Teacher's Pet

За время отсутствия Манджиро все мысли и разговоры его друзей были заняты лишь одной темой — неужели Сано бросил всё и сорвался к их (уже бывшей) учительнице? Было ли у них что-то? Какого рода у них отношения? Пьяная болтовня умолкла, как только дверь в квартиру Ханемии снова открылась. Ребята тут же повернули головы в её сторону и увидели Манджиро. Он молча бросил ключи от байка на столешницу; облокотившись о стену, снял свои конверсы, не поднимая зачарованного взгляда с пола, и нехотя прошёл в гостиную. Если говорить откровенно, после того, что произошло на станции, Манджиро не особо-то и хотелось находиться в компании своих подвыпивших друзей. Ему было бы в разы приятнее просто сесть на байк наедине со своими мыслями и рвануть куда-нибудь подальше, обрабатывая недавно случившееся. Но, к сожалению, он не мог. Было бы некрасиво с его стороны бросить друзей, которые так долго ждали его выход с больничного. Поэтому, понимая, что любопытных вопросов не избежать, он, наконец, поднял взгляд, который тут же столкнулся с ехидными ухмылками ребят. Манджиро упал на диван, взяв бутылку очередного слабоалкогольного напитка. — Ну что, попрощался со своей милфой? — Казутора был первым, кто нарушил тишину. Он лениво сидел на полу у дивана и курил, с улыбкой выдыхая дым в потолок. Баджи и Чифую подловили его смех и тоже рассмеялись, подмигивая в сторону Манджиро. — Тебя ебать не должно, — с натянутой улыбкой и прищуренными глазами произнёс Сано. Все в комнате начали допрашивать Манджиро, но в итоге каждая их попытка с треском проваливалась. Ребята шутили и подкалывали блондина, который в свою очередь был непробиваем. На каждый вопрос он отвечал сарказмом, а порой и вовсе увиливал от ответа, перескакивая на другую тему. И пока все были заняты расспросами, Дракен молчал, наблюдая за лицом Манджиро, а если быть точнее — за его губами, которые были красноватого оттенка и слегка блестели. «Может, это дешёвая слабуха окрасила их, — предположил Дракен, — но откуда эти едва заметные блёстки?» Точно! Это был блеск для губ! Эта вязкая текстура очень похожа на то, что вечно оставалось у него на щеках после нескончаемых поцелуев Эммы. Дракен решил, что говорить об этом при всех будет не совсем тактично и уместно, тем более если Манджиро так упорно игнорирует все вопросы о Женевьеве. Поэтому он просто написал ему об этом в смс. Звук уведомления отвлёк Манджиро от не такой уж и интересной беседы с Баджи и Казуторой. Он с огоньком в глазах потянулся за телефоном в надежде, что сообщение было от Женевьевы, но встретило его лишь: «Вытри рот, он в блеске.», отправленное его лучшим другом. Разочарованно вздохнув, он сделал еще один глоток напитка и после этого вытер губы тыльной стороной ладони, будто мешали ему капли, а не блеск Окухары. Ближе к вечеру ребята начали размышлять о том, куда же им дальше податься в поисках веселья. — Поехлли в бар! — воскликнул Баджи, ближе притягивая к себе за шкирку Казутору и Чифую. — Какой, к чёрту, бар? Кто вас пустит? — настала очередь Дракена присоединиться к разговору. Среди всех он всегда казался самым умным и ответственным, поэтому и курировал своих друзей, когда они снова придумывают свои безмозглые идеи. — Нуу тот! Кторый ещё нндалеко от дома Майки! — А-а-а-а, тот! — послышался голос Ханемии. — Тот бар, где Шиничиро с Вакой вечно пьют? — Да, он самый! Еднственный бар в округе, в который точщно пускают ннсовершш…ннолетних, — с улыбкой промурчал Баджи, как кот прижимаясь щекой к щеке Чифую, который изо всех сил пытался оттолкнуть его. — Ты пьян в зюзю, Баджи! — возразил Чифую и наконец-то выбрался из хватки брюнета, который тут же, потеряв равновесие, упал на пол, со смехом повалив за собой Казутору. — Ты не сядешь за байк в таком состоянии! — И правда, на часах было лишь начало одиннадцатого, а Баджи уже был пьян в стельку. Из всей компании его всегда уносило самого первого. И то, что он сейчас предлагал поехать в бар, было ничем другим, как просто пьяным бредом. Обработав всё сказанное Чифую, Баджи приподнялся, и, моргнув несколько раз и глубоко вздохнув, продолжил: — А и я не говврил, что сяду за байк. Ты меня поввзёшь! Майки, Чифую и Дракен молча переглянулись. Они понимали, что спорить с Кейске, особенно в таком состоянии, бесполезно, поэтому просто сдались. — Ладно, поехали. Всё равно обещали встретиться с остальными. — Дракен устало потёр переносицу, уже догадываясь, насколько «весёлая» ночка его ждёт. И пока Баджи с Казуторой радостно галдели, он встал с места и пошел к выходу, — собирайтесь и догоняйте нас. Поехали, Майки. — Дракен кинул на друга взгляд, в котором так и читалось «пошли, перетрём кое-что». Выйдя из подъезда, Дракен подкурил и уселся на ближайшую лавочку, которая стояла неподалёку от припаркованных байков. — Ничего не хочешь рассказать? — спросил он, глядя на Манджиро. Времени на разговор им хватало, так как оба знали, что если оставить Баджи, Чифую и Казутору наедине, то их сборы затянутся на двадцать минут как минимум. — Женевьева уехала, — сухо произнёс Манджиро. Дракен угукнул и сделал затяжку. — Это я знаю, — спустя пару минут ответил Рюгуджи. — Ты в последнее время не особо-то разговорчивый. Это не похоже на тебя. Весь больничный дома проторчал, ни с кем не гулял. Может расскажешь нормально, что случилось? Это из-за Окухары-сенсей? Дракен всегда был самым близким для Манджиро другом. Понимал его с полуслова, поддерживал несмотря ни на что, переживал за него, как за родного брата и всегда помогал. Майки никогда не врал ему, и сейчас ему хотелось выговориться как никогда раньше — Дракен видел это по тому, как он мялся с ноги на ногу, явно думая над тем, как и с чего начать. С одной стороны, он мог вывалить на Дракена всё как есть, но с другой — ему вообще не хотелось этого, ведь Женевьева была его учительницей, хоть и на время, а любая подобная связь с учеником была запрещена. «Но ведь она больше не преподаёт в нашей школе. Да и вообще, она уехала», — с этими мыслями Манджиро сдался и рассказал Дракену обо всём, что умалчивал на протяжении месяца. Рюгуджи ожидал, что рассказ Майки выйдет интересным, но чтобы настолько!.. — Ну ты даёшь, Майки! — оживлённо сказал Кенчик и кинул сигарету в сторону, вставая с лавки. — Ну, спасибо, что хоть при всех в классе не засосал её! — смех Дракена немного развеселил Манджиро, и на его лице опять появилась улыбка. — Не переживай ты так! У тебя ведь есть её телефон? — получив в ответ кивок, Рюгуджи продолжил. — Ну вот! Будете по видеосвязи общаться, раз ты говоришь, что она не против и дальше с тобой заниматься… английским, — на последнем слове брови Кенчика игриво задёргались, намекая на совсем другой подтекст. В ответ на это Манджиро рассмеялся и шутливо ударил друга в плечо, подходя к байку. — Не кисни, милфхантер! — сказал Дракен и сразу же услышал недовольный голос Манджиро. — Да не милфа она! — возразил Манджиро. — Ладно-ладно, залезай уже, нас остальные, наверное, уже заждались. С этими словами Дракен и Майки рванули в бар, отмечать выход последнего с больничного в компании Свастонов. И пока в небольшой пивнушке алкоголь лился рекой, веселя всех несовершеннолетних посетителей, поезд Женевьевы подъезжал к своему пункту назначения. Она заранее позвонила отцу, поэтому по приезде Женевьеву уже ожидала машина. В руках Венсана, встречающего дочурку на выходе из вагона, был роскошный букет бледно-желтых роз. Знакомая чёрная иномарка, что была припаркована недалеко, сразу же бросилась в глаза сквозь толпу прохожих, как и тёплая улыбка отца, которая в столь поздний час даже на расстоянии сумела согреть замёрзшую Женевьеву. На часах было два часа ночи, и холодный весенний ветер обдувал её тело, но, когда она рванула с места и оказалась в объятиях отца, этот холодок вмиг исчез. Кряхча и смеясь, Венсан обнял Женевьеву, которая, как маленький ребёнок, прыгнула на него. Не обращая внимания на прохожих, отец кружил свою дочь, радостно целуя в щеки. — Ну всё-всё, пап, пусти меня, — со смешком произнесла Женевьева, и Венсан исполнил её просьбу. — Вы только гляньте на неё. Взрослая, видите ли, родно-о-ому отцу уже нельзя потискать свою дочурку. Не нужен я больше тебе, так бы и сказала сразу, — обиженно причитал Венсан, укладывая чемоданы дочери в багажник, пока она смеялась над его сценкой. — Ну па-а-ап, не чуди! — девчушка подошла к отцу со спины и крепко-крепко обняла. — Ты же знаешь, что я тебя люблю больше всех на свете? Венсан захлопнул багажник и развернулся к дочери, заключая в объятия. — Конечно, знаю, дорогая, — ответил он и чмокнул Женеву в макушку. — Больше, чем своих нарисованных чудиков? — намекая на всех мужских персонажей, по которым его дочь фанатела не первый год. Услышав это, Женевьева театрально ахнула, и положив руку на сердце, отстранилась. — Уважаемый, во-первых, они не чудики! А во-вторых, знайте свои границы! — Как скажешь, дорогая, — Венсан рассмеялся, и, открыв дверь, уселся на переднее сиденье. — Ты голодна? — Ты еще спрашиваешь?! — Женевьева уселась на пассажирское и пристегнула ремень безопасности. С протяжным вздохом она сняла лодочки и с жалостью взглянула на все свои мозоли. Из-за невысокого роста Женевьеве казалось, что если ты низкий, а особенно если ты ещё и женского пола, то к тебе будут относиться несерьёзно, как к ребёнку. Поэтому каждый раз, выходя на важные мероприятия, она надевала высокий каблук во избежание своего вымышленного загона. — Вот и славно. Мама сегодня готовила утиное конфи и вишисуаз. Улыбка Женевьевы тут же упала и сменилась недовольной гримасой. — Как чудно, — выдавила она из себя, чтобы у отца не возникло вопросов о её резкой смене настроения. Сил на разговоры после двенадцати часов поездки не было, и Венсан это прекрасно понимал, поэтому включил радио, чтобы оно разбавляло тишину салона, и поехал в сторону дома. Дом семейства Окухара находился в частном секторе — подальше от городской суеты. Некогда родной фасад встретил Женевьеву, когда они подъехали к двухэтажному дому, который был выстроен в форме огромной коробки. Почти что чёрная отделка корпуса, казалось, делала его еще темнее в свете ночи, освещаемой одиноким фонарём. Загнав машину в пристроенный к дому гараж, Венсан и Женевьева зашли внутрь, где их встретил лишь радостный лай йорка. — Ричи! Я так скучала по тебе, мой хороший! — Увидев любимого питомца, Женевьева сразу же упала на колени и начала обнимать мигом подбежавшего пёсика. Он начал облизывать лицо хозяйки, счастливо виляя хвостом, всё прыгая и прыгая у неё на руках. Пока Женевьева переживала момент воссоединения с питомцем, Венсан заносил её чемоданы, временами поглядывая в её сторону, умиляясь столь трогательной сценой. — Вивьен, дорогая, мы дома! — прокричал Венсан, проходя в гостиную, что плавно перетекала в кухню. На большом прямоугольном столе, застеленном белой скатертью с элементами золотых узоров, стоял уже остывший ужин с приборами на две персоны. Кроме торшера, находящегося в углу зала, никакого освещения не было. Вся техника выключена, свет тоже. Устало вздохнув, Венсан включил свет и принялся разогревать еду. Теперь гробовую тишину дома заполнял шум микроволновки, лай Ричи и гул электрочайника. Послышался топот тапочек, что бились о ступни, пока их владелец спускался со второго этажа. Повернув голову на источник нового звука, Венсан и Женевьева увидели фигуру матери. Длинноволосая брюнетка лет сорока пяти в шелковом халате не спеша прошла на кухню со скрещенными на груди руками. Её выражение лица всем своим видом выражало недовольство. Наверняка причиной её раздражения послужил грохот, что доносился с кухни и разбудил её. — Доброе утро, дорогая, — со смешком сказал Венсан и тут же подошёл к жене, целуя её в щеку. Косо взглянув на него, Вивьен закатила глаза и отстранилась, усаживаясь на мягкий стул за столом. — Очень смешно, Венсан. Вы могли ещё громче шуметь? Почти три часа ночи, — тонкие пальцы, украшенные дорогими кольцами, нервно постукивали по столу. — Дорогая, не злись. Мы только приехали и жутко проголодались. Обещаю, что будем потише, иди спа… — Ты закрыла практику? — не дослушав мужа, Вивьен перебила его, серьёзно обратившись к дочери. — И тебе привет, мамочка, — Женевьева скривила улыбку, сощурив глаза, всем видом показывая свою «радость». — Как у меня дела? Спасибо, что спросила! Всё отлично, а у тебя как? — сарказм так и просачивался в её словах. Женева сидела на диване и ласкала питомца, не удостаивая мать взглядом. — Не паясничай! Я твоя мать и я обязана знать, что у тебя с учёбой! — тон Вивьен стал более громким и агрессивным. — Да тебя только это и волнует! Моя сраная учёба и всё! Могла бы хотя бы раз спросить, как у меня дела, а не: «как там учёба?» — Следи за языком, Женевьева, — перебил её Венсан. Он старался не вмешиваться в их с матерью разборки, но и терпеть нелестных высказываний в сторону своей жены от дочери тоже не собирался. Громко хмыкнув, Женевьева встала с дивана, взяв на руки Ричи, и направилась вверх по лестнице. — А как же еда? — удивлённо крикнул Венсан, стоя со сковородкой в руках. — Я ненавижу вишисуаз, а утка у неё получается слишком жирная, что после неё тошнит! — Да что ты говоришь? — ахнула Вивьен и развернулась в сторону дочери, устремив взгляд на её фигуру, стоящую на лестнице. — Значит готовь себе сама, дорогая, — мать встала с места и направилась к ней. — И вообще, зачем ты сюда приехала? — раздражённость Женевьевы после этих слов сменилась лёгким шоком. Девушка опешила, не зная, что ответить. — У тебя есть своя квартира. Так что забирай свою вечно орущую шавку и езжай туда, раз всё тебе здесь не так. — С этими словами Вивьен закончила свою речь и прошла мимо дочери в спальню, громко хлопнув дверью. Женевьева опешила, и стояла как вкопанная посреди лестницы, бездумно глядя в одну точку. Глаза начало пощипывать от подступающих слёз. Она, конечно, ожидала, что возвращение домой не принесёт ей особой радости, но чтобы всё вышло настолько отвратительно… В её планах не было надолго задерживаться у родителей, учитывая, что у неё есть собственное жилье. Венсан отговорил дочь ехать на другой конец города по ночи и предложил переночевать у них, а утром, хорошенько выспавшись и позавтракав, он бы её сам отвёз в подаренную им квартиру. Он видел, что отношения у дочери с женой натянуты — они никогда не сходились во мнениях, из-за чего Вивьен срывалась, крича о том, что дочь специально делает ей всё на зло. Поэтому, как только ей исполнилось восемнадцать, он подарил ей отдельное жилье, чтобы сберечь нервы и ей, и себе, и жене. — Милая, не слушай её, — ласково пробормотал Венсан, глядя на дочь. — Ты же знаешь маму. Она всегда ворчливая, когда голодная или если её разбудить, — он старался в шутливой форме хоть как-то разрядить обстановку, подходя к Женевьеве, но та лишь попятилась назад, пряча лицо в волосах. — Мг… Я, наверное, постараюсь уснуть, пап. Я бы хотела завтра сразу сдать дневник практики и характеристику преподам, — голос подрагивал, но она старалась не подавать виду, что вот-вот может расплакаться. — Сможешь меня отвезти завтра в универ? — Конечно, дорогая! — Спасибо… Спокойной ночи, пап, — пробормотала Женевьева, после чего направилась в свою комнату, крепко обнимая питомца. — Спокойной, милая! Люблю те-бя… — последнюю часть предложения Венсан произнёс в пустоту, судя по тому, что прямо перед ним дверь в старую комнату Женевьевы закрылась, оставив мужчину одного на кухне. — Прекрасная семейная встреча… — сказал он самому себе, сидя за пустым столом с резко пропавшим аппетитом.