Teacher's Pet

Несмотря на довольно поздний приход домой после прогулки, Манджиро не удалось нормально выспаться. Ранние сборы Эммы, крики о том, куда же запропостилась её косметичка, напрочь отбивали возможность вновь провалиться в сон, накрывая голову с двух сторон подушками. Сестра бесцеремонно ворвалась в комнату и начала взглядом обыскивать её, сканируя на наличие маленькой розовой сумочки, которая стояла как раз у её брата на столе. — Майки, какого чёрта ты не отвечал, что она у тебя в комнате? — в моменты, когда Эмма нервничала или была раздраженный, её голос становился до боли писклявым и неприятным, резал слух как ноготь по школьной доске. — Что она вообще тут делает?! — Блять, Эмма, ты сейчас на приколе? — промычал Майки, вылезая из подушек, понимая, что сна ему не видать, как бы он не старался. Он уставился на свою сестру так же раздражённо, как и она на него. «Ей что, делать нечего? Мечется по дому и орёт, что опаздывает, а сейчас стоит и пиздит на меня так, будто времени у неё вагон и маленькая тележка», — именно эти мысли пронеслись в голове сонного Манджиро. — Я в душе не ебу, откуда она здесь, — рявкнул он. — Мне ж делать нечего, кроме как воровать твою косметичку. Может, это я должен задать тебе вопрос: «какого чёрта твоя косметичка делает в моей ебучей комнате», м?! То ли от резкости брата, то ли от внезапного осенения, Эмма медленно поменялась в лице. Её ранее нахмуренные брови удивлённо приподнялись, а руки, что были сложены на груди, упали по бокам. Выглядела она сейчас, как котёнок, которого ткнули носом в то самое. Она нервно засмеялась, переминаясь с ноги на ногу, и призналась: — Я походу вчера оставила её у тебя, — тихонько пробормотала она, подходя к столу. Словив на себе взгляд брата, который так и говорил: «поподробней?», она продолжила. — Ты когда ушёл вчера, я зашла к тебе в комнату, чтобы накраситься. У тебя свет лучше падает, — объяснила она. На лице Манджиро до сих пор читалось недовольство, но после последующего извинения сестры за то, что зря наехала и разбудила его, немного сползло. Что ж, утро Манджиро прошло без «доброго утра», но хотелось верить, что таким оно станет. Масла в огонь подливала и рука, которая невыносимо чесалась. Облегчить зуд было практически невозможно, только если не прорезать в гипсе какое-нибудь отверстие. Но сейчас в топе по важности дел у него стоял завтрак. Живот неприятно стягивало при одной лишь мысли о еде, а слюноотделение усилилось. Спускаясь вниз по лестнице, которая выходила прямо в гостиную, Манджиро встретил громкий гул свиста и ехидных смешков. На мягком диванчике кремового цвета слева направо сидели четыре, как считал Манджиро, олуха: самый главный из них — Шиничиро, потом Вакаса, Такеоми и Бенкей. Последние три хлопали в ладоши и присвистывали, заливаясь смехом, в то время как Шиничиро сидел с каменным лицом. — Манджиро, расскажи-ка нам, как так получилось, что ты в свои семнадцать лет смог найти себе девушку, а твой брат-лузер, будучи двадцатидвухлетним мужиком, до сих пор ходит девственником? — на выдохе произнёс Такеоми, за что тут же получил кучу матерных комментариев от Шиничиро. Несмотря на весь абсурд в их поведении, Майки засмеялся. Поддразнивания Шиничиро всегда приносили удовольствие, так ещё и с самого утра. — Она не моя девушка, не несите хуйни, — отмахнулся Манджиро и направился к кухне. — Почему ты ещё дома? – наконец спросил Манджиро у старшего брата. Сегодня понедельник, начало девятого, но вместо того, чтобы быть на работе, как обычно, он сидел дома, так еще и со своими друзьями. — У меня сломались нужные инструменты, — пробубнил Шиничиро и отошёл поближе к веранде, чтобы закурить. — Заказал их вчера, через несколько дней придут. — Сделал паузу, чтобы стряхнуть тлеющий пепел и продолжил. — Без них работать не могу, поэтому посижу эти дни дома… Лучше расскажи, как прошла твоя свиданка с учительницей. — М-м-м, так она еще и старше него, — промурчал Вакаса, давя улыбку, словно чеширский кот. — На милф потянуло, а малой шарит. — Да завались ты! — одновременно закричали братья и молча уставились друг на друга. Шиничиро прожигал брата прищуренным взглядом, а Манджиро бездумно пялился на него. В мыслях было лишь одно: поскорее сделать чай и уйти с кухни, чтобы не выслушивать их бредни. — Я так понимаю, дедушка рассказал тебе об этом? — Он что, знал?! — взбешенно спросил Шиничиро и быстро потушил недокуренную сигарету, подходя к брату. Он опять узнаёт обо всём самым последним! — Нет, я сказал ему, что улетаю в Париж, — сказал Манджиро с непоколебимым выражением лица. На фоне раздались смешки и тихое шушуканье. — Шиничиро, ну конечно он знал! Если не от него, то от кого ты узнал? — От Дракена. Встретил его вчера, — объяснил Шиничиро. Услышав щелчок чайника, он попросил младшего брата сделать ему кофе и уселся за стол, дожидаясь хоть какой-то информации о вечерних похождениях. Залив кипяток, Манджиро поставил брату кофе и уже собирался уйти в свою комнату с чашкой чая и дорояки, как вдруг был остановлен громких «кхм, кхм» Шиничиро. Тот выжидающе смотрел на него, не обращая внимания на слова друзей о том, чтобы тот оставил младшего в покое. — Блять, Шиничиро, я не знаю, что ты там себе придумал, но это не было свиданием. Я показал ей несколько прикольных мест, так как через две недели она уезжает, плюс ко всему она наша соседка, мой временный репетитор и учительница. Еще раз пошутишь про «свиданку», — Манджиро особенно выделил последнее слово и наклонился ближе к брату, — и я харкну тебе в кофе, — он отстранился и направился к себе в комнату, ничего не объясняя, оставив кучку придурков наедине. Заперев дверь и задвинув роллеты, чтобы солнце не смогло пробраться в комнату, Манджиро плюхнулся на кровать, дожидаясь, пока остынет чай. Только девять часов утра, довольно рано для его выходного дня. Казалось бы, он должен был еще спать, как минимум два часа, но после такого «бодрого» утра сон как рукой сняло. Делать особо нечего. Загипсованная рука сокращала список занятий, которые входили в его повседневную жизнь. Если бы не она, он бы сейчас уселся за байк и рванул куда-нибудь. Все его друзья на занятиях, а до их окончания ещё шесть часов невыносимой скуки. Спустя несколько минут размышлений Манджиро всё же нашёл, чем заняться. Его внимание поглотили соцсети и бездумный просмотр забавных видеороликов на просторах ютуба под чаепитие. Это продолжалось на протяжении нескольких часов, пока и это не наскучило ему. Со вздохом отложив телефон, Манджиро встал с кровати и начал расхаживать по комнате, словно старик, выискивая взглядом что-нибудь, что могло бы его занять. Чёрная тетрадка с мультяшными котами выглядывала из не задвинутого ящика письменного стола. Та самая тетрадка, которую ему дала Женевьева. В ней он записывал всё самое важное и выполнял домашнюю работу. «Точно! — осенило его. — Домашка!». На самом деле, накопившейся домашки у него было очень много, но взяться он решил только за английский. Манджиро поднял роллеты, вновь запуская дневной свет в свою комнату, и уселся за стол, положив перед собой тетрадь. Открыв её и увидев то количество правил и заданий, которые ему записала Женевьева, юноша немного ошалел. Письменных упражнений, на самом деле, было не так уж и много, они просто были объёмными. Майки пробежался глазами по страницам, после чего взял ручку и со вздохом принялся выполнять их. «Это будет получше, чем умирать со скуки или же сидеть внизу с друзьями Шина», — подумал он. Время, проведённое за выполнением домашней работы, прошло довольно быстро. Правая рука устала от непрерывной писанины, а мозг, казалось, еще чуть-чуть и начал бы плавиться, но, тем не менее, в шею его никто не гнал, Сано сам изъявил желание сесть за уроки. За всем этим он и не заметил, как наступил обед. На часах была половина четвёртого — как раз то время, когда все возвращаются со школы. Вскоре, как и прогнозировал Майки, вернулась Эмма. «Значит, и Баджи с Чифую скоро будут дома», — подумал Майки и потянулся к телефону; он хотел встретиться с ними и прогуляться. Но, когда он написал сообщение в чат с вопросом: «го гулять?», его встретило разочарование в виде отказа. Баджи был наказан матерью и сидел дома из-за очередной драки в школе, а Чифую был слишком поглощен уроками, как он сказал. Кенчик же этим вечером был на подработке. Все самые близкие друзья, с которыми он чаще всего зависал, были заняты. Покончив с домашней работой, Майки закрыл тетрадь и вышел из комнаты, направляясь к Эмме. Зайдя к сестре, он упал на её кровать и начал со скуки подбрасывать одной рукой её мягкие игрушки, лежащие рядом, в то время как она разбирала свой портфель, косо поглядывая на брата. — Тебе скучно? — поинтересовалась Эмма, продолжая копошиться в учебниках и тетрадях. — Ага, — очередная подброшенная игрушка приземлилась ему прямо на лицо, и он тихо простонал. — Баджи с Чифую дома, а Кенчик сегодня на работе, — бубнил Манджиро. — Я со скуки домашку даже сделал. — Ого! Наконец-то ты решил сделать хоть что-то полезное. Ну раз тебе настолько скучно, то давай я найду, чем тебе заняться, — почему-то недовольным тоном сказала Эмма и сложила руки на груди, глядя на своего брата сверху вниз. Своё паршивое настроение она с самого утра выплёскивала на брата, который как раз попался под руку. Казалось бы, были произнесены всего две невинных фразы, но они сработали, словно триггер для Манджиро. Их частенько использовал дедуля, когда был не в духе, если видел, как Майки бездельничал. Настроение, которое едва улучшилось, вновь упало, и Манджиро, ворча себе под нос нелестные слова, вылетел из комнаты сестры, не желая больше делить с ней компанию. В своей спальне ему нечего было делать: скука давила на него со всех сторон, а просто лежать, глядя в потолок, его не особо привлекало. Из гостиной доносился шум, вызванный посиделками Шиничиро с друзьями. Видимо, ближе к обеду к их компании присоединился ящик пива, который сделал культурную беседу более оживлённой и громкой. Не желая больше оставаться в доме, Манджиро взял с прикроватной тумбочки запутанные наушники, кинул павербанк в небольшой рюкзак и вышел из дома, никого не поставив в известность. Когда он вышел на улицу, липкая духота, непривычная для конца апреля, неприятно легла на тело, а запах петрикора тут же ударил в нос, намекая о дожде. Погода в это время было обманчива: то резкое похолодание, то наоборот, из-за чего многие ходили с простудой. И это напрочь вылетело из головы, которая была забита раздражением, из-за чего Манджиро даже не взял зонтик. Хорошо, что хоть худи надел. Да и вообще, куда он собирался идти? Он и сам не знал. Друзья заняты, дома проще голову об стену разбить, нежели спокойно скоротать вечер. Возможно, обычная прогулка до магазина успокоит его разум и ноющий живот. Обедать дома он не стал, уж лучше перекусить чем-нибудь в магазине. Звонкий звук колокольчика, висящего над дверью круглосуточного, встретил Манджиро, как и милая продавщица, которая не менялась в этой магазине уже лет десять, если не больше. Сколько Манджиро себя помнит — столько она там не работала. Он поздоровался с ней и пошел к полкам со сладостями и напитками. Данго, бабл ти, тайаки, дораяки, мармеладки и другая всячина бросилась ему в глаза. Манджиро протянул руку к излюбленному десерту, как вдруг его окликнул знакомый голос. — Здравствуй, Майки! Он повернул голову в сторону, и улыбка непроизвольно расплылась на его лице, когда он видел Окухару. Она стояла рядом с ним, тоже выбирая сладкое. Судя по её одежде, — строгой чёрной юбке-карандаш и белой рубашке, — она только вернулась с практики. — Привет! — Манджиро закинул в пакет энергетик с печеньем и перевёл своё внимание на Женевьеву. — Только со школы? — Ага, — улыбнулась она. — Устала как собака, — Женевьева скорчила недовольное, чуть ли не плачущее лицо, и потянулась за лапшой быстрого приготовления. — Мало того, что поспала самую малость, так еще и из-за погоды весь день клонило в сон. — Так приди домой и завались спать, — предложил Майки, пожимая плечами. — Я бы так же сделал, если бы жил один, и меня никто не доставал… — утренние воспоминания ударили в голову, вызвав очередной приступ раздражения, но Манджиро быстро подавил их, не желая портить настроение Женевьеве своим отвратным. —Да-а-а, конечно, — рассмеялась она, покачивая головой. — А домашку кто за меня проверит? Ты? — Женевьева закинула в пакет пачку чипсов с фантой, и направилась к кассе. Манджиро за ней следом. — Почему бы и нет? — ухмыльнулся Майки, изогнув бровь. Женевьева ничего на это не ответила, лишь посмеялась, тихо прошептав себе под нос: «дурак». Оплатив покупки, они вышли из магазина. За резким раскатом грома пошел мелкий дождь, из-за чего Женевьева с Манджиро стали под козырьком круглосуточного, переглядываясь. — Ты домой? — поинтересовалась Женевьева, вглядываясь в лицо блондина. Как бы он не старался скрыть своё подавленное настроение, у него это не получилось. Девушка заметила это еще в тот момент, когда они поздоровались. — Не, я вообще вышел прогуляться, — отмахнулся Майки и пожал плечами. — Один что ли? — Ага, — уловив на себе удивлённый взгляд Окухары, Майки рассмеялся. — Ну, не то чтобы я горел желанием. Друзья все заняты, а дома с самого утра меня все выбесили, будто делали это нарочно. Вот я и решил, что лучше будет пройтись, но и с этим у меня проёб, — объяснил Манджиро и устремил взгляд наверх. Тёмные тучи сгущались всё сильнее, говоря о том, что этим вечером грозы не избежать. Выслушав Манджиро, Женевьево тихонько угукнула. Его рассказ навеял ей воспоминания о том времени, когда она жила вместе с родителями. Сестёр или братьев, которые бы её доставали, у неё, к сожалению, не было, но их отсутствие своим дрянным характером отлично компенсировала мать. В моменты их ссор ей хотелось убежать куда подальше и закрыться ото всех. Поэтому она прекрасно понимала Манджиро. — Не хочешь ко мне пойти? — с игривой ухмылкой спросила Женевьева, стараясь хоть как-то подбодрить Майки. В ответ на её предложение Манджиро немного удивился, но, увидев её довольное лицо, решил подыграть и, подмигнув, ответил: — Всё-таки решила доверить мне проверку тетрадей? — хихикнул он и ступил вместе с Окухарой под дождь. — Ни за что, Манджиро! Под звуки моросящего дождя, смешанного со звонким смехом, ученик со своей учительницей быстро направились к ней домой, стараясь как можно быстрее укрыться от дождя. Хорошо, что её дом находился совсем недалеко, иначе бы они точно промокли, ведь спустя минут десять, если не меньше, после того, как они, наконец, зашли, дождь только усилился. Первым же делом Женевьева пошла переодеваться, попутно крича Майки о том, чтобы он чувствовал себя как дома. Поэтому, представив, что он жил здесь всю жизнь, Манджиро по-хозяйски пошел на кухню и поставил чайник, доставая кружки для себя и Окухары. После этого он включил телевизор и упал на мягкий диван, который ему уже так полюбился, дожидаясь, пока закипит вода. — Я смотрю, ты воспринял фразу «чувствуй себя как дома» буквально, — рассмеялась Женевьева, заходя в гостиную, уже уловив запах только что заваренного чая. Услышав голос Окухары, Манджиро оглянулся на Женевьеву через спинку дивана. На ней была светлая майка и спортивки серого цвета, а на смену строгому пучку пришли распущенные волосы. В её руках была стопка тетрадей, пенал и еще какие-то блокноты. Всё это она с грохотом приземлила на обеденный стол. — Я сделал тебе чай. Зелёный, с молоком, как ты обычно пьёшь, — за всё то время, которое они занимались, Манджиро успел запомнить, что Окухара ест и пьёт. — Спасибочки, Майки, — улыбнулась Женевьева. — Вообще-то, ты мой гость, и обхаживать тебя должна именно я, а не наоборот. — Да ладно тебе, — Майки цокнул и принял сидячее положение на диване. — Говоришь так, будто я сделал что-то грандиозное. Кстати, Женевьева. — Внимание девушки полностью переключилось на юношу перед ней. — Будет ли сверх наглостью с моей стороны попросить у тебя какую-нибудь футболку? У тебя жесть как жарко. — Манджиро оттягивал свой худи туда-сюда, пытаясь хоть как-то охладить вспотевшее тело. — Оу, да, конечно! — Женевьева подскочила с места и пошла в спальню. Вернувшись с оверсайз футболкой, Окухара протянула её Манджиро, на что тот кратко поблагодарил. — Можешь пойти переоде… — начала девушка, но тут же замолчала. А сможет ли он сам снять худи с загипсованной рукой? — Тебе помочь снять худак? — поинтересовалась Женевьева, кивая в сторону гипса. — Было бы неплохо. Женевьева тихо угукнула и подошла к Манджиро. Когда она смотрела в его глаза сверху-вниз, в груди что-то ёкнуло и заставило кровь прилить к щекам. Уж слишком близко они были друг к другу. Подавив подступающее смущение, Женевьева перевела взгляд на край худи и потянула, пытаясь не задеть его левую руку. Когда она успешно избавилась от толстовки, Окухаре открылся вид на обнаженный торс юноши. Его тело было бледным и подтянутым, несмотря на то, каким худощавым он казался; даже в положении сидя у него можно было рассмотреть небольшой рельеф. Поймав себя на мысли, что прямо сейчас она разглядывает своего ученика, Окухара быстро схватила футболку и надела её на Манджиро. С этим дела обстояли намного легче. Сказав тихое «готово», Женевьева поспешно направилась в ванную комнату, чтобы охладить горящие щёки холодной водой из-под крана. О чём она не думала, так это о том, что прямо сейчас Манджиро испытывал тоже самое. В то время, как она помогала ему с переодеванием, прямо перед его лицом был панорамный обзор на её грудь. Облегающая майка делала его ещё более пикантным. Поэтому, как только дверь ванной захлопнулась, Манджиро тихо простонал, накрыв глаза рукой и положил на колени подушку, стараясь сконцентрироваться на чем-нибудь мерзком и отвратительном. Когда они оба успокоились и привели себя в порядок, то уселись за стол и начали пить уже остывший чай, попутно болтая и посматривая какую-то комедию, которая шла по телевизору. Сколько бы Манджиро не уговаривал Женевьеву отложить проверку тетрадей на «попозже», она не поддавалась, говоря, что лучше сделать дело сразу, а потом отдыхать, нежели отложить всё на последний момент. С протяжным мычанием Майки сдался. Всё это время, пока Окухара была занята школьной волокитой, Манджиро был предоставлен самому себе: смотрел телевизор, перескакивая с одного канала на другой; сидел в телефоне, временами перебрасываясь с Женевьевой двумя-тремя предложениями, стараясь не отвлекать её. Если в двух словах, то делал он всё то же самое, что и дома, но в компании Окухары. С ней ему не было скучно, даже когда она была полностью в работе. За окном уже стемнело, когда Окухара наконец сняла очки, потерев уставшую переносицу, и закрыла все тетради. Она повернулась в сторону Манджиро, поинтересовавшись, не голоден ли он, на что услышала отрицательный ответ. «Ну да, какой там ужин, когда наелся дораяки с энергетиком», — подумала она про себя. В очередной раз поставив чайник, Окухара уселась на диван рядом с Манджиро. — Может, посмотрим что-нибудь? — спросила Женевьева у Манджиро, и тот сразу протянул ей пульт. — Давай, — спокойно ответил он. Привычная ему энергичность отсутствовала в голосе. Сейчас он казался таким умиротворённым и смирным. Подперев голову одной подушкой, вторую, — более продолговатую, он прижимал к себе, устремив смыкающиеся глаза на телевизор. — Как насчёт ужастика? — лисья ухмылка расплылась на губах Женевьевы, когда она повернулась к юноше. Увидев это, он тихонько засмеялся, говоря, что только за! Выбрав фильм, Женевьева залила чай и ушла в ванную комнату, предупредив о том, что как только она смоет весь макияж, они начнут просмотр. Манджиро послушно кивнул и удобнее улёгся на диване, дожидаясь её прихода. Но, видимо, умывание и вечерний уход за кожей занял больше времени, чем он ожидал. Когда Окухара вышла из ванной, её встретило лишь тихое сопение юноши и дождь, который стучал по карнизам. Гостиную освещал лишь включенный телевизор и вытяжка, которая светила на кухне. Тихонько подойдя к дивану, девушка удостоверилась в том, что Манджиро и вправду уснул. Резинка на его волосах, которая удерживала хвост, упала на пол, распустив ранее собранные локоны. Щека была прижата к подушке, отчего была комично сплющена, что заставило Женевьеву тихонько засмеяться, находя его вид умилительным. Будить его совсем не хотелось, учитывая то, что сегодняшним утром он совсем не выспался и спал часов пять, если не меньше. Женевьева достала запасное одеяло и укрыла им Манджиро, после чего выключила всю технику, которая могла бы разбудить его своим светом. Когда она последний раз взглянув на Манджиро, Окухаре захотелось провести по его волосам рукой, почувствовать, насколько мягкими они были. Она уже хотела протянуть руку, но вовремя себя одёрнула. — Добрых снов, Майки. И сон Манджиро был действительно добрым, но до тех пор, пока его не разбудили три тяжёлых стука в дверь. Открыв глаза, Майки немного опешил, не понимая, где он. Но, когда он осмотрелся по сторонам, до него дошло — он уснул у Окухары. Он встал с дивана и откинул одеяло в сторону, стараясь прийти в сознание после долгого и такого сладкого сна. На столе лежали записка и ключи. «Доброго утра, Майки! Надеюсь, ты не злишься на меня за то, что не разбудила тебя. Как и вчера, я сегодня на практике до трёх. Дом откроешь сам, ключи на столе. Если захочешь, завтрак сам себе приготовишь. Худак на кресле. Как будешь уходить, положи ключи в…» Не успел он дочитать записку до конца, как Манджиро вновь отвлёк стук в дверь и последующие за ним слова, явно принадлежащие мужчине постарше: — Женевьева, милая, ты дома?