Teacher's Pet

— Милая, подай мне сахар.   Утро в доме Окухара прошло как в старые, хотя может и не очень добрые, времена. Всех ждал ранний подъем, ведь у каждого всегда было, чем заняться. Венсан собирался на работу, Женевьева подрывалась и сваливала из дома, делая вид, что идёт в школу, а на самом деле прогуливает её, а у Вивьен это просто вошло в привычку; всё их совместное время заканчивалось на завтраке.   Женевьева проснулась довольно быстро несмотря на то, что проспала она буквально часа четыре. Желание как можно быстрее уехать из родительского дома будоражило лучше любого будильника. Сейчас она сидела за обеденным столом и смотрела недоумённым взглядом на мать, которая была с ней так любезна и мила, будто это не она несколько часов назад кричала о том, чтобы девушка выметалась к себе домой. Проглотив неприятное воспоминание, Женевьева молча протянула матери сахарницу, после чего продолжила чаепитие, временами подкармливая питомца, который не отходил от только недавно прибывшей хозяйки ни на шаг, всё время сидя у неё на коленях.   — Какие планы на день? – поинтересовалась Вивьен, глядя сначала на мужа, а потом на дочь.   — Папа отвезёт меня в универ, чтобы окончательно закрыть практику, – начала Женевьева. Честно говоря, поддерживать разговор после вчерашнего вообще не хотелось. Делала она это чисто из вежливости и нежелания вновь ссориться. — Ну а потом он отвезёт меня домой, – встречаться взглядом с матерью не было желания, поэтому взгляд девушки был бездумно устремлен в фарфоровую чашку с зелёным чаем.   Ответ дочки будто шокировал Вивьен. Её брови в удивлении приподнялись, и она на миг отставила чай, переводя всё своё внимание на Женевьеву.   — Так быстро?! – её лицо, казалось, выражало искреннее удивление и, в какой-то степени, разочарование.   Было одновременно и забавно, и жутко. Как женщина, которая несколько часов назад брызжела злобой и раздражённостью в адрес собственной дочери, сейчас сидела с ангельским личиком и на полном серьёзе спрашивала у неё о том, почему её визит оказался таким скоротечным.   — Я думала, мы поужинаем вместе. Как нормальная семья.   «Наша семья «нормальная» только тогда, когда мы не видим друг друга», – хотела сказать Женевьева, но она не стала, а лишь подавила эту мысль смешком.   Улыбка на лице дочери не осталась незамеченной Вивьен и Венсаном. Мать тут же поинтересовалась, что вызвало этот странный смешок ровно после того, как она заговорила о семье.   — Я сказала что-то смешное? – спокойный тон на миг дрогнул, а миловидная улыбка сползла, оставив на лице серьёзность.   Уловив смену настроения Вивьен, Венсан твёрдо поставил чашку на стол, переводя её внимание на себя. Он понимал, что жена может зацепиться за что угодно и раздуть из этого ссору, поэтому кинул на неё строгий взгляд, намекая, что лучше промолчать. И, что удивительно, она прислушалась к нему. Показательно хмыкнула и отвела взгляд в сторону, покачав головой.   — О женихах думает, да, милая? – глава семьи решил разрядить едва не накалившуюся обстановку своей излюбленной "шуткой". Он со смешком чмокнул дочь в макушку и погладил по волосам.   — Пап, не смеши. Какие женихи?   — Даже не знаю... Ты какая-то задумчивая с утра, смеёшься ни с того ни с сего.... Может за директором Уоллесом скучаешь, а признаваться не хочешь, м? – Венсан выжидающе поднял брови и с улыбкой уставился на Женевьеву.   От такой неожиданной "шутки" девушка поперхнулась и громко закашлялась. Она ошарашенно посмотрела на отца, думая над тем, что вообще поспособствовало такой мысли забраться в его седую голову?!   Вивьен же, услышав незнакомое имя, тут же оживилась. Легкая улыбка украсила её лицо. Она упёрлась подбородком в ладонь и перевела своё внимание на мужа.   — Дорогой, что ещё за директор Уоллес, м?   — Просто директор! — Очень хороший мужчина. – в унисон ответили Венсан с Женевьевой и тут же переглянулись друг на друга.   — Как ты можешь говорить, что он очень хороший?! Вы толком даже не знакомы! – удивлённо воскликнула Женевьева, не понимая, откуда у отца такие выводы. — Хотя, мне всё равно, – она закатила глаза и продолжила пить чай.   — Мне достаточно знать, что мы в одной лодке, хоть и по сути мы конкуренты, – с ухмылкой ответил Венсан. — Арканджело хорош собой, молод, при деньгах, достойно воспитан. Возьми себе на заметку, — подмигнул он.   — Что значит «мы в одной лодке»? У директора есть свой бизнес, помимо школы? – удивлённо спросила Женевьева.   — Ну да. А ты не знала? – почему-то Венсан думал, что дочь должна была быть в курсе об этом.   — А есть фотография этого мужчины? — любопытство Вивьен брало над ней вверх. Судя по рассказу мужа, директор был и вправду хорошим, а если быть точнее, то очень хорошим кандидатом в качестве будущего зятя и партнёра по бизнесу.   Что Венсан, что Уоллес – оба занимались продажей недвижимости и управлением крупными фирмами в Токио, что приносило довольно хорошие деньги. Неудивительно, что Венсан заприметил Арканджело.   — Мама! – воскликнула Женевьева, из-за чего Вивьен тихонько рассмеялась, наблюдая за тем как закипает её дочь.   — Конечно есть. Мы добавили друг друга в друзья на фейсбуке, – непринуждённо ответил Венсан и полез в карман за телефоном. Чего он не заметил, так это выражения лица дочери, которая мысленно обозвала их обоих «старпёрами». Щурясь, он начал что-то вводить на экране, но дочь быстро одёрнула его, желая как можно скорее закрыть эту тему.   — Папа, ты не забыл, что мне нужно в универ? Поехали, а то я потом целую неделю буду бегать за этим преподом, чтобы он принял мой дневник! – проскулила Женевьева, дёргая отца за рукав пиджака. – Поехали-и-и!   — Ну всё-всё, едем, жучка, – мужчина со смешком встал из-за стола, плетясь вслед за дочерью. — Дорогая, я тебе скину его фото! – прокричал Венсан в момент, когда Женевьева выталкивала его из дома, прощаясь с матерью.   Попрощавшись с мужем и дочерью, Вивьен встала из-за стола и принялась убирать с него посуду, погрузившись в свои мысли.   — Уоллес, говорите... Как интересно, – тихонько хмыкнула Вивьен.   Закинув грязную посуду в посудомойку, Вивьен уселась на диван и стала шерстить страничку своего мужа в фейсбуке, чтобы найти директора, который её так заинтриговал.   И пока Вивьен была занята поиском какой-либо информации об Уоллесе, Женевьева с Венсаном подъезжали к главному корпусу её университета. Родные стены учебного заведения, которое она не так уж и часто посещала, казалось, радушно встретили будущую выпускницу. Женевьева шла по пустым коридорам и заглядывала в приоткрытые двери, интересуясь у знакомых и не очень преподавателей, где найти профессора Окаду. Получив ответ, Женевьева поблагодарила своего "спасителя" и вприпрыжку побежала на третий этаж в нужный кабинет.   — Входите, – послышался голос из-за двери, после того как Женевьева постучала. — Кто это ко мне пожаловал? Неужто Окухара-сан? – профессор стоял у высокого шкафа, переставляя папки с бумагами. Он с улыбкой поприветствовал Женевьеву, как только та зашла в кабинет.   — Здра-а-авствуйте, Окада-сенсей!   — Я так понимаю, вы окончили практику, – Окада отложил папки и уселся за рабочее место, переводя своё внимание на студентку. — Ну, показывайте мне свой дневник и характеристику, да рассказывайте, как прошел ваш месяц.   Женевьева мигом отдала все бумаги профессору и уселась напротив него, рассказывая о том, как прошла её практика. Окада-сенсей внимательно слушал, угукая и задавая вопросы, поддерживая разговор. Он был одним из немногих преподавателей, лекции которых Женевьева старалась не пропускать. Окада всегда шёл навстречу своим студентам, с охотой помогал им, если у них возникали трудности в понимании его предмета. На протяжении всей учёбы Окухара и сама не раз обращалась к нему за помощью, и он никогда не отказал ей даже несмотря на её пропуски, из-за которых многие преподаватели меняли своё отношение к студентам в худшую сторону. — Что ж, судя по характеристике, вашей практикой остались более чем довольны! – с улыбкой произнёс Окада. — С дневником практики тоже всё хорошо. Осталась лишь защита диплома.   — Вот как раз об этом я и хотела с вами поговорить, – прощебетала Женевьева. Она придвинулась ближе к его столу и протянула небольшой, но довольно толстый конвертик.   На лице Женевьевы расплылась ангельская улыбка, будто это не она сейчас всучивает профессору взятку. Окада-сенсей перевёл взгляд на конверт, потом на выпускницу, после чего тихо рассмеялся.   — Вы неизменны, – мужчина снял очки и устало потёр переносицу. — Окухара-сан, я не могу понять одного, – уловив удивлённый взгляд Женевевы, профессор продолжил, – с вашими знаниями вы с лёгкостью можете самостоятельно защитить дипломную работу. Вы ведь далеко не глупая девушка, наоборот, я бы сказал, одна из лучших по успеваемости, несмотря на прогулы. Так почему вы, даже не попробовав, сразу хотите заплатить? А ведь так и есть! Женевьева была довольно способной студенткой и могла бы с лёгкостью защитить диплом сама. Со стороны можно было подумать, что всему виной избалованность со стороны отца, но нет. Проблема её нежелания самостоятельно защищать диплом заключалась в страхе. Да, в обычном страхе. Женевьева боялась выступать перед взрослыми тётеньками и дяденьками, боялась ошибиться и с треском опозориться.   Это может показаться немного странным, ведь как она вообще может бояться публичных выступлений, будучи без пяти минут преподавателем? В отличие от профессоров, которые сверлят тебя взглядом и цепляются к каждому слову (словно они не экзаменаторы, а надзиратели), дети не столь сосредоточены на ней, поэтому она чувствует себя с ними спокойнее. Закрывать дипломные и курсовые работы деньгами было намного легче. Как бы хорошо она не подготавливалась, заходя в аудиторию в день сдачи, её окутывала паника и весь выученный материал улетучивался, оставляя её наедине с "надзирателями" и трясущимися от переживаний руками.   — У меня планы на этот день, – просто и с улыбкой соврала Женевьева. Ей незачем было посвящать профессора в истинную причину.   Ответ был неубедительным и верилось в него с трудом, учитывая, что все отмазки Женевьевы были однотипны (не то чтобы её это волновало).   — Что ж, – начал Окада, притягивая к себе конверт. — Тогда свяжемся, когда вам будет удобно его забрать.   — Как чудно! – Женевьева радостно хлопнула в ладоши и встала с места. — Тогда я могу идти, Окада-сенсей?   — Да, конечно, Окухара-сан.   — Вы лучший! – воскликнула Женевьева. — До свидания, профессор! – последнее, что она сказала, прежде чем скрыться за дверью.    Со спокойной душой девушка вышла из корпуса и чуть ли не вприпрыжку побежала к отцу, который всё это время сидел в машине на пару с питомцем и ждал её   — Ну как всё прошло? – поинтересовался Венсан, как только Женевьева уселась, пристёгивая ремень безопасности. Маленький Йорк тут же соскочил с его колен и прыгнул к хозяйке, весело виляя хвостиком.   — Всё отлично, не переживай, – она тискала своего питомца и прижимала к груди, целуя в макушку. — Теперь и покушать можно!   Спустя пятнадцать минут Венсан, Женевьева и их маленький компаньон были в французском ресторане. Не изменяя своим вкусам, отец выбрал лёгкий салат Нисуаз. Женевьева же решила взять Шодо* с Тарт Татеном*. Что могло быть лучше, чем совместить сладкую яблочную выпечку с тёплым алкогольным напитком? Проговорив заказ официантке, Женевьева обратила внимание на то, как отец проводил взглядом эту молодую и довольно привлекательную особу.   — Пап? – Женевьева одёрнула отца, вырвав из транса, в который его загнала фигура девушки.   — Д-да, дорогая? – услышав голос дочери, Венсан прокашлялся и заёрзал на месте, поправляя пиджак.   — Как у вас с мамой дела? – поинтересовалась дочь, с ехидной улыбкой кивнув в сторону молодой особы, что минуту назад приняла их заказ.   Усталый вздох вырвался из груди мужчины. Он удобно откинулся на мягкий диванчик и, подкурив сигару, ответил:   — Раньше было лучше, – с капелькой грусти рассмеялся Венсан, выпуская дым.   Он не соврал. Раньше их с Вивьен отношения действительно были лучше. Последние несколько лет их союз трудно было назвать счастливым. Говоря откровенно, на семейную пару они и вовсе не походили, больше на знакомых, которые имели общее дело. Партнёры по бизнесу, не более. Уважение и поддержка со стороны Вивьен к мужу стала медленно пропадать, хотя причин для этого не было. Венсан всегда давал своим двум любимым женщинам всё самое лучшее и никогда им ни в чем не отказывал. Разногласия и ссоры в их паре были редкостью, но как только их дочь поступила в университет, начали набирать обороты.   Мнение окружающих у Вивьен всегда было одной из первых вещей по важности. Красивая картинка для неё была превыше всего. Идеальная семья без каких-либо изъянов – вот что имеет значение. Идеальный муж, который в поте лица старается на благо семьи, идеальная мать-карьеристка, совмещающая в себе бизнес-леди и домохозяйку, и просто красавица дочка, которая беспрекословно слушается её. Однако дочь, становясь старше, перестала подстраиваться под мать, дабы угодить её "причуде", чем и начала выводить из себя Вивьен. В отличие от неё, Женевьева не придавала такого огромного значения тому, что о ней скажут люди. Конечно, это не означало, что она может позволить себе выйти в люди как замухрышка, но и "вылизывать" себя до идеала, чтобы угодить другим, тоже не станет. Их ценности и взгляды на жизнь в корне разнились, и вместо того, чтобы принять дочь с её собственным мнением, Вивьен приняла это на свой счёт, сказав, что всё, что делает Женевьева, это нарочно выводит родную мать из себя, ни во что её не ставя. С этого и начались ссоры Вивьен и Венсана, ведь он не мог оставаться в стороне и стал заступаться за дочь, отстаивая её права. Обстановка в доме с каждым днем накалялась всё больше и больше, и, чтобы прекратить ежедневные крики, Венсан принял решение подарить дочери отдельное жилье – место, где её никто не будет упрекать.   — Ясно... – ответила Женевьева, считая, что не стоит выпытывать у отца подробности их с матерью личной жизни.   Словно уловив беспокойство дочери, Венсан взял её за руку и нежно сжал, сказав:   — Не забивай этим голову, милая. Мы взрослые люди и сами разберёмся с этим.   Заказ не заставил себя долго ждать. Спустя некоторое время у их столика появилась та же официантка с большим разносом в руках. Не упуская возможности, Венсан успел сделать ей пару-тройку комплиментов, после которых её щеки приобрели розоватый оттенок. Пожелав приятного аппетита, она быстро удалилась, стараясь скрыть подкравшуюся улыбку. Венсан лишь посмеялся над этим, качая головой и говоря о том, как же молодость прекрасна.   Закончив с трапезой, Венсан попросил счёт. Он заплатил за обед и оставил понравившейся официантке чаевые в сумме её месячной зарплаты, напоследок поблагодарив за тёплый приём, после чего они с Женевьевой уехали в направлении её квартиры.   — Дорогая, я не буду у тебя засиживаться, – сразу сказал Венсан. — Помогу тебе с чемоданами и поеду. Дела кое-какие есть. Ты уж сама разбирайся, но если вдруг что, звони! – с этими словами отец вышел из машины и принялся доставать вещи Женевьевы из багажника.   Как только сумки были у порога квартиры, Венсан чмокнул дочурку в щеку, напоследок обняв, и убежал по делам, оставляя девушку наедине с питомцем.   Ключ гладко вошёл в замочную скважину и повернулся три раза, открывая дверь. Увидев родную обитель, Ричи тут же выпрыгнул из рук хозяйки и начал радостно бегать по дому, громко лая. За ним и Женевьева с тихим смешком вошла внутрь. Застоявшийся запах неприятно ударил в нос, побуждая молодую особу к тому, чтобы немедля проветрить квартиру. Балкон и окна выходили на теневую сторону, из-за чего контраст с её прошлым жильём в Токио ощущался довольно заметно. Ранее пасмурная атмосфера в доме не доставляла ей никакого дискомфорта, но теперь, находясь "дома", в интерьере, выполненном в тёмных тонах, она ощущала себя довольно одиноко.   Ей не хватало солнечных лучей, которые по утрам просачивались сквозь занавески и будили на практику; не хватало тишины, которая была присуща району её прошлого места жительства; не хватало человека, который почти всегда был рядом, разбавляя её скуку.   Устало увалившись на диван, Женевьева впервые за сутки взяла в руки телефон. В диалогах светилось три непрочитанных сообщения, и были они от Манджиро. «Обязательно напиши, как доедешь!», было первым сообщением, и написано оно было примерно через пару минут после того как они расстались. Глупая улыбка расплылась на её лице от этого смс, пока её взгляд не упал на следующее. «Я бы хотел обсудить кое-что с тобой, когда у тебя будет время», «И да, это супер срочно и важно».   Сердце Женевьевы тревожно забилось от двух последних сообщений.   «О чём он хочет поговорить? Касается ли это того, что случилось в вагоне? Может кто-то увидел их?»   Разные мысли лезли ей в голову, еще сильнее накручивая. Решив не оттягивать разговор, она сразу же ответила Манджиро, спрашивая, может ли он говорить. Было начало первого, и по идее он должен был быть в школе, поэтому звонить и отвлекать его от занятий не хотелось. Но Сано не заставил себя долго ждать: буквально через пару минут на экране телефона высветился выходящий звонок.   — Алло? – немного удивлённо ответила Женевьева.   — Здравствуйте, Окухара-сенсей... – поникшим голосом произнёс Манджиро, тем самым вызвав у девушки тревогу.   — Манджиро, что-то случилось? – обеспокоенно спросила Женевьева. — Что за срочность, о которой ты писал в сообщениях?! Извини, я только сейчас взяла в руки телефон, и...   — Поздно... – перебил её Манджиро. — Они всё знают...   — Что знают?... – теперь и голос Женевьевы был поникшим, хотя, по сравнению с Манджиро, она лидировала в этом. В ответ на её вопрос последовала тишина, что заставило её волноваться ещё больше. — Майки, кто и о чем знают?..   После долгой паузы, Манджиро тяжело вздохнул и сказал:   — Знают, что я не тупой! Меня Ямасаки-сенсей хочет отправить на олимпиаду по английскому! Но не подумай, что я от большой любви к английскому иду на это. Мне пообещали, что сразу за семестр поставят оценку. Поэтому-у-у мне, как никогда раньше, нужна твоя помощь! – словно на выдохе протараторил Манджиро.   Женевьева ожидала наихудшего исхода, но в итоге, получила известие о том, что Манджиро просто затащили на олимпиаду!   — Женева, ты тут? – с опаской в голосе спросил Манджиро.   Вдохнув полной грудью, Женева ответила:   — Майки, ты идиот! – не выдержав, выпалила она. — Ты зачем так пугаешь?! Не мог нормально сказать об этом?! – её злости не было предела.   По другую сторону телефона раздался громкий смех Манджиро. Юношу так развеселил ответ Женевьевы, что он смеялся несколько минут, в конечном итоге заразив своим смехом и её. Она сдалась и тоже начала смеяться, невольно вспоминая их весёлые посиделки.   — Извини, я не думал тебя пугать. Просто хотелось подшутить над тобой, ты так смешно злишься, – ответил Манджиро, успокоившись.   — Дурак... – со смешком ответила Женевьева, качая головой.   — Ну так что, поможешь своему любимому ученику?   — Кто сказал, что ты мой любимый ученик, м? – раз Манджиро позволяет себе дразнить и подшучивать над Женевьевой, то почему ей нельзя? Он явно не ожидал такого ответа, но не подавая мимолётной растерянности, ответил:   — Не будь я твоим любимчиком, ты бы не носилась со мной так, признай это.   — Вот как? – хмыкнула Женевьева. — Ладно, твоя взяла, мальчик. Как разберусь с вещами, напишу тебе, и мы определимся, когда проведём занятие, идёт? — под конец предложения её тон стал более расслабленным и монотонным. Она откинулась на диван, накрыв глаза рукой и тяжело вздохнув.   — Ага, – довольно сказал Майки. — Ты расстроена? – юноша почти сразу заметил изменение в тоне девушки.   — Нет, просто устала с дороги. Я поспала всего часа четыре, потом, проснувшись, поехала в универ, чтобы сдать журнал практики, потом заехали с отцом пообедать и только сейчас я попала домой.   — Понял, – кратко ответил Манджиро. — Тогда не буду тебя отвлекать, выспись хорошенько!   Тихо угукнув, Женевьева закончила разговор и встала с дивана, направляясь на кухню, чтобы взять таблетку от резко начавшейся головной боли. Уборка может подождать, ведь в первую очередь ей был необходим здоровый сон, чтобы прийти в себя и начать нормально функционировать.