шевеля верхушками деревьев, но не спускался ниже крыш домов.       Жнец упрямо фыркнул, убрал со лба прилипшую прядь, расстегнул плащ и побежал.

***

      Нина покачивала пальцами кофейную чашку, то ставя на край донышка, то снова полностью всем дном на блюдце. Рискуя пролить остатки напитка на белую скатерть, если дрогнет рука.       — Хм. Надо же, какая глупость, — ни к кому не обращаясь, задумчиво пробормотала она.       С того дня, как ей удалось ускользнуть, Нина всегда была очень осторожна. Столько трудилась, пряталась, маскировалась… Переезжала, чтобы не примелькаться соседям. Выучила несколько языков, приспособилась к местным традициям. Даже стала скромнее. Чуть-чуть. Очень постаралась стать скромнее! Лишь бы не привлекать внимания. Лишь бы её не заметили и не заподозрили.       Умудрилась вот так пережить рубикон начала столетия! И, как ей думалось, этим навсегда отделилась от любого, кто мог бы её узнать или раскрыть. И вот нате! Натолкнулась на покойника и засмотрелась на Жнеца.       Уголок глаза уловил, как в окне мелькнул длинный белый хвост. Нина дёрнулась и обернулась. Чашка звякнула.       Положив локоток на спинку стула, Нина вглядывалась в большое панорамное окно, служившее витриной. Небо нахмурилось и на улице стало пустовато. Справа налево мимо витрины процокала каблучками какая-то европейка. Два женщины-азиатки в национальных костюмах, хихикая, куда-то семенили, поглядывая на тучи.       Нина ещё пару раз прочесала взглядом улицу, выдохнула и расслабилась:       — Показалось.

***

      Так беззаботно он не бегал с тех пор, как был ребёнком.       Нет, потом бывали пробежки. По работе ему необходимо было держать тело в тонусе. Под какой-нибудь рок или поп, с наушниками в ушах он пробегал десяток километров в качестве лёгкой разминки. Не сложно, просто долго и нудно.       Но вот так, отдавшись порыву прихоти, какому-то секундному безумию… Просто потому, что солнце отразилось в правильном окне, просто потому, что откуда-то запахло шоколадками и булочками… Наперегонки с внезапно поднявшимся влажным ветром, тащащим на город обильный тропический дождь… Вдыхая носом аромат надвигающейся бури и радуясь её неумолимому приходу…       Жнец нёсся по улочкам и переходам. Через мост, вдоль канала, подныривая в арки и срезая через задние дворы. Радуясь, что простые смертные не могут сейчас видеть его импровизированный дилетантский паркур. Перепрыгнув через висячие канаты ограждения на пристани, и петляя среди ничего не подозревающих прохожих.       Он состроил рожицу в одну из витрин дорогого ресторана. И рассмеялся, заглянув в другую, витрину модного магазина, наткнувшись на китайского богача, примеряющего цилиндр и жилетку поверх традиционного платья.       Хохоча, он рванул дальше, мимо окон кофейни, когда вдруг краем глаза заметил что-то. Мгновенно замолчал, резко крутнулся, ринулся в сторону и прижался спиной к стене за витриной. Просканировал взглядом улицу — ничего.       Тяжело дыша после беготни, аккуратно заглянул в витрину кафе. Буквально на долю секунды, и тут же отпрянул обратно. Дважды повторил приём. Девушка за одним из столиков показалась смутно знакомой.       Жнец прислонился к стене и, восстанавливая дыхание, поднял глаза вверх. Почему она ему знакома? Где он её видел? Давным-давно, в предыдущей жизни, его учили запоминать лица людей. Засекать слежку, выискивать странности, совпадения… Жнецу этот опыт оказался без надобности. Так почему инстинкт сработал сейчас?       Жнец зажмурился. «Думай. Первая ассоциация? … Перья. … Шляпка. Модница. Ткани!» Открыл глаза. «Точно. Она была на рынке.»       Он снова заглянул в витрину и спрятался прежде, чем попал под её взгляд.

***

      Ей опять что-то чудилось за окном. Как будто мельтешение какое-то. Шестое чувство, завывая, било тревогу. Словно все вокруг вдруг начали пялиться на неё. Нина огляделась. Парочки за столиками мирно болтали. Собравшись группкой, чирикали подружки, увлечённые своими делами.       Нина привыкла вызывать любопытство. И привыкла к осуждающе-завистливым взглядам. Сейчас же на неё не смотрел вообще никто. Но почему-то ей вдруг стало очень неуютно находиться в любимом кафе.       Это потому, что она вспомнила Мишеля? Такие вещи заставляют ощущать беспомощность. Почему-то рядом с ним она всегда становилась слабой и послушной. Почему она ему так подчинялась?       На входной двери звякнул колокольчик. И голос швейцара… прозвучал как-то удивлённо.       Ноги в тяжёлых армейских ботинках прошли по дощатому полу и остановились рядом с её столиком. Нина подняла взгляд вверх, вскользь отметив длинные брюки по фигуре, тёмный стильный плащ-тренч, руки в карманах — расслабленно и дружелюбно, простую белую рубашку, обычные, непритязательные очки, и за очками — глаза. Странного цвета, сразу двух оттенков зелёного.       На лице то ли намечалась, то ли ускользала лёгкая улыбка. Незнакомец изучающе смотрел на неё, слегка наклонился, положил руку на спинку стула напротив и спросил:       — Я присяду?