Бесконечность

      Я не видела Морфеуса три месяца. Не сказать, что часто об этом задумывалась: жизнь с Джоном Константином подразумевала погоню и постоянный риск, мне едва хватало времени заняться личными делами. Вскоре после случая в церкви мы перебрались в Штаты, и с тех пор только тем и занимались, что кочевали по отелям, расследовали преступления, а в тихие периоды отсиживались в Атланте, где у Джона — вернее, погибшего друга Джона, — был тайный дом, полный артефактов, священных текстов и книг о магии. Эти дни я предпочитала больше. Чез Чендлер заведовал кухней и часто угощал шашлыком, курицей или барашком, неугомонный детектив пил в баре и спускал пар в компании шлюх, а мне выпадал шанс почитать о защитных заклинаниях, принципах работы с пентаграммами, особенно ту часть, где можно соорудить новый символ, сочетав енохианские знаки с демонической печатью. Константин умел создавать подобные вещи на ходу, в точности как музыкант, который, зная ноты, наигрывает мелодии. Иногда появлялась Зэд Мартин, но я старалась игнорировать её. Если с Чезом мы поладили, хотя таксист и устроил Джону трёпку, когда тот привёл меня в убежище («Ты рехнулся, Константин? Сколько ей лет, шестнадцать?»), — с Зэд всё обстояло сложнее. Она не хотела делить территорию и, как медиум, была возмущена, что детектив проигнорировал её и взял другую ученицу.       — Решила устроить себе приключения? — высокомерно заявила Зэд в первую встречу.       — Прости, что мнения твоего не спросила, — я не сдала позиции и в открытую бросила вызов красотке.       — Я давно знаю Джона.       — Два года — это давно?       — С ним тебя не ждёт ничего хорошего, — давила Зэд, но при этом изображала на лице сострадание, будто понимала причину, почему пришлось идти к экзорцисту. Она ни черта обо мне не знала.       — Если от Константина одни неприятности, почему ты здесь? — задала я вопрос в лоб.       — Дамы, дамы, — вмешался Чез. — Не хватало ещё поругаться из-за ублюдка.       — Моё дело предупредить, — Зэд широко улыбнулась. — Снять бремя с души. Пока не появилась ещё одна Астра Лог.       Чендлер резко помрачнел, а красотка принялась разглагольствовать о своих рисунках и грядущих убийствах.       — Кто такая Астра Лог? — спросила я потом Чеза.       — Мы не обсуждаем это.       — А если вкратце?       — Она была дочерью друга Константина, — вздохнул таксист и отхлебнул пива. — Совсем ребёнок. Демон вселился в неё. А Джон призвал Нергала, демона покрупнее, чтобы их стравить. В результате Астру забрали в Ад.       — Забрали, прямо как Мардж? Живьём?       — Я не видел. Джон был в клубе один.       В нашу следующую встречу я смотрела на детектива иначе. Надлом, какой он скрывал за внешней бравадой, шутками и заносчивостью, отчаяние, горе, имели конкретный исток — не детскую травму вроде отверженности отца, издевательств взрослого человека, а чувство собственной вины. И тени под глазами, небритость, отказ даже от попытки найти счастье и впустить его в жизнь — Джон наказывал себя за ошибку. Но не позволял другим наказывать: никто не в праве был судить экзорциста и тем более обвинять в провале. Я не поднимала тему об Астре в присутствии Константина, поскольку говорить было не о чем. Он с лёгкостью предавался печальным воспоминаниям об отце, так как пережил свою травму, и использовал истории об избиениях в качестве прикрытия, чтобы люди поскорее отстали, но ни словом не обмолвился о событии в Ньюкасле.       Магию я полюбить не сумела. Она тоже не отвечала взаимностью. Ловкость Джона в обращении с оккультными штуками впечатляла, и он пробовал научить, но мне проще было действовать по старинке. Расследование в Пенсильвании окончательно поставило крест на «колдунстве», когда мы столкнулись с озабоченной психопаткой. В связи с особенностями работы зло как-то привычнее стало наблюдать у демонов. За всеми этими ужасами я забыла о существовании зла человеческого, но, похоже, Константина оно не удивляло.       О сверхъестественной гибели фанатов футбольного клуба писала пресса, в полиции разводили руками, а знакомые с жертвами студенты неубедительно играли в сочувствие на похоронах. Смерть этих парней многим принесла облегчение, искренне плакали только родители. Я испытывала острую необходимость оставить всё как есть, когда до нас дошли слухи, чем промышляли жертвы и сколько натворили бед, прежде чем отправились на тот свет. Если кто-то применил магию, чтобы восстановить справедливость... Однако Джон объяснил, чем грозит игнорирование проблемы: преступник будет колдовать и впредь, каждый раз находя новое оправдание. Именно благие намерения порождали зверства и насилие. Но к детективу не являлись призраки, он видел духов только во время обрядов, поэтому с мальчиком, который попросил помощи, пришлось разбираться мне. Эзру Коллинза мучили около часа перед тем как запыряли ножом, а потом скинули тело в водоочистное сооружение. Несчастный не упокоился, хотя у него были все шансы попасть в Рай. Эзра не мог достучаться до своей матери, сообщить, что его кончина лишь начало иной жизни и он также теперь страдает. А между тем эта женщина выяснила, кто убил сына, кто издевался над невинным и добрым мальчиком, радостью всей её жизни... Миссис Коллинз жаждала мести. Она откопала информацию о кладбищенской магии и, не догадываясь, что Эзра смотрел из-за грани, провела чёрные ритуалы, взяв под контроль души умерших и заставив их, словно демонов, нападать. Я предположила, что Коллинз прекратит дело, когда получит весть о гибели последнего из той компании, когда мстить будет уже некому, но Джон оказался прав. Мать Эзры не планировала останавливаться. Она, как одержимая, рассуждала о наказаниях для отморозков, о вынесении приговора и необходимости такого рода правосудия; женщина не отреагировала даже на просьбу пообщаться с сыном и проститься с ним. Эзра был разбит и близок к тому, чтобы попасть в астральную ловушку, поэтому я полностью сосредоточила внимание на духе мальчика, пока Константин марал руки о сумасшедшую.       Пенсильванию мы покидали в откровенно хреновом настроении. Джон по прибытии в Атланту пошёл искать выпивку и шлюх, а я засела за книги, желая сосредоточиться хоть на чём-то и не думать о расследовании, но легенды об Апокалипсисе мало утешали. Ни один из вариантов конца света не обещал лёгких путей, особенно меня бесила история Мамона — то ли сына, то ли ученика Люцифера, — который собирался проникнуть на Землю через тело медиума и, что поражало больше, с помощью божественных сил. Иллюстрация в тексте показывала ангела, пронзающего человека копьём, а из живота бедолаги выглядывала мерзкая морда. Я захлопнула книгу и, вздыхая, потёрла веки. Чез мило предложил выпить, мол, если Константину можно, почему бы и нам не затусить. Так что мы пропустили по банке пива.       — Тебе нужно что-то помимо экзорцизма, — сказал Чендлер. — А иначе себя в могилу загонишь.       — Последний случай был сложным.       Чез приподнял бровь, выжидая, когда я решусь выплеснуть остаток горечи.       — А ещё я по кое-кому скучаю.       — Ага, знал, что во всём виноват парень, — ухмыльнулся Чендлер.       — Не в смысле, он мой бойфренд! — я поспешила отмахнуться. — То есть он вообще не мой бойфренд. Мы и общались-то всего три раза.       — Трёх раз достаточно, чтобы произвести на девушку впечатление, — философски подметил Чез. — Итак, вы встретились три раза, и...?       — И теперь я, как дура, жду четвёртого.       — Не думала ему позвонить?       Я скептически взглянула на мужчину и представила, как набираю номер, а потом такая: «Алло, Морфеус? Как жизнь, как Царство?» Да будь у меня его телефон, всё равно банально не хватило бы смелости. Он бог, высшее существо, вершина вселенской пищевой цепи. Против Морфеуса не выстоял даже Люцифер, отдал шлем и отпустил с миром. И это дьявол... Куда мне до внимания Короля сновидений.       — Я никто, — повторила фразу, которую произносила раньше. Чез поднял голову, не поверив, что услышал правильно.       — Прости?       — У него много важных обязанностей. И он не такой, как ты или я.       — В смысле, богач? — предположил Чендлер. — Миллиардер? Плейбой?       — Я пытаюсь сказать, что больше всего на свете хотела бы стать ему другом. Но это чувство одностороннее. И, наверное, так будет всегда.       — Хорошо, что я пережил стадию первой любви и мне уже не доведётся вести себя, как идиот, — изрёк Чез и с многозначительным видом приложился к пиву.       — Я не... Это вовсе не...       — Да, красавица, это оно и есть. Правда, я вижу в ситуации один плюс. Ты по крайней мере не влюблена в Константина.       — Большое облегчение, — улыбнулась я, а про себя подумала, что лучше бы тащилась по Джону, чем по недосягаемому божеству. — Константин как старший брат, которого у меня никогда не было.       В разгар тихого приятельского разговора по душам в убежище ввалился детектив, окутанный запахами табака, женских духов и пойла. Почему-то он держал на руках кота, и Чез, увидав животное, соскочил с дивана.       — Какого хрена, ты же не собираешься здесь..., — начал было таксист, но Джон рассмеялся.       — Я повстречал по дороге Мэнни. Крылатая тварь опять раскрутила на дело, так что не обессудь.       — А кошак зачем? — спросила я ради интереса.       — О, лапа, у котов куча магических способностей.       — Нет, Джон, — грозно промолвил Чез. — Что угодно, но не это.       — Другого варианта нет.       — Да о чём вы? — я повысила голос, предчувствуя надвигающуюся катастрофу.       — Константин решил превзойти самого себя, заодно в Ад заглянуть потехи ради, — просветил Чез. — Не впутывай нас в это! И особенно Элисон.       — Я и не прошу участия. Мэнни...       — Про него тоже не хочу слышать!       За перепалкой я едва не пропустила любопытную подробность про Ад. Но Чендлер взбунтовался не на шутку, и мне пришлось придержать язык. Джон, перехватив кота поудобнее, направился в свою комнату, и следующие несколько минут ничего не происходило. Потом Джон вывалился весь в дыму и копоти, кашляя, будто помирал от рака. Чез бормотал проклятия, а я налила воды и принялась отпаивать нашего друга. «О, дьявол, как же холодно, как там холодно! Фух!» — пыхтел Константин, опорожняя стакан за стаканом.       — Так тебе и надо, — мстительно произнёс Чендлер.       — Ты. Был. В Аду, — я, наконец, приняла эту тяжёлую истину. — В Аду.       — Да, крошка, в самом пекле, — Джон широко улыбался.       — Он взломал преисподнюю, — пояснил Чез. — И наверняка нажил ещё кучу врагов.       — То есть?       — Время в Аду течёт иначе. Медленнее. Минута как час, час как месяц. Ну, узнал зачем ходил?       — Кто-то бегает от смерти и обменивает свою душу на души других людей. Мэнни забеспокоился, потому что в Раю не дополучили нужное количество невинных — их забрали в преисподнюю как плату. Я проверил: всё так.       — Это несправедливо! — я переводила взгляд с Чеза на Джона. — Что невинным делать в Аду?       — Да, собственно, ничего, — мрачно ответил Джон. — Они просто там... заперты.       — Кстати, а что за Мэнни?       — Я Мэнни, — вдруг произнёс Чендлер, и я хотела было сказать, что шутка зашла далеко, но таксист прежним уже не выглядел. С одной стороны — со стороны реальности, грубого материального мира — внешность принадлежала Чезу, камеры видеонаблюдения точно не зафиксировали бы подмену, но со стороны мира астрального... Вторая личность засела в теле мужчины, въелась в него, словно клещ или паразит.       — Знакомься, Элис, это ангел, агент Всемогущего, — как ни в чём не бывало заявил Константин. — И снова здравствуй, Мэнни.       — Ты хорошо поработал, а теперь надо найти колдуна, — сказало существо в теле Чендлера. — Законы, что он нарушил, самые древние и священные.       Отчего-то вспомнилась легенда о Мамоне и картинка в книге.       — Он бы не сделал это в одиночку, — шепнула я Джону.       — Ты права, — кивнул детектив. — Недаром крылатые бесятся. Кто-то наращивает силы.       — Я попросил помощи, а ты превращаешь всё в фарс. Как и всегда, Константин, — отрезала сущность с чувственным отвращением в голосе. Вот лучше бы молчал...       — Эй, ты в человека без спроса вселился. Ничего не жмёт? — бросила ему с вызовом.       — Не бери плохой пример, девочка!       — А не то что? В меня вселишься?       — Лучше не надо, а то опять кошмары будут сниться, — пробурчал Константин, вытирая вспотевшее лицо ладонью.       — С тобой что-то не так! — вдруг вскричал ангел, пялясь на меня, словно я грех совершила прямо у него под носом.       — Да ну?       — На тебе метка. Боже мой, кто ты такая?       — Она медиум, Мэнни. Ты ослеп? — Джон ехидно рассмеялся.       — Нет! На ней метка бога.       — Ого, твой босс впервые проявляет участие. Впервые на моей памяти.       — Я говорю не о Господе!       — Метка типа клеймо? — спросила я, пытаясь нащупать почву. Почему все любили загадки?       — Типа желёз, которыми животные помечают собственность, — соизволил ответить ангел. — У меня нет права тебя касаться, Элисон Коннорс.       — Ничего рассказать не хочешь? — Джон вперил в меня тяжёлый взгляд. Детектив больше не смеялся.       — А давай потом? Колдун ждать не будет.

***

      Итак, мы направлялись в Новый Орлеан. Машину вёл Чез, Константин сидел впереди с угрюмым видом, будто его все предали, а я тянула резину, откровенно не желая поднимать тему Морфеуса. Я бы сохранила эту историю в своём сердце, лелея воспоминания о Короле сновидений и питая сладкую надежду вновь повстречать его. От Атланты до Нового Орлеана вела прямая дорога через два крупных центра, Монтгомери и Мобил, где мы делали остановки, чтобы отдохнуть и затариться. Чез вёл себя нормально, он вообще не лез туда, куда не просили, а вот Джон изображал оскорблённую невинность — как же так, подопечная успела связаться с каким-то богом, заработала милость верховного существа и умолчала об этом. Однажды, пока мы ждали в кафе обед, детектив вскользь прошёлся по мне, отпустив едкое замечание. Чендлер поперхнулся, и я поняла, что сил терпеть уже нет. «Почему мои личные отношения волнуют тебя больше, чем обречённые на Ад души?» — бросила Джону, который вёл себя хуже подростка в пубертате.       — Что ты, лапа, меня вовсе не волнует, почему ангел чуть не обоссался в твоём присутствии. Правда, зачем об этом беспокоиться? — мужчина не унимался. — Или почему бог решил потереться о тебя.       — Мы не станем это обсуждать. Слушай, дело не в том, что я не доверяю тебе. Вы мои друзья, ясно? Ты и Чез.       — Не похоже.       — Говори за себя, — подал голос таксист. — Я разделяю точку зрения Элис.       — Ну, спасибо, — ответил ему Джон. — Неужели даже не интересно?       — Нет, — качнул головой Чендлер.       — Давайте поговорим о колдуне. Я навела кое-какие справки...       Но Константин не стал слушать, быстро поднялся из-за столика и двинулся в сторону симпатичной официантки, которая строила ему глазки с тех пор, как мы пересекли порог.       — Он перебесится, — сказал Чез. — Джон всегда такой, когда не может получить что хочет.       Но всё же я отчего-то испытывала вину. Наверное, просто упустила реальную причину, почему детектив был задет за живое, сосредоточилась на своих чувствах и не углядела за актёрской игрой Константина главное.       За окнами заведения открывалась одноэтажная Америка с яркими вывесками и кучей авто, страна, в которой я ощущала себя чужой. Маленькие поселения на городских окраинах по сей день казались самыми жуткими местами, где могли обитать люди: непрочные домики с лёгкой входной дверью только притворялись уютными и гостеприимными, открытыми для соседей, в действительности же прятали целые миры. Именно там рождались все известные убийцы, там пускало корни и расцветало зло. За благожелательными улыбками хозяев подчас скрывался религиозный фанатизм, за приглашением к столу — попытка выглядеть нормальным. Ведь каждый здесь развлекался тем, что наблюдал за жизнью других, угадывал, какие вещи творятся в стенах милого дома напротив. Особой территорией был подвал — укреплённый на порядок лучше, чем само сооружение, и всегда под замком. Туда спускали непослушных детей в качестве наказания, маньяки прятали жертв, а кто-то вывешивал фотографии с обнажёнкой и, зажигая свечу, смотрел на них ночами, как на иконы. Извращенцы, насильники — все вышли из захолустья. Ведь малограмотным эмигрантам проще купить жильё на отшибе, нежели в мегаполисе, и существовать в рамках определённой экосистемы, которую сами же считали «социальным дном».       — На месте Джона я бы переживала из-за ангела. Мэнни настоящий мудак. Кто вообще сказал, что он пытается помочь?       — Утопающий хватается за любую соломинку, — мрачно произнёс Чендлер. — Джону обещана преисподняя...       — А по-моему, это манипуляция. Будущего никто не знает. В книгах описаны сотни вариантов Апокалипсиса, и какой верный?       — В зависимости от ситуации, полагаю.       — А боги и демоны делают всё, чтобы обстоятельства сложились в их пользу. Они используют Джона.       — А что насчёт тебя? — спросил Чез. — Сначала речь шла только о демонах, но вот мы узнаём, что ты помечена богом. И я не забыл тот разговор, Элис. Это он, да? Бойфренд, по которому ты скучаешь?       — Плейбой, миллиардер, богач... Некоторым тайнам лучше оставаться тайнами.       До Нового Орлеана мы добрались ночью.       Я в полной мере восхищалась бы улочками, полными света и огней, если бы не находила души убиенных в тёмных углах; за привлекательной экзотикой города стояли тысячи тяжких преступлений, совершаемых ежегодно, но туристы едва ли вникали в подробности, когда посещали город ради клубов, кухни и джазовой музыки. В Новом Орлеане закончили дни последние жертвы колдуна, и Джон подозревал, что преступник никуда не уехал, поскольку суматошная жизнь Нового Орлеана имела преимущества. Пока Чез искал информацию в архивах, Константин отвёл меня к поклонникам магии вуду, посчитав, что способность видеть духов очень пригодится в разговоре с Папой Миднайтом. «Мы не ладим, и скорее всего Миднайт припомнит старые обиды, но в твоём присутствии не станет устраивать шоу», — сообщил он, когда мы прибыли в деревушку у Миссисипи. — «Миднайт джентльмен». Я слабо представляла, какой получится джентльмен из высокого коренастого жреца, окружившего себя бандитами, да и Джон дёргался чаще обычного, стараясь предугадать, откуда прелетит удар и за какие заслуги.       — Английский пёс, что ты опять забыл на моей земле? — зычный голос Миднайта любого загнал бы в гроб. Потом мужчина обратил внимание на меня, и сила, хранившаяся в нём, поднялась на дыбы, взъярилась, будто дракон.       — И зачем притащил ребёнка?       — Какого ребёнка? Она не ребёнок, — возразил Джон.       — Не познавшая вожделения, не осквернившая себя блудом — ребёнок! — прорычал жрец, а мне хотелось провалиться под землю.       — Ну, личные дела Элис никого не касаются. Но если интересуешься..., — невозмутимо продолжал Константин.       — Так, ладно, мне это надоело, — вмешалась я и, шагнув к Миднайту, с уважением произнесла: «Простите за вторжение, меня зовут Элисон Коннорс, и я медиум. Недавно мы узнали, что некто обменивает души невинных на собственную, продлевает за счёт других жизнь. Джон думает, вы поможете, и я тоже прошу вас об этом. Не ради Джона, ради тех, кого негодяй запер в Аду».       — Значит, медиум? — спросил Миднайт с любопытством.       — Да.       — Тогда покажи его, — жрец обвёл рукой поляну, где люди в глубоком опьянении танцевали вокруг костра. — Найди лоа, медиум, и я буду говорить с тобой.       — Эй, она просто ребёнок, — заикнулся Джон в мою защиту.       — Не лезь, англичанин! — огрызнулся Папа, а после мягко добавил. — Давай, дитя, открой свои глазки и укажи на лоа.       «Не будет устраивать шоу, да?» — отправила я мысленный пинок детективу. Тот смотрел взволнованно и даже испуганно, но не вмешивался, и мне ничего не оставалось, кроме как сойти вниз к резвящейся одичавшей толпе. Под бой барабанов десятки неизвестных лиц предавались агонии и экстазу, выворачивались и искривлялись; треск пламени, шум инструментов создавали ритм, под который все бурно двигались. На поляне чувствовалась страшная энергетика, тяжёлая, засасывающая, как вихрь. Я шла вперёд, исполняя в точности что сказал Папа, — сняла покрова с глаз затем, чтобы в следующую минуту увидеть вместо разгорячённых человеческих тел змеиную кожу, струпья, клыки, окровавленные рты, перья и скелеты. Вот женщина с десятью грудями вместо двух, и мальчик, высунувший тонкий длинный язык, и старик с багровыми ранами, изувеченный своими хозяевами. Лоа жадно хватали воздух, ощущая восторг жизни, которую потеряли сотни и тысячи лет назад, и за возможность познать удовольствие намеревались наградить Миднайта. Он широко улыбался, с восторгом наблюдая, как я, совершив полный круг, возвращаюсь.       — Двенадцать лоа.       — Ты сильнее, чем я считал, — ответил Папа. — Итак, я помогу вам.       На протяжении последующего разговора лейтмотивом звучала тема непригодности Константина как наставника. Это раздражало Джона, а жрец, явно желая поиздеваться над ним, всячески убеждал сменить компанию. Я на провокации не реагировала и по большей части предпочитала молчать, опасаясь, как бы Миднайту в голову опять не пришла дрянная идея. А что до колдуна, ворующего чужие души... У Папы, как оказалось, было к нему много претензий.       — Ублюдок живёт тут со времён урагана. Заселился под шумок, а теперь будоражит весь астральный мир. Вы не единственные, кто его ищет.       — Им интересуются ангелы, — сообщил Константин. — И раз никто до сих пор не вычислил этого умника, крыша у него хорошая.       — Однажды он проколется, и никакая крыша не защитит от Барона Самеди, — просветил жрец. — Лоа передают, что Суббота лично явится за преступником.       — Не завидую, — буркнул Джон, принимая из рук Миднайта чашу с каким-то алкогольным отваром. Я пить отказалась, тем более на голодный желудок.       — Честно признаться, я сам подобного рода заклятия считал легендой. В стариковских преданиях описывают случаи обмена телами, но чтобы выкупать у смерти за чужие души свою... Смерть не торгуется. Никогда. Этот человек обманщик от начала и до конца.       — Держи меня в курсе, пожалуйста, — искренне попросил Константин.       — Постойте, а почему именно Самеди хочет отомстить колдуну? Почему не другие лоа? Чем преступник так зацепил Барона? — задала я вопрос Миднайту.       — Хм, — тот вперил в меня задумчивый взгляд. — Барон в высшей степени справедливое существо. Он дух смерти и воскрешения, наверное, это и есть причина.       — Каким образом он осуществляет воскрешение?       — Элис, не сейчас, — произнёс Джон, но Папа был рад продемострировать свои знания, заодно заткнуть детектива за пояс.       — Барон Самеди не только позволяет живым устанавливать контакты с мёртвыми, он также принимает решение, позволить человеку жить или умереть.       — Иными словами, позволить ему выйти из комы или заснуть навсегда?       Оба мужчины шокированно на меня уставились.       — Ты дурак, Джон, — изрёк Миднайт. — Я всё понял.       — Благодаря Элис, да.       — Значит, будем искать в Новом Орлеане того, кто заснул и не проснулся? — уточнила я для верности.       — И этот кто-то — ребёнок.       — Ребёнок?       — Вот почему Самеди гневается. Он ненавидит, когда жертвами магии становятся дети.       — Даже если всё так, почему ребёнок в коме, почему не умер? — спросил Константин. — Сделку «душа за душу» нельзя назвать состоявшейся.       — Вот и посмотрим, когда найдём дитя, — ответил Папа, а потом одобрительно улыбнулся мне, хотя я бы предпочла, чтобы он этого не делал.       Анну Халфорд мы вычислили быстро. Девочка пожелала спокойной ночи родителям, а утром мать не добудилась её. Врачи только и могли что рассказывать о сонной болезни и, научив, как ухаживать за спящей, сочли долг выполненным; да и как доктор поборол бы заклятие, даже зная о его существовании? Девочке было около семи лет, она заметно потеряла в весе, и мы беспомощно наблюдали за её состоянием, пока миссис Халфорд плакала за дверью. Содержать спящую в клинике денег у женщины не хватало, и она чувствовала себя ужасно, полагая, что делает для несчастной дочери недостаточно.       — Давай, Константин, покажи мастер-класс, — поддел Миднайт детектива, и тот, недовольно поморщившись, посыпал на Анну сушёные травы и коснулся белого лба ладонью.       — Магия ориентирована на спящих, — спустя несколько минут прошептал Джон, всё ещё держа Анну в руках. — В момент сна связь между телом и душой ослабевает. Преступник не совершает убийство, он убеждает смерть, что душа жертвы — его душа, и смерть забирает не того человека. Однако здесь что-то пошло не так. Душа не вернулась, ей попросту некуда было возвращаться из-за заклятия. Но и смерть не стала ничего предпринимать.       — Девочка зависла между мирами, — резюмировал жрец.       — Как разбудить её? — спросила я Папу.       — Полагаю, со смертью колдуна заклятие разрушится.       — Кажется, мы пришли к выводу, что он действует не один, — добавила я и посмотрела на Джона. — Демонические следы есть?       — Никаких, — мрачно произнёс он.       — Значит, ублюдку помогает не демон? — прорычал Миднайт. — Какая тварь на такое осмелилась?       — Кому нечего терять, конечно, — сказал Константин. — Кто поставил на кон всё.       По дороге в отель я много думала. По правде, никогда раньше столько мыслей не посещало голову разом, отчего я испытывала утомление и усталость. В такси Чендлера выспаться не удалось, мне постоянно чудились вихри и ветра, которые по пробуждении оборачивались стайкой людей за окном машины. Уже в номере я поняла, что утаивание правды потеряло смысл, поэтому, умывшись и переодевшись в халат, постучалась к Джону.       — Детка, детка, не принимай слова Миднайта близко к сердцу, — мужчина, опираясь на откос, изобразил жалостливость. — Ты очень красивая, уверен, вниманием обделена не будешь.       — Чёрт, Джон, не тупи! Я по делу, — ощущая, как горят щёки, ужом проскользнула в его комнату и ужаснулась, обнаружив розовые стены и сердечки на постели. — Зачем ты снял номер для новобрачных?       — Хорошая энергетика, спится легче.       — На всё у тебя есть объяснения.       — Ты ведь пришла не потому, что считаешь меня неотразимым? Элис, это был долгий день.       — Я не могу идти с информацией к Миднайту, я не знаю его. Ты нужен мне, Джон. Ты не станешь причинять вред мне и тем, кто мне дорог. И ты единственный, кто разрешит ситуацию, кто всё исправит. Или укажет направление.       — О, направление, — детектив со вздохом сел на одеяло. — Хорошо, я слушаю.       — В общем, следующая жертва колдуна — не человек. А бог.       — Бог, который о тебя потёрся?       — Не надо сейчас шутить, — с горечью ответила я, обнимая себя руками.       — Ладно. Не парься, — Джон мигом снял усмешку с лица. — Так кто твой божественный друг?       — Один из Бесконечных. Лорд Морфеус. Король сновидений.       — Иди ты.       — Семьдесят два года назад магистр магии Родерик Бёрджесс провёл обряд. Он пытался пленить Смерть, чтобы уговорить её даровать вечную жизнь, но случайно призвал вместо неё Сон. Сон брат Смерти, поэтому вышла ошибка. Морфеус ничего не дал Бёрджессу. Семьдесят два года, Джон, семьдесят два года он пробыл в заточении в подвале замка и освободился только недавно. Мы познакомились, потому что у меня оказался артефакт Морфеуса. Купила на базаре в Сан-Франциско, когда ездила к маме. Не важно... Морфеус хороший бог. Мы общались три раза, дважды наяву и один во сне. Заклятие колдуна действовало, потому что Морфеус был пленён и не мог защитить тех, кто спал. Но Анна Халфорд не умерла, ведь Король вернулся, и он не допустил бы, чтобы душу ребёнка украли из его Царства.       — Тебе повезло, — кивнул Константин. — Повезло, что я слышал о Бесконечных, иначе прямо сейчас вызвал бы психиатра.       — Ты веришь мне?       — Я знаю, что ты не лжёшь.       — Мне нужно, чтобы ты верил!       — Основа нашей работы — не доверяй никому. Богам в особенности, — твёрдо заявил Джон.       Тогда мне показалось, что если раньше между нами и существовала пропасть, с этой самой секунды она обрела вполне чёткие, я бы сказала, видимые очертания.       — Думаешь, я наивная? Чёрт, да я всю жизнь имею дело с духами!       — Я не сомневаюсь в твоей компетентности, крошка. Но пойми следующее: духи, демоны, боги, ангелы... они не мыслят нашими категориями. Им плевать, что ты чувствуешь. Плевать, выберешься из тьмы или нет. Крики смертных для этих существ вроде комариного жужжания. Барахтаются людишки, молятся о чём-то, плачут... Элис, мы сами по себе. Никто из богов не спасёт Анну, и ни один ангел не станет рисковать крылышками, чтобы вытащить из Ада невинных. Тебя используют, а потом выбросят, когда сломаешься. Они даже не захотят тебя починить — просто найдут нового медиума.       — Я не собираюсь просить, чтобы меня чинили или жалели. Джон, тебе не приходило в голову, что Вселенная не вертится вокруг человека? Мы не лучше духов, а духи не лучше нас. Этот твой Мэнни ведёт себя, как настоящий демон, вселяется в Чеза, шантажирует — разве ангелы так поступают?       — Вот почему я не верю никому.       — Это не значит, что им не нужна помощь, Джон. Пусть они считают себя могущественными, пусть верят в избранность и презирают нас... Не все такие. Есть благородные духи, справедливые духи. Как и люди... Хорошим людям можно помочь. И я хочу помочь Морфеусу, потому что он этого заслуживает.       Заметив сосредоточенность Константина, я осмелела.       — Колдун уже понял, что обмениваться душами спящих не получится. У него один выход — уничтожить Короля сновидений. А учитывая, кто помогает ему... Кого даже ангелы не могут вычислить! Всё плохо, Джон, всё очень плохо.       — Ты можешь связаться с Морфеусом? — спросил он, похоже, сдав позиции.       — Нет, — призналась я, кусая губу.       — Тогда как ты планируешь его спасти?       — Думала объединить усилия с Бароном Субботой, — пробурчала в ответ, ожидая подзатыльник за откровенно глупую и опасную затею, но детектив резко поднялся с кровати и, подхватив пальто, направился к двери. — Джон, Джон, ты куда?