Будь моим светом

Кто бы мог подумать, что здесь, в современной, вполне себе уютной квартире может быть так холодно? Ветер завывал за стенами. Из-за противного жжёного запаха пришлось открыть все окна в квартире, и жалкие остатки тепла в считанные минуты выдулись прочь. От нечего делать Ричард завозился туда и сюда на холодном диване, поёжился, заметив, как зловеще блеснули стёкла книжного шкафа, наконец сел, и бездумно отправился на кухню, понимая, что в ближайшее время уснуть он точно не сможет. За кухонной дверью билось ровное пламя свечи. Эр Рокэ сидел за столом и читал. Косые отсветы делали его заостренный профиль похожим на ворона: невольно становилось понятно, почему так его прозвали некоторые однокурсники. Эр весь закутался в плед, из-под которого доносилось ровное урчание: Моро не оставлял хозяина. Может, потому он так и рвался на кухню вечером? Почувствовал, что Рокэ Алва хочет...может, поэтому профессор и взял отпуск? Чтобы его тело как можно дольше не искали?.. — Юноша. Тоже не спится? Мне казалось, что там, откуда вы, холод не страшит. Ведь вы из Надора? — Алва отложил томик, оказавшийся книгой Ожидания. Кто бы мог подумать, что эр увлекается религиозными текстами! Из книги выпала закладка — сложенный вдвое листок, сплошь исписанный аккуратным почерком. Особенно бросалась в глаза подпись: «Жду возвращения! Твоя К.» Ричард кинулся было поднять, помочь, но эр Рокэ резко наклонился, закрывая листок ладонью. — Не трогать. — Голос у него едва заметно дрогнул. Эр поднял листок и бережно заложил им книгу. Затем вновь посмотрел на Ричарда. — Вы хотели что-то спросить у меня? Ричард помотал головой, деликатно отвёл глаза. Ему невольно подумалось, не связан ли обнаруженный в другой книге гиацинт с этой запиской. Во всей квартире эра Рокэ не было ни единого цветка, и юноше тяжело было представить профессора, по весне высаживающего луковичные на подоконнике. Он чувствовал, что касается того, чего не должен касаться, но слишком свежа была в памяти лужа чая на полу, которую он вытирал уже в темноте, и раскисшие таблетки. Ричард пододвинул к себе табурет и сел. — Я подумал, мы могли бы... — Что, юноша? — Лечь вместе, – выпалил Дикон. Несмотря на холод в квартире, щёки у него заалели. — Мы спали так с младшей сестрой, когда дома прорвало трубы. И Баловник с нами. Он тогда совсем котёнок был, и мы его с утра потеряли, переворошили всю кровать, а он между подушками приткнулся и смотрел так недовольно, что мы его разбудили... При воспоминании о питомце юноша погрустнел и скомкано закончил. — В общем, давайте вместе ляжем, всё равно ведь иначе не уснём. Я знаю, вам тоже... Он запнулся, и слово «одиноко» едва не сорвалось с языка, — Вам тоже холодно. — Холодно. — Рокэ рассеянно посмотрел на Моро, высунувшегося из-под пледа. — Я не привык к олларианскому холоду. Засыпать с кем-то, правда, мне ещё непривычнее, но иных вариантов согреться не будет. Чайник остыл. Берите одеяло и приходите. Ричард не ожидал, что эр согласится так просто, и на мгновение замешкался. Затем кивнул и улыбнулся уголком губ. Алва выпустил Моро, взял свечу и отправился в спальню. Юноша покосился на кошачью морду. При мысли о том, что людоед последует за ними, его бросало в дрожь. Моро был эффективнее клинка, положенного в кровать между возлюбленными из романа Дидериха, который он прочитал пару лет назад. Но, в отличие от доброй стали, злющий кот был тёплым, так что против его присутствия юноша не возражал – если только его мнение для Моро хоть что-то значило. Распушившись, то ли от холода, то ли ради того, чтобы произвести впечатление, кот устремился во тьму. Прихватив из своей комнаты одеяло, Ричард отправился за ним. Кровать у Алвы оказалась двуспальной и был застелена тёмным шёлковым постельным бельём, идеальным для тёплого времени года, но совершенно неподходящим для промозглой осени. Мог ли он сам выбрать себе такой комплект? Юноша опустился на краешек кровати. Несмотря на пижаму и две пары носков, он чувствовал себя скованно и ужасно неуютно, будто не в постель ложился, а на кучу мышеловок. По большей части тому виной был эр Рокэ – он лежал на спине на противоположной стороне кровати и равнодушно смотрел в потолок. Моро устроился у него в ногах,завозился, куда-то переполз. Ричард вздохнул про себя, улёгся и вытянулся во весь рост. Тепла от этого не прибавилось. Некоторое время юноша пролежал так, затем решился. — Так не пойдёт, — негромко, но твёрдо произнёс он. — Нужно лечь ближе. И, подавая пример, сам перекатился под бок Алвы и задул свечу. В темноте сразу стало проще. Юноша нащупал эра. «Эр» утробно заурчал. Дикон поспешно отдёрнул руку и утвердил её на талии Рокэ. — Напомню вам, что я не дама, юноша.— Назидательно заметил Алва, чей голос мог посоперничать с холодом в квартире. — К тому же учёными из Дриксен доказано, что близкий тактильный контакт людей, чьи эмоциональные связи не сформированы ни в близкородственном, ни в романтическом ключе, может негативно сказываться на качестве и глубине сна. А бессонница является одним из ключевых возбудителей депрессивных состояний. В дальнейшем вам необходимо будет опросить респондентов с установленным депрессивным расстройством, какую роль нарушение сна сыграло в обострении их состояния. Полагаю, к весенней научной конференции вы вполне сможете представить на основе собранной статистики небольшую статью. Результаты исследований придётся рассортировать по... Под боком раздалось совершенно невинное сонное сопение. Профессор приподнялся и всмотрелся в лицо юноши: тот пригрелся и уже успел задремать. Непохоже, чтобы его волновало хоть что-то из перечисленного выше. Моро, до того лежавший у Рокэ на бёдрах, лёг Окделлу на поясницу, но не разбудил. Алва покачал головой и и прикрыл глаза. В комнате становилось теплее. Моро замурчал, и это окончательно помогло ему погрузиться в глубокий сон. Это — да ещё светлая макушка Ричарда, в которую Рокэ неосознанно уткнулся носом. «От его волос пахнет кофе. Это...приятно.» — мелькнуло в засыпающем разуме. ______________ — Да ну отстань ты от меня со своими крысами! Я скорее собственную шляпу съем, чем приду к братцам на кафедру! — У тебя нет шляпы. — Вот именно, Тино, вот именно! И не надейся! — Но там ведь Павсаний... — Нет, я сказал! У Арно из ушей только что пар не валил. Они с Валентином спорили в кофейне Дика третий час, изрядно утомив и его, и остальных посетителей. Сперва Ричард честно пытался определить причину спора, но кажется, тот не имел ни конца, ни начала, ни хоть какого-то логического обоснования со стороны Арно. Кажется, Валентин просил его помочь с лабораторными крысками. Кажется, Арно не соглашался ни за какие коврижки, конспекты и пироженки, потому что не желал пересекаться со старшими братьями. Кажется, у Тино в заложниках находилась особенно дорогая сердцу Арно крыса по имени Павсаний, на которой Придд собирался ставить особенно жестокие опыты, если друг не придёт на помощь. Впрочем, зная изворотливый ум Валентина, можно было легко предположить, что под «Павсанием» он и вовсе имел ввиду...к примеру, рыженькую красавицу, которая грустно допивала латте с кардамоном, забившись в уголок. — Вам самим ещё не надоело?— Ричард забросил на плечо полотенце и вышел из-за стойки,— какая-то шляпа, какие-то крысы, Павсаний ещё этот... — Павсаний не просто «этот» , — Валентин склонил голову набок,— он уникальный. Я испытываю на нём некоторые свои разработки и мне нужно, чтобы кто-то зафиксировал опыт. — Вот Ричарда и попроси!— Арно рывком вскочил с кресла и вылетел из кофейни на воздух. Валентин прикрыл глаза и покачал головой, а потом попросил у Ричарда ещё чашечку латте. — Ты пьёшь четвёртую за вечер,— Ричард посмотрел на одногруппника с сомнением,— почему тебе так важно, чтобы Арно пришёл? На что ты надеешься, когда так с ним споришь? — Я не надеюсь,— донеслось в ответ,— просто не понимаю, как он может так относиться к братьям. Он же видеть их не хочет. И от меня перестал принимать всяческую помощь в учёбе. Пытается всем доказать, что он что-то может, а что — непонятно. — Он мог бы сказать то же самое про тебя,— пробурчал Ричард, взбивая молоко, — слышал про принцип зеркальной психологии? — Конечно,— Валентин вновь осторожно обернулся на выход: насупленная фигурка Арно то и дело окутывалась не то дымом, не то паром. — Ну вот. У вас просто очень разные отношения с братьями. Ты тянешься за Джастином, и готов из кожи вон вылезти, чтобы брат увидел в тебе равного. И хочешь, чтобы то же делал и Арно. А он как будто старается всеми силами показать, что в помощи Лионеля или Эмиля не нуждается. Он же, кажется, даже на консультации к брату не ходит. Вот и злится, когда ты хочешь сделать из него своё зеркало. — Ричард отдал другу чашку и заметил, что Валентин покачал головой. — Перестань разбирать мои отношения с Арно по косточкам, Ричард. Ты неправ, — он обнял чашку, грея ладони, и поинтересовался, переводя разговор,— как продвигается твоя работа с профессором Алвой? Ричард сконфуженно опустил глаза. — А никак не продвигается,— буркнул он. И, встретив удивлённый взгляд Валентина, пояснил,— профессор в отпуске. Он...приболел. _____________________ Что у эра глубокая депрессия стало понятно и слепому, проживи он в одной квартире с ним хотя бы неделю. Ричард, наблюдавший за Алвой в редкие часы перед сном, видел, пожалуй, всю глубину и запущенность болезни. «Как по учебнику, — думал он, сосредоточенно листая старинный справочник болезней, где депрессию ещё называли «кручинной хворью» ,— Эр Рокэ почти не ест, мало спит, ни с кем не разговаривает, кроме как по делу, а большую часть времени проводит в своей комнате...даже с Моро не играет, хотя тот не отходит от него ни на шаг!» Время от времени Ричард предпринимал робкие попытки растормошить эра. Ни одна из них не привела к желаемому результату. — Эр Рокэ, я приготовил яичницу и случайно сделал слишком много...можно положить вам в тарелку? — Оставьте на столе, юноша. Стоило ли говорить, что вечером Ричард находил нетронутую еду, или сыто облизывающегося Моро? Или: — Эр Рокэ, у меня возник вопрос по симптоматике глубины депрессивного эпизода, я могу заглянуть к вам? — Позже, юноша. Я занят. Ричард не верил, что в спальне можно быть чем-то занятым в одиночку, но не обнаглел до той степени, когда мог ввалиться туда и выволочь эра силой. Ну а ночью, когда Ричард засиживался над конспектами допоздна, то нередко замечал, что в комнате эра Рокэ горит свет. Иногда он заходил в комнату, чтобы взять книгу из домашней библиотеки, и Ричард видел, что эр, всегда казавшийся опрятным, совершенно забыл о бритье и расчёске: щетина отросла, тёмные волосы казались грязными и лежали на голове неряшливыми паклями. Это продолжалось на протяжении двух последних недель, и очередным вечером, когда Алва обнаружился на кухне за кружкой воды и Книгой Ожидания, Ричард не выдержал: — Эр Рокэ,— он подвинул к нему тарелку с макаронами и сосиской,— поешьте, ну пожалуйста. Вы выглядите очень плохо, и... Профессор не дал ему закончить. — Будьте добры не переступать черту взаимоотношений «преподаватель-студент» . Факт вынужденной совместной ночи в частности и вашего проживания здесь в целом не накладывает на вас никаких моральных обязательств, как вы, очевидно, предположили. Я не нуждаюсь в вашей помощи. Ни в чьей не нуждаюсь. Впрочем, если так хотите быть полезным — заберите из почтового ящика посылку; статьи моего бывшего ученика, должно быть, уже пришли. Профессор Алва холодно кивнул в сторону двери, и добавил, словно бы с некоторым удивлением проведя по небритой щеке: — Ключ от почты найдёте в тумбочке перед входом. Надеюсь, вам всё понятно, юноша? Ричард вскочил со стула, отрывисто кивнул и поспешил оставить Алву наедине с тарелкой, которую (он был в этом почти уверен), тот спустит вниз, где всё её содержимое с урчанием пожрёт Моро. Кот-людоед чёрной тенью проскользнул на кухню, послышался тихий стук, затем — довольное мурчание. Ну да, разумеется. «И почему ему всё время нужно быть таким...таким невыносимым! — Расстроенно думал Ричард, спускаясь на лифте, как был — в футболке, штанах и домашних тапочках,— как будто я делаю что-то сверхъестественное или неприятное!» Пока юноша извлекал из ящика посылку, в будке консьержа послышался шорох. — Добрый вечер, добрый вечер...— старый Август Штанцлер выполз из своего закутка, и , как и предполагал Ричард, в очередной раз решил «донести до юноши свет истины»: — Вы так и живёте с профессором Алвой, бедный мальчик?.. — Господин Штанцлер,— вздохнул Ричард, бочком продвигаясь к дверям лифта,— добрый вечер. Как видите...я хотел бы вернуться в квартиру поскорее. Тут довольно прохладно. Он уже потянулся к кнопке вызова, но цепкая старческая лапа сжалась на его запястье. — Вы же ничего не знаете об этом человеке,— по-крысиному озираясь, словно боясь, что их услышат, консьерж тянул Ричарда за собой, одновременно очень внимательно оглядывая посылку,— выпейте со мной чаю в сторожке. Мои годы идут на убыль, я стар, болен, и могу так мало...но всё-таки мне хочется защитить вас от его тлетворного влияния! Ведь вы... Он понизил голос до трагического шёпота: — Вы живёте с убийцей!!! Ричард вообще-то привык уважать чужую старость, но здесь не сдержался и он. — Прекратите пороть чепуху, господин Штанцлер,— резко сказал он, освобождая руку,— эр Рокэ — профессор и уважаемый человек, а вы распускаете про него невесть что. Я устал слушать ваши бредни каждый раз, когда мы пересекается! — Ах, бедный юноша...если бы это действительно был мой бред...— скорбно покачал головой Август и вновь поманил Ричарда в сторожку. Там он показал ему старую фотографию: эр Рокэ, явно гораздо моложе себя прежнего, держал на руках прекрасную смеющуюся девушку. Их волосы, смоляные и пепельные, переплетались на ветру. Кто-то запечатлел их, совершенно счастливых, на фоне ласкового моря в закатный час. Ричард вспомнил сухоцвет между страниц, открытку, пустые фоторамки и нежную подпись. «Твоя К.» Он ощутил неприятный холодок между лопаток. — Кто это?.. — Его жена.— Август, почувствовав, что юноша заглотил наживку, издал ещё один скорбный вздох,— бедняжка...её уже нет в живых. А ведь я помнил её ещё девочкой...эта квартира досталась ей от родителей, и вскоре она привела сюда приезжего студента. Он не понравился мне с первого взгляда. Я пытался вразумить её, объяснить, что этот человек ей не пара, что она ещё натерпится от него горя, но, Создатель Вышний, кто же станет слушать бедного старика! Они сыграли свадьбу и спустя несколько лет бедной девочки не стало! Я уверен, что этот мерзавец подстроил автомобильную аварию! Леони погибла, а на нём не осталось ни царапинки! — Но у профессора Алвы даже нет машины...— только и смог вымолвить Дик. Август Штанцлер горько усмехнулся. — Теперь-то конечно нет. Но поймите, бедный вы мальчик, этому монстру хочется крови! До вас он водил сюда другого славного юношу — такого высокого, серьёзного...и где он теперь? Пропал! Сюда приходили другие люди, они расспрашивали меня об Алве, а когда я осмелился спросить, почему они ищут его, мне показали снимок того самого мальчика! Никто не видел его с той поры, как он защитил у Алвы выпускную работу... — Послушайте, эр Рокэ не сделал мне ничего плохого, и вряд ли сделает, — Ричард решительно отправился к лифту, уворачиваясь от новых попыток консьержа схватить его за руку, — мне надоело, что вы каждый раз пытаетесь доказать обратное. — Ты слишком молод и безнадёжно наивен! — донеслось вслед. У квартиры юноша остановился и прислушался: из-за дверей доносился тягучий вой Моро. С чего бы людоеду так страшно выть? Может быть эр Рокэ...а что, если он всё-таки...? Не позволяя себе думать самое худшее, Ричард вошёл в квартиру, положил посылку на полку и бросился на кухню. Профессор лежал на полу, бледный, как страница новёхонького учебника по психологии. Моро выл рядом и бодал его руку головой, перемежая вой с урчанием. На мгновение Ричарду показалось, что он мёртв. — Эр Рокэ!!! Он не запомнил, как кинулся к бессознательному телу, щупал пульс, хлопал по щекам, брызгал в лицо водой...бесполезно. Эр Рокэ не приходил в себя. В голове мелькнула паническая и в то же время издевательская мысль. «Ну и что ты сделаешь теперь? Кофейку ему сваришь?» «А хоть бы и кофейку, — с неожиданным ожесточением подумал Ричард, судорожно ища в кухонных шкафчиках хоть что-то, похожее на нашатырь, — латте, например. Мечты в чистом виде. Тот же эспрессо, но разбавленный молоком надежды...нашёл!» На верхней полке дальнего шкафчика обнаружилась упаковка кофейных зёрен. Действуя скорее интуитивно, чем логически, Ричард вскрыл упаковку, насыпал зёрна в пиалу и поднёс их к лицу Рокэ. — Ну давайте же, эр...пожалуйста, очнитесь, пожалуйста... Профессор вздрогнул. Синие глаза открылись и из пересохшего горла раздался хриплый возглас: — Катари!!! Юноша выронил пиалу.