Teacher's Pet

Разъяснив всю ситуацию с Манджиро, Женевьева наконец-то смогла вдохнуть полной грудью. Она и вправду была рада, что с его рукой не всё так плохо, как она себе представляла. Все последующие дни они периодически списывались: в основном их переписка состояла из вопросов Женевьевы о самочувствии и из нелепых шуточек Манджиро, которые она, если говорить начистоту, находила забавными. Инстаграм-аккаунт, как и было велено, закрыла на время практики, но, к несчастью, немного опоздала: обменявшись номерами с Манджиро, Женевьева автоматически высветилась в его ленте в «Возможно знакомых» и тот, не теряя времени, подписался на свою преподавательницу. Уоллес тоже подписался на практикантку сразу, как только увидел её аккаунт, но в отличие от Майки воздержался от спама в виде лайков на фотографиях. После работы в школе, как хорошая учительница и прилежная соседка, Окухара заносила Майки пакеты с разными вкусностями, чтобы тот шёл на поправку. Она знала, что сладости не помогут больной руке, но всё же хотела видеть юношу в хорошем настроении. После перелома дедуля и старший брат наотрез запретили ему выходить гулять, переживая, что он еще что-нибудь сломает себе ненароком. Поэтому чуть ли не каждый вечер под окнами Женевьевы стоял гул из мужских голосов. Ребята собиралась на веранде и что-то активно обсуждали, порой смеясь во всё горло. Благо, что окна по вечерам всегда были закрыты, и Женевьеве больше не приходилось позориться перед одиннадцатиклассниками, выглядывая в одних ночных шортиках и майке. В четверг — день, в который Женевьева и Майки договорились о занятии. Женевьева провела уроки и быстро направилась по своему маршруту. Перед тем, как пойти домой, она впервые за всё время проживания в Токио решила сходить в магазин за продуктами. Нет, не за очередной коробкой лапши и чипсами, а за обычными продуктами, из которых можно бы было что-то сварганить. «Так-с, сегодня вечером ко мне придёт Манджиро, поэтому я должна хоть что-то приготовить, — размышляла Женевьева, стоя перед витриной с молочкой. Сведённые к переносице брови, сложенные на груди руки и прядь, которая подло вылезла из пучка и падала прямо на очки, — такой сосредоточенной она не была даже у своего ректора, когда тот грозился отчислением за прогулы. — Вдруг он проголодается, пока мы будем заниматься, — не унималась она. — А хотя... Я ведь даже не знаю, что он любит... Похуй, захочет есть, — значит будет есть, если же нет, то пойдет домой». Женевьева решила, что сегодня она будет готовить пасту с морепродуктами. И теперь она цокала каблучками вдоль витрин, кидая нужные и ненужные ингредиенты. Алкогольный отдел тоже не оставила без внимания: взяла оттуда ящичек излюбленного пива. — Хватит с меня высокоградусных после того случая, – сказала она себе, но усомнилась, увидев полку с белым вином. — Оно ведь не крепкое... — Женевьева взяла в руки бутылку и начала внимательно искать процент алкоголя. — Так еще и к пасте отлично подходит. — Со смешком она положила вино в тележку и пошла к кассе тратить денежки, которые ей перевёл отец. Чужие деньги не тяжело тратить, в отличие от собственно заработанных. Пакеты, забитые продуктами, оказались очень тяжёлые, и Женевьева решила вызвать такси, чтобы они остались в целости и сохранности. Дома Женевьева устало упала на диван и не желала приступать к готовке. Но на часах была половина пятого, а это значит, что на отдых времени нет. Устало вздохнув, Женевьева пошла в спальню, по пути снимая с себя вещи, которые ей успели надоесть за этот день. Надела тёмно-синие спортивки и светлую кофту оверсайз с удлиненными рукавами. Очки поменяла на контактные линзы и принялась за готовку. Женевьева далеко не шеф-повар, хотя утверждала, что её кулинарные способности не так уж и плохи. Возможно, с алкоголем её стряпня еще и съедобная. Женевьеве еще не доводилось кормить кого-то своей едой, поэтому Майки, если он вообще рискнёт, будет её первым дегустатором. Включив на фоне песни из своего плейлиста, Окухара приступила! Бёдра плавно двигались в такт музыке, игравшей из музыкального центра, в то время как их обладательница помешивала спагетти, параллельно отвлекаясь на салат, что стоял на столе позади. Из-за приготовления сразу нескольких блюд, времени сидеть в телефоне вообще не было. Окухара настолько погрузилась то ли в готовку, то ли в музыку, что совсем не услышала стука в дверь, пока не постучали громче. Обернувшись, Женевьева с нахмуренным лицом убавила музыку и открыла дверь. Перед глазами предстал Манджиро. — Здравствуйте, Окухара-сенсей! – Майки с удивлённой улыбкой поприветствовал учительницу. Видеть её в домашней одежде, без очков и с расстрёпанными волосами было очень непривычно. — Здравствуй, Манджиро. Проходи. – Окухара впустила юношу в свой дом и закрыла за ним дверь. — А ты чего так рано? – она встала перед Майки, сложив руки на груди, и уставилась на него. — Разве? – удивляясь, он приподнял бровь. — Половина седьмого, как вы и сказали мне. — Вот же чёрт! Я опять ничего не успела, – ударила она себя по лбу и чуть не захныкала. — Почему-то я была уверена в том, что успею всё до твоего прихода. – Она присела на диван, а Манджиро как стоял перед ней, так и не сдвинулся с места. — Не стесняйся, присаживайся. Чувствуй себя как дома. Майки по-хозяйски уселся на её удобный диванчик, закинул ногу на ногу, и засмотрелся в сторону кухни. Запах гари едва доносился до его носа, в то время как Окухара просматривала свой телефон и ничего не замечала. «Пиздец, даже писал, что будет через десять минут, но из-за музыки я ничего не слышала», – думала она про себя и листала сообщения, пока голос Манджиро не вырвал из мыслей. — Окухара-сенсей, вы что-то готовите? – поинтересовался он. — Ну да, – с гордостью ответила Женевьева и ухмыльнулась. — А что? Ты голоден? — Мне кажется, у вас что-то горит. – Манджиро указал пальцем на духовку. — Сука! – выругалась Женевьева и ринулась к плите. Открыла духовку и сполна прочувствовала запах, даже закашлялась. Ухватившись полотенцем за горячий противень, Женевьева выкинула всё, что должно было быть пригодным для употребления, в мусорное ведро. Устало простонав, она повернулась к томившейся пасте. Даже её она умудрилась подпортить: сыр и креветки подгорели, но не так, как безе в духовке. Однако на вид съедобно. Заметив, как Женевьева расстроилась, Майки подошёл и чуть ли не впритык встал позади, ещё и любопытно посмотрел через её плечо. — А что это должно было быть? – поинтересовался он. — Безе, – с измученным смешком ответила Женевьева и повернула голову в сторону Майки. Он стоял так близко, что чувствовалось дыхание коже, а пахло от него так хорошо, что внизу живота что-то невольно, но так приятно скрутилось. От близости её щёки приобрели розоватый оттенок, и Женевьева поспешно отошла в сторону. — Ам-м-м... Так ты голоден? — Нет, Окухара-сенсей, – ответил Майки и начал разглядывать интерьер. — Хорошо, если проголодаешься – скажи. А теперь давай наконец-то приступим к английскому. – Она хлопнула в ладоши и направилась в зал. — Ты взял с собой тетради? — Конечно! Вот, держите. – Майки протянул тетрадь. Женевьева взяла в руки подобие тетради и начала листать. Заполнены были лишь первые три страницы. — Это шутка какая-то? – удивлённо спросила она и выгнула бровь. Женевьева держала тетрадь, как носовой платочек, лишь указательным и большим пальцем, а на лице читалось недоумение и отвращение. — В смысле? Это и есть моя тетрадь, – ответил Манджиро и сел напротив. — Правда, там не так уж и много записей. – Он виновато отвёл взгляд в сторону, словно чувствовал, что сейчас ему влетит. — Манджиро, прошёл месяц с начала учебного года, а в твоей тетради дата, классная работа и тема! Ты вообще ничего не записывал?! А это что?.. – Окухара прищурилась и уткнулась в тетрадь, пытаясь разглядеть то, что так привлекло её внимание. — Серьёзно, Манджиро? Хуи? – она злостно уставилась на Майки, в надежде получить ответ. Но понятно, что Женевьева и так знает. — Клянусь Богом, если бы не твоя больная рука, я бы огрела тебя этой тетрадкой, Манджиро, — юноша рассмеялся от её слов, а она лишь потёрла переносицу и встала из-за стола. — Ладно, я сейчас возьму тетрадь с книгой и приду, а ты, – указала на него пальцем, – постарайся вспомнить хоть что-нибудь. Вернувшись с материалами для одиннадцатого класса, Женевьева удобно уселась напротив Майки и собралась начинать занятие, но вдруг вспомнила, что писать он не сможет, поэтому села рядом с Манджиро и стала объяснять всё то, что они проходили с самого начала апреля. Специально взяла новую тетрадь, кратко и ясно конспектировала, выделяя самое главное цветными маркерами. А Майки в это время кивал и угукал, пытаясь хоть что-то запомнить. Видя, что юноша не понимает некоторые моменты, Женевьева объясняла второй раз, а если надо было, то терпеливо третий и четвёртый. Занятие проходило временами даже весело. Женевьева отличалась от других учителей и репетиторов спокойствием: никогда не торопила и давала высказаться. Да и вообще, она больше походила на ту самую умную подружку в классе, которая всегда помогала с уроками. — Ты устал? — побеспокоилась Женевьева, когда увидела то, каким замученным стал Майки после полутора часа занятий. — Д-да нет, всё нормально, – немного заторможено ответил он. А ещё выглядел таким милым в глазах Женевьевы, что уголки её губ тут же приподнялись. — Думаю, для первого раза этого будет достаточно, Манджиро. – Она собрала учебники и тетради в стопочку. — Ты будешь кушать? Я могу предложить тебе немного подгоревшую пасту с морепродуктами в белом вине или же чай, кофе со сладостями. – Женевьева облокотилась на кухонную столешницу и сложила руки на груди. — А сладости тоже вы пекли или их можно есть? – подколол Майки. — Ах ты засранец! – выругалась Женевьева, и они оба начали смеяться. — Нет, печенье и пирожные из магазина, поэтому не бойся, съедобные. — Думаю, я рискну и попробую пасту, – ответил Манджиро, откинулся на спинку дивана. Женевьева наложила пасту и надеялась, что она не станет очередной причиной появления Манджиро в больнице. Вернувшись в зал, уселась на кресло, которое стояло напротив дивана. — Как твоя рука? – поинтересовалась она у юноши. — Неудобно с гипсом. На байке хуй покатаешься. – Выругавшись, Манджиро будто совсем позабыл, что перед ним сидит учитель. Но через секунду опомнился и чуть не поперхнулся спагетти. – Сори! Я не хотел, это случайно вышло, – начал объясняться он, а Женевьева лишь хихикнула. — Да ладно, я при тебе тоже не раз материлась. С кем не бывает. – Заметив ехидную улыбку, Женевьева тут же поняла, что хочет спросить Майки, и опередила его. — Но это не значит, что ты можешь свободно материться при мне! — Да ладно-ладно, я и не собирался... — Вот и славно. Как тебе паста? Есть можно? Только честно говори, я не обижусь, – нотка беспокойства проскочила в её голосе. Ей хватило того, что частично по её вине Манджиро сломал руку. Не хотелось, чтобы он отравился её стряпнёй. — Ну, — начал Манджиро с набитый ртом, — вы зря переживали, Окухара-сенсей. Очень вкусно получилось! – обрадовал её Майки. Очередное официальное обращение к ней и, казалось, что её глаз вот-вот начнёт дёргаться. Ей вдоволь хватало «Окухара-сенсей» на уроках. Так теперь еще и дома к ней так обращаются. — Да, Манджиро? – спокойно ответила она, хотя внутри готова была взорваться. — Вы уже ознакомились с местностью? Точно. Прошло около двух недель, а всё, что Женевьева знала, это дорогу до станции метро, школу, пекарню и несколько магазинчиков, которые находились недалеко от дома. Она только и делала, что работала и сидела дома, вечерами проверяя тетради. Особого желания ходить по незнакомой местности одной желания не было. Возможно, ей нужен был компаньон или ходячий навигатор, чтобы не заблудиться. — Н-нет. Еще не успела... — Моё предложение всё еще в силе, – с улыбкой подмигнул Манджиро. — Так как пока я не в силах водить байк, могу ознакомить вас с округой пешком. — Это, конечно, хорошая идея, но как это будет выглядеть со стороны? Ученик и учительница прогуливаются по округам? Ты хочешь, чтобы меня точно из школы выгнали? – пошутила Женевьева. — Ну да, это будет выглядеть странно. Вы правы, – Майки изменился в голосе и казался немного расстроенным. — Но ведь совсем немного и ваша практика закончится, а вы так и не познакомитесь с городом. И вправду, месяц пролетает очень быстро: ещё две недели и Женевьева уедет в родной город. — Ты прав, Манджиро... Я обязательно что-то придумаю, и ты покажешь мне город, – улыбнулась Женевьева, и глаза юноши тут же загорелись. Женевьева и Манджиро еще немного поболтали, после, отблагодарив свою учительницу, он пошёл домой, а на его лице повисла довольная улыбка, и до самой двери дома он думал о том, куда же в первую очередь сводить Окухару-сенсей. Майки нравилась её компания, даже несмотря на разницу в возрасте и положение. Мало кто из учителей сможет так свободно общаться со своими учениками вне школьное время. То же самое можно было сказать и про Окухару: ей комфортно находиться рядом с Манджиро. Единственное, что её немного смущало, так это официальное обращение, однако это не особо мешало их общению. Всё с той же довольной лыбой Майки вошел в дом, где его ожидал старший брат. Шиничиро облокотился на дверной косяк и сложил руки на груди. — Ну и почему я последним узнаю, что ты встречаешься с нашей соседкой? — в его голосе была то ли обида, то ли злость, разобрать было сложно. Майки взглянул на Шина, и его раннее задумчивая улыбка сменилась громким историческим смехом. А всё из-за того, с каким лицом на него смотрел старший брат: казалось, вот-вот и он расплачется. Бедняга Манджиро схватился за живот и упал на диван, вытирая слёзы. — Ты хоть предупреждай, что собираешься затравить ебейшую шутку. – Благо дедули не было в зале, иначе бы он треснул внука газетой. Мат был вполне нормальным явлением в их доме, но Монсаку просил молодых сдерживаться и материться как можно реже. — С чего ты вообще взял, что я встречаюсь с ней? – немного успокоившись, спросил Майки. — Ты меня за идиота держишь? — Манджиро уже собирался раскрыть рот и сказать что-то колкое, как вдруг старший перебил его. — Даже не отвечай! – он пробурчал и уселся напротив брата. — Она каждый день приносит тебе сладости, вы переписываетесь, а теперь ты еще и домой к ней ходишь! Какого хуя, пиздюк? Вальяжно распластавшись, Манджиро смотрел на старшего брата с абсолютно непоколебимым лицом. «Сказать ему правду или же напиздеть, чтобы ещё больше растоптать его надежды на появление хоть какой-то девушки в его жизни, – думал Майки, — Хотя, я не хочу, чтобы потом мне Окухара вставила пизды за такие слухи», – последняя мысль заставила Манджиро погрустнеть, и он, откинув все мысли в сторону, сказал как есть и поднялся в свою спальню, оставив старшего брата в лёгком шоке.