Скажи мне «да»…

      Если Тарталья правильно все понял, сразу после смерти, его душа рассеется, ведь им так и не удалось соединить все осколки. Даже если бы они и дальше тянули время, собирая их, последняя часть все равно осталась бы в мече. Он обречен на исчезновение, без шанса на перерождение и нормальную жизнь.А значит… Моракс не получит его душу, даже если они свяжут друг друга договором.       Тарталья провел рукой по своему лицу, задумчиво глядя на протянутую ладонь. Демон терпеливо ждал, не торопя его и не манипулируя… удивительно. Если бы такой шанс старой черепахе выпал в самом начале, он бы наверняка ухватился за нее мертвой хваткой, чуть ли не насильно предлагая свою «помощь». Сейчас же он молча ждал, будто у Аякса в самом деле был выбор. Интересно, как он отреагирует, если парень откажется?       — У меня есть еще одно условие. — пробормотал он, подперев рукой подбородок, — Помимо того, что ты вылечишь Тевкра… ты позаботишься о моей семье, даже если… наши с тобой пути разойдутся и я встану на сторону Мэн Цзы.       Раскрытая ладонь Моракса сжалась в кулак и его острые когти впились в его кожу. Он с недобрым прищуром посмотрел на юношу. Молчание, повисшее между ними, должно было заставить волноваться Аякса, по крайней мере, раньше он бы точно напрягся. Однако сейчас он сидел молча, глядя прямо в янтарные глаза, не особо надеясь на согласие демона. С его стороны в самом деле было очень нагло ставить такое условие, он должен был благодарить мужчину и за возможность поднять на ноги одного лишь Тевкра.       — Ладно.       Тарталья приподнял брови, не веря своим ушам.       — Что?       — Я сказал ладно. — с крайне недовольным тоном повторил демон, чуть ли не закатывая глаза. Вновь раскрыв ладонь, он посмотрел сверху вниз на Аякса, — ну так что, я услышу от тебя…       — Да. — уверенно выпалил Тарталья, пожимая чужую руку, — Я согласен на сделку. Согласен отдать тебе свою душу после смерти.       Стоило их рукам соприкоснуться, как свет в палате заморгал, отбрасывая на стены причудливые тени. Сила, окутавшая их, была столь велика, что Аякс почти физически ощутил ее своей кожей. По-настоящему темная ци заполнила всю комнату, сдавливая легкие, и парень ощутил, как его начало трясти, из-за неосознанного подсознательного страха. Вся эта тьма, вырвавшая наружу в одно мгновение, как будто собралась вокруг одного лишь парня, сжимая в свои тиски. Это было очень странное чувство, будто все тело Тартальи обвивают невидимыми цепями. Жутко… черт как же жутко.       Вынести такую нахлынувшую на него паническую атаку было очень трудно. Он готов был вырывать свою руку из чужой ладони и, забившись в угол, застыть в таком положении на веки, лишь бы его больше не трогали. Но Моракс, нисколько не изменившись в лице, не позволил парню вот так нагло прервать процесс. Он притянул его к себе, переплетая их пальцы в замок, и заключил… в объятия.       — Нельзя. — строго сказал мужчина, не позволяя тому даже шевельнуться.       Тарталья уткнулся ему в плечо, рвано дыша. Этот контакт не выглядел успокаивающем: он скорее напоминал сцену, в которой хищник вгрызается в шею своей жертвы, обнимая когтистыми лапами тело, и ждёт, когда та перестанет сопротивляться, Дрожь никак не прекращалась. Заметив на стене непонятное движение, Аякс повернул голову в сторону, упираясь в чужое плечо щекой. Наверное, было бы лучше, если бы он не видел этой картины... Ужас и без того сжал в тиски все его существо, заставляя поражаться мощью той энергии, что высвободилась сейчас в помещении. А теперь он и вовсе замер, не в силах отвести взгляда с тени, отбрасываемой Мораксом. Быть может это было из-за падающего света, но его силуэт казался куда больше самого мужчины. На его голове отчетливее проступали драконьи рога, разрастаясь все больше. Но что по-настоящему заставило парня затаить дыхание — это то, как тень разинула пасть, словно змея, обнажая кучу острых зубов. Он как будто собирался сожрать его!        Тарталья, взяв себя в руки, резко повернул голову обратно к мужчине. Вот только перед ним был все тот же Моракс, в чертах которого не было видно почти ничего демонического. Лишь янтарные глаза выдавали его сущность, но и они были прикрыты. Хмуря брови, он все так же держал юношу в тисках. И выглядело это странно... будто за недовольством мужчины скрывалась обида, и он цеплялся за него сейчас, как ребенок, не разбирающийся в тех чувствах, что терзали его грудь.       Все стихло довольно быстро, хотя, возможно, Тарталья просто не заметил как пробежало время, вглядываясь в черты демона. Он просто заметил, как нечто зловещее перестало обвивать все его тело и сдавливать легкие, а хватка мужчины, кажется стала слабее. Если бы только парень приложил каплю усилий, он бы вырвался. Но они замерли в таком положении, и никто из них не предпринял попытку отстраниться. Моракс открыл веки медленно и тут же наткнулся на пустые голубые глаза напротив, которые смотрели на него так внимательно и проницательно, будто старались залезть в само нутро. И в самом деле, Аякс пытался хотя бы немного понять, что за мысли сейчас копошились в чужой голове. Во взгляде демона не было видно триумфа и самодовольной улыбки. Там, на дне янтарных глаз, как будто поселилось сожаление и отчаяние, но они были скрыты за решимостью.        Что он задумал?        Моракс первый отвел взгляд. Казалось, впервые за все то время, что они были знакомы. Комната погрузилась в тишину. И несмотря на всю сцену, которую пришлось наблюдать Тарталье, несмотря на сделку, парень почему-то был спокоен.       Как будто сердце последний раз дрогнуло, когда юноша осознал, что кроме сделки демону ничего не нужно. Дрогнуло, и уснуло.       Под толщей пугающего равнодушия, что словно огромный сугроб снега свалился на него, придавливая уже почти целую неделю, казалось, засыпали последние эмоции. И Тарталья ощущал там, в глубине, лишь жалкий намёк на жизнь. Как маленький умирающий мотылек, они щекотали крыльями нутро. Но все слабее и слабее.       Обида, которая вспыхнула в юношеском теле всего пару минут назад, померкла точно также. Что задумала эта тварь? Плевать.       — Перед нападением, вампиры перестанут сеять панику, обращая всех подряд. Сегодня был пик этого безобразия, теперь все пойдет на убыль. За день до объявления о войне, я приду за тобой. — спокойным размеренным голосом сказал Моракс. — Дай мне еще пару дней, чтобы восстановить силы и вернуть человеческий облик.       — Придешь за мной? — повторил Тарталья едва слышным голосом, — зачем?       — А ты хочешь быть в центре событий? Парень ничего не ответил на это. Усталость снова обволокла его и открывать рот стало тяжело.       — Я не пойду никуда с тобой. Через несколько дней, думаю, я уеду с Мэн Цзы в Ли Юэ. Мне вернут силы.       Моракс нахмурил брови, напрягшись всем телом. Его мягкие объятия тут же превратились в лозы с шипами, что оплели Аякса. Именно в этот момент, юноша подумал, что ему пора отступить от мужчины.       — Что, прости? — сложно было прочитать в чужом взгляде, что за эмоции бурлили в демоне. Хотя нет, злость отчетливо была видна. Но вместе с ней явно было что-то еще. Что-то непонятное Аяксу.       — Я сказал, что я уезжаю. — спокойно ответил Тарталья.       — Ты заключил со мной сделку, неужели ты в самом деле думаешь, что я тебя вот так легко теперь отпущу?       — Моя душа перейдет в твою собственность только после моей смерти. А до этого момента, ты не имеешь права мной командовать. — ответил юноша, улыбнувшись уголком губ. Ему не было весело, однако он все равно сделал это, чтобы позлить еще больше старую черепаху. Кажется… в привычку вошло.       Мужчина приподнял брови.       — Думаешь обхитрить бывшего Бога контрактов? — чуть ли не рыча, поинтересовался он, — хорошо, можем поиграть по твоим правилам. Как насчет того, чтобы я взялся за свою часть сделки только после твоей смерти, когда твоя душа уже будет принадлежать мне?       Тарталья задумался всего на пару секунд, после чего безэмоционально пожал плечами:       — Хорошо.       Моракс ожидал, что тот попробует хоть как-то ускользнуть, найти лазейку, выдумывая до абсурда идиотские отговорки. Он застыл, глядя на спокойное выражение лица юноши. Это не было похоже на шутку или попытку бросить ему вызов… тон Аякса настораживал. Мужчина сложил руки на груди, изучающим взглядом пробегаясь по парню.       — Это все? Все, что ты ответишь?       — Я согласился с тобой, не понимаю, что тебе не нравится.       — Твое безразличие мне не нравится.       Тарталья развел руками.       — Хотел увидеть страх на моем лице или у тебя какие-то особые предпочтения? В любом случае, уж прости, не могу я выдавить ничего из себя.       — Зачем тебе ехать с Мэн Цзы?       — Я уже объяснил. Хочу вернуть силы.       — А потом что?       Тарталья ничего не ответил, как-то странно глядя на мужчину.       — Не молчи.       — Человек не может загадывать наперед. Он смертен. Внезапно смертен и потому, любые планы — лишь попытка обмануть себя и убедить в том, что мы можем контролировать свою судьбу. А как мы это уже все поняли — это большое заблуждение. Я тому пример. — спокойным голосом, почти на одном дыхании пробормотал юноша. — Мне нечего ответить на твой вопрос.       Они оба замолкли. Отведя взгляд от своего собеседника, Моракс посмотрел в сторону окна, а Тарталья вновь уставился на своего брата. Комната погрузилась в молчание на несколько минут. Пока у одного скреблись почему-то кошки на душе, у другого внутри развернулась такая бездна, что держать баланс на краю становилось тяжелее.       — Что будешь делать с моей душой? — спросил юноша, не поднимая глаз. С его стороны это была самая настоящая насмешка над демоном, вот только Моракс пока не знал этого.       Мужчина отвернулся от него, молча рассматривая противоположную стену. Странно это было. Демон должен был хоть что-то ответить. Хотя бы отшутиться. Но он не открыл рта, решив промолчать.       — Ясно. Приятного аппетита. — прикрыв глаза, с замученной улыбкой ответил Тарталья.       Когда юноша открыл веки, он уже сидел на стуле подле своего брата и демона в комнате не было. Он проснулся.       Палата Тевкра была залита оранжево-алым цветом. Уходящее солнце заглядывало в комнату, грея стены и самого мальчика, подключенного к аппаратам. Один лишь Тарталья сидел в тени, не тронутый теплом. Обычно, подобная картина действовала успокаивающе на юношу. Но сейчас он ощущал лишь неприятное покалывание в груди, видя все это. Тишина действовала на нервы.       Поднявшись со своего места, парень вышел из палаты, решив немного прогуляться по больнице. Он нуждался в компании, но каждый раз, когда кто-то пытался приблизиться к нему, кроме раздражения он ничего не ощущал. Разговоры и жалкие попытки успокоить его и подбодрить лишь заставляли кипеть от злости. Злости, которой было суждено остаться внутри, накипью оседая на стенках желудка.       Спасибо хотя бы Мораксу, что он не стал докучать Тарталье с фальшивой заботой, а сразу перешел к делу. Хотя… Аякс бы соврал, если бы сказал, что он не почувствовал разочарование, когда тот так быстро исчез. Человеческое сердце такое жалкое. До того жалкое, что хочется смеяться. Вроде бы это существо сделало больно, напомнило, что в его жизни он лишь палач. Не более, не менее. А вот, стоило исчезнуть ему, как вдруг тишина начала давить и в груди паршиво. Ужасно паршиво. И ведь не понимаешь от чего точно, ведь эмоций почти не слышишь.       Перескакивая с одной мысли на другую, Тарталья прошел вглубь детского отделения. Прямо мимо него две медсестры провезли кушетку, на которой лежало совсем небольшое тело, полностью скрытое под простыней. Это был ребенок одного года, не больше. Бедняга не успел еще толком пожить, а его уже везли в морг. Юноша равнодушным взглядом проводил спины медсестер, после чего двинулся дальше, словно ничего необычного сейчас не увидел. Он не испытывал и капли жалости к этому мертвому телу, ему было все равно. Выдавливать из себя фальшивую грусть он тоже был не намерен, потому продолжил свой путь, шевеля периодически одними губами, когда мысль на повторе крутилась в голове.       Совершенно случайно, Тарталья заметил на лавочке в коридоре Кэйю. Он чуть было не прошел мимо него, но вовремя остановился и замер, как будто в раздумьях, подходить к нему или нет. Аякс был очень уставшим и еще одну утомительную встречу, навряд ли бы осилил. Но несмотря на все это, он все же сделал пару шагов к своему другу.        Альберих тоже не замечал его долго, уставившись в одну точку на полу, и без конца потирая руки. Он нервно стучал ботинком по полу, похоже, даже не замечая столь беспокойного своего поведения. Обратил внимание на Аякса Кэйа, лишь когда тот приблизился почти вплотную, нависая над ним. Вздрогнув и, как будто пробудившись от сна, он поднял голову, растерянно глядя на товарища.       — Чего ты здесь забыл? — спросил Тарталья, даже не поприветствовав его. В самом деле, было странно видеть Кэйю рядом с детским реанимационным отделением.       — Уже ничего. — со странной улыбкой отмахнулся Кэйа, — а ты… я не знал, что ты здесь. Что-то случилось?       Тарталья не сразу ответил, глядя куда-то в сторону дверей.       — Крыша открыта? — вопросом на вопрос ответил он.       — Д-да. Да. — Альберих подскочил с места как-то слишком резко. Он провел по своим штанам руками, нащупывая что-то, после чего с облегчением выдохнул, быстро направившись к дверям. Видимо, он принял это за призыв к действию… — у меня есть пачка сигарет. Новенькая. Идем.       Тарталья пару секунд просто смотрел на него нечитаемым взглядом. Друг ему показался чересчур нервным. Но он все равно последовал за ним, решив повременить с расспросами. Может что-то случилось в Мондаштате? Он не ожидал так скоро увидеть Кэйю в городе.       Дверь, ведущая на крышу, в самом деле оказалась открытой. Здесь частенько курили сами врачи, не желая спускаться на улицу. Но в это раз парни оказались наверху совершенно одни. Никто их не тревожил, никто не смущал своим присутствием. Неспеша приблизившись к самому бортику, они замерли, разглядывая суетившихся внизу людей. Торопиться с объяснениями и «увлекательными» историями они не хотели, решив еще немного насладиться молчаливой компанией друг друга. По крайней мере, Тарталья наслаждался. Что касается Кэйи… было тяжело понять, что тревожило его беспокойный ум. Лихорадочный взгляд не мог зацепиться ни за одну точку, он то и дело метался из стороны в сторону. Во всех его, даже незначительных действиях, видно было нервозное состояние.       Если тяжелые мысли действовали на Аякса каким-то успокаивающим образом, превращая его в эмоционального инвалида и хладнокровную расчетливую машину сейчас, то Альберих наоборот стал чересчур возбужденным, как будто все еще надеялся убежать от них. Смотреть на это было больно. Тарталья искренне начал беспокоиться, не передастся ли ему подобное состояние. Овощем было куда приятнее быть, чем беспокойным загнанным зверьком, не знающим куда метнуться.       — Так, что ты забыл здесь? — первый спросил Кэйа, не в силах больше молчать.       Взгляд рыжеволосого задержался на пару секунд на трясущейся руке друга, в которой тот держал сигарету.       — Помнишь тех мудаков, с которыми мы пересеклись в тот день, когда влезли в поместье?       — Да, да. Потом еще выяснилось, что это на их совести пропажи тех детей. Они их продавали вроде.       — Ну не всех. Пропавших в нашем городе людей они пустили на ритуал, чтобы освободить демона.       — Ну и что? Давно от них ни слуху ни духу было.       — Да… но не так давно, главарь этой шайки объявился.       Кэйа взглянул на Тарталью озадаченно.       — Я убил его. — не глядя на друга сказал рыжеволосый.       — Но?       Забавно, что Альберих даже несмотря на свое состояние, оставался до боли проницательным…       — Но… боюсь у меня теперь нет права возвращаться домой. — с грустной улыбкой ответил Тарталья, — Тевкр лежит в коме, Тоня меня боится, а Джейн наконец честно высказала свое мнение, касательно моего рождения. — парень сложил руки на груди, бездумно глядя вниз, — я кстати не особо проникся ее речью. Не знаю, было все равно. Как будто… Как будто они меня уже давно бросили. Я так долго пропадал… так долго шлялся хер знает где, а им было плевать. Наверное, единственное, что меня в самом деле задело, это то, что я больше не смогу нормально посидеть с младшими.       Аякс замолк, а Кэйа не особо торопился что-либо отвечать. Да и Тарталье его поддержка была не нужна, ведь она была бессмысленной. Все что можно было сделать, Тарталья уже сделал. Заключил сделку, чтобы его семья жила нормально, даже если совсем скоро разверзнется бездна, поглотив всех людей.       — Что врачи говорят по поводу состояния Тевкра? — спросил Альберих.       — Будет жить. — хмыкнул Тарталья. Конечно об этом не врачи сказали, но другу не обязательно об этом было знать, — так, а ты что забыл в детской реанимации?       — А я… приехал из Мондштата три дня назад. Сначала пытались перебить новообращенных, но когда их стало слишком много и их смерть потеряла какой-либо смысл, мы вернулись. — Кэйа сделал паузу, как будто подбирая слова. Он прикусил нижнюю губу, озабочено уставившись на парапет крыши, — Я… Домой вернулся, чтобы вещи забрать. Не хотел больше оставаться с ними. Дверь открыл, — Альберих улыбался, нервно смеясь даже там, где это было абсолютно ненужным, — а там мачеха своего мужа уже перегрызла. Его тело валялось на полу и даже капли крови под ним не было. В комнату вбежал, смотрю, а эта сука к ребенку своему уже метнулась.       Тарталья медленно повернул голову к своему другу, ошарашенно глядя на него. Он застыл, не в силах даже пошевелить рукой…       — Я же сразу после задания, считай приехал. У меня и мачете в сумке был…       Кэйа сложил губы в тонкую линию, замолкнув. Но истерический смех все равно вырвался из его горла.       — Блять, я же мечтал ее прикончить. Ну знаешь, настолько они меня все бесили. Я наверное рад должен быть всему этому. Да вот только… кровь на моих руках такой противной была. Сука, как вспомню, блевать тянет… — Альберих бросил на пол сигарету и затушил ее ногой, опустив низко голову, — Беннет еще живой был. Его в больницу привезли, около дня мариновали здесь. А недавно вон, увезли тело.       Тарталья взгляд отвел в сторону, чувствуя отчего-то вину. Наверное, мысль о том, что ему все же удалось сохранить жизнь своим родным, даже путем заключения сделки, в то время как Альберих потерял всех, заставляли теперь чувствовать себя убого. Это было несправедливо?.. даже если Кэйа и ненавидел своих приемных родителей, заслужил ли он все это?       Аякс положил ладонь на чужое плечо, стоя рядом молча.       — Знаешь, я никогда не воспринимал их за семью. Часто говорил, что один только ты мне заменил ее, став братом. — тихо усмехнулся Альберих и Тарталья отчетливо услышал, как его голос дрогнул. Парень поднял голову, пытаясь как-то сдержать слезы, но видимо, это была последняя капля. Они полились у него по щекам, падая вниз. Глаза все еще бегали, Кэйа сильно нервничал, сжимая и разжимая кулак. — И сейчас выходит… в самом деле ты один у меня остался…       Тарталья, услышав это, сжал челюсть, чувствуя горечь, растекающуюся на кончике языка. Он не мог ничего ответить на это. Мысли о том, что и ему скоро придется покинуть Кэйю, не позволяли давать ложных надежд. Язык не поворачивался сказать «Я не брошу тебя. Будем как братья поддерживать друг друга, прикрывая спины»… в этой предстоящей борьбе… навряд ли они будут вместе. Ведь Аякс, думая о людях, за которых ему придется воевать, испытывал лишь отвращение. Он не хотел рисковать своей жизнью ради них. Монстры, люди… они все смешались в одну кучу у него в голове и теперь отличить их было тяжело. Ценность их жизней была потеряна. Причем обеих сторон.       Парни сели на пол, облокотившись о парапет. Кэйа беззвучно рыдал рядом, обхватив свою голову двумя руками, в то время, как Тарталья молча смотрел на небо, окрасившееся в синий. Солнце село за горизонт, забирая с собой тепло. Сидеть на крыше уже было не так комфортно, но они не уходили, как будто нуждаясь в этой прохладе и компании друг друга. Нигде, казалось, не было так умиротворенно и комфортно, как здесь.       Сколько они просидели так, Тарталья не знал. Совсем отключившись от внешнего мира, рыжеволосый просидел все время, почти не шелохнувшись. Он не успокаивал Альбериха, не хлопал его по спине, не обнимал и не говорил глупых ненужных слов. Они просто сидели плечом к плечу и, казалось, одного лишь едва ощутимого контакта хватало, чтобы дать понять, что они рядом. Что они есть у друг друга… хоть и ненадолго.       — Ты знал, наша больница уже тоже наполнена новообращенными. — подал тихий голос Альберих.       — Серьезно?       Тарталья почесал затылок, тяжело вздохнув.       «Из-за своих проблем, я в упор не видел разворачивающийся под носом ужас… — подумал он. Парень в самом деле не догадывался о глобальности всего происходящего… угроза войны для него осталась все на том же уровне, что и несколько недель назад. Он и подумать не мог, что пока с ним крутился демон и он всячески думал как сбежать из его лап, прямо рядом с ним стремительно распространялась болезнь. Только сегодня, включив телевизор и поговорив с Альберихом, он открыл глаза.       Впрочем, разве это было так удивительно? Когда у людей в жизни происходит дерьмо, они, как правило, не замечают ничего вокруг, концентрируя внимание только на себе. Закрываются, погружаются с головой в этот омут, обесценивая все остальное. Людям ведь всегда кажется, что их проблемы самые тяжелые и несправедливые, по сравнению с проблемами окружающих. Эгоизм присущ всем. И напоминает он о себе в таких, казалось бы, незначительных моментах. Даже если, будучи глубоко несчастным, ты не тонешь в своем же дерьме, а бежишь помогать людям и поддерживать их… так ли искренни ваши действия? Нет. Вы тоже проявляете свой эгоизм, просто в ином виде.       — Не понимаю, какая роль у этих новообращенных будет?.. — Подняв голову к небу, тихо спросил Кэйа.       — Думаю, им дадут выбор. Воевать дальше за вампиров или быть убитыми, вместе со всеми, кто им дорог. Я бы так сделал. — Аякс облокотил голову о парапет, задумчиво глядя вдаль. — к тому же, все эти новообращенные, не смогут долго жить без крови. В их же интересах присоединиться к остальным вампирам. Из-за своей «грязной крови» они даже обратно к людям не смогут вернуться. Их просто не примут.       — И правильно сделают. Я ни за что не приму ублюдка, что уже попробовал кровь невинного человека.       — Многие из них не хотели становиться такими. — тихо напомнил Тарталья, но его слова явно не были услышаны.       — Я их всех перебью… даже новообращенных. Нет, их в первую очередь. Большую половину из них, привезли в больницы из квартир и домов, где были их семьи. Аякс, эти ублюдки напали на собственных детей, мужей и жен. Им больше нет дороги назад. Им нет прощения.       — Говоришь как типичный главный герой из фильмов, который в конце становится одним из тварей, которых он презирал. Не становись таким клишированным. — с грустной улыбкой, усмехнулся Тарталья. — к тому же, разве ты был в их шкуре? Разве ты знаешь, что они чувствовали тогда и сейчас, когда время не повернуть назад и родных не вернуть? Думаешь они от радости плачут, лежа в своих палатах?       — Не слишком ли ты добр к ним? Ты вообще понимаешь, что сейчас война начнется? Тоже будешь философствовать на передовой, размышляя убивать или нет?       Тарталья усмехнулся.       — А я не…       Он замолк, не договорив свою мысль, но этого было и не нужно: Кэйа понял его.       — Не будешь учавствовать? Смеешься? Аякс, это явно не та проблема, от которой можно сбежать. Хочешь найти мирный уголок, где тебя никто не тронет? Так знай, если начнется все это, таких уголков в мире не будет.       — Да-да, знаю, знаю. — закатив глаза, поспешил прервать эту речь Тарталья.       — Не затыкай меня. — пригрозив указательным пальцем, сказал Кэйа, — я выскажусь. Знаешь, кто складывает ручки и прячется где-то в сторонке, молясь лишь о том, чтобы его не трогали? Трус. Я в тебе это качество не видел.       Рыжеволосый пару секунд хмурил брови, не поднимая глаз на друга, но потом он все же взглянул на него с прищуром. Альберих не мог понять что именно в этом взгляде его напрягло, но по телу почему-то пробежались мурашки.       — Хочешь, чтобы я все же взял оружие в руки? Но откуда тебе знать к чему именно это приведет?       — К чему ты клонишь? — нахмурившись, спросил Кэйа в лоб.       Тарталья сжал губы, упрямо глядя в чужие глаза. Он не хотел делиться с другом своими мыслями, не хотел делиться тем презрением, какое испытывал сейчас к окружающим людям и крайне неоднозначное отношение к другим тварям. Кэйа не поймёт его. Если раньше еще можно было поговорить с ним об этом, то сейчас, у Альбериха появилась своя правда, в которой он был убеждён. Их взгляды стали сильно отличаться.       — Я… что если я все испорчу. — сказал Тарталья, решив увести мысли Кэйи в другую сторону. Лучше соврать о своих переживаниях, чем делиться с настоящими разногласиями сердца.       — Брось, ты точно не испортишь ничего. К тому же… уж слишком Мэн Цзы носится вокруг тебя. Ты особенный. — Синеволосый пихнул товарища в бок, — все будет хорошо.       Тарталье пришлось натянуть улыбку, соглашаясь со словами Кэйи. Наверное, стоило бы что-нибудь ему ответить, но как раз в то время, когда парень раздумывал над словами, в небе показался одинокий бумажный фонарь. Он горел желтым, поднимаясь все выше к звездам. Аякс наклонил голову чуть в бок, с непониманием следя за ним.       — День благодарения небес сегодня? — этот вопрос был скорее риторическим. Судя по всему, не только Тарталья забыл об этом празднике. Кэйа тоже с удивлением смотрел на фонарь.       Так уж завелось, что у каждого Архонта был свой особый цвет. Чтобы помолиться своему Богу и высказать благодарность за прожитый год, последователи запускали фонари определенного цвета. В честь Святого Варки ввысь поднимали бирюзовые, в Ли Юэ, поклоняясь богине, запускали желтые. Однако… даже просидев минут двадцать на крыше, ни Кэйа, ни Тарталья не увидели в небе бирюзовые огни. Конечно в Мондштате жило множество людей и все они могли молиться разным Богам… Но чтобы ни одного огонька для Варки…       Тарталья нахмурил брови, поднявшись с пола. Он облокотился о парапет и выглянул вниз. На улицах стояло множество людей, и почти все они держали в руках бирюзового цвета фонари. Но по каким-то причинам, они не могли их зажечь и запустить в небо. Сначала все отшучивались, но потом, Тарталья отчетливо начал слышать волнение в их разговорах.       Тем временем, ввысь свободно поднимались и салатовые, и фиолетовые огоньки. Их было не так много, но даже их небольшое количество красиво освещало ночное небо. И Кэйа и Тарталья задрали головы, провожая их.       — День благодарения небес обычно празднуют в кругу семьи. — задумчиво заметил Аякс. Он не мог сказать точно, расстраивал его тот факт, что у него больше нет возможности вкусно поесть дома в кругу родителей и младших… или же ему было все равно? Нет, что-то кололо в районе груди. Наверное, как бы он не пытался равнодушно относиться к своей потере, сердце все же напоминало о том, что Тарталья вовсе не такой.       Позади послышался скрип. Парни обернулись и увидели, как на крышу поднялся Дилюк, неся в руке небольшой черный пакет. Завидев Тарталью, он махнул в знак приветствия рукой, молча подходя к ним ближе.       — Я праздную в кругу семьи. Единственной, что у меня осталось. Теперь уж точно… — прошептал Альберих, глядя в пол, когда молодой человек остановился с его стороны.       Тарталья ничего на это не ответил. Взглянув на эту парочку, он с неприятным осадком на душе, отвернулся в сторону, сжимая губы. Одна настойчивая мерзкая мысль попыталась пролезть в голову, но юноша попытался от нее избавиться сразу же, стоило той зашевелиться. Он предпочел сконцентрировать свое внимание на небе. В эту секунду, там, над их головами поднялись уже новые фонари. Они были… янтарного, почти красного цвета.       Тарталья наклонил голову в бок, нахмурив брови. Он не мог вспомнить ни одного Архонта, которому принадлежал бы такой цвет. Это было очень странно… Они поднимались ввысь, своим количеством затмевая остальные.       — Кому поклоняются эти люди? — спросил Кэйа, в его тоне явно читалось напряжение.       Дилюк сложил руки на груди, внимательно разглядывая фонари. Он сам не понимал, что происходило, потому стоял молча с озадаченным выражением.       Осознание заставило в груди что-то оборваться. Тарталья рвано выдохнул, с ужасом наблюдая то огромное количество огней, что медленно заполняло небо. Он опустил голову на толпу… Там, даже не подозревая, люди стояли подле с тварями, запускающими эти самые фонари. Они улыбались друг другу, обменивались фразами, будто никакой вражды нет и не будет. Эта картина вызывала ужас. Но вместе с тем… она почему-то засела в голове у юноши и избавиться от нее было просто невозможно. В голове словно что-то щелкнуло.       «Если бы они только смогли жить рука об руку… как другие регионы, сотрудничая друг с другом.» — подумал Аякс. Его взгляд метался от одной фигуры к другой. Почему-то эта мысль заглушила шок, вызванный тем фактом, что такое огромное количество последователей Моракса сейчас находилось среди людей, не вызывая подозрений. Настанет день, и они нападут друг на друга, вгрызаясь в глотки.       Тарталья надавил одной рукой на висок, массируя его. Его выражение лица приняло больной вид, он выглядел очень бледным.       «Это детская идиотская мечта. Чтобы все жили дружно и не было войн.— мысленно попытался одернуть себя юноша, — Войны будут всегда, что между людьми, что между тварями. Их не избежать.»       На крышу поднялся еще один человек, но Тарталья не повернул в его сторону голову. Обратил внимание на явившегося только когда тот приблизился к ним и заговорил, положив ладонь на плечо рыжеволосого.       — Вот вы где.       Мэн Цзы задержал свой взгляд на сведенных к переносице бровях Аякса, после чего завел руки за спину, подняв голову.       — Красиво, не правда ли? — спросил мужчина, и получив растерянный кивок от Альбериха, сказал: — это молитвы в честь павшего божества.       Взгляд Кэйи тут же переменился. Он шокировано посмотрел на мужчину, после чего его взгляд метнулся к Тарталье.       — Да, дела очень плохи. — Даже не взглянув на парня, кивнул Мэн Цзы. — Последователей оказалось куда больше, чем мы ожидали.       — Его ждали. — едва слышно заметил Тарталья. Он не хотел никого обнадеживать, но его слова прозвучали, как приговор для всей земли. Мурашки поползли по спинам у всех присутствующих, один лишь Мэн Цзы остался спокойным. — к его возвращению готовились. Значит, есть тот, кто эту веру возродил из пепла, спустя тысячу лет, не так ли? Кто-то хорошо подготовил почву, чтобы вернуть культ поклонения к высшему демоническому существу.       Тарталья не собирался сейчас с кем-то обсуждать эту тему, он скорее озвучил свои мысли в слух.       — Вы ведь говорили, что займетесь демоном. — встрял Дилюк, взглянув на Мэн Цзы, — Как заклинатели могли допустить все это? — он указал в сторону огней, поднимающихся все выше.       — Вы думаете, так легко напасть на след павшего божества? И тем более победить его? — скрестив руки на груди, спросил Мэн Цзы.       — Если они все заодно с НИМ, каким образом мы будем воевать? У нас вообще есть шанс?       — Шанс есть. — Сухо ответил мужчина, переведя взгляд на Тарталью.       Аякс сделал вид, что совершенно не понял к чему тот намекал.       — Вампиры действуют самостоятельно, ими не руководит Властелин Камня. Для них он сейчас обычный идол, Бог, ради которого они будут бороться. Сам же Мор… Властелин Камня, преследует свои цели. Если люди рассредоточатся на два фронта и заклинатели займутся именно Богом проклятых, в то время, как охотники вместе с остальными будут бороться с вампирами, процент возможного поражения снизится. Но не будет равен нулю. Силы тварей превосходят наши. Это факт.       — Люди хорошо приспосабливаются. Рано или поздно, они смогут взять контроль в свои руки. Куда важнее сейчас избавиться от демона раз и навсегда. — Кивнул Мэн Цзы.       Тарталья задумчиво посмотрел на пыльный парапет.       — Да… люди хорошо приспосабливаются. Как и другие существа. Без этого, мы бы все давно погибли. — пробормотал он.       — Я надеюсь, что заклинатели сдержат свое слово и бросят все свои силы на убийство этой твари. — Крайне недовольно взглянув за мужчину, сказал Дилюк. — Кэйа, идем. Нам нужно встретиться еще с Итэром.       Он потянул Альбериха за собой и очень скоро охотники скрылись из поля зрения. На крыше остались лишь двое.       — Я забронировал тебе комнату в отеле. Прошу, поспи нормально хотя бы сегодня. О Тевкре не беспокойся, я поставлю Баи на стражу рядом с его палатой.       Тарталья слабо кивнул, делая вид, что занят разглядыванием пейзажа.       — И, я хотел сказать тебе… не беспокойся о брате. Я уверен, все будет хорошо. В случае необходимости, я пошлю его к нашему лекарю. Ты главное… — мужчина замолк, подбирая слова. Видя, что мальчишка никак не обращает на него внимание, он повернул его к себе и серьезно посмотрел в голубые глаза, — Тарталья, ни в коем случае не заключай сделку с демоном. Слышишь меня? Тевкру можно помочь и без его вмешательства. А эта тварь, если получит твою душу, просто… черт, ты сломаешь себе жизнь, понимаешь? Не ждать тебе ни небес, ни перерождения.       «Поздно, дядя» — мысленно хмыкнул Тарталья, после чего вдруг прищурил глаза, глядя на заклинателя озадаченно.       — Небеса? Я вроде не планировал возноситься.       — Не придирайся к словам. — Тяжело вздохнув, ответил Мэн Цзы. — я надеюсь ты услышал меня. Ни в коем случае…       — Да-да. — махнул рукой Аякс, выныривая из-под рук заклинателя, которые сжимали его плечи. — Разве я похож на идиота? — безэмоционально спросил он, отведя взгляд в сторону.       Фонарик желтого цвета выплыл на расстоянии вытянутой руки от Тартальи. Он медленно поворачивался вокруг своей оси, поднимаясь все выше. Наклонив голову чуть в бок, юноша прочитал выведенное аккуратно слово «Цисин». Это слово часто мелькало на табличках в храмах Ли Юэ. Молясь своей богине, люди обращались к этому прозвищу. Но стоило фонарику повернуться другой стороной, как Аякс заметил другую надпись, о которой даже не подозревал. Ступив на парапет, он бесстрашно поднялся выше, чтобы поймать фонарь. Мэн Цзы сделал к нему шаг, в случае опасности желая поймать парня, но тот уже отступил назад, спрыгнув с ограждения.       «Дань уважения и величайшего почтения Фуси.»       Юноша озадаченно уставился на эту надпись.       — Фуси? Это еще какое-то божество? Но почему его имя написано на одном фонаре с архонтом?       — Фуси считается правителем неба, что стоит выше всех остальных Богов. Молясь архонту, люди всегда отдают дань уважения и верховному Владыке. Странно, что ты не знал этого.       — Я никогда не интересовался небом. — безразлично пожав плечами, ответил Аякс. Он отпустил фонарь, провожая его взглядом, — какие странные имена у небожителей.       — Фуси — всего лишь прозвище. Как и Цисин и другие известные тебе обращения. Люди не знают настоящих имен божеств.       — «Святой Варка» тоже прозвище?       — Думаю, да.       Тарталья почесал затылок.       — Фуси… интересно, из-за этого ублюдка у меня вся жизнь наперекосяк пошла? — задумчиво протянул парень, развернувшись и направившись в сторону выхода. Пока Мэн Цзы провожал его удивленным и осуждающим взглядом, Аякс, как ни в чем не бывало, переключился на другую тему, словно не он секунду назад оскорбил Владыку Небес, — Кстати, отель, говорите? Думаю, мне в самом деле не помешает сон.