* * *
Еще несколько дней в клане прошли тихо, без лишнего шума. Никаких известий ассасины не получали более, а вскоре даже ушедший на Зов Фрост вернулся, отрапортовав капитану, что морозные турсы в последний момент передумали пользоваться услугами Мастеров Тени. Ханар подозрительно сощурился, испепеляя полубога враждебным взглядом, — нутром чувствовал подвох, словно тот не договаривал что-то. — Отказываться от помощи клана? Как-то уж слишком подозрительно это все выглядит, — фыркнул цверг, однако капитан взметнула открытую ладонь — в немом призыве к молчанию — и кивнула: — Это личный выбор каждого, Ханар. Мы не вправе никого заставлять. Андвари издалека наблюдал, ощущая в груди тихо зреющее отчаяние вперемешку с яростной жгучей ревностью. И каждый раз неизменно преданной тенью Астрид сопровождал Ханар, иной раз подходя к ней непозволительно близко, из-за чего мастер отворачивался, как от оплеухи — лишь бы не видеть их вместе. Осознание, что лучший друг влюблен в его дочь, его плоть и кровь, сводило с ума. Рациональная часть понимала: Ханар оберегал все эти годы Астрид и заботился о ней, ставя иной раз ее интересы превыше собственных. Благодарным стоит быть за то, что он не оставил ее на произвол судьбы, а приютил и взвалил на себя заботу о ней. Но вот отцовская ревность сжигала изнутри текущей по венам лавой. Умом понимал: Ханар и так многим пожертвовал — и пожертвует, в этом нисколько не сомневался — ради благополучия любимой женщины, рядом с ним Астрид действительно будет любима и в безопасности, как за каменной стеной. Но, пожалуй, болезненнее всего наблюдать за тем, с какой нежностью смотрит она на своего верного советника, как смягчался ее тон в разговоре исключительно с ним. Сердце щемило от осознания, что чувства Ханара взаимны — и от того страннее и абсурднее становилась ситуация, что его дочь, которую он запомнил совсем еще малышкой, уже взрослая самостоятельная девушка. Выбравшая своим спутником жизни, по иронии коварных норн, его лучшего друга. — Всё-таки Астрид счастливая женщина, — ненавязчиво начала подошедшая к мрачному цвергу Лив, таинственно улыбаясь уголками губ и кивая на лилово-темное окружение: — Построила собственный город, встала во главе могущественного клана… и рядом всегда есть тот, кто поддержит в трудную минуту. Ты не согласен, Андвари? Тот испепеляющим аметистовым взглядом снизу вверх смерил возлюбленную, на что та озорно ухмыльнулась до заговорщицких морщинок в уголках серых глаз. Дожили, даже супруга поддерживает стремления дочери и ее сомнительный любовный интерес. Ведь упоминая невероятные достижения Астрид, не преминула сказать и про то, что лишь слепой не увидит. — Правда в ваших словах есть, госпожа, — нехотя отозвался альв, все еще не собираясь сдаваться под многозначительным взором Лив. Обезоруживающая улыбка валькирии кружила голову получше хмельного, но сейчас он не собирается поддаваться на ее женские уловки. — Но не думаю, что Ханар лучшая партия для нашей дочери. Воительница хмыкнула, красноречиво наблюдая, как цверг подал капитану какие-то чертежи, и они с важным видом переговаривались, обсуждая нововведения для городских укреплений. Как бы ни держалась Астрид хладнокровно и с властным достоинством, но Лив с удовлетворением заметила в глубине родных фиолетовых глаз проблеск любопытства и азарта, с коим ее девочка с самого раннего детства бралась за самые смелые идеи. Пока советник взахлеб распинался, активно жестикулируя и обрисовывая вероятные перспективы, — и с такой же готовностью отвечая на скупые вопросы предводительницы клана. Лив пожала плечами: — А, по-моему, они отлично ладят друг с другом, — ювелир недовольно заскрежетал зубами, но вздрогнул, ощутив сильную ладонь жены на хрупком плече, в ее голосе звучала исключительная любовь: — Больше всего на свете я хочу, чтобы наша девочка была счастлива. Так же, как этого хочешь ты. Цверг опешил, но не успел ответить: валькирия отошла в сторону, когда ее громогласно подозвала Лиод. Растерянный донельзя и сраженный наповал внезапной фразой госпожи, направился прочь — на подумать. Мысли распирали голову гудящим пчелиным роем, а вихрящийся подле дочери Ханар улучшению настроению не способствовал. Следовало обдумать все наедине, с трезвой головой и ясной памятью, не позволяя дурманящим чувствам отравлять разум. Однако остаться наедине ему так и не довелось — вскоре на пороге пустующей гостиной появилась высокая мощная фигура Тора, загораживающая бьющий из коридора свет, из-за чего Андвари раздраженно закатил глаза. Словно бы игнорируя — или действительно не понимая, громовержец не слишком отличался умом, сколько помнил цверг, даже будучи в услужении — негодование мастера, сын Одина добродушно улыбнулся в бороду, басовито пророкотав и указав на соседнее кресло: — Тут свободно, вроде. Я присяду? — В клане множество других залов, Тор, — терпеливо процедил Андвари, всем своим видом давая понять, что на задушевный разговор абсолютно не настроен. С мыслями не дадут собраться и смириться с неблагоприятным положением дел, так еще и этого тупого, как пробка, аса спроваживать придется. Бог, словно бы подслушивая негодование цверга, хмыкнул и плюхнулся рядом, едва ни разломав под своим весом хрупкий на вид диван — тот жалостно скрипнул, но стойко выдержал взваленную на него массу. На совесть сделано, отдать должное. — Да я вот тебя как раз искал, поговорить хотел вдали от остальных, — Андвари неверяще навострил острые уши, хмурясь, но Тор непринужденно отвел взгляд. Интересно, и что же опять? Новую игрушку попросит? Усовершенствование для молота или… Мысли цверга прервал хриплый вздох аса, когда тот одобрительно закивал: — А все же хороший городишко себе Малая отгрохала. Сразу видать, в тебя талантом пошла… В любой бы другой ситуации Андвари повелся на лесть, особенно, когда хвалят его единственную и горячо любимую дочь, чьими успехами он гордился больше собственных, но в странном монологе бывшего хускарла чувствовался подвох. Не просто так ведь следом увязался, чтоб его. И не прогадал — Тор выразительно посмотрел на притихшего и невероятно мрачного цверга, наблюдая за реакцией, дабы удостовериться в догадках: — …и окружение себе подходящее подобрала. Правда, тот мертвец мне не нравится, но остальные ребята бравые, сразу видно. Особенно цверг, что сопровождает ее как советник, как его там… — Ханар, — подтвердил Андвари, подозрительно сощурившись и прошипев раздраженным котом: — К чему ты вообще ведешь? Громовержец умолк — не ожидал очевидного вопроса в лоб. Внезапная тишина угнетала, как вдруг Тор медленно заговорил, аккуратно подбирая слова, но в то же время они звучали резкими и точными ударами клинка и били в саму суть: — Я вижу, как ты смотришь на него, Андвари. Сам таким же дураком был, — былое раздражение альва сменилось внезапным приступом горечи и сочувствия — для славного аса, не знающего поражений, то стала скорее негласная исповедь, и до конца неясно, говорил ли он о себе или же намекал на поведение ювелира. Губы Тора раздвинулись не во враждебном оскале, но в печальной улыбке при воспоминании былых дней, коих не вернуть: — Пока в услужении у тебя был, приглядеться к Астрид успел — малой совсем была, а настырной, не боялась никому перечить, со мной спорила. Напоминала мне мою малышку Труд в детстве. Астрид такая же упрямая, гордая и своенравная. Вот даже сейчас смотрю на нее — и вижу тот же бойкий нрав. Андвари растерялся от такого сравнения — помнил прекрасно, как поначалу громовержец страшно пылил и сердился, что он ему срок служения продлил с года до пяти лет. Однако помнил и то, как угрюмый и вспыльчивый Тор постепенно смягчался, и пусть нередко цапался с подопечной, а к Астрид все же привязался искренне. И рьяно помогал искать ее, когда она пропала, даже с каким-то остервенением и отчаянием, которого от него мало кто ожидал. Неужели винил себя в том, что девочка пропала?.. Труд по неосторожности собственными руками убил и Астрид не сберег, хотя объективно в последнем его вины не было совершенно. — Что ты хочешь этим сказать? — слабо прохрипел цверг, едва ли ни вздрогнув от столь выразительного хмурого взгляда. — Уберечь от своей ошибки хочу. Вижу, что идешь моим путем, пытаешься заставить подчиниться своей воле Астрид, — Андвари хотел запротестовать, но Тор отрешенно помотал головой, разметав буйную копну светлых волос. — Ан нет, герр Андвари. Астрид своевольная, даже у тебя на поводу не пойдет. Но ей этот факт причиняет невероятную боль, поверь. Родной отец против ее выбора. Не с Ханаром сражаешься — с дочерью, которая от своего не отступится. А такое… и до беды довести может. — Хватит! Темный альв ощутимо вздрогнул, с болью прикрыв глаза до пляшущих разноцветных точек и пытаясь усмирить внезапно взметнувшийся в душе ураган. Мысли кусали, шептали навязчиво, что даже бывший хускарл понял и все увидел, несмотря на непрошибаемую глупость и твердолобость. И все же… признавался даже себе — слишком зациклился на Ханаре, всецело игнорируя решение самой Астрид, которая несчастной не выглядела совершенно. Наоборот, в компании советника расцветала и улыбалась — как ни с кем более в клане. Горло пересохло от внезапной смены ориентиров, в голове набатом колокола гремели слова Тора: «не с Ханаром сражаешься — с дочерью». И ведь прямее не скажешь — как бы там ни было, Астрид сама выбирала, с кем жизнь свою связать. И выбором вполне довольна. Да ради всех богов Асгарда, Андвари давно знал Ханара — он товарищ надежный, вернее не сыщешь в девяти мирах. Разве не такого же мужа желал бы для собственной кровинушки? Сдавшись, мастер протяжно вздохнул, пряча посеревшее лицо в тонких ладонях. — Я тебя услышал, Тор. А сейчас, прошу… оставь меня одного. На удивление, ас не стал возмущаться и настаивать — лишь понимающе кивнул и, с характерным скрипом поднявшись с кресла, покинул полутемную небольшую залу. Пожалуй, впервые за долгую жизнь Андвари ощутил себя некомфортно в подземном городе. Хотя дело оказалось далеко не в Ца-Кхаме, где даже у стен есть чуткие уши. Если он не желает портить отношения с дочерью — а Андвари этого точно не хочет! — выход только один: смирение. Возможно, пройдет еще немало времени, прежде чем он окончательно примет столь абсурдный факт, но если Астрид и правда счастлива… он не смел претить ей. Для любого хорошего отца это главное. А уж если Ханар как-то ее обидит… — Астрид сама ему втащит, — злорадно усмехнулся вслух собственным мыслям Андвари. Его девочка определенно не из робкого десятка, подобно покорной Сигюн терпеть скотское отношение к себе не станет. С другой стороны, Ханар его близкий друг, а значит, и поговорить в случае конфликтов будет проще. Да вот только сердцу отцовскому по-прежнему неспокойно, особенно после слов Тора о беде. Андвари встряхнул головой, спешно вскакивая с дивана и удаляясь искать госпожу — даже думать не желает, что каким-то образом навредит дочери в пылу ревности. Он не Тор, не настолько вспыльчивый. И все-таки гнусный червячок сомнения противно зашевелился в глубине души. Пусть вслух никогда и не признается даже самому себе. Ближе к вечеру компания собралась в дальней зале главного корпуса Ца-Кхама — по словам Астрид, она располагала самым большим уютом и способствовала умиротворенным беседам не только за кружкой пенного, как привыкли в девяти мирах. Андвари сопровождал госпожу, когда они услышали разговор на повышенных тонах — флегматичная и спокойная обыкновенно, как скала во время бури, Астрид строго отчитывала самодовольно ухмыляющегося Улля. — О чем спорите? — недоуменно нахмурилась Лив, получив в ответ едкую усмешку дочери, которая элегантно держала в обеих руках небольшой арбалет так, словно тот не весил ничего. — Да ни о чем, собственно. Улль решил поспорить со мной, что лук и стрелы лучше арбалета, — цвергиня красноречиво положила оружие на плечо, морозным взглядом обжигая бога-лучника. — Их носить легче, чем такую махину, — буркнул он, но Астрид раскатисто расхохоталась. — Махину? Я тебя умоляю, Ханар сделал мне такую модель, которая не тяжелее гусиного перышка. Перезаряжать не надо, прицел настроен сразу — если ты не меткий бог-покровитель охоты, — нарочито явно подчеркнула капитан эту формулировку, — То арбалет лучшее решение. Валькирия обреченно закатила глаза — несмотря на хорошие и теплые отношения со всеми, если Астрид рогом уперлась, не переспоришь. Все равно что доказывать что-то придорожному не сдвигаемому валуну. Не то, чтобы она намеренно искала повод поскандалить, но от своего отступать не намеревалась, особенно в том, в чем цверги разбираются получше асов. — Как дети, честное слово, — резюмировала недовольная Ванадис. Лив не могла не согласиться с подругой, однако спорщики буравили друг друга красноречивыми взглядами — отступать не намеревался ни один, ни другая. Лиод задумчиво хмыкнула, сверкнув льдисто-синими волосами, и обернулась к бывшей воспитаннице: — У вас есть тут тренировочная площадка, Астрид? По мне, отличный повод вспомнить былое и заодно выяснить, что лучше: арбалет или лук. Цвергиня удивленно взметнула тонкие брови, однако поймав заговорщицкий взгляд великанши, загадочно заулыбалась, явно понимая, к чему та ведет. После чего хмыкнула и убрала излюбленное оружие за спину, фыркнув недовольным барсуком и скрещивая руки под грудью: — Да чего тут спорить, арбалет цверга против лука и стрел аса? Однако же… — капитан кивнула Уллю, — Если не боишься проиграть, завтра. После завтрака на тренировочной арене. Не успел тот ответить, как земля содрогнулась под ногами, а вдалеке послышался глухой взрыв. На лице Астрид моментально сменились растерянность вперемешку со страхом мрачной решимостью. Недоброе предчувствие окольцованной гадюкой зашевелилось в груди, из-за чего руки капитана сами собой потянулись к пристегнутым на ремне шипастым перчаткам. Послышался еще один глухой стук, как в залу ввалился запыхавшийся Ханар — бежал так быстро, что каштановые волосы выбились из безукоризненно ровного хвоста. Астрид навострила уши, мрачнея с каждой секундой, черты изящного лица ожесточались как у изголодавшегося бойцовского пса. Уже смутно догадывалась, но все же желала получить подтверждение. — Капитан, на нас напали. Четыре простейших слова, чтоб лиловые глаза предводительницы ассасинов налились кровью, а в жилах вскипела вместе с кровью первобытная ярость. А потому не дожидаясь у моря погоды, направилась прочь, едва ли ни снеся Ханара с пути. Ца-Кхам обнаружили. И кем бы ни были нападавшие… они все до единого теперь покойники.19. В самое пекло
25 февраля 2023 г. в 21:38
Раздраженный стук широких шагов она услышала еще издалека, а потому нисколько не удивилась отраженному в зеркале крайне разозленному Ханару. Честное слово, иной раз, как спичка вспыхивает на ровном месте. Тем не менее, даже не обернулась в приветствии, невозмутимо продолжая причесывать шелковистые темные волосы.
— Ну? Как прошел разговор? — флегматичный вопрос, на который получила весьма колкий карминовый взор из-за плеча. Правда, в следующий момент цверг протяжно выдохнул, покачав головой, — злость постепенно отступала, оставляя после себя исключительно горечь. Астрид, по-прежнему не оборачиваясь и элегантным жестом поправляя взлохмаченную прядь, повела бровью. — Ожидаемо плохо или ожидаемо никак?
— Пока сложно сказать, — нехотя буркнул советник, рухнув без сил в обитое бордовым бархатом кресло. Капитан обреченно выдохнула, попутно отставляя пушистую расческу на трюмо. В отражении зеркала даже издалека видела, насколько посмурнел возлюбленный, свирепо хмурясь, — ее, признаться честно, заводила эта пролегшая между бровями складка. Да и в целом… Ханар отличался пылким нравом, что весьма контрастировало с ее хладнокровием.
Астрид обернулась, поправляя пышные меха полупрозрачного излюбленного халата. Иногда хотелось отдохнуть от сдавливающего ассасинского наряда, вдохнуть полной грудью и походить босиком, ощущая прохладу каменного пола. Подобно кошке бесшумно прошествовала вглубь комнаты и без намека на совесть аккуратно присела на колени цвергу, ненавязчиво положив голову на плечо — с садистским наслаждением чувствовала сквозящее разрядами тока напряжение по сильным мышцам. Ханар старательно избегал пронзительного аметистового взгляда, но ощутимо вздрогнул, когда она с абсолютной нежностью провела подушечками пальцев по щеке. Терпкая смесь горького миндаля и кофе в смоляных волосах, издевательская близость… из последних сил сдерживался, и без того доведенный до белого каления после непростого разговора с лучшим другом.
— Ему ничего не остается как смириться, — безапелляционно произнесла Астрид — с точно таким же равнодушием говорила о заранее поверженных врагах, что в скором времени должны приползти к ней на коленях. Да вот только в этой битве нет победителей и поигравших. — Позже я с ним сама поговорю.
Он безвольно повернул голову в ее сторону, когда она с ощутимым усилием надавила на острый подбородок. Каждый раз предательски тонул в проблеске фиолетового, завороженно смотрел на изящные черты острых скул.
Астрид без лишних слов умостилась поудобнее, подобно змее гипнотизируя ледяным, но в то же время иррационально ласковым взглядом, ненавязчиво обхватила чужую сильную шею, приятно холодя острыми кончиками металлических ногтей. До предательских мурашек по коже, до жгучего возбуждения, зарождающегося внизу живота тугим узлом — Ханар глухо сглотнул, скрежетнув плотно стиснутыми зубами, вскользь почувствовав тепло ее оголенного и прикрытого исключительно полупрозрачным халатом тела. А на укоризненный взгляд лилово-вишневых глаз та победно ухмыльнулась краешком губ, жарко выдохнув в потрескавшиеся — искусанные — чужие губы краткое:
— Тебе нужно расслабиться, дорогой.
Утягивая в тягучий, маняще-долгий поцелуй. Когда одурманил крушащий голову аромат темных волос — кофе вперемешку с миндалем. Все богатства мира отдал бы за сладострастный миг единства. В собственническом жесте инстинктивно обхватил сильными руками тонкую талию, самодовольно отметив атласный пояс, завязанный не слишком сильно, из-за чего цверг усмехнулся ей прямо в губы. Астрид отстранилась, вопросительно хмурясь, а он задумчиво прикусил нижнюю губу, сощурившись:
— Миндаль? — она дернула тонкой бровью, неопределенно хмыкнув:
— Цианид, — тот предупредительно помрачнел исподлобья, на что Рид протяжно вздохнула. — Я подобрала безопасную дозировку, побочных эффектов нет, тебя тоже не отравлю.
Ханар неопределенно помотал головой — не ему осуждать, конечно. Суровая жизнь в клане приучила Астрид к максимальной осторожности и перестраховке. Поэтому он преданной тенью сопровождает капитана всюду, где бы она ни находилась. Поэтому оберегает ее покой под покровом ночи, иной раз разделяя ложе. Поэтому не позволяет никому на пирах подавать кубок возлюбленной. А она… уже давно балуется ядами, предупреждая возможные покушения с целью отравления.
— Все равно будь аккуратней, — старательно скрывая недовольство, буркнул под ее мягкой улыбкой. Минули дни опекунства, когда головой отвечал за одну мелкую занозу. Теперь осталось волнение иного толка, хотя разница не слишком ощутима.
Ханар вздрогнул от постепенного расслабления в области затылка — незаметным ловким движением капитан царапнула тугой узел темно-золотистой ленты, освобождая каштановые волосы от высокого хвоста. Астрид сдавленно вдохнула сквозь зубы, прищурившись и с особым упоением наблюдая, как аккуратно красиво легли волосы по сильным плечам.
— И почему ты вечно ходишь с этой чертовой лентой? Выглядишь как монашка, — недовольно пробухтела цвергиня, властно запуская пятерню в чужие локоны, что медными ручейками сверкали сквозь тонкие пальцы. Ханар лишь довольно прикрыл глаза, наслаждаясь неуловимыми движениями любимой женщины — умела ведь быть нежной, когда хотела, хотя их предводительница та еще любительница пожестче.
— Может, я специально тебя достаю? — усмехнулся альв, о чем в следующую же секунду пожалел, зашипев от резкой боли, когда Астрид с силой дернула за волосы — в назидание и напоминание, кто здесь хозяин. А на укоризненный взгляд снизу слегка оскалилась, изящным движением вытащив злосчастную ленту и без лишних слов завязывая советнику глаза. Цверг напрягся, чувства обострились, как только за веками наступила темнота. И сладострастно прикусил нижнюю губу, чтоб откровенно не застонать от горячего поцелуя капитана аккурат под заостренным ухом, там, где начинается шея.
Его беспомощность в темноте — как абсурдно звучит — развязывала руки ей, давала волю воображению, коим Астрид никогда не была обделена. Незаметно сползая ниже, оставляя путь из поцелуев, засосов и укусов на чужой шее, та злорадно прохрипела заговорщицким полушепотом:
— Я же сказала: тебе нужно расслабиться. А то будешь остаток дня ворчать, — прохладный мазок губ, отдающих горьким миндалем, украл сдавленный вздох цверга. Она всегда берет, что хочет — и каждый раз выходит победителем из любой конфронтации. — Отдыхай и расслабляйся, Ханар. Не каждый день я делаю такое.
Впрочем, обещание сдержала — помогла снять напряжение после тяжелого разговора с Андвари… весьма умело, контролируя ситуацию целиком и полностью. Эмоциональная разрядка до самого вечера сладкой негой растекалась по мышцам, моментально улетучилась апатия.
Астрид же победно ухмылялась, наслаждаясь восхищенно-благодарным взглядом, коим ее провожал Ханар — смотря искоса в ответ лукаво. Многозначительно облизывая белесые губы, прежде чем пригубить заветный кофейный напиток из золотого кубка, оставленный остывать на трюмо.
Поистине до столь радикальных мер суровый капитан ассасинов снисходит редко. Выучила за все эти годы, каким образом и в какие моменты быстро и безболезненно успокоить возлюбленного, отличавшегося пылким нравом.
Только вот как объясниться с отцом… не знала даже она.