* * *
Всю дорогу Астрид не давала девушкам покоя, из-за чего даже терпеливая Ванадис сто раз пожалела, что вызвалась взять ее с собой. Весна уже вовсю вступала в свои права в мире светлых ванов — промерзлая земля давала первые буйные ростки травы, пробивавшейся сквозь хрупкие проталинки. Цвергиня с особым интересом кружила вокруг мелких ручейков, возникших после таяния снега — то перепрыгивала туда-сюда как дикий заяц, то пускала мелкие травинки по воде наподобие корабликов и спешно догоняла, бегая вдоль течения ручья. Звонкий смех эхом отзывался от голых крон деревьев. — В этом году сезон созревания ягод наступил раньше, — веско заметила Дэгрун, шедшая подле подруги, но то и дело хмуро оглядывающаяся на своенравную девочку — так, на всякий случай. Дева-береза улыбнулась, кивая и поправляя висящую на локте плетеную корзину: — Здесь тебе не Мидгард, Дэгрун. Сама знаешь, в Ванахейме весна — пора цветения и пробуждения от зимней стужи. Лесные опушки покрывали кое-где снежные шапки, но все же буйным цветом раскрывались нежные бутоны благоухающих цветов, что пестрящими красками укрывали зеленеющую землю. Астрид мчалась где-то рядом, то и дело порываясь ускользнуть из-под присмотра женщин, однако на сердитые окрики змеиной ведьмы возвращалась — мрачнела и бухтела, как старая бабка, но ослушаться не смела. Правда, через несколько минут снова делала попытки убежать подальше в лес. — Астрид, далеко ушла! — чуть повысив тон, грубо окрикнула Дэгрун, на что цвергиня фыркнула. Подойдя ближе, она недовольно скрестила тощие ручонки на впалой груди и горделиво вздернула острый подбородок: — А я бабочку увидела. Хотела поймать. Ванадис протяжно вздохнула, прикрывая глаза — вот как всегда. То бабочку увидела и заигралась. То пыталась палкой выковырять спящего барсука из норы, прерывая его неоконченную зимовку. То так и норовила выцарапать из-под пня такие красивые и яркие грибы, благо Дэгрун успела вовремя одернуть возмущенную цвергиню за руку, едва не вывернув той запястье. А потом еще добрые минут десять читала нотации, почему малейшее прикосновение к мухомору или бледной поганке не сулит ничего хорошего. — Не поймала и хорошо, — на эти слова девы-березы девочка недовольно помрачнела, из-за чего Ванадис уточнила: — Тебе разве понравилось, если бы тебя сцапали и уволокли куда подальше? У бабочки, может, тоже своя семья есть, и они будут беспокоиться, если она не вернется к ним. Астрид заинтересованно склонила голову набок: — У бабочек тоже есть мама и папа? — У каждого они есть, — кивнула Дэгрун. Девочка задумчиво опустила лиловый взгляд в землю. Некоторое время они шли в тягостном молчании, но все-таки удалось добиться если не послушания от своенравной дочери валькирии, то хотя бы пары минут тишины и спокойствия, когда она не вертится любопытным волчком под ногами. — А мы скоро выйдем к голубике, теть Ванадис? — внезапно спросила Астрид, прерывая молчание. Та неопределенно махнула рукой вперед, без особой конкретики протянув: — Недолго идти осталось. Уже устала? Дэгрун резко перевела предупреждающий взгляд на нее, как будто пырнула ножом. Взгляд сам за себя говорил: «лучше подбирай слова», на что Ванадис неловко поджала тонкие губы и краем глаза покосилась на Астрид. Однако ожидаемая вспышка раздражения не случилась — девочка разве что закатила глаза, протяжно вздыхая, явно раздосадованная тем, что ее слова истолковали совершенно не верно. Готовились, значит, к тираде в духе «я уже не маленькая девочка», а получили практически равнодушное: — Я просто хочу побыстрее добраться до места. Чем дальше шли, тем более топким становилась местность. Астрид все меньше говорила, что было на нее совершенно не похоже — и все чаще отдалялась от их небольшой группки. Подобрала палку, которой пинала растения вдоль тропинки — быстро надоело, и она улетела вскоре в заросли багульника. Срывала понравившиеся цветки, ловко сплетая их в некое подобие венка, в ход шли солнечные пушистые одуванчики да бледные ландыши. Ванадис незаметно улыбнулась, с интересом наблюдая за проворными пальцами девочки, под которыми легко вился цветочный венок. Однако на изящно очерченном лице — смертельная скука, что и стала причиной занять хотя бы чем-то умелые руки. Цверги, видимо, в любой ситуации найдут, как применить таланты на практике. Вдруг девочка резко затормозила, во все глаза таращась вправо, и не глядя дернула опешившую змеиную ведьму за рукав: — А это что такое красивое? Она указала на пурпурные и темно-синие бутоны, растущие близко-близко друг к другу, однако у тропинки их было не так и много, а вот чуть поодаль, если уйти глубже в чащу, они росли буйно, покрывая мягкую зелень травы лиловыми и синими огнями. Дэгрун удивленно вскинула брови: — Это аконит. Только он… — не дожидаясь окончания фразы Астрид самовольно рванула вглубь леса, игнорируя долетавшие до нее предупредительные крики сопровождающей: — Астрид, он ядовитый! Лучше не прикасайся… — Я хочу маме букет нарвать! Сейчас вернусь! Вскоре девочки и след простыл, из-за чего женщина протяжно вздохнула. Ванадис в успокаивающем жесте взяла ее за руку: — Не беспокойся. Сами цветы не представляют опасности, — она не стала уточнять, что основная часть ядовитых веществ содержится в листьях и корнях растения, и втайне надеялась, что Астрид не настолько глупая, чтобы их трогать: — Нарвет и вернется. Они решили дойти до голубиковой рощи, до которой буквально рукой подать — если что, Астрид их догонит, она шустрая и юркая, еще и обгонит их как пить дать. Спелые ягодные гроздья, налитые соком до сочной черни, создавали ощущение, будто на поляне взволновались темные морские волны. Девушки самозабвенно собирали голубику и чернику, осторожно укладывая синие бусины в корзины. Отсутствие Астрид заметили не сразу, лишь когда корзина наполнилась наполовину, а девочка так и не вернулась. Недовольно бурча, Дэгрун раздраженно звала ее по имени, но в ответ — лишь завывания ветра да насмешливое карканье воронья, угнездившегося на голых ветках высоких ясеней. Она обернулась, помрачнев в тон волосам, и поправила ремешок походной сумки на плече: — Пойду гляну, как она там, — и стремительно отгоняя мысли о ядовитом аконите, манящим уставших путников яркими пурпурными бутонами, устремилась в сторону, куда уходила их юная подопечная. Ванадис встревоженно нахмурилась, ощущая в душе нарастающую тревогу, которую спокойные доводы рассудка пытались успокоить — зная Астрид, запряталась где-нибудь и сидит в укромном уголке, решив поиграть с «няньками» в прятки. Или просто нашла еще более интересное и разрушительное занятие, чем собирание красочных цветов на букет для матери. Рано беспокоиться, ведь зная характер девочки, с ней вряд ли случилось что-то ужасное. Дэгрун вернулась мрачнее тучи спустя долгие минуты, из-за чего Ванадис подорвалась с места, пролепетав короткое «нашла?». Змеиная ведьма недовольно покачала головой, хмыкая: — Опять, небось, удрала куда-то. Вон, даже венок и букет бросила, — дева-береза неверяще уставилась на ладони подруги, в которых мирно покоились желто-белый венок из одуванчиков и ландышей и несколько сорванных лиловых цветов. Сложив два и два, она глухо и болезненно сглотнула, словно в горле разрослась опухоль, и отрешенно покачала головой: — Нет. Астрид никогда не бросит букет, который собирала для Лив, — уж в чем, а в рассеянности и невнимательности к родителям девочку упрекнуть было нельзя. Если ей взбрело в голову сделать подарок маме, лоб расшибет, но сотворит все в наилучшем виде и бережно принесет домой. Тревожное предчувствие стремительно нарастало снежным комом. Ванадис сорвалась с места, обогнув опешившую Дэгрун и напрочь позабыв о собранном ягодном лукошке, что так и осталось на трухлявом пне. Сердце гулко билось о ребра пойманной в клетку птицей, такой родной ванахеймский лес уже не казался столь приветливым и безобидным. Светловласую деву колотила мелкая дрожь, но она старательно пыталась не поддаваться панике раньше времени, про себя молясь всем богам, чтобы Дэгрун оказалась права и Астрид просто где-то заигралась и вот-вот выскочит им навстречу. Но с каждым окриком, растворяющимся в блеклой атмосфере лесной чащи туманом, с каждым шагом, утопающим в зыбкой влажной почве, надежда угасала. Вскоре Ванадис оказалась на залитой закатным солнцем лилово-синей поляне — прохладный вечерний ветер колыхал громоздкие бутоны, волнуя аконитовое море. Ни малейшего намека… — Астрид! — старательно подавляя звенящее отчаяние, закричала женщина, однако лишь встревожила спящее воронье, что активно загалдело в небе. Ни следа, ни голоса… ни-че-го. Тяжелое дыхание Дэгрун послышалось за спиной, когда она, наконец, нагнала трясущуюся от страха подругу. Брюнетка еще раз окинула внимательным взглядом пустую поляну, отрешенно помотав головой: — Ее здесь нет, я все обыскала, — Ванадис сверкнула взглядом, в котором смешались искренний ужас с необъяснимым гневом: — Значит, она ушла дальше! Нужно найти ее. И только когда солнце окончательно устремилось за горизонт, а на теплую землю Ванахейма опустились сумрачные тени вечера, Дэгрун крепко сжала плечо Ванадис — та вся тряслась, едва ли ни плача. С каждой минутой не поддаваться давящему ужасу обреченности и безысходности становилось сложнее, пока окончательно стало невозможно. — Вот что… ты беги к Лив и Андвари, немедленно, — сквозь крепко стиснутые зубы, прошипела она, а когда дева-береза хотела было запротестовать, тряхнула ту за плечо будто приводя в чувство: — Нам нужно больше веттиров для поисков, вдвоем мы не найдем Астрид. Я останусь здесь на случай, если она вернется. Не стала вслух говорить, что дело пропащее и надежды на это практически нет — однако Дэгрун искренне надеялась, что если она останется на аконитовой поляне, к ней в итоге выйдет Астрид… возможно, заплаканная из-за того, что угодила по собственной глупости в охотничью ловушку, из которой выбралась с трудом. Или уставшая после того, как случайно прикорнула в ложбинке, надышавшись сладким ароматом дурманящих цветов. Лишь бы только она вернулась. Остальное казалось незначительным. — Ну же! — повторный рык привел Ванадис в чувство, и та спешно помчалась прочь в поисках помощи. И когда силуэт подруги растворился в сгущающейся тьме, Дэгрун с тяжелым вздохом упала на землю, пустым взглядом взирая на смятый венок в руках, что, казалось, до сих пор хранил прикосновения юной цвергини. Будь проклят пурпурный аконит, отравивший столько жизней…6. Проклятый аконит
19 октября 2022 г. в 21:18
Из всех «нянек» Астрид с особым садизмом и извращением трепала нервы лишь Сагру да Ванадис — по неведомой причине ей особенно хотелось выбесить именно миролюбивых ванов. Если у врачевателя она нашла слабость в виде травяной рассады, то к деве-березе подступала методично и скрупулезно, прощупывая почву. К сожалению, нежная Ванадис доверчиво велась на миловидное личико девочки и потакала капризам без особого сопротивления. Именно после посиделок с ней Астрид подозрительно часто чесалась с мучительным шипением — во всем всегда был виноват треклятый, но такой вкусный и запретный шоколад.
Не то, что бы Лив не доверяла подруге, но почему-то именно сегодня страшно не хотелось оставлять дочь под ее присмотром. Валькирия встряхнула головой, прогоняя наваждение. Может, порой Астрид и чудит, но все же глупо думать, что может случиться что-то страшнее аллергической чесотки.
Впоследствии Лив проклинала себя за то, что так запросто проигнорировала дурные предчувствия. Чуяло материнское сердце сплетенную норнами западню, но не прислушалась. Из-за чего долго не могла простить себя потом, а пока…
— Ты уверена, что стоит ее брать? — воительница грозно нахмурилась в сторону Астрид, которая, беспечно хихикая, играла в ладушки с Тресс. Кукла мягко улыбалась, с тихим удовлетворением наблюдая, что столь незатейливая игра нередко поднимала хозяйке настроение. Лив не могла расслышать реплик, но после слов Тресс малышка особенно сильно залилась хохотом (знала бы тогда, что в последний раз слышит смех дочки…).
Ванадис неторопливо складывала в сумку вещи первой необходимости, после чего обернулась к мидгардке и успокаивающе улыбнулась:
— Полно тебе, Лив. Мы просто идем собирать голубику вблизи Ванахейма. Тем более, с нами идет Дэгрун, что может случиться?
Суровая змеиная ведьма в свое время неплохо справлялась с сохранением тайны девы из ванов. Да и к Астрид относилась нейтрально-дружелюбно — уж если нежная Ванадис не защитит сейдом от недоброжелателей, то Дэгрун всяких гадов шипящих точно на них натравит.
Воительница нервно прикусила нижнюю губу. Она не могла дать точного ответа на этот вопрос, но и так просто заглушить предчувствия, увы, не получалось. Знала, что ее друзья не оставят Астрид в беде и даже ворчливый Сагр с уговорами, но соглашался с ней нянькаться.
— Будто ты не знаешь Астрид, — мрачно отозвалась в итоге валькирия, — Она идет с вами, а значит случиться может что угодно.
Как минимум, эта маленькая хулиганка по собственной глупости могла угодить куда угодно. В свое время Лив Андвари постоянно за шиворот из болот вытаскивала — в отличие от отца, Астрид запросто повторит подобное, но не из-за неуклюжести, а из банального любопытства. И с явным видом «один раз живем», да вот только повторно идти в гости к Хель валькирия не горела особым желанием.
— Ты себя накручиваешь, — аккуратная ладонь Ванадис легким прикосновением бабочки легла на сильное плечо — под загорелой кожей мидгардки без труда прощупывались напряженные мышцы.
Охотно хотелось верить — и в итоге нехотя, но Лив сдалась под строгим взглядом подруги, на чьем светлом лице по-прежнему сияла мягкая успокаивающая улыбка. Девушка, не дожидаясь ответа, спокойно окликнула Астрид по имени — та чуть дернула заостренным ухом и вопросительно обернулась, хмурясь. Явно недовольная тем, что ее отвлекают от игры (все-таки с Тресс она обожала играть, это не вечно выигрывающий жулик Улль), но в следующую минуту моментально встрепенулась и вскочила на ноги, в два счета преодолевая расстояние. Шестилетняя Астрид казалась совсем крошечной по сравнению с высокой и статной матерью.
— Уже идем? — замирая от искреннего восторга, сбивчиво прошелестела цвергиня, а получив удовлетворительный кивок от девы-березы, довольно просияла, чуть ли ни хлопая в ладоши и не прыгая на месте от распирающей радости. — Я уже готова!
Лив критически нахмурилась:
— Астрид, ты хотя бы переоделась. Не в соседнюю мастерскую идете, — девочка негодующе поджала губы, но промолчала. Чем Андвари особенно ее баловал, так нарядами — ювелирные украшения их дочь не любила по непонятной причине. А вот переодеваться десять раз на день по любому поводу и даже без для нее практически как ритуал. Хотя осознание что и куда одевать в силу возраста еще не пришло, а потому Лив приходилось особенно тщательно следить, чтобы та не напялила новое нарядное платье и красивые туфельки, предназначенные явно не для походов в лес по голубику. Зная боевой нрав Астрид, она этими же красивыми туфлями отмутузит всех никсов на болоте, а валькирии потом отпаивай встревоженного мужа после таких выходок дочери, которая еще и шикарную обувь нещадно загубит.
Нехотя, но все же через несколько минут Астрид вернулась из своей комнаты в неизменном сопровождении шаркающей шарнирами Тресс. Кукла задумчиво склонила голову, внимательным взором оглядывая хозяйку с ног до головы: вместо домашнего легкого платья — походный плащик с лисьей меховой накидкой. В любое свое творение Андвари вкладывает душу, однако дары, предназначенные для любимых женщин, отличались особой внимательностью к деталям и дороговизной материалов.
— Так лучше? — ворчливо буркнула Астрид, хмурясь, на что Мисстресс лучезарно заулыбалась, покружившись на месте так, что пышное платье ярким васильком вспыхнуло в кратком пируэте.
— Вы прекрасны в любом наряде, миледи. Правда, госпожа Лив?
Валькирия сдержанно улыбнулась, тепло взирая сверху вниз на дочку и ее верную подругу. Тресс удивительно удачно дополняла буйную цвергиню, охотно отзываясь на ее сокровенные желания и все же при этом будучи голосом разума в самых бредовых и безумных затеях. Вечная поддержка и опора создательницы, тем не менее, смотрела на мир объективным взглядом стеклянно синих глаз.
— Твоя правда, Тресс, — воительница опустилась перед дочерью на корточки, по-матерински ласково приглаживая пушистый темно-рыжий мех на хрупких детских плечиках. Задержалась на краткие мгновения на изящно очерченном лице, на котором сумрачно сверкали два аметиста — точь-в-точь ее отец. Лив оставила короткий поцелуй на хмуром лбу девочки, после чего строго посмотрела прямо в столь родные очи, крепко держа обеими ладонями чужие плечи. — Слушайся тетушку Ванадис, поняла меня? И чтобы домой вернулись до заката.
Астрид краем глаза заметила протянутую в ее сторону бледную ладонь, и не сразу, но взяла ее. Светловласая дева одобрительно улыбнулась, после чего перевела взгляд на встревоженную валькирию:
— Как только солнце сядет, а мы уже тут как тут. Да еще и ягод наберем вдоволь, да, Астрид? — девочка едва ли ни запрыгала от предвкушения, активно кивая.
Тресс почтительно склонила голову:
— Отдохните, миледи, и возвращайтесь с новыми силами домой. Мы будем ждать!
Лишь когда дверь с тихим щелчком захлопнулась, робкие щупальца страха и дурного предчувствия попытались овладеть сердцем валькирии, что, казалось, только-только успокоилось. Лив встряхнула головой, прогоняя наваждение как назойливую муху, а взгляд все невольно задерживался на закрывшейся массивной двери, за которой не так давно скрылась Ванадис в сопровождении воодушевленной Астрид. Она нехотя уже слышала радостный возглас дочери с порога «мама, мы вернулись!», слышала, как та наперебой рассказывает и показывает горделиво, как много ягод она набрала… рассказывает, как ей понравилось в теплом Ванахейме, где тепло всегда одерживает верх над зимней стужей.
Как жаль, что все это так и останется в воображении мидгардки, так и не найдя воплощения в реальности.