* * *
Спустя пару недель пешего пути клан пришел на окраину мира темных альвов — идти приходилось порой так долго, что после спешного ужина ассасины моментально отрубались, стоило капитану дать сигнал к отбою. Сама же Рид нередко, оставляя в карауле самых зорких, уходила прочь и задумчиво смотрела вдаль. — Почему не спишь? Лив вздрогнула от неожиданного вопроса, дочь даже не обернулась в приветственном жесте — из-за спины услышала тихие шаги валькирии, что крадучись проследила за ней. Мидгардка отчетливо слышала в стальном низком голосе нотки недовольства, а косой взгляд аметистовых глаз через плечо вкупе со скрещенными руками лишь подчеркивал негодование цвергини. — То же самое я могу спросить и у тебя, — мягко уступила воительница Одина. Глубокой ночью весь клан уже спал, а его капитан все никак не шел на боковую, последовав примеру своих уставших подчиненных. Астрид насупилась, хмурясь, но чуть расслабилась, ощутив ненавязчивое материнское прикосновение к плечу. Между ними — пропасть из недосказанностей и тайн, сокрытых во мраке ночи, многие из которых даже сверкающие лиловые аметисты не в силах осветить. Пропавшие и навеки утраченные годы. Мать — валькирия из Мидгарда, что смело в бой рвется и в честной битве отбирает павших храброй смертью. А дочь… Лив не могла налюбоваться тем, как та гордо держится, выпрямляя плечи в ровную осанку. На бледном точеном лице отчетливо видны следы смертельной усталости, тенями пролегшие под тускло сверкающими очами-аметистами. Несколько прядей выбились из идеального темного пучка на затылке, небрежно хлеща по лицу, подгоняемые прохладным ветром. Вместо детских пышных платьев — строгий ассасинский наряд, сливающийся с тенью и плотно облегающий изящную фигуру. Уже не той маленькой бойкой девочки, которую с горечью и скорбью вспоминает Лив — но уже взрослой, откровенно уставшей девушки, взвалившей на себя слишком большую ответственность. Астрид молчала — думала много и тяжело, всецело игнорируя полный жалости и невыразимой боли серый материнский взгляд. Чувствовала, как та немо просит — умоляет! — открыть душу хотя бы ей, чтобы облегчить ее ношу, разделить бремя выбора на двоих. Ее мать за эти три долгих года совершенно не изменилась, все также готова прийти на помощь и принять ее такой, какая она есть. — Давно я не смотрела на эти кристаллы, — отрешенно пробормотала цвергиня, и Лив ничего не оставалось, как посмотреть туда, куда смотрела она — на кажущийся темный небосвод, что на деле был далеким-далеким сводом огромной пещеры. И чернь ночи разбавлял отсвет лиловых кристаллов вместо таких привычных веттирам холодных звезд. — Свартальвхейм ни капли не изменился. Валькирия без слов поняла, к чему она ведет — слишком долго я не была в родном мире, истосковалась. Блеклые воспоминания о Мидгарде отозвались глухой болью в сердце — также оно болело и у ее девочки, выросшей вдали от родного мира. Где у нее осталась вся жизнь, где ждали и верили в ее возвращение любящие родители. — Но изменилась ты, — осторожно подала голос Лив, из-за чего Астрид заметно напряглась, нервно кусая бледные губы, а стеклянный взгляд сухо блестел. От невыплаканных и горьких слез, которые жесткому капитану ассасинов негоже показывать — примут за слабость. — Ты что-то задумала, Астрид. Зачем столько лет отстаивать независимость клана, если теперь ведешь его прямиком к владыке цвергов? За стеклянным выражением невозможно понять, о чем та думает, а повисшая тишина тугой петлей затягивалась вокруг шеи. Из безрассудной храброй девчонки выросла в жестокого и чертовски расчетливого предводителя наемных убийц, чья слава прокатилась по мирам лесным пожаром. Это она привела Мастеров Тени к величию, и сейчас подошла, как никогда, близко к краю пропасти — которую или перепрыгнет, собравшись со всеми силами, или разобьется насмерть, утащив за собой всех. Лив мучительно хотелось показать дочери, что она не одна на этом непростом пути, ведущим в кромешный мрак. Но даже сейчас ее девочка отстраняется ото всех, желая сохранить свои планы и желания втайне. — Мы лишились дома, — тихо прохрипела цвергиня, с болью прикрыв глаза и не сразу собравшись с мыслями. — Нам некуда идти, мам. В этих мирах мы… чужие. Меньше всего мне хочется идти на поклон к Модсогниру и лебезить перед этим чванливым засранцем, но иного выхода я просто не вижу. Я хочу спасти свой клан. Валькирия видела по потухшему взгляду — не лгала, говорила от чистого сердца. И все-таки не покидало тревожное ощущение, злобной кошкой скребущей за ребрами, что Астрид не до конца была честна даже с ней. Что-то недоговаривала, утаивала, и этот секрет, скорее, с собой в могилу унесет, чем кому-то раскроет во всех подробностях задуманное. Еще меньше верилось, что капитан Рид, которая потом и кровью выбивала место лидера, вот так запросто сдалась и от безысходности решила пойти просить помощи и крова в мире темных альвов. Что-то надломилось в ней после предательства Фроста и ухода Тресс — что-то темное клубилось у нее на душе. Даже когда она с тоской смотрит на далекие созвездия кристаллов на окраине давно покинутого дома. — Это не ответ, — нахмурилась валькирия, но Астрид проигнорировала эту реплику, лишь досадно дернув краем уха, словно в попытке прогнать назойливую муху. Слышала, понимает прекрасно, но даже под наконечником копья не расскажет. Лишь выдохнула еле заметное облачко пара, чуть улыбнувшись и приобняв себя за плечи, на которые накинут походный темный плащ: — Поздняя осень в Свартальвхейме… я уже и позабыла, как она прекрасна, — мидгардка задумчиво покосилась на замершую в своих мыслях дочь, после чего сдалась и кивнула. Хоть ей и стало больно от того, что ее девочка отстранилась ото всех, Лив уважала ее мнение. И если Астрид упрямо молчала даже с ней, значит, на то есть весомые причины. — Там на обсидиановых деревьях осенью изумруд сменяется золотом, а мостовые устилают тонкие сверкающие листья. Ни в одном из миров такой красоты не найти. А подземные реки кристально чисты, как горный хрусталь, — Рид прикрыла глаза, ни к кому конкретно не обращаясь и словно вживую видя за закрытыми веками величественную прохладу родного мира в предзимнее время года. — Я скучала… так скучала… — Но теперь ты дома, — Лив протянула руки для объятий, Астрид помрачнела и решительно сделала шаг назад. Болезненная игла недоверия впилась под кожу, а цвергиня старательно избегала полного боли и участия взгляда. — Еще нет. Астрид не дома. Пока еще нет… на земли Свартальвхейма пришла капитан Рид. Никто из вас не должен называть меня по-настоящему имени или как-либо проявлять участие — даже ты или папа. Валькирия поперхнулась воздухом, когда дочь вперила в нее строгий, но в то же время полный прошения фиалковый взор. Одно лишь страдальческое выражение лица говорило за себя — самой больно, но сказать не может ничего конкретно. Просто немая мольба поверить ей и играть по известным только предводителю клана правилам. — Мне это не нравится, Астрид. — Я знаю, — сдавленно просипела, — Но так надо, просто… Покачав головой, мидгардка в подбадривающем жесте положила крепкую ладонь на хрупкое девичье плечо — и тихо улыбнулась, показывая, что не держит зла, когда дочь исподлобья недоверчиво поглядела на нее: — Хорошо, родная. Мы тебе верим. Без лишних слов Астрид прижалась хмурым лбом к материнской груди — даже будучи совсем взрослой, до плеч высокой статной валькирии не доставала. А когда Лив ощутила призрачные заботливые касания на спине, с нежностью обняла в ответ. Видят норны, как бы ей хотелось, чтобы этот блаженный миг длился вечно, как не хотела отпускать любимую девочку в неизвестность из своих сильных объятий. Как хотела уберечь от любой беды… — Спасибо, мама, — благодарно прошептала Астрид, прежде чем разомкнуть объятия и уйти в темноту — ей требовалось побыть наедине со своими мыслями. Ну, а Лив… оставалось только быть рядом, когда ее дочь в этом особенно остро нуждалась. Через несколько часов Мастера Тени понемногу пробуждались ото сна. Столь долгожданный рассвет, к которому они так привыкли за время странствия по Йотунхейму, не задребезжал на горизонте, на что Джованни довольно потянулся. — Хвала Хель, хоть здес-сь противного с-солнца нет. — В Свартальвхейме его и не бывает, — лич чуть ли ни подпрыгнул от испуга, когда грозной тенью за спиной вырисовался силуэт капитана. Хорошо хоть умереть повторно не может, а то бы сердце остановилось от испуга, за которое бывший ярл по привычке схватился. — Рид! Я чуть не откинулс-ся повторно. Призрак фыркнула, явно не оценив скользкую шутку и наградив генерала нежити презрительным взглядом снизу вверх. — Теряешь сноровку, Жова, раз к тебе можно со спины подкрасться, и ты даже не заметишь этого. Собирай клан. Дважды повторять не пришлось, и уже через несколько минут полусонные ассасины столпились вокруг капитана, а Совет Девяти — Рид сделала мысленную пометку о переименовании или же срочном поиске девятого на почетное место умершего Фроста — уже ожидал приказов капитана. Особенно от нетерпения голодным псом расхаживал туда-сюда Ханар, что создавало особенный контраст на фоне хладнокровной Астрид, застывшей будто змея перед броском. Когда все оказались в сборе, Призрак стала излагать свой план, лениво поглядывая на заточенные острые ногти из вольфрама: — Итак, дальнейшие наши действия такие: я иду к Модсогниру просить нам дать убежище, — цвергиня заговорила громче и строже, предупреждая уже ожидаемые недовольные ворчания из толпы, — Знаю, вам это не по душе, но это для блага Мастеров Тени. — Пресмыкаться перед низкоросликом? — язвительно хмыкнул озлобленный Винсент, но моментально стушевался под пылающим яростным взором капитана; побелевшие волосы моментально почернели от легкого холодка страха. Ледяная реплика Рид морозом обожгла кожу: — Все годы пресмыкались и не вякали даже, — рядовые ассасины неловко рассматривали почву у ног, лишь бы не смотреть в лицо оскорбленного капитана. Некоторые не понаслышке знали, насколько длинные и острые у нее когти на руках. Воздух искрился от напряжения грозовыми раскатами — и только мудрый Краал рискнул нарушить затянувшееся всеобщее молчание, почтительно кивая могучей головой в сторону Призрака: — Винсент не хотел тебя оскорбить, Рид. Однако разумно ли… кхм… просить пристанища у владыки цвергов? Сама понимаешь, неизвестно, что он взамен попросит. — Извес-стно как раз-с, — недовольно прошипел Джованни, закатывая мертвецкие глаза и уже громче заявляя, волнуя и без того недовольных наемников, — Рабс-с-ства. Чтоб мы с-стали у него хус-скарлами на побегуш-шках. Астрид возмущенно вытаращилась, когда толпа взревела одинаково негодующими возгласами «Не бывать этому!» и «Пошло все к Сурту». Зыбкое ощущение утраты контроля и пошатнувшегося авторитета неприятно жгло грудину холодком страха. И все же дождалась, когда стихнет всеобщее негодование, чтобы продолжить: — Я не меньше вашего не желаю кланяться этому чванливому… — цвергиня скрипнула зубами, с трудом проглотив смачное ругательство, — Кхм. Однако смею напомнить о нашем хрупком положении дел. Клянусь, я смогу договориться с Модсогниром на лучшие условия для всех. Мастера Тени никогда не будут никому служить. Задумчивое молчание прервал вышедший вперед Ханар, почтительно склонивший голову перед возлюбленной — и насмешливо поймавший ее недоуменный взор: — Кроме своего капитана — никому, — Астрид благодарно кивнула, жестко отрезав: — Как и капитан служит только своему клану. Или вы засомневались в моей преданности вам? Некоторые вздрогнули от холода в ее тоне — затаенная угроза, все равно что если бы мертвой хваткой вцепилась каждому в горло, предупреждающе надавливая острыми ногтями. Упиваясь страхом в их глазах, точно так же, как она наслаждалась предсмертными мучениями Фроста. Чтобы позволить наследственному проклятому кольцу испить предателя до дна и без сожалений перешагнуть через холодеющий труп. Рид не потерпит, чтобы кто-то переходил ей дорогу на пути к намеченной цели. И уж тем более, не потерпит неповиновения — капитану позволительно не раскрывать всех деталей замысла. Но никто не упрекнет ее в том, что она не отдавала всю себя клану, созданию которого посвятила не больше не меньше всю сознательную жизнь. Что не делала все и даже больше на их благо. Пусть даже если не сразу скажет, в чем это самое благо заключается. Гробовая тишина стала на все ответом. Рид хмыкнула уголком рта: — Я так и думала… значит, вопрос решенный, — она обернулась к морозному турсу, стоявшему подле нее, — Краал остается за главного на время моего отсутствия. Со мной идут Вивьен и Сарра. Дипломат и лучший головорез клана — вот и вся ее армия перед мощью правящего уже не одно столетие Модсогнира. Астрид надеялась, что обойдется меньшей кровью, а потому позвала с собой Вивьен — а на случай если не удастся договориться мирно, топор немногословной Сарры всегда заточен остро. И не могла не заметить растерянность в землистом лице советника, что уже спешил к ней, пока она не ушла в сопровождении вышеупомянутых ветте. Ханар бесцеремонно схватил капитана за локоть, недовольно прошипев: — Я иду с тобой, — колючий взгляд лиловых глаз любимой выдержал не без труда — и исключительно за счет распирающего негодования. Даже не так — Астрид была в ярости. Но сдержала рвущиеся наружу ругательства, с силой прикусив губу и властно выхватив руку из несильного захвата телохранителя: — Нет, — предупреждая протесты Ханара, та процедила ему в лицо так, чтобы никто больше не слышал: — Модсогнир думает, что ты мертв. Я не могу рисковать тобой. Цверг застопорился — неприятное осознание лавиной накрыло с головой. Для этих миров Ханар мертв, даже для Свартальвхейма, где всегда был чужаком. На чьи идеи отмахивались, на которого смотрели косо и с усмешкой. Заявить о себе громко и рассмеяться в лицо рыжему плуту не мог — не под прожигающим яростным взглядом Астрид, которая, казалось, еще немного, и в лицо ему вцепится. Но последовать за собой не позволит ни в коем случае. Поэтому помрачнел и сильно нехотя отступил, загробным тоном произнеся: — …надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Астрид. Та утвердительно кивнула и дала знак Вивьен с Саррой, чтобы те следовали за ней. А ему оставалось только с опустошенной горечью наблюдать за происходящим, не в силах никак на это повлиять. Чернеющей тучей скалилась неизвестность, в которую их слепо вела капитан — в надежде на верные расчеты. Как и сам он когда-то рисковал, создавая Башню, когда малейший просчет мог стать роковой ошибкой не только лично для него. Астрид из таких же рисковых, как он сам. К его восхищению и болезненной тревоге. Прекрасно убедился в этом, когда она скрылась в утреннем тумане — идя на встречу, что навсегда изменит не только их клан, но и ее саму. Вивьен неуютно ежилась, пока они шли по сумрачным мостовым по направлению ко дворцу владыки темных альвов: — Джованни радуется, как ребенок, тому, что здесь света нет, а меня это угнетает… — привыкшая к залитым солнцем зеленеющим полям Льёсавльхейма, дипломат протяжно вздохнула, ниже натягивая бежевый капюшон, — И ради всех богов, Рид, объясни, зачем мне скрывать лицо? Я ведь дипломат, а не воин, какую я могу представлять угрозу? Шедшая чуть впереди их с Саррой, Астрид ничего не ответила, буркнув лишь «помалкивай, Вив». А потому той ничего не оставалось, как послушно нацепить на лицо повязку и плотнее укутаться в светлый наряд. Ожидая, когда, наконец, предводительница скупо пояснит: — Я забочусь о конфиденциальности членов клана. В том числе о том, как каждый из вас выглядит, этот случай — не исключение. Сарра приостановилась, подозрительно хмыкнув и продолжив движение вслед за капитаном: — А о своей не заботишься, иронично. — Мне по долгу гостеприимства положено держать лицо открытым, — объяснила Призрак, обходя небольшие каменные валуны, — Это я пришла в чужой дом с прошением, а не наоборот. Оставшуюся часть пути прошли в угрюмом молчании. Извилистая каменная тропа постепенно становилась изящнее и ухоженнее, небольшие строения указывали на то, что девушки приближались к цели. У самых врат мира темных альвов их встретил дозор охраны — Рид позволила им осмотреть себя и своих спутниц на наличие опасных предметов, прежде чем цверги позволили им пройти дальше. А на заинтересованные взгляды в свою сторону — не могли не отметить ее сходство с альвами, тем не менее, она искренне надеялась, что ничего в ней не выдает настоящую ее, все-таки столько лет прошло — прохладно приказала: — Доложите владыке Модсогниру, что к нему по срочному делу пришла капитан Рид. На попытки расспросов Призрак отвечала жестко — информация не для посторонних ушей. И с каждым шагом она приближалась все ближе к заветной цели, не без восхищения отметив внешнее богатое убранство дворца. Ей никогда не доводилось бывать в этих роскошных залах, хоть отец нередко о них рассказывал, когда ходил на поклон к владыке их мира. Маленькая Астрид вздыхала и мечтала однажды увидеть все воочию, напрасно упрашивая отца взять ее с собой. «Что ж, мечты сбываются», — насмешливо хмыкнула про себя она, добавив, что иной раз сбываются не совсем так, как мы себе представляли. — Нас уже ждут? — ошарашенно выдохнула Вивьен, как только охрана почтительно расступилась перед гостьями, освобождая путь. — Слухами земля полнится, — лаконично фыркнула капитан, на чьем бледном лице невозможно доподлинно прочесть истинных эмоций, словно йотунхеймская стужа заморозила все чувства. Где восхищенные величием цверговых владений Вивьен и Сарра рассматривали богатый интерьер, Призрак не проявляла ни малейшего интереса. Чеканя выверенный шаг в зал для аудиенций, куда их любезно сопроводили. И где их ждал восседавший на резном троне цверг, в чьих руках сосредоточилась вся власть над Свартальвхеймом. В темных волосах, завязанных сзади в идеальный низкий хвост, серебрились седые локоны, но даже невзирая не прожитые годы, он по-прежнему выглядел довольно молодо по сравнению с великим Одином. И как бы ни претила сама мысль об этом, как бы ни жгло душу яростью, капитан Рид под ошарашенные взгляды соратниц опустилась на колени аккурат перед обсидиановыми ступенями, ведущими к трону: — Владыка Модсогнир. — Давно не виделись, Рид, — низкий тембр выдавал властную натуру, когда темный альв кивнул своим мыслям. Вивьен и Сарра хотели было опуститься вслед за капитаном на колени, дабы выразить почтение правителю Свартальвхейма, однако Призрак развела руки перед ними — намеренно мешая последовать ее примеру. Она кинула косой решительный взгляд на недоуменную Сарру, молча приказывая стоять на месте. Достаточно и того, что один из клана Мастеров Тени склонился, остальным этого сделать не позволит. Слишком много чести для того, кто столько раз назойливо предлагал присоединиться к миру темных альвов гордым ассасинам. Астрид с трудом сдержала гортанный рык и проглотила язвительные колкости, когда мозолистая властная рука взяла ее за острый подбородок — Модсогнир усмехался одним льдисто-синим взглядом на ее полыхающий неприкрытой ненавистью взор. Прекрасно чувствовал собственное превосходство, и дело оказалось не только в том, что некогда такая непокорная и своенравная предводительница наемников теперь стояла перед ним на коленях, моля о помощи. — Вы устали с дороги, отужинаем вместе? — усмехнулся он. — Заодно о делах поговорим. Ее всю трясло, но она из последних сил сдерживала эмоции и гнев — пока для них слишком рано. Видят норны, с каким трудом ей удалось взять себя в руки и рывком кивнуть, спешно поднимаясь с колен. Даже на каблуках капитан оказалась чуть ниже правителя ее родного мира. За ужином просьбу излагала скупо, не притронувшись к еде — сослалась на отсутствие аппетита. Просила не ради себя, ради клана. Но даже сейчас старалась держать лицо и горделивую стать, на что Модсогнир откровенно рассмеялся, утирая уголком платка рот. И смех этот сильнее злил бурлящее море подо льдом, что ясно читалось в лиловом взоре Призрака. — Ты просишь меня принять Мастеров Тени под свое покровительство? — цверг хмыкнул, — Да я вас хоть сейчас Одину могу сдать. — Не сдашь, — самоуверенно отчеканила Рид, а на удивленно вскинутые брови короля холодно объяснила: — Тебе выгоднее иметь такую силу под боком, чем отдавать на потрошение Всеотцу или вовсе снабжая его смертоносным оружием. Модсогнир поднял руки в капитулирующем жесте: — Твоя взяла, это в моих интересах, — звенящая тишина залы давила на виски, грозясь раздавить черепушку. Игра не на жизнь, а на смерть, где правила известны доподлинно только самой судьбе, а игроки напряженно делают ход в самоубийственном жесте, пытаясь предугадать дальнейшие действия соперника. Владыка темных альвов восхищался смертоносной грацией предводительницы Мастеров Тени — ее правда, лучше клан будет служить ему, нежели маразматичному старику из Асгарда. И в каком же она отчаянии, раз пришла просить сама, когда столько раз упорно отказывалась присоединяться?.. Цверг задумчиво оглядывал сидевшую напротив девушку, опершись щекой на кулак: — Знаешь… кажется, я знаю, о чем попрошу взамен, — Рид выжидающе замерла — вот он, момент истины, который они так долго ждали. То единственное условие, исполнение которого обеспечивает ее клан безопасностью и кровом. И все же не покидало гнетущее ощущение тревоги — что-то не так, просьба ей не понравится, как пить дать. Внутри все кричало и молило о пощаде, а губы хрипло шепчут: — …что угодно. Модсогнир вздернул подбородок, ухмыляясь: — Я гарантирую Мастерам Тени защиту в этом мире, если ты, Рид, согласишься стать моей женой. Такой ультиматум тебя устроит?24. Ультиматум безысходности
17 сентября 2023 г. в 23:32
Тяжело дыша, на дрожащих ногах Астрид поднялась с колен. Даже сил отряхнуться от пыли и копоти не осталось, сильнейшая слабость накатила на острые плечи. Пустота пещер напомнила о жадно пульсирующем кольце, которое цвергиня прижала к груди в кулаке — словно проклятое наследие намертво срослось незримой связью с ее сердцем.
Пораженное перешептывание соклановцев за спиной гудело потревоженным осиным роем, а ей смертельно хотелось лишь рухнуть на мягкую постель и забыться блаженным сном на пару суток. Хотя умом понимала, что о таком в ближайшие недели, а то и месяцы придется забыть и отдыхать в наспех построенных палатках на несколько человек.
— Астрид…
Не сразу узнала любимый голос. Когда Ханар аккуратно взял ее за локоть, постепенно начала приходить в чувство. При всех он называл ее по-настоящему имени крайне редко — исключительно покорно-вежливое «мой капитан». Она перевела затуманенный взор через плечо на советника, тот выглядел побледневшим полотном на фоне окружавшего полумрака подземелий.
Невысказанные вопросы витали в воздухе, на что Рид скривила губы в легкую улыбку. Годы в клане научили ее готовиться к любой опасности и спать с клинком под подушкой, а мудрый воевода Краал еще с малолетства обучил видеть и просчитывать всевозможные пути отступления и следующих ходов.
Враги хитры и изворотливы. И ей пришлось научиться быть лучше их, рассчитывая исключительно на себя.
Ее постепенно окружали недоумевающие ассасины, на чьих лицах читалась растерянность и оголенный страх неизвестности — куда теперь им идти… город поглощен проклятым кольцом, насытившимся кровью предателя. Среди десятков разномастных лиц Астрид видела и те, что с детства знакомы — в первую очередь рядом с ней оказались родители, она чувствовала, как сильные руки матери-валькирии обхватили ее за плечи, сама Лив тихо прошептала что-то в духе «я рядом, родная». Опустошенность внутри сменилась легкой благодарностью, что небольшим костерком разгорелась посреди беспросветной бури.
Если бы не поддержка близких, чувствовала, что еще немного и упадет навзничь от усталости, ведь внутренний стержень уже давно надломлен и скрипит отваливающимися осколками. Остался последний, самый трудный бой, что ей когда-либо удавалось вести в своей жизни. Страшно ли было? Безусловно. На кон поставлено все, и снова безжалостная капитан Рид либо добьется своего, либо умрет в попытках. Стагнация равносильна смерти, особенно, когда враг подобрался так неумолимо близко.
— Я в порядке, — оставалось тихо прохрипеть на встревоженный взгляд матери, слепо игнорируя слабость в дрожащих коленях и окровавленные ладони, сжатые в кулаки у груди.
Собранный и невероятно мрачный, хоть и пораженный до глубины души, Краал вышел вперед к капитану, на что Астрид из последних сил распрямилась. С легкой усмешкой про себя заприметила растерянный взгляд военачальника — впрочем, никто и не ожидал, что целый город будет поглощен мощью неприметного кольца. С которым капитан не расставалась никогда и даже на ночь не снимала.
— Что нам делать дальше, Рид? — аккуратно подбирая слова, поинтересовался йотун, искоса поглядывая на соклановцев. Те не рисковали приближаться к лидеру и с опаской озирались по сторонам, все еще не веря, что вот на этой подземной пустоши возвышался один из самых защищенных городов девяти миров. — И что… что ради всех богов, ты только что сделала?
Вздохнув, та ненавязчивым движением убрала материнские ладони с плеч, Ханар отпустил ее в тот же миг, хотя, в отличие от Лив, не отошел ни на шаг.
— Я спасала наш клан, — уклончиво фыркнула цвергиня, скрещивая руки под грудью. Ожидаемо, такой ответ ее приближенного не устроил, судя по нахмуренным кустистым бровям, но не успел ничего сказать, как из толпы хрипло гаркнул Джованни:
— Да вы полны с-сюрпризов, капитан, — ядовитая зелень мертвых глаз искрилась немым восхищением. — Намертво с-связать Ца-Кхам с-с Кольцом С-силы…
— Ты поэтому и дала приказ на эвакуацию? — понимающе кивнул Ханар, примерно представляя, какая неприятная смерть ожидала бы кого-то, кто решил воспротивиться и остаться в стенах ассасинского города. Неудивительно, почему Астрид чуть ли ни самолично таких упрямцев за шкирку тащила прочь. Их бы попросту расплющило.
— Но что нам делать теперь? Куда податься?
Астрид с болью посмотрела на немногочисленный клан, читая в их лицах беспокойство и растерянность. Для многих из них домом была Башня, из которой когда-то она и забрала их в неизвестность, пока они не отыскали эту цепь пещер под островами среди моря и не построили себе город сами. С мертвых не спрашивают более, но острая игла сожаления колола сердце, а взгляд так и цеплялся за обескровленный труп Фроста, валявшегося поодаль. Словно выброшенная, надоевшая игрушка, принесшая им столько горестей и бед. И вот теперь, когда, казалось, они нашли свой дом, им приходится снова уходить — в таинственную неизвестность, которая дважды не дарит шансов на относительно счастливую и безбедную жизнь.
Невысказанные вопросы, повисшие в воздухе, жалили больно. Еще больнее жгло язык от того, что она не может быть честна со своим кланом до конца — по крайней мере, пока что. Норны выдали удачные карты, и лишь от соперника зависит всё: проигрыш, равный смерти, или же…
Что?..
Рид глухо сглотнула, плотнее кутаясь в ассасинский наряд и рывком поднимая воротник в попытке защититься от пронизывающего ветра подземелий — холод она ощущала слабо, но сейчас почему-то от малейшей стужи становилось не по себе. А взяв себя мысленно в руки, подняла мрачный взгляд на соклановцев — так выглядит небо перед грозой.
— Мы идем в Свартальвхейм к Модсогниру.