Вспоминай меня при виде мятных леденцов

Дневной стационар даже звучит не так страшно, как постоянное нахождение в больнице: днем и ночью, поэтому Хан относительно спокойно смирился с тем фактом, что ему придется вновь сдавать анализы и посещать больницу. Утром приехал, а после обеда чаще всего можешь быть уже свободным. Рай, по сравнению с тем разом, когда его положили в больницу на две недели безвылазно. Знакомые белые стены окружали его, как и запах, который он, кажется, запомнил на всю жизнь. Та самая медсестра Тэ, которая в последний раз выпроводила его из комнаты тех парней, теперь вела его из регистратуры в палатное отделение: мама осталась заполнять различные бумаги, потрепав его по голове и отдав в руки этой женщине, пообещав, что приедет за ним, как только он закончит. Хоть медсестра ничего ему и не сказала, но вечно косые и недовольные взгляды намекали, что она его очень хорошо запомнила и решила, что он, судя по всему, не был чьим-либо другом: просто непонятный парень, который волшебным образом прошел в палатное отделение. И в принципе, она оказалась бы полностью права. Мисс Тэ остановилась у одной из дверей, начиная что-то листать в своем планшете, и после протяжного вздоха повернулась лицом к Джисону. — Это твоя палата на ближайшее время, — она открыла дверь, пропуская юношу внутрь, а сама обреченно посмотрела в планшет, читая имена собравшейся тут компании. — Дай боже, чтобы эта больница не превратилась в развалины. Хан, крепче сжав лямку своего рюкзака, прошёл внутрь, кинув косой взгляд на медсестру, и тут же остановился на пороге, увидев уже знакомое лицо. Бан Чан лежал на одной из кроватей, свесив голову к полу и читая какую-то книжку, но едва заметный скрип двери заставил его принять более-менее приемлемое положение, из которого картинка перед глазами не была верх ногами. Его книга с легким хлопком закрылась и улетела в недра скомканных одеял, будто в зыбучие пески. Джисон лишь неловко улыбнулся ему и махнул свободной рукой, приветствуя. На душе стало чуть спокойнее от того, что этого человека Хан уже частично знает. — Вот так встреча, — Крис наконец встал со своего места и подошёл к парню, пропустив мимо ушей слова медсестры, которые она недовольно произнесла, прежде чем закрыть дверь палаты и скрыться в приемной. Его рука легла на плечо Хана, подбадривающе сжимая, на лице вновь та самая теплая улыбка. — Ты не стесняйся, проходи. Вон та кровать свободна, — парень указал на одну из застеленных постелей, на которой царил порядок, в то время как остальные выглядели так, будто там что-то взорвалось. А может так и было. Джисон благодарно кивнул, подходя к теперь своему месту и кидая на застеленное покрывало рюкзак, присаживаясь следом. Чан же принялся неловко создавать в палате подобие порядка: смёл с тумбочек фантики, засунул скомканную одежду в шкаф, заставляя Хана улыбнуться. — Можешь не париться, — всё же сказал Джисон, наблюдая за тем, как отчаянно Крис пытался запихнуть в забитую до отвала тумбу какие-то книжки, которые явно туда бы никак не поместились. — Ну это как-то некрасиво, — обреченно вздохнул он, всё же сдаваясь и кидая книги на кровать к той, что там уже лежала. — Тут обычно чище, правда! Просто сегодня вернулись утром и не успели ничего убрать, как уже на завтрак нужно идти. А вчера у нас был вечер фильмов… В общем, обычно у нас порядок, просто так сложились обстоятельства, — Бан Час всем своим видом пытался показать, что всё на самом деле так, и что он обычно не допускает такого срача, но тут не уследил. — Утром? — Хан вопросительно посмотрел на парня. Его больше интересовал не бардак, а тот факт, что в палату они вернулись утром, хотя ночью, насколько он помнил, территорию больницы покидать нельзя. Да что там больницы, выходить из палаты было нежелательно. — Ну… — светловолосый чуть усмехнулся, заводя одну руку за затылок. — Мы сегодня ночью ходили ловить светлячков, потому что Феликс хотел узнать, как ярко светятся души в ночи, и чтобы мы все тоже светились от этого волшебства, — Чан подмигивает, все же возвращаясь к попытке привести хотя-бы свою тумбу в порядок. — Только не говори об этом слишком громко, если кто-то из персонала узнает, то нам точно конец. — Я могила, — Джисон ярко улыбнулся и сделал вид, что закрывает рот на замок, выкидывая ключик. Глаза Криса счастливо сверкнули, что было нетипично для людей, находившихся в таком месте. — Слушай, а кто еще в этой палате живет? — Чан Бин и Минхо, но они сейчас должны быть на завтраке. — А ты почему не там? — Хан склонил голову вбок, пытаясь вспомнить, как выглядят те два парня, что тоже тут обитают, и чьи кровати находятся в точно таком же беспорядке. И, насколько Джисон помнил, при первом посещении этого места тут на самом деле царил порядок. — Да я уже позавтракал и вернулся, хотел попытаться что-нибудь прочитать, но, видимо, сама судьба против этого, — Чан кивнул в сторону кучки книг, покоящейся в одеялах, давая понять, что намерения почитать у него и вправду были. Взгляд зацепился за знакомую книгу, когда-то прочитанную самим Ханом во время каникул. Крис наконец то оставил попытки убраться, полностью акцентируя внимание на Хане. — А ты почему здесь? Казалось бы, странный вопрос, но Джисон сразу понял его смысл. Где у тебя опухоль? Хоть в голове и было понимание того, что в любом случае все узнают и что у них проблемы ничуть не меньше, чем его, говорить почему-то не хотелось. Хотелось создать впечатление, что с ним всё в порядке, что он здоров, а не плюется кровью, сминая в руках листы с результатами анализов из прошлой больницы, желая, чтобы их никогда не существовало. — Лёгкие, — рано или поздно пришлось бы сказать, поэтому Хан всё же на выдохе выговаривает свой «диагноз», решая расправиться с этим сейчас, вновь начиная чесать свое запястье. Дурацкая привычка, от которой он никак не может избавиться. — Я не особо далеко от тебя ушёл, — грустно усмехнулся Бан Чан, проводя языком по своим губам, оставляя на них влажный след. — Рак гортани. В палате повисла неловкая тишина, а воздух будто стал спертым. Разговоры на такие темы всегда даются и идут тяжело, особенно между малознакомыми людьми, коими и были Хан и Крис. Это явно не тот вид беседы, который хотелось бы продолжать им обоим. Конечно, было заметно, что Чан хотел расспросить Джисона более детально, вдаться в подробности, ему было интересно узнать больше, и в ответ он был готов ответить на любые вопросы юноши касательно его самого, но внешний вид соседа перебил всё его желание. Хан сжал губы в тонкую линию, а лицо будто побледнело. Ему всегда становилось не очень хорошо при обсуждении этой щекотливой темы: ноги подкашивались, в горле появлялся ком, а сердцебиение увеличивалось вдвое. — Может ты бы хотел подробнее узнать о больнице? Или врачах? — Бан Чан быстро сориентировался и перевёл тему, решая не давить на Хана с расспросами. Точно не сегодня. — Могу стать твоим экскурсоводом на ближайшее время, — теплая улыбка вновь расползается по его лицу, пытаясь убедить парня, что всё хорошо, и что он всё понимает. Джисон легонько кивает головой, выходя из палаты вслед за Крисом. Он не совсем понимал, какую экскурсию можно провести по больнице, но отказываться не стал. Уж лучше ходить по этим белым коридорам и пропитываться запахом медикаментов, чем сидеть в неловкой тишине в палате или, того хуже, пытаться увернуться от расспросов. Бан Чан на самом деле проявлял себя профессиональным, насколько это возможно в больнице, экскурсоводом, который показывал, где какой кабинет находится, что там делают, и какой врач там обитает. В двести пятьдесят третьем кабинете берет кровь очень добрая женщина, которая после сдачи анализа всем дает какую-то кисло-сладкую витаминку, вероятней всего аскорбинку. А в кабинете МРТ находится ворчливый старик, который вечно всем недоволен, и своей работой в том числе, но продолжает там торчать, проводя осмотры с кислой миной. Крис, конечно же, показал столовую, которая уже пустовала, и стол, за которым обычно сидит их компания. Не заметить этот стол было максимально трудно: везде стоит по четыре стула, и только за одним столом шесть. Из краткого экскурса на тему еды стало известно, что по средам и субботам на завтрак дают просто отвратительную кашу, которая больше похожа на глину с сахаром, а на полднике всегда вкусный чай с лимоном. А еще Крис ну очень расхвалил какой-то суп, название которого Джисон так и не запомнил. — Вон там черный ход, через который мы обычно по ночам сбегаем, — Чан махнул рукой за угол, останавливаясь. — Сейчас туда идти не стоит: если заметят нас там, то сразу все поймут, но вообще там табличка «служебное помещение», а в этом самом помещении есть черный ход, который ведет на лестничную площадку, а там и на задний двор. — И часто вы так сбегаете? — М-м-м… достаточно, — задумчиво ответил парень, прикусив нижнюю губу. — Правда, делать всё нужно в определенное время, — Джисон заинтересованно посмотрел на Криса, ожидая продолжения. — В час ночи происходит пересменка персонала: одна часть уходит, другая приходит, и между ними есть интервал примерно в пять минут, когда можно по-быстрому смыться через этот выход, — он усмехнулся, явно вспоминая их последний побег, который произошел сегодня ночью. — А потом к шести утра возвращаемся с божьей помощью. Если везет, то медсестры сидят в приемной, и у нас получается тихо проскользнуть в палаты, а если нет, то приходится пробираться чуть ли ни ползком, стараясь не издать ни звука. В последнее время мы стали оставлять окна открытыми, чтобы можно было забраться через них в случае чего, потому что пробираться через этот коридор очень муторно. Как минимум нужно открывать дверь, а это уже очень заметно. — А вас ловили? — Хан остановился на месте, чуть склоняя голову вбок и смотря на Чана. Наверное, этот вопрос волновал его больше всего. — Конечно, — усмехнулся юноша, останавливаясь и поворачиваясь к Джисону лицом. — Нас ловили, отчитывали, а потом еще и родителям звонили, чтобы те предприняли меры. Но мы как сбегали, так и сбегаем. Эти ночные вылазки дарят нам волшебные мгновения и воспоминания, ощущения свободы и независимости. Да ты просто можешь лежать на траве, смотреть на звезды, дышать полной грудь и представлять, что здоров, что никакой болезни не существует, и что день — это лишь сон, а ночь — та самая жизнь. Грудь Чана вздымалась при каждом вздохе, а в глазах будто проносились все разы, когда они сбегали, когда чувствовали себя живыми и здоровыми. — Вон там, кстати, зона отдыха, — отмер парень, поправляя свою футболку и кивая головой в сторону. — Но мы туда не ходим обычно, нам и в палате хорошо. У нас там свой небольшой мирок, который не хочется покидать. — Чан усмехнулся, разворачиваясь и направляясь обратно в сторону их палаты. — Думаю, что остальные уже вернулись, так что… Джисон лишь ощущал расплывающееся в груди чувство уюта от этой небольшой, но значимой для него экскурсии по их отделению, направляясь вслед за Крисом. Если до этого у него были сомнения насчет того, хочет ли он знакомиться ближе и с остальными, то теперь это подобие нерешительности как рукой сдуло. Рассказы Бан Чана об их времяпрепровождении зажгли в нем желание влиться в их странную, запутанную, но яркую и волшебную жизнь в этом, казалось бы, страшном месте под названием онкологическое отделение в больнице. Дверь в палату со скрипом открылась, и оттуда уже были слышны звонкие голоса. Крис зашёл в помещение первым, будто прикрывая Джисона своей спиной. — У нас кто-то новенький? — Чан Бин тут же обратился к Чану, кидая взгляд на пустующую до этого дня кровать. — Рюкзак какой-то лежит, так еще и ты на тумбе прибрался, — из его уст вырывается смешок, на что Чан с недовольством смотрит на него. Минхо лишь закатил глаза, но всё же обратил внимание на Криса, за спиной которого он уже успел разглядеть силуэт. Джисон наконец высунул свою голову, неловко улыбаясь другим парням и чуть помахав им рукой. — О, так это же ты! — Бинни тут же подскочил со своего места, подходя ближе к Хану. — Джисон, да? — парень лишь согласно кивнул, всё-таки чувствуя некоторую скованность, которая была в начале и при общении с Бан Чаном. — Хотелось бы сказать, что это неожиданная встреча, да не буду, — Лино потянулся, сильно жмуря глаза, словно кот, подавляя зевок, после чего вновь обращая свой взор на Хана. — Помнишь хоть, как кого зовут? — С памятью проблем, вроде, не было, Минхо, — Джисон чуть вздёрнул подбородок, улыбаясь, а на лице Ли расплылась усмешка, как у чеширского кота. — В таком случае, добро пожаловать к нам. — Ты же на круглосуточное тут? — Чан Бин плюхнулся на свою кровать, откидываясь назад и упираясь спиной в стену. Его голова чуть склонилась вбок, а сам он с интересом смотрел на новенького. — На дневное, — Джисон тоже решил не стоять у двери и прошёл к теперь своей кровати. — После обеда, чаще всего, буду уже свободен. — Как скучно, — фыркнул парень, складывая на груди руки. — Всё самое интересное всегда происходит ночью, и жизнь становится жизнью тоже ночью, а ты на дневном… — Просто в этом не было как таковой необходимости, — пожал плечами Хан, чуть стушевавшись под взглядом Чан Бина. — Мне сказали лишь сдать анализы, а для этого не нужно находиться тут сутками. — Твое дело, но ты многое упускаешь, на самом деле, — Крис чуть улыбнулся ему, будто подбадривающе. — Не пожалей потом. Джисон нахмурился на данное заявление, будучи уверенным, что жалеть он точно не будет, но ничего в ответ не сказал. В палате повисла, как казалось, несвойственная для этого места и этих людей тишина. Каждый был занят своими делами: Бан Чан наконец-то добрался до книги, в которую теперь внимательно вчитывался, Чан Бин залип в свой телефон, явно с кем-то переписываясь и посмеиваясь, а Минхо просто развалился на кровати в форме звезды, прикрыв глаза. Видимо, нескольких часов сна ему было недостаточно, чтобы выспаться. А может он и не спал вовсе, решив, что толку от такого сна не будет совсем. Только Хан собирался последовать примеру Бинни и начать лазить в интернете, как дверь в палату открылась и в нее вошла еще не знакомая ему медсестра. Женщина обвела их всех взглядом, останавливаясь на Джисоне, сверила что-то со своим планшетом и позвала его с собой. Сегодня ему, на его же счастье, предстоит лишь разговор с лечащим врачом и обсуждение последующих действий: когда и какие анализы будут брать, к чему готовиться и что с собой брать. В общем, не самое плохое начало. По возвращении в палату Хана ждали недостающие звенья, или же, простым языком, Хёнджин и Феликс, что уставились на него, стоило ему только переступить порог. В их взглядах не читалось вопроса: скорее всего им всё рассказали, стоило ребятам только коснуться ногой пола этой палаты, но в их взгляде была заинтересованность и желание расспросить и узнать как можно больше. Правда, Минхо, испепеляющий друзей взглядом, явно запретил им хоть как-то касаться всей этой темы, связанной с болезнью, иначе после их будет ожидать уже разозленный Лино, ничего хорошего не предвещающий. — Приве-е-ет, — Ликс улыбнулся новому гостю, переворачиваясь со спины на живот и упираясь подбородком в свои ладошки. Ногой он случайно заехал Хвану прямо по голове, на что тот громко ойкнул и упал на кровать, изображая мертвеца. Минхо и Крис лишь тяжело вздохнули. — Не думал, что судьба сведет нас так скоро, — в глазах сверкнул огонек, а на лице яркая улыбка. Точно ребенок солнца, никогда не знающий тьмы. — Сам же в тот раз кричал, что вы с ним еще обязательно пересечетесь, — Чан Бин вскинул бровь, с издевкой смотря на Феликса. — Я же не говорил когда, — цыкнул он, складывая руки на груди. — Душнила. — Звание душнилы тут у тебя, но никак не у Чан Бина, — Хёнджин при такой ситуации даже решил подать признаки жизни, но при этом всё еще продолжал лежать и делать максимально страдальческое выражение лица. — И вообще, не хочешь извиниться? — За что? — Феликс обиженно посмотрел на Хвана, не понимая, в чем его в принципе обвиняли. — Ты мне по голове своими культяпками заехал! — с нотками негодования вскрикнул Джинни, тут же принимая вертикальное положение. — А если у меня шишка будет? Или синяк! — Он тебя еле задел… — вмешался Бан Чан, понимая, что это всё может затянуться на долгое время. Не впервой. — Да он… Да я… — Вот когда появится шишка, тогда и предъявляй претензии, — Лино который раз за этот день зевнул, потирая сонные глаза. По нему больше всего было заметно, что эта ночь была отдана явно не сну, а чему-то другому, хоть другие и выглядели весьма бодро. — Так, на чём я там остановился? — Чан Бин кинул подушку прямо в Минхо, не давая тому заснуть, хмурясь и пытаясь вспомнить, о чем говорил до того, как зашел Хан. — Вспомнил! Жесть как хочу этим летом съездить куда-нибудь за город и искупаться в озере. Уже года три на водоемы не ездил, — парень жалобно вздохнул, обращая свое внимание на Джисона, всё еще стоящего у входа. — Чего стоишь там как истукан? Проходи и садись! Теперь это и твоя палата тоже. Хан, неловко почесав затылок, начал двигаться вперед под пристальные взгляды ребят. И как только с его стороны начались хоть какие-то движения в сторону остальных, Минхо быстро поднялся в сидячее положении, пододвигаясь вбок и хлопая рукой рядом с собой, приглашая присесть. Джисон благодарно улыбнулся парню, усаживаясь на его кровать, снимая с себя обувь и прижимая ноги к груди, укладывая на колени подбородок. Стоило провести рядом с Лино лишь немного времени, как нос учуял легкий, еле заметный аромат чего-то сладко-мятного. Лишь через время Хан заметил на кровати, рядом с бедром Минхо, несколько фантиков из-под леденцов, а также то, что парень явно что-то рассасывал. Разговоры в палате стояли самые разные: планы на лето, что-то про учебу, каникулы, но ни слова про лечение. Будто эта тема была в этом месте под жестким табу, а может это потому что тут был Джисон, который явно еще не готов к тому, чтобы дискуссировать по поводу болезней и процедур. Феликс подробно рассказал о фильме, который смотрел несколько недель назад, а Бан Чан хвастался тем, что начал осваивать новый музыкальный инструмент. Хёнджин поделился тем, что хотел бы стать модельером или дизайнером, а Чан Бин хотел бы начать путешествовать, когда у него появится такая возможность. Минхо рассказал про своих котов, что ждут его дома, и даже показал их фотографии на своем телефоне. У всех сразу же появилось желание как-нибудь завалиться к Лино домой для того, чтобы поиграть с Суни, Дуни и Дори. Ликс даже пообещал купить им каких-нибудь новых игрушек, если Ли Ноу позовет их познакомиться с котами, что парень сразу же запомнил и поклялся, что не впустит Феликса в свой дом, если тот, не дай боже, придет к нему в гости без игрушек для его котов. Один Хан тихо сидел на кровати Минхо, наслаждаясь ароматом и голосом одного из рассказчиков, что, кажется, был недоволен тем, что Джисон просто отсиживался в стороне. — А что насчет тебя, квокка? — Лино склонил голову вбок, внимательно смотря на юношу рядом с собой, исследуя каждый сантиметр его лица. — Квоккой меня еще не называли, — усмехнулся Хан, откидываясь назад, прямо на чужую подушку. — А вообще, где-то полгода назад я ездил на Чеджу, и там было настолько… красиво, что я бы хотел бы вновь побывать там, — парень поджал губы, сердцем представляя новую поездку, а головой понимая, что ее уже не будет. — Иногда кажется, что мое сердце там забрал океан. — Прекрасно тебя понимаю, — кивнул Крис, улыбаясь каким-то своим воспоминаниям. — Не влюбиться в океан просто невозможно. Он будто поглощает тебя, стоит только на него взглянуть. — Кстати, ты же на круглосуточном? — встрянул Феликс, возвращая как Джисона, так и Чана в реальность, забирая их из лап воспоминаний, что состояли из волн, бриза и жизни. — Я? — Ликс быстро-быстро кивнул. — На дневном. — Да как так-то! — хнычет Ликс, запрокинув голову. — Я так хотел сыграть в бункер, а в игры играется только вечером, а ты на дневном. А нас слишком мало. — Вас же и так пять человек, — недоумевающе напомнил Джисон. — Для игр, обычно, такое количество более чем достаточно. — Чем больше, тем лучше, — парень вздернул бровь, убеждающе смотря на Хана. — Пять — мало, а вот шесть уже самое то. — А почему бы не сыграть с кем-нибудь из других палат? К примеру, с вашими с Хёнджином соседями. — Они все тут слишком странные, — нахмурился парень, переходя на шепот. — Они жизнь совсем не любят. Не хотят бороться за неё, — несколько секунд Ликс с полной серьезностью на лице смотрел на Хана, после чего вновь вернулся в свое ребяческое состояние. — Так что с ними мы даже особо не контактируем, только если по особо важному делу, не требующего отлагательств. В палате вновь становятся слышны звонкие голоса, рассказывающие различные истории из своей жизни, детства или путешествий. Никто не молчал, но все слушали. Каждое воспоминание являлось чем-то ценным для его рассказчика, даже если это была обычная история о сворованном с чужого участка яблоке или о том, как его забыли в торговом центре Сеула в детстве. Казалось, что тут можно рассказать даже самые постыдные истории из своей жизни, и все лишь дружно посмеются, решая тоже рассказать что-нибудь неловкое, ведь никто не будет за это осуждать. Каждое слово было пропитано любовью к тем моментам жизни, что они прожили. В глазах каждого читалось, что они хотят, чтобы таких моментов и воспоминаний в их жизни стало только больше. Каждый из них ценил прожитые моменты, даже если казалось, что ценить их не за что. А всё потому, что каждый из них осознал, что жизнь не вечна, и что она не всегда будет долгой, но при этом всё равно может быть счастливой. Маленькая экскурсия по воспоминаниям больничных жителей для Хана прошла успешно, но по дороге домой он не мог не заметить, что в голове крутятся рассказы лишь одного человека, чей голос всё еще эхом отдавался в ушах, чей взгляд напоминал кошачий, в чьи волосы безумно хотелось зарыться руками и от которого пахло мятой.