В свете лиловом, под землей холодной

      Лив понятия не имела, сколько они вот так шли — с завязанными глазами, в кромешной тьме. Ощущать себя слепым новорожденным котенком, что то и дело спотыкался о встречавшиеся на пути камни и кривые ветки казалось в новинку. Глубоко в душу валькирии закрались скользкие щупальца страха — вслепую отпор дать не получится, однако ассасины пусть и держались на почтительном расстоянии, бережно направляли их: то осторожно попридержат за локоть, помогая перебраться через препятствия, то аккуратно ткнут под самый бок, меняя направление движения. Ни дать ни взять дикие псы, стерегущие беспомощное стадо овец и направляющие их туда, куда велел хозяин. От этой ассоциации особенно замутило.       Ощущение времени и пространства за плотно закрытыми веками серьезно исказилось. Ночь или день, стало все равно, ноги заплетались и не слушались от усталости, казалось, они шли и шли без остановки — но куда и долго ли до конечной цели, не знал никто, кроме их молчаливых сопровождающих. А задавать столь бестактный вопрос вслух вряд ли было неуместно.       Через какое-то время она почувствовала промозглый холод, забирающийся под кожу и вымораживающий до самых кончиков пальцев, из-за чего валькирия неуютно поёжилась. Видимо, покинули солнечный Ванахейм и оказались в одном из нижних миров — или где-то около одного из них. Словно бы чувствуя ее дискомфорт, Андвари в поддерживающем жесте крепче сжал ее ладонь в своей — всю дорогу держал, не отпуская ни на миг. Сам лишь слегка ощутил небольшие перемены в воздухе, однако понимал, что для госпожи такие перепады температур гораздо ощутимее. Под ногами шуршала галька и противно хрустел песок.       — Мы почти на месте, — хриплый голос одного из ассасинов раздался над плечом валькирии.       И действительно вскоре их все остановили, дав сигнал — можно снять повязки. Сердце Лив гулко грохотало о ребра, зыбкое ощущение неизвестности душило. Куда их привели? Не собираются ли сейчас убить или бросить умирать на произвол судьбы?       Призрак хочет говорить с вами лично.       Аудиенция у самого предводителя одновременно и пугала, и давала легкое предчувствие надежды. Кем бы он ни был, ассасины его слушались беспрекословно — возможно, боялись, возможно, почитали, а возможно, это взаимосвязанные вещи для клана — поэтому опасаться, что их сейчас убьют, глупо. Призрак явил свою волю, и только откровенный самоубийца пойдет против его приказов — ощутимо по тому, как ассасины бережно сопровождали и направляли беспомощных в вынужденной слепоте гостей.       Лив часто-часто заморгала, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям после блуждания в темноте в течение нескольких часов, и с удивлением заметила, как приятный полумрак окружающей обстановки разбавляет тусклое лиловое освещение, которое, казалось, сияло повсюду. Как только глаза окончательно привыкли к необычному свету, валькирия оторопело уставилась перед собой, потеряв дар речи и моментально забыв как дышать.       Пред ними возвышался подземный город, сделанный будто бы из цельного обсидиана, а каждая его зала аккуратно сужалась от темных сводов просторной пещеры к земле — как острейший сталактит. Многочисленные глаза-окна вспыхивали холодным освещением, давая понять, что в каждом доме вовсю кипит жизнь. Сам город ограждала по кругу высокая каменная стена, подле которой плескалась отливавшая в тусклом свете бронзой странная вода — к такому строению просто так не подступиться. И Лив как-то не горела желанием узнавать самолично, почему жидкость в глубоком рве имеет столь необычный оттенок.       — Добро пожаловать в Ца-Кхам, обитель клана Мастеров Тени.       — Невероятно… — в восхищении выдохнул подле нее Андвари — как истинный мастер, не мог не подметить угрожающую красоту, открывшуюся их глазам. Повезло все-таки, что они прибыли как гости.       Тут валькирию будто прошило разрядом тока, когда она вспомнила кое-что, и спешно обернулась к замершей в изумлении Тресс:       — Ты видела этот город, так? — кукла отрешенно закивала, во все глаза таращась на спокойное величие, что излучало подземное пристанище ассасинов. Незыблемая, неприступная гордость. Лив казалось, что ее всю затрясло от переполнявшего волнения, а в горле ощутимо пересохло, слова давались с трудом. — Астрид тебе показывала его?       Одна лишь мысль заставляла сердце трепетать пойманной птицей — ее девочка жива и, возможно, совсем скоро они увидятся. После стольких лет разлуки и отчаянных поисков, после бесконечной скорби и боли утраты… появился ощутимый шанс вернуть Астрид домой. Она оставила через Мисстресс подсказку, и волею случая они оказались в таинственном городе Ца-Кхам. Возможно, Астрид где-то здесь, а может, хотела сказать что-то другое — одно ясно как день: клан Мастеров Теней точно мог помочь им в дальнейших поисках. Это подтвердило и видение Тресс.       — Ответы здесь, — лаконично произнесла кукла, эта фраза тихим зловещим эхом прокатилась по подземелью. И, судя по отрешенному виду, больше она сказать не могла — или не хотела.       Один из самых высоких ассасинов призывно махнул рукой куда-то наверх, и спустя мгновения послышался омерзительный звон цепей опускающегося громоздкого моста — попасть в город целым и невредимым возможно только по нему, и как только компания двинулась навстречу резным воротам Ца-Кхама, увенчанным острыми шипами, каждый заметил по обе стороны ограждения. Лиод нахмурилась:       — Что же это у вас там плещется такое, что даже на мосту перила?       — Серная кислота, — равнодушно ответил один из ассасинов — с видом, как будто разговор шел о погоде, но никак не об опасном веществе, что оберегал их город. Сагр шокировано поперхнулся, растеряв всякие слова — то-то же не доверял этим мутным типам. Слухи не врали, что они отличались особой любовью к подобного рода пыткам.       Будто бы подслушав мысли ванира, их сопровождающий успокаивающе улыбнулся одним взглядом — по распорядкам клана снять маски позволительно лишь оказавшись за прочными стенами Ца-Кхама:       — Вы наши гости, вас она защитит. А вот врагам нашим, коих у клана немало, не поздоровится — к городу подобраться затруднительно, кислота разъедает все живое и даже металл доспехов.       — Кроме благородных, — брезгливо поморщился Андвари со знанием дела, из-за чего заслужил удивленный — но полный почтения и уважения — взгляд говорившего. В цверговых мастерских с какими только веществами дел не имел, да и Ханар — воспоминание о друге отозвалось глухой болью — в свое время любил проводить эксперименты подобного толка. Завитушки да украшения, по его словам, презирал, зато мог создавать смертоносное оружие время от времени. — Золото, серебро и платина — единственные металлы, имеющие устойчивость к серной кислоте.       — Клану повезло, что столь дорогостоящие металлы не используются в бою, — скрытая насмешка даже через маску слышалась, — Пускать их на доспех или оружие — сущее расточительство, да и от меча вражеского не уберегут. А у клана… скажем так, врагов гораздо больше, нежели союзников.       Союзников — не друзей. Валькирия неуютно поежилась, в странном порыве поравнявшись с супругом, словно родное присутствие могло как-то успокоить. Андвари, заметив это, без лишних слов взял возлюбленную за руку, получив в ответ короткий, полный благодарности взгляд. Не покидало ощущение, что они идут не просто в змеиное гнездо, как выразилась до этого Лиод — в волчье логово, где каждый ассасин, подобно изголодавшемуся зверю, внимательно наблюдает за новоприбывшими. Недоверчиво, в любой момент готовый наброситься и растерзать неугодных, и лишь приказ предводителя удерживает клан от моментальной расправы. Судя по усиленным мерам безопасности, они очень не привечают гостей и для самих желание Призрака оказалось полной неожиданностью. Но подчинились, потому что Призрак в гневе страшен — не хотелось соскребать свои остатки со дна серного рва, если там вообще останется что-нибудь соскребать.       Как только они оказались внутри, за спиной послышался скрежет — поднимали мост, окончательно отрезая любые пути отступления. Вернее, единственный путь из города, из-за чего внутри у Лив все обожгло йотунхеймским морозом — и дело не только в легкой прохладе подземелий Ца-Кхама. Дверца клетки захлопнулась, они на чужой территории, где им откровенно не рады. Где каждый шаг подобен хождению по заминированному полю, и доподлинно не знаешь, когда рванет.       Однако, судя по всеобщему гомону, случилось что-то еще, помимо прибытия гостей — юркими однотипными тенями ассасины носились вдоль городских стен, что-то проверяя и устанавливая. Клан готовился к чему-то, словно и не обращая внимания на новоприбывших, что довольно-таки напрягало.       Скользнув взглядом по всеобщей суматохе, Лиод приметила статную фигуру, — единственную с открытым лицом — что громогласно рявкала, отдавая остальным суетящимся приказы. Она довольно улыбнулась, признав в этом высоком — определенно выше нее — и широкоплечем веттире родича-великана. Однако судя по синеватому оттенку кожи, принадлежал он к роду йотунов, и явно был здесь важной шишкой, раз ассасины так беспрекословно подчиняются ему.       Возможно, это и есть Призрак? Похоже на то, учитывая, с какой отчаянной готовностью каждый выполняет его волю, будто предугадывая мысли.       — Здорово, родич, — в приветственном жесте подняв ладонь, басовито произнесла с улыбкой Лиод. Незнакомец, по-прежнему сцепив руки за спиной, недоуменно обернулся к компании, хмуря кустистые брови. — Нам нужен предводитель клана, и судя по всему, мы его уже наш…       Тихий беззлобный смех инеистого великана не сочетался с напускной грозностью, с коей он гонял щуплых ассасинов. Покачав могучей головой, едва не растрепав смоляные волосы, он приподнял обе руки. Льдисто-синие глаза излучали необъяснимую доброту.       — О нет-нет, я тут не главный, — он с тихим удовлетворением наблюдал за тем, как у некоторых гостей отвисла челюсть — ошибка первого впечатления, оно и неудивительно. Громадный грозный великан, отдающий приказы, которые выполняются неукоснительно — кто бы на их месте не подумал очевидное. Усмехнувшись напоследок, он снова важно сцепил сильные руки за спиной. — Ежели Призрака ищете, то вам нужен капитан Рид.       — И где нам его искать? — задумчиво хмыкнул Улль, однако не успел окончить мысль, как земля ощутимо содрогнулась после оглушительного взрыва — клан взволновался еще сильнее, что-то друг другу крича и становясь будто бы на заранее заготовленные позиции. Что это — нападение? Кто-то выследил клан?       Однако великан спокойно улыбался, словно ничего из ряда вон выходящего не происходило — поистине скала посреди буйного моря.       — Искать не нужно, сам пришел, — загадочно отозвался он, с каким-то задумчивым удовлетворением наблюдая за творящейся вакханалией.       «Как будто всё так и… задумано?» — пронеслась абсолютно абсурдная мысль, из-за чего Лив подозрительно нахмурилась, нервно кусая тонкие губы. Городские стены грозно возвышались над их головами, абсолютно непоколебимые ко всему, что творится внизу.       Пока на самой вершине не показался силуэт, отчаянно цеплявшийся за самые острые пики. Даже издалека невооруженным взглядом валькирия заметила, что одет он точно так же, как и остальные ассасины — темные одеяния, лицо скрыто плотной маской, а голову покрывал сливавшийся с окружающим мраком капюшон. Клан в ужасе засуетился, несколько ассасинов подбежали к заряженной баллисте, выпустив гарпун аккурат в незваного гостя.       Однако тот одним ловким движением скрылся за воротами, острие даже не задело капюшон, хоть и просвистело в кошмарной близости от головы.       — Это еще что за… — рассеянно прохрипел Сагр, завороженно наблюдая за внеплановым представлением, как вдруг лазутчик — лишь опасность миновала, а ассасины спешно заряжали баллисту, теряя драгоценные секунды — перемахнул через укрепление.       И не дожидаясь действий клана, сделал нечто из ряда вон выходящее — свесился с отвесной стены и… буквально проехался по ней, сдирая подошву. Лив поперхнулась от удивления — с такого расстояния невозможно разглядеть, но напрашивалось единственное логическое объяснение: на руках незваного гостя тускло сверкали какие-то металлические вставки, за счет которых он и скатывался вниз — максимально спокойно и сосредоточенно.       Доли секунды — повторный свист баллистического орудия — и лазутчик с силой оттолкнулся от стены, чудом извернувшись и избежав смертельного удара. До земли оставались считанные метры, любой другой ноги сломал на его месте, но тот явно не дурак — воспользовался окружением в виде мелких строений, скользя по крышам и спешно спрыгивая вниз.       — Вторжение?! — прорычала Лив, выхватывая из ножен меч, но крепкая рука йотуна-ассасина остановила ее, он спокойно пробасил:       — Проверка. Наблюдай, валькирия.       Словно повинуясь какому-то сигналу, клан перегруппировался, со всех сторон атакуя лазутчика — слышались только пересвист стрел и метательных ножей да приказные окрики. Быстрой тенью тот уворачивался от нападающих, кто-то падал наземь с короткими вскриками и хватаясь за лицо — с яростью берсерка шпион наносил удары, быстрые и удивительно точные, явно зная куда и с какой силой следует бить. Сам же, не отличаясь особыми габаритами и ростом, отступал вглубь города, зазывая в смертельный танец всех его защитников. Неуловимый, словно слившийся с мраком подземелий. Быстрый, подобно ослепительной вспышке молнии.       Внезапно он рванул пулей в сторону, раскусив всеобщий план — оттеснить к стене и добить. Как глоток свежего воздуха, возможность ненадолго выиграть для себя какие-то доли секунды, способные спасти жизнь. Попутно, зазывая в погоню за собой незанятых членов клана, лазутчик перевернул тележку со снарядами, рассыпав мелкую металлическую стружку, на которой с грохотом и яростными ругательствами некоторые ассасины поскользнулись — остальные вовремя притормозили. Однако, словно издеваясь, причина всеобщего переполоха моментально воспользовался крюком-кошкой, выхваченной у одного из атаковавших из-за пояса. Та со свистом крепко зацепилась за ближайший выступ, из-за чего, сгруппировавшись, шпион мертвой хваткой повис на верёвке и лихо промчался по отвесной стене, оказываясь за спиной преследователей.       Спрыгивая, успел выхватить и метнуть одним точным движением клинок — послышался адский вопль боли.       Все затихло — Лив только сейчас поняла, что забыла, как дышать, настолько завороженно наблюдала за ходом краткосрочной битвы. Все устремили взгляд на лазутчика, что стоял в самой гуще толпы, показывая руками знак тайм-аут. Затем протяжно и тяжело вздохнув, отрешенно помотал головой, пророкотав одно-единственное слово:       — Отвратительно.       Кто-то из ассасинов заметно вздрогнул, уловив ледяную сталь в голосе нападавшего, и виновато опустил голову — не каждый выдерживал укор сверкающих холодным гневом лавандовых глаз. Остальные делали робкие поползновения к раненому товарищу, что с болезненным вздохом хватался за плечо, из которого торчал вогнанный по рукоять клинок, но все еще вопросительно косились на застывшую фигуру незнакомца.       — Барахтаетесь, как слепые котята, — каждое слово полосовало ножом. Стоявший подле опешившей Лиод йотун, что спокойно наблюдал со стороны за сея представлением, хмыкнул, почтительно склонив голову:       — Позвольте заметить, капитан, вы знаете обо всех ловушках, — однако умолк под пронзительно-осуждающим взглядом, не сулившим ничего хорошего. Через плотную маску, скрывавшую нижнюю часть лица, лазутчик презрительно фыркнул, искоса поглядывая на опустившихся подле стонущего раненого ассасинов:       — Тем более, Краал. Они должны были готовиться лучше, врага никогда нельзя недооценивать, особенно, когда от этого зависит наша безопасность, — он выжидающе скрестил руки на груди, из-за чего остальные особенно поникли, а от сквозящего презрения в тоне хотелось провалиться сквозь землю от стыда, прямиком в безвременье бездны Гиннунгагап, — Ну? В чем ошибки?       Повисла поистине гробовая тишина, в которой мидгардка услышала даже собственное дыхание — сбившееся — и грохочущее непозволительно громко сердцебиение. И угораздило же их прийти именно сюда…       — Стены, капитан, — ассасины даже расступились, как только заговорил один из их них — он придерживал окровавленную тряпку у раны сползшего по стене ассасина. Однако кинжал никто не осмелился вынимать, чтобы не спровоцировать еще более сильное кровотечение, хотя тот и побледнел смертельно, а на лбу выступила лихорадочная испарина. — Вам было за что уцепиться и таким образом проникнуть в Ца-Кхам.       Лазутчик едва заметно, но все-таки одобрительно кивнул. Когда признают свои недостатки и открыто заявляют, в чем провал, гораздо лучше, нежели так и не найти изъянов в собственном творении.       — Верно. Значит, зачаруйте крепостные стены так, чтобы никто не мог использовать их против нас же, — равнодушный взгляд бегло скользнул по тихо, но ощутимо мучительно стонущему ассасину. Капитан закатил глаза, нервно потирая переносицу и небрежно взмахнув рукой: — Этого к лекарю. Рану промойте, его самого отпоите некрепким чаем.       Повторять дважды не пришлось, да и ослушаться приказа предводителя — себе дороже, а потому подхватив стонущего товарища, несколько ассасинов увели его с глаз долой. Говорил лидер явно со знанием дела о первой помощи, из-за чего Лив неприязненно передернуло — вряд ли разящий клинок обычный. Или дело в зачарованном металле, или же…       — Позвольте мне помочь, — хриплый голос Сагра сложно спутать с чьим-то еще, ван с готовностью вышел вперед под свирепо сощуренный взгляд капитана. — Я целитель, из рода ванов.       Ассасины удивленно зашептались, однако умолкли, как только лидер взметнул открытую ладонь вверх — призыв к молчанию. После чего недовольно фыркнул:       — Мы в помощи чужаков не нуждаемся.       — Тогда, храбрый муж, открой лицо, чтоб мы могли поприветствовать как подобает предводителя клана, что дал нам временное пристанище, — почтительно кивнул Тор — может, и не одобрял методы ведения боя, но не мог не заметить, с какой отчаянной яростью сражался капитан.       Тот заинтересованно склонил голову набок, подобно любопытной кошке, а некоторые из ассасинов позволили себе откровенную усмешку, заинтересованно посматривая то на капитана, то на чужаков. Волосы настороженной Лиод вспыхнули синим пламенем, на что Улль предостерегающе помотал головой — спокойнее.       Предводитель клана развел руками:       — Ваше право.       Резким, но отточенным движением сдернул с головы капюшон, под которым скрывались убранные в плотный пучок темные волосы, а после снял с лица маску, явив изящные острые скулы и высеченные будто из горного хрусталя аккуратные черты лица. Острые уши, проколотые серебристыми серьгами-шипами, выдавали не то альва, не то цверга — вкупе с низким ростом никогда не угадаешь доподлинно.       — Так… ты не муж? — удивленно охнул громовержец, на что заслужил кривую самодовольную усмешку девушки — Лив могла поклясться, что где-то уже видела такую же усмешку, но у кого и когда, не могла сказать точно. Однако короткий и столь незаметный жест почему-то взметнул бурю эмоций и смутного узнавания — или показалось?..       — Нет, — таинственно мурлыкнула та, после чего моментально растеряла всю напускную игривость и строго отчеканила: — Я Призрак, но меня также знают, как капитана Рид, я предводитель клана Мастеров Теней. Краал!       Йотун, казавшийся по сравнении с низкорослым капитаном, неотесанной глыбой льда, аккуратно вышел вперед, почтительно склонив могучую голову с смоляной гривой волос, в ожидании приказа.       — Предоставь нашим гостям самые лучшие покои, что у нас есть. Желательно в одном крыле, мы же не хотим, чтобы они испытывали… дискомфорт от разделения и надумывали себе всякое, — Рид насмешливо сверкнула лиловым взглядом по разношерстной компании, поведя бровью.       — Но у нас есть дело… — начал было Улль, но моментально был прерван суровым капитаном:       — Все дела — потом. Вы устали с дороги и должны отдохнуть, это не обсуждается.       Она дала знак остальным ассасинам, что последовали вслед за ней куда-то прочь. Лив хотела было двинуться за ними, но могучая фигура Краала преградила ей путь.       — Я бы не советовал отвлекать капитана от дел клана, — многозначительно произнес инеистый великан, наградив опешившую валькирию смиренно-сочувственной улыбкой. Будто самой за себя говорившей: это для вашего же блага, не стоит перечить воле Призрака. — Пройдемте, я покажу ваши покои.       Это была их первая — и явно не последняя — ночь в клане Мастеров Тени, которых благоразумно остерегался даже сам Один. Загадочный клан, что в любой момент мог вогнать отравленный клинок под лопатку за малейшее неповиновение и не шел на уступки. И лишь одна отчаянная мысль промелькнула в омуте мрачных навязчивых образов:       «Астрид, родная моя… где же ты?»