***
Голова трещит. Лёгкие будто покрыты слоем пыли изнутри, разрывая дыхательные пути при каждой попытке сделать вдох. У ушах звенит, а черепная коробка грозится вот-вот лопнуть из-за давящего со всех сторон гула. — Она не реагирует! — Адэна совсем издалека слышит обеспокоенный голос Жана, — просыпайся, кому говорю! — голова внезапно закружилась, будто кто-то тряханул за плечи. Сознание постепенно возвращалось к Адэне. Девушка туго соображала, кто и что она. Голова гудела так, будто череп для начала пополам раскололи, а после зашили кое-как на хлипкие нити, перевернув к тому же мозг верхом вниз, пока ковырялись в содержимом черепной коробки. Девушка с великим героическим усилием разлепила глаза и сразу же наткнулась взглядом на лицо Жана. Эмоции на его физиономии сменились мгновенно, проделав путь от встревоженности до лёгкого облегчения, которое ему принесла наконец очнувшаясь Адэна. Словно после затяжного сна, рыжая возвращалась в реальности, понимая, что ее голова покоится на коленях Жана, рядом с Кирштайном стоит такой же озабоченный Марко, приложив руку ко лбу, отовсюду слышны стоны, крики, вопли, грозные звучные голоса ветеранов, раздающих приказы, заунывно, жутко, предупреждая о чем-то зловещем бьёт городской колокол, топот сотни, нет, тысячи ног. Адэна поняла, что больше они не на стене. Вспомнилось ей, как всего через пару секунд после того, как Жан ушел, что-то оглушающе громко взорвалось, или что-то вроде этого. Адэну сдуло модным обжигающим поток воздуха, скорее пара, со стены. На этом воспоминания обрывались. Видимо, она провела все это время в отключке. Кто и как спас Адэну оставалось большой загадкой. Чудом она не разбилась. — Сколько я была без сознания? — прошептала девушка пересохшим губами, понимая задворками разума, что произошло что-то экстраординарное. Ее жалобное нытье сейчас совсем не к месту. Стоило как можно скорее встать на ноги. — Минут семь, может десять, — протараторил Жан, все ещё держащий голову Адэны по бокам. Парень пристально глядел на нее сверху вниз, всматриваясь в черты лица, пытаясь подметить любые признаки плохого самочувствия, — ты чуть мне инфаркт за это время не обеспечила, — Адэна попыталась улыбнуться. Вышло паршиво: скорее кривой оскал. — Стену прорвали. Эти титаны, те двое: Колос и Бронированный, вернулись, — опрокинул на Адэну целое ведро сложно перевариваемой информации Макро, который мерил шагами пространство около Жана и Адэны, — Эрен пытался атаковать Колоссального. Тут испустил облако пара и просто исчез! Буквально испарился! — трагично всплеснул руками парень, видимо, он не в меньшей степени был запутан в ситуации, — к тому же, я ей богу не подозреваю, как такое возможно, эти двое — разумны. Метили они ровно в стратегические объекты. Неразумные титаны вошли в город. — Нет. — простонала Адэна, зажав рот руками в ужасе. В тот раз, пять лет назад, она так же, как и сегодня, оказалась в самом эпицентре атаки титанов. В голове урывками мелькали воспоминания того дня: повсеместная паника и террор; звериный, безумный оскал титанов; улицы, залитые кровью; пара крепких солдатских рук, которые швырнули ее на палубу спасательного судна. — Наши пока все живы. Пока… — вздохнул Марко, поджав губы, — гарнизон собирает кадетов. Поскольку все разведчики утром ушли, нам придется вступить в бой, — остановился наконец Марко, глядя на Жана траурно-скорбно. — Ну… Раз так, — Адэна, вырвавшись из лап Жана, поднялась на ноги, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Ничего серьезного, небольшое головокружение. Пройдет, — нам стоит быть там, — произнесла Адэна. Сейчас она больше всего на свете силилась не подавать виду, что в душе у нее царит паника и тихий ужас и что единственное ее желание было забиться в угол, там, где не найдут, там, где безопасно, и разрыдаться от сжирающего изнутри чувства. Кое-как сдерживая лихорадочную дрожь во всем теле, рыжая проглотила ком, вставший поперек горла. Она выбрала этот путь добровольно: вступить в разведку. Какая разница, когда она встретится с титанами лицом к лицу: сегодня или неделей позже, когда на нее официально повесят плащ с крыльями свободы. Она боролась за выживание всю свою жизнь. Вступит в еще один бой. — Нет! — Жан схватил Адэну за запястье. Он был настроен самым решительным образом, — ты останешься. Скажем, что у тебя сотрясение, перелом… Да что угодно! — парень поднял жалостливо-отчаянный взгляд на девушку. Казалось, что ещё чуть-чуть и он вовсе припадет на колени перед Адэной и станет умолять ее не идти против титанов во имя всего святого. — Прекрати, Жан! — прикрикнула на Кирштайна Адэна, у которой внезапная жажда мести за пережитый ужас и за утрату дома и друзей заблокировала любое проявление чувства самосохранения, — я не должна… Я не могу… — Адэна зажмурила глаза, быстро-быстро замотала головой туда-сюда, пытаясь вправить себе мозг. Сама не понимала, с чего такая нужда выйти на поле боя. Подсознательно понимала, что эта безумная, совершенно дурацкая идея, хуже придумать нельзя. Но не могла она просто остаться здесь, отсиживаться, пока погибают ее товарищи. Что-то внутри неотвратимо толкало ее вперед. Жажда ли мести, рвение защитить близких, а может быть просто эгоистичное желание доказать свою пользу. Ребята вышли из импровизированного лазарета, где совсем молоденькие испуганные медсестры пытались наскоро оказать помощь раненным солдатам, гражданским, всем вперемешку, на площадь у склада с боеприпасами. Адэна была здесь ранее: заполняла баллоны газом в рамках очередной практики. Кадеты суетливо носились по всему двору, всячески отлынивая от работы. По мостовой то и дело цокали подковами лошади с вальяжно сидящими на них всадниками, которые разъезжали туда-сюда за отсутствием работу. Подвыпившие солдаты гарнизона то и дело подзывали к себе ребят, предлагая им конфеты за какую-нибудь рискованную пакость в отношении их командира. Сейчас же все было иначе: кровавые следы на брусчатке, ведущее к стонущим солдатам с окровавленной головой, что лежат прямо на земле в ожидании врачей; парализованные от страха кадеты, выстроившиеся рядами перед начальником подразделения; тот кричал, надрывая глотку, казалось, что ему было страшно ни каплей меньше, стеклянные глаза отражали его ужас и неведение; в мгновение протрезвевшие солдаты с вышитой розой на предплечьях грузили баллоны с газом в тележки, в которые были запряжены взмыленные лошади. На помосте, с которого раздавал приказы заместитель командира гарнизона, стояла ещё пара офицеров. Среди них мелькнула рыжая голова. Адэна, вытянув шею, определила ее обладательницу: Мари Ниманд. Легка на помине, Адэна только успела подумать, докажет ли им лейтенант, пропагандирующий мощь разведки, свои навыки. Хороший пример лучше всяких слов.***
• «Я так боюсь» — Порнофильмы«Знаешь, я так боюсь, что мы просто больше не встретимся Вытру с лица солёную грусть и притворюсь, что мне просто так весело.»
— А может, это все ужасная шутка Шадиса.? — в амбаре с запасами газа стояла гробовая, траурная тишина. Кадеты со стеклянными глазами, трясущимися руками и дрожащими губами от подкатывающих слез наполняли баллоны газом, чтобы выйти на свою первую миссию. Некоторые, уже готовые к бою, ютились по углам, сжимая друг друга в, вполне возможно, прощальных объятиях. Кто-то сидел прямо на полу, рвал на себе волосы и причитал себе под нос. Набожные стояли на коленях, зажмурив глаза в трансе и шепча молитвы и мантры, молились трем святым сестрам, понимая, что помощь высших сил как нельзя кстати. Тишину решился нарушить Конни, выступивший даже в такой ужасающий момент с шуткой, — вдруг эти титаны сейчас окажутся манекенами, как на тренировках, и из-за угла выскочит радостный Шадис и рассмеется, увидев наши лица… — Если бы ты знал, как мы все этого желаем, — прошептал в ответ Марко, стоящий неподалеку и затягивающий на себе ремни УПМ.«Знаешь, я так боюсь, что наши руки просто расцепятся Знаешь, я так боюсь, что мы изменимся, но по отдельности.»
Ребят уже разбили на отряды, обозначив им ведущего из солдат. Адэна попала в отряд с Марко и Конни. Позже к ним присоединился и Йегер с Армином, которую пришлось совсем тяжко. Их кадетскому отряду номер семь единственным до сих пор не объявили начальника. И они старательно скрещивали пальцы, надеясь, что им прикажут остаться на складе, как тем счастливчикам из девятого и десятого отряда. Адэна сидела на корточках, зашнуровывая сапоги. Рядом стоял Жан, молча поправляя на себе портупею. С самого распределения они не обмолвились и словом, хотя имели чрезвычайно много слов сказать. Говорить было сложно, почти что невозможно. — Тебе что, совсем не страшно? — прохрипел наконец Жан, собравшись с силами. Пальцы самого парня все не слушались, дрожали, не сгибались от волнения. Адэна же выглядела совершенно спокойной. Даже пугающе.«Я никогда, никогда не скажу тебе Как-как же я боюсь.»
— Страшно, — отрезала Адэна, поднимаясь с колен. Она поравнялась с Жаном и заглянула в его глаза. Радужка такого необычного цвета, будто теплый мед, с золотыми вкраплениями, что обычно так игриво горели на солнце. А теперь, от темноты ли амбара, от внутреннего беспокойства ли, эти «самородки золота» вовсе потухли. Кирштайн быстро-быстро бегал глазами по лицу Адэны, жадно запоминая черты ее лица, каждую веснушку на носике в крапинку, каждую вьющуюся прядь огненных волос, спадающую на лицу, — очень страшно… — прошептала Адэна. — Мне страшно, что ты не вернёшься, — вечно звонкий голос Жана звучал теперь так пронзительно и жалостливо, что разрывал сердце на кусочки. Адэна прикрыла глаза, чувствуя, как сжимается сердце до размера грецкого ореха. Слова Жана тронули каждую струну души.«Страшней всего для меня, как ни странно В двух океанах ясных глаз твоих тонуть Как же я боюсь!»
— Позаботься о себе, альтруист, — ухмыльнулась через силу девушка. Знала, что, если поддаться своим переживанием и даст слабины точно не облегчит Жану жизнь. Больше всего Адэна хотела, чтобы Жан перестал беспокоиться о ней, сосредоточившись на себе. Опыт показал, что, если голову Жана занимают мысли о его рыжей подружке, он совсем теряет самоконтроль и становится опасно рассеянным, — не лезь на рожон, хорошо? — произнесла Адэна ласково. Девушка протянула руку, поддавшись внутреннему порыву прикоснуться к Жану, перед тем, как она уйдет. Небольшая ладонь нежно легла на щеку Кирштайна. Адэна вытянула пальцы по острым линиям скулы и подбородка, сделав пару неловких поглаживающих движений пальцами. Слегка отросшая щетина на подбородке и коротко остриженные волоски у висков щекотали кожу. Жан опешил сперва от внезапного проявления нежности, но потом осмелел и прильнул к ладони девушки в ответ, второй рукой взяв пальцы свободной руки Адэны. Оба тяжело дышали, то и дело хмурились. Но крепко-крепко держались друг за дружку, не разрывая затянувшегося зрительного контакта. Жан вдруг закусил губу, выдохнул прерывисто и поддался вперёд, слегка присогнув ноги в коленях. Кирштайн легко, почти что невесомо коснулся дрожащих губ девушки своими. Жан сперва не двигался вовсе, крепче сжав руку Адэны в своей и поглаживая ее костяшки. Выдохнув весь воздух из легких, сделал пару неловких, неумелых движений губами и, разрывая поцелуй, чмокнул Адэну в уголок губ. Отпрянув от девушки, он все так же жадно смотрел на нее, не в силах увести взгляд. Адэна жалобно свела брови к переносице, глядя на Жана исподлобья влюбленно. — Вернись, пожалуйста, — выдавил из себя Жан дрожащим голосом, — и мне жаль, что наш первый случился при таких обстоятельствах… Не об этом мечтают девчонки. Черт с ним, с первым, подумалось Адэне, до рвущей боли в сердце она надеялась, что это будет не из последний. Рыжая раскрыла рот в немом возгласе, пытаясь преодолеть истерический порыв и все же сказать Жану, как его любит, но вдруг на весь амбар раздался знакомый женский голос.«Страшно осознавать, что мы так ничего и не видели Песни — просто слова, самообман, фантазии, вымыслы.»
— Отряд номер семь, за мной! — в дверях появилась старший лейтенант Ниманд в полном обмундировании. Заточенный клинки сверкали в ножнах, волосы были заплетены в плотную косу, а позади развевался плащ темно-зеленого цвета, украшенный парой крыльев. Адэна в последний раз натянула тоскливую улыбку, прошептав что-то на прощание Жану, прежде тем удалиться в сторону Мари. Неужели Фортуна совсем не благосклонна к несчастной Адэне? Отчего-то рыжая сразу невзлюбила причудливую лейтенанта, питая к ней жгучую смесь скептицизма и недоверия.«Страшно, что настанет тот день, когда умрут наши родители Это сводит с ума, ведь, по правде, мы так и не выросли.»
Не укладывалось у нее в голове, что вечно растерянная, задумчивая Мари, опаздывающая на свои же собрания, могла действительно служить в разведке. Туда, конечно, отбор не требовался, как в ту же военную полицию, но такая как она, давным-давно бы уже переваривалась в желудке титана, судила Адэна по образу, который успела неуклюже слепить лейтенант Ниманд за те пару дней прибывания среди кадетов. Адэна окунулась с головой в свои мысли, даже не заметив, как Жан схватил Марко за предплечье, шепнув ему на ухо что-то с несвоевременным ему грозным оскалом. Бодт лишь улыбнулся в ответ дружелюбно, словно и не было угроз, пожал руку другу и присоединился к отряду семь, которому Мари уже разъяснила ситуацию. С его слов, многие солдаты гарнизона погибли ещё на первой линии обороны, поэтому пришлось прибегнуть к помощи разведки. К слову, элитные отряды сейчас весьма «удачно» находились за стенами, что усложняло положение в тысячи раз. Мари кратко изложила задачи: уничтожить как можно больше неразумных титанов, чтобы выиграть фору мирным на эвакуацию. Находится приказано было на крышах, ни в коем случае не спускаясь на землю, газ будут поставлять отряды девять и десять. Мари даже поклялась, что сделает все возможное с ее стороны, чтобы минимизировать потери. — И самое главное: не умирать, — закончила свою речь старший лейтенант Ниманд, приготовившись ко взлету на УПМ, — на позицию. И только когда шесть тросов УПМ уже взмыли в воздух, Адэну внезапно накрыло понимание, что она так и не сказала Жану, как его любит.«Я никогда не скажу тебе, как же я боюсь.»
***
Огромный кулак с оглушительным грохотом пробил черепицу двухэтажного домика, подняв в воздух столб пыли и мелких частиц разбитого материала. Мари чудом успела увернуться от удара титана, что направлен был именно на нее. Девушка, сделав в воздухе непонятный кульбит, что-то вроде сальто, чтобы не попасться под горячую, в прямом и переносном смысле, руку титана, нажала на спусковые крючки УПМ, направив тросы в предплечье шестиметровому гиганту с выпученными глазами, что, казалось, вот-вот выкатятся из орбиты. Описав в воздухе полукруг, Мари приземлилась прямо на плечо титану, без промедлений снова запустив крюки ему в спину. Пока титан хаотично размахивал в воздухе руками, пытаясь прихлопнуть, как маленькую жалкую мошку, Мари, та выкрутив мощность баллонов с газом до предела, рассекла тыльную часть шеи титана, вырезав толстый кусок плоти двумя острыми клинками. Титан тут же перестал подавать признаки жизни, качнулся вправо — влево и рухнул замертво на проломленную им же крышу. Мари, отцепившись уже от остывающего трупа, отлетела на крышу позади. Сложив руки на груди, группируясь, девушка устало рухнула на красную черепицу, позволив себе на пару секунд передышки. Лёжа на спине и безвольно пялясь в синее, такое чистое для этого кровавого дня, небо, она с щелчком заменила лезвия на новые. Старые со звоном скатились с крыши. Поднявшись на ноги с шипением и преодолевая боль, раненое бедро все ещё давало о себе знать зудящей болью, прав был Эрвин, девушка оглядела горизонт в поисках новой жертвы для своих сверкающих грозным блеском лезвий. Девушка возмущённо поджала губы. До сих пор не было сигнала, что мирное население успешно эвакуировано. До сих пор никто и пальцем не шелохнул, чтобы заделать восьмиметровую дыру в стене, через которую непрерывном потоком идут в город титаны. Количество вошедших, по скромным расчетам Мари, превысило уже несколько сотен. Многие из них уже были устранены, но самые большие, соответственно и представляющие наибольшую угрозу, беспрепятственно слонялись по городу, наводя здесь свои порядки и творя беспредел. Ни один солдат гарнизона не решился пойти с воинственным кличем на таких. Все терпеливо ждали появления разведки, которая, кажется, и не торопилась прийти на помощь обессиленным кадетам. А что касается стены, никто и не знал, как пошевелить пальцем, чтобы закрыть брешь. В прошлый раз общими усилиями и мольбами, пока гарнизон обстреливал приближающихся титанов из пушек, лучшие инженеры на скорую руку хлопотали над новыми воротами. Сейчас же сил для такой же рискованной операции критически не хватало. Мари зажмурилась, умоляя и одновременно проклиная про себя Смита нести коня во весь опор. Вдруг на крышу, позади Мари, приземлился кто-то с диким, душераздирающим воплем боли. Ниманд обернулась и обнаружила у своих ног Адэну, белоснежная рубашка которой, помимо грязных пятен, была теперь забрызгана каплями крови; Конни, сидящий у рыдающей, задыхающейся от собственных слез девушки; и Марко, пытавшийся сохранить внутреннее самообладание. Все выглядело так, будто один из смертельно ранен или вовсе погиб. За теорию Мари говорила и кровяная роса на руках, лице и рубахе рыжей девушки. Она что-то припадочно бурчала себе под нос, обливаясь слезами, сжимая меж пальцев свои огненные пряди. Конни тщетно шептал ей что-то, пытаясь успокоить. — У нее на глазах Вагнера… — затараторил в ответ на вопрошающий взгляд лейтенанта Спрингер, нежно придерживая подругу за руку, — вы поняли… — не смог договорить Конни потому, что от его слов Адэна разразилась ещё пуще. Лейтенант Ниманд в собственной голове сочувственно поздравила Адэну с первым почином: первой боевой психологической травмой. Все солдаты через это проходили. Винили себя за то, что не смогли уберечь товарища. Разве что только некоторые «счастливчики» смогли избежать подобных вечных укоров совести. Ими оказывались как раз те товарищи, которых не смогли уберечь. — Доложите обстановку, — отчеканила Мари, обращаясь скорее к Марко, он выглядел самым «трезвым». — Общими усилиями смогли двух повалить, с третьим помог гарнизон. Мы целы. Правда, уже давно не видели ни Армина, ни Эрена, — Бодт потупил взгляд, — и ещё… кончается газ. Марко был прав. Запасы газа были на исходе. Напрягал факт, что до сих пор со склада не вышли «посыльные». Отряды девять и десять, которых обязали доставлять полные баллоны с газом, так и не приступили к выполнению своих обязанностей. Это неспроста. У них что-то стряслось. Если они не выйдут на связь, то солдаты непосредственно на поле боя долго не протянут. Будут падать прямо на землю, словно им крылья подрезали. Самая жалкая смерть. Паршиво. Куда не посмотри, всюду лужи крови. Кое-где по улицам раскиданы оторванные и откушенные части тела совсем ещё детей. Они не заслужили такой смерти. Чем дольше разведка медлит, тем больше ни в чем не повинных подростков, полных надежд на светлое будущее и амбиций, гибнут ни за что. Чудом смерть обошла отряд Мари: она сдержала свое обещание. Но при коротких докладах с коллегами, она понимала, что остальные отряды несут чудовищные потери. Это кровавое побоище не несло за собой никаких результатов, пока элитные отряды все еще не в городе. Кадеты — это, так, иллюзорная линия защиты. — Я попробую отыскать Арлерта и Йегера, а вы приходите в себя. Соберётесь с силами, объединитесь с другими отрядами, разведайте обстановку на складе с газом, — отдала приказ старший лейтенант Ниманд, прежде чем покинуть ребят.***
• «Hero» — Skillet. Мари направлялась на юг, туда, по словам оставшихся в отряде, отправились Эрен и Армин. Движению в перспективе мог помешать пятиметровый титан с крохотными ручками, но длиннющими ногами, все же несправедлива мать-природа, появившийся внезапно из-за угла высокого, богато облицованного дома. Титан, кажется, преследовал жертву где-то внизу, среди витиеватых улочек. Старший лейтенант среагировала быстро: обнажила клинки и поменяла курс движения, перебросив тросы вправо — к титану. Но к тому времени, как Мари приблизилась к комичной фигуре гиганта, тот уже упал ничком замертво, раскинув свои коротенькие «лапки» в разные стороны. Фигура в зелёном плаще, что и перерубила шею титану, будто это не составляло определено никакого труда, помчалась на всех парах дальше, ловко преодолев мост, пролетев под ним. Мари опешила была на мгновение. Что за герой объявился в этом городе? Девушке даже подумалось, что это один из кадетов. Солдат был хрупко сложен, небольшого роста, почти как подросток, да вот только управлялся с приводом и клинками, как настоящий профессионал, как Мари, стоит признать, в свои лучшие годы. Кинув любопытный взгляд вслед, Мари облегчённо выдохнула. На спине солдата развевались крылья свободы. Разведка в городе. А когда капюшон вовсе слетел с головы убийцы титана, открыв вид на темно-рыжее каре, Мари сумела опознать Петру Рал. Чудно. Они почти что спасены. По крайней мере кадетам поступит приказ незамедлительно отступать, и те крохи, что смогли выжить, от былого состава 104 отбора смогут спокойно выдохнуть, залатать раны и вдоволь оплакать павших товарищей. Когда Мари снова кинула мимолётный взгляд себе за плечо, она стала свидетелем волнующей сердце картины. Четыре фигуры в плашках с сине-белой вышивкой синхронно взмыли в воздух и повалили с ног восьмиметрового титана, ставшего причиной не одной смерти лишь за эту пару часов. Сердце болезненно защемило от накрывших воспоминаний о бравых годах в развед. корпусе и пугающего, граничащего с мазохизом, осознания, что Мари ужасно соскучилась по службе. А когда Ниманд опознала ещё одну фигуру в этом «убийственном» квартете, сердце сдалось до размера грецкого орешка. Этот силуэт она узнает всегда, к своему великому счастью или сожалению. Широкие плечи, крепкие руки, рост, резко контрастирующий с габаритами хрупких сослуживцев, русые волосы. Майк Захариус. Ну конечно, Мари должна была предугадать его появление: Петра служила под его командованием ещё когда Майк и Ниманд были ближе… чем просто боевые товарищи. Кое-как преодолев внутреннее волнение и резкое эмоциональное возбуждение, Мари с великим трудом отыскала глазами белобрысую фигуру, сидящую на крыше, сжавшись в клубок. Армин. Но раз он здесь, то где Эрен. — Эй, Арлерт, — старший лейтенант приземлилась на крыше, подбежав к парню. Выглядел он паршиво. Настораживающе паршиво. Армин весь сжался в комок, опустил голову на согнутые колени, крепко обняв их. Он никогда не был самым смелым и не отличался замечательной бравадой, но сейчас он выглядел даже для себе чрезвычайно угнетено. Стоило Мари приглядеться, она поняла, что Арлерта бьёт мелкая дрожь. А чтобы услышать его тихие рыдания, всхлипы и причитания, пришлось напрячь уши, — Армин, отвечай! — Мари толкнула парня в плечо, начиная подозревать худшее. Вечно неразлучные друзья, что она смогла уяснить даже за пару дней среди кадетов, теперь не вместе. Их могло разделить только что-то поистине ужасное. И судя по Армину, это «ужасное» стряслось. Парень все так же молчал, подрагивая то и дело всем телом. Он прекрасно слышал приказ старшей по званию отчитаться, но язык, как не заставляй, не поворачивался сказать, что его лучший друг, единственная опора с самого детства, верный защитник беспомощного Арлерта, погиб у него на глазах, провалился в глотку титана, жертвуя собой ради никчёмной жизни, как он скромно называл сам себя, Армина. Вдалеке послышался устрашающий, пробирающий до костей, почти парализующий своей жуткостью, рев титана. Такой оглушительный, такой протяжный и такой отвратительно пугающий, какой Мари никогда прежде не слыхивала. Армина пробила дрожь пуще прежнего. Ему показалось, что вместе с криком титана, прямо в него, как в высокое одинаковое дерево, попала обжигающая молния. Ещё через секунду он ощутил омерзительное чувство, поняв во всей красе выражение «копошится в голове». Армину хотелось вскрикнуть от зудящей боли — настолько невыносим неприятным ощущалось то, что происходило у него в голове. Внезапно ему захотелось добровольно, самолично снять с себя скальп, вспороть череп, вытащить, выкинуть и растоптать содержимое черепной коробки, выудив из собственных мозгов длинного, вьедливого червя. Он готов был поклясться, что ощущал себя именно так, что паразитический червь медленно проникает в его голову через уши, просачиваясь в мозг, в самую подкорку. Его голова больше не принадлежит ему. Он не мог ничего с собой сделать. Армин хотел пошевелиться, подползти на коленях в ногам Мари и молить ее о помощи. Но тело не слушалось, а трезвые мысли все скорее и скорее вытесняли жуткие, жесткое, не его идеи. Он никогда, ни при каких обстоятельствах не думал в таком русле. Любое проявление жёсткости было табуировано для него. Даже сегодня, борясь за жизнь, он так и не решился поднять руку на титана, ненависть и нетерпимость к которым прививалась с самых пелёнок и которая, учитывая события пятилетней давности, свидетелем которых ему в частности пришлось стать, должна была быть установлена в его подкорке по умолчанию. Но сейчас этот паразит, разрастающийся с каждой секундой и поглощающий в себя все мысли Армина, диктовал ему одно: убивать. Парнишке вспомнился отчаянный вскрик Эрена, его попытка вырваться, выдержать схватку с титаном. Проникло в его голову и воспоминание о безудержной тяге к жизни Йегера, его мечты, что часто подвергались насмешкам в кадетском корпусе. Единственная верная, непреложная аксиома, что осталась в голове Армина, шептала парню на ухо соблазнительное «убей. Старший лейтенант Ниманд виновата в смерти твоего друга». И Армин не мог сопротивляться. Голос в голове был прав. Голос в голове теперь всегда будет прав. Мари, которой пришлось наблюдать метаморфозу парня, отпрянула на пару шагов назад в ужасе. Ниманд познакомилась не с этим Армином. Парень приятно поразил ее своей тягой к знаниям, смышленностью, расчётливостью. Он задавал по вечерам Мари нон-стоп вопросы о ее службе в стратегическом подразделении, глаза его горели самым настоящим огнем любопытства. Он как губка впитывал каждое слово Мари. Она была уверена, он не способен навредить. Прокручивая эту мысль в голове, словно мантру, инстинкт самосохранения все же диктовал девушке сменить клинки на новые. Впервые за долгое время лейтенант была не в шутку напугана. На окровавленном, разбитом лице парня постепенно расползалась зловещая улыбка, которую обычно с гордостью носят сумасшедшие. Армин поднялся на ноги и выглядел ровно так же, как и те ублюдки из военной полиции, что оставили «в подарок» на теле Мари сотни шрамов навечно. Это был не гнев и не скорбь. Мари видела все проявления этих чувств. Армин будто полностью сконцентрирован, сосредоточен, «трезв». Он точно знает, на что способен и что хочет сделать. Он словно оценил все «за» и «против» и все равно выбрал нападение. Это и пугало, что Армин выглядел как совершенно вменяемый, что шло вразрез его совершенно сумасшедшим намерениям. «Он сможет убить». Промелькнуло в голове Мари за мгновение до того, как Армин накинулся на нее, сбив ее с ног с поражающей силой. Хрупкий, безобидный все эти годы парень, опрокинул лейтенанта на спине, толкнув при этом так сильно, что Мари, разбивая черепицу, отлетела на пару метров назад. Когда Арлерт навалился всем телом на Ниманд, сжав руки у нее на горле, девушка поняла, что ее голова и добрая часть туловища по самый бюст свисает с крыши. Чудно, умереть теперь она может не только из-за удушения. В Армина сам дьявол вселился, умозаключила девушка, корчась в тщетных попытках наполнить лёгкие кислородом. Парень остервенело сдавливал шею девушки, что глаза лезли из орбит, наливаясь кровью из-за лопнувших капилляров, а лёгкие обжигало инферно. Мари со всей силой отталкивала Армина руками в грудь, пиная его ногами по спине. Но подросток словно намертво приклеил руки к несчастной шее девушки. Мари приходилось быть крайне осторожной в своих действиях. Армин, как бы иронично это ни было, — единственный, кто удерживает ее от падения с крыши. Придавив хрупкую девушку всем телом, он не даёт ей соскользнуть и упасть, переломав пару костей. А остаться на земле равносильно неотвратимой смерти. Мари брыкалась и извивалась, пытаясь дотянуться до клинков, которые Армин, предусмотрительно откинул подальше, когда те вылетели из рук девушки. Когда Ниманд почти удалось скинуть с себя парня, она почувствовала, как под ней трещит черепица, стремительно приближая шансы Мари остаться на крыше к нулю. И когда Мари было уже предпочла переломать себе ноги, свалившись с крыши, но не умереть от рук кадета, над не головой просвистели тросы УПМ. Два гарпуна вонзились в стену соседнего дома. Не успела Мари и моргнуть, как крыша содрогнулась от решительного приземления пары ног на черепицу. Уже через секунду пара сильных рук, только их смогла разглядеть Мари, свисая наполовину с крыши, оттащила озверевшего Армина, схватив его поперек груди, прочь от несчастной Мари, что тут же, словно рыба, раскрыла рот в жадном вздохе, обжигая лёгкие прохладным, живительным глотком кислорода. Но, потеряв точку опоры, Мари, царапая руки и ноги об шершавую черепицу, вперёд головой заскользила вниз. Девушка кое-как из последних сил сумела выкрутиться и схватиться правой рукой за край крыши, безвольно повиснув, хватаясь за тот самый волосок, отделяющий ее от гибели. Мари, собрав силы в кулак, отчаянно сжимающий край крыши, наконец смогла разглядеть своего спасителя. Там, где прежде сидел ещё «нормальный» Армин теперь стоял мужчина невысокого роста с черными, как смоль, волосами, челка падала ему на глаза, скрывая черты ее лица от любопытных глаз Мари. Действия солдата были необычно выверены и тверды. Армин ещё буйствовал в крепкой хватке солдата, что, судя по его неординарной силе, мог с лёгкостью обездвижить кадета, брызгающего слюной и пеной, собравшейся в уголках рта, не нанося увечий. Но тот выбрал не самый гуманный способ, желая избавить себя от лишней мороки. Черноволосый, схватив парнишку за длинные волосы, просто-напросто приложил Армина головой об черепицу с такой недюжинной силой, что Мари взвизгнула от ужаса, наблюдая за тем, как Арлерт безвольно обмяк, повалившись лицом вниз. Мари молилась трем сестрам, чтобы парень остался жив. Даже несмотря на то, что тот чуть не прикончил Мари, она хотела разобраться в причинах его поведения. Когда солдат — спаситель наконец откинул челку с лица, дёрнув головой, для Мари все встало на свои места. И экстраординарная сила, и стремительная скорость перемещения, и необычная любовь к насилию. Капитан Леви. «Вот мы и встретились.» Ухмыльнулась уголком, постаревших от удушья, губ девушка. Эрвин ей уже все уши прожужжал о новом символе надежды на выживание человечества. Находила это ужасно символичным, что любимчик Смита теперь спас жизнь другой любимице командора. — Эй, ты прыгать будешь? Я ловлю, — раздался знакомый голос. Мари опустила взгляд. Внизу с вытянутыми на встречу Ниманд руками стоял Элд Джин. Девушка искренне улыбнулась своему старому знакомому. Кажется, она, погрузившись в мысли, совсем забыла, что висит на краю крыши. Мужчина рассмеялся добродушно в ответ, поманив пальцами обеих рук Мари к себе. — Смотри не переломись, — хохотнула Мари, расслабляя хватку. Тихонько взвизгнув, она мягко приземлилась прямо в объятия Элда. Тот аккуратно поставил девушка на землю, глядя на нее сверху вниз, с высоты своего почти что двухметрового роста. — Гляди-ка, ноги на месте! — снова мягко рассмеялся Джин, без смущения рассматривая старого товарища с головы до ног. Кажется, именно он тащил Мари в тот день, когда пробили первую стену, вывихом тазобедренной кости в лазарет, отчаянно улепетывая от титанов, что шли по его следам. — Ещё бы! — гордо задрала голову Мари, гордясь тем, что смогла не только встать на ноги, но ещё и снова выйти на поле боя, — а ты, я смотрю, так и не стригся с нашей последней встречи. Роскошно, — произнесла девушка, разглядывая хвостик из длинных волос Элда. Тому даже пришлось слегка присесть, чтобы похвастаться волосами. — Все так же болтаешься в младших лейтенантах? — цокнул языком Джин, приподняв брови игриво, — знаешь, мне кажется, ты жульничаешь. Чем таким ты в своей глубинке занималась, что тебя повысили! — нахмурился понарошку парень, когда Мари горделиво заявила, что давно уже она не младший. — Ты, вон, зато у сильнейшего война человечества в рядах служишь, — подбодрила друга Мари, упомянув, что знает о Леви из восторженных рассказов Эрвина. — Да достал он, эта гордость человечества, — Элд закусил губу, выпалив признание, не обдумав его. Джин задрал голову на злополучную крышу, чтобы убедиться, что его капитан пропустил сказанное мимо ушей. Леви отдавал приказ кому-то из своих рядовых доставить буйного кадета в отключке в военную тюрьму Троста, да запереть его под ответственность капитана Леви, — Майк руководит двенадцатым отрядом, если тебе интересно… — произнес как бы кстати Элд. Он как никто другой, будучи приближенным к обоим сторонами, знал все подробности отношений Захариуса и Ниманд. — Брось! — фыркнула Мари, — все в прошлом, — девушка поджала губы, истерично прокручивая в голове темы для смены разговора. Как назло, ничего не лезло в черепную коробку, — вы сами меня нашли? — Ну… вообще нас послал к тебе Эрвин, но я сам тоже хотел тебя найти, когда узнал, что ты в Тросте! — принялся оправдаться Элд, закивав головой в подтверждение своих слов. — Чертов Смит, — хмыкнула Мари, улыбаясь уголком рта. И снова не обошлось без вездесущего Эрвина, что бегает за Мари, как за малой девчонкой. Не может сам позаботиться — заставит других. Что ж, это, по крайней мере, мило. — Ой-ой, — на горизонте показался шестиметровый титан, несущийся на всех парах, поднимая в воздух столбы пыли, по направлению к Элду и Мари, — ну что, старший лейтенант Мари Ниманд, — Джин для напускной солидности назвал девушку по званию, — вспомним былые деньки? — рассмеялся парень, поднимаясь в воздух и обнажая сверкающие клинки.***
Адэна тоскливо плелась по улочкам Троста, одиноко волоча за собой на обрывке троса бракованный баллон газа. Прихрамывая на одну ногу, она утирала рукавом бывшей когда-то белой рубашки испачканное каплями кровями от мелких ссадин лицо. Рубашку мелкими брызгами покрывал томатный сок. Баллон требежал, стукаясь о брусчатку. Это оболтусы из девятого и десятого отряда виноваты. Слишком много проблем от них. Сначала они забились в амбар, не способные оказать сопротивления окружившим их титаном, а остальным кадетам пришлось их спасать. Одно хорошо: Адэна увиделась с Жаном. Жив, хоть и слегка помят и растрепан. Потом кадеты из числа снабженцев не смогли даже заполнить баллоны правильно: тот, что Адэна взяла на замену, разгерметизировался прямо посреди полета. Газ тонкой, шипящей струйкой просачивался через неплотно закрытую крышку баллона. Адэна стремительно теряла высоту, пока и вовсе не грохнулась на землю где-то у овощной лавки, шлепнувшись прямо в разбросанные томаты на полу. Уверенности придавало одно: разведка прибыла на подмогу. Почти все вошедшие в город титаны были устранены. Когда кадеты вылетали из амбара, гигантов оставалось всего с дюжину. Привод УПМ дал сбой, когда Адэна была на окраине города, у северной стены, в самой удаленной от прорванных ворот точке. Эта территория, должно быть, уже защищена от людоедов. Адэна надеялась, что ее кто-то хватится, хотя бы Жан или Мари, и отправятся на ее поиски. В крайнем случае к вечеру начнется зачистка улиц от тел погибших, если все кончится к этому времени. Ну и тогда кто-нибудь из санитаров и наткнется на Адэну, терпеливо ожидающую своего героя. А пока самое главное забиться в угол куда подальше и ждать, набравшись терпения. Отчего-то Адэна подумала о Жане. Он, наверное, очень обрадуется, когда встретит Адэну и выдохнет весь воздух из легких так облегчённо — дрожаще, как делал всегда, когда с его плеч камень спадал. А ещё он, должно быть, зажмет ее в своих объятиях так сильно, что ребра затрещат. И расцелует в веснушчатый носик, оторвав от земли. Тем временем Адэна расскажет ему все-все, что пережила, пока была вдали от Жана. Скажет, как Конни тащил ее на своем УПМ, спасая от верной смерти, пусть Жан отблагодарит его, как тащилась одна с поврежденным баллон, как сумела в одиночку уложить целого шестиметрового. А Жан будет смотреть на нее внимательно, скрупулёзно оглядывая каждый сантиметр. Пропустит все сказанное мимо ушей и обязательно укорит Адэну да ссадины на лице и опухшую лодыжку. Обращая внимания на каждый зудящий пустяк на теле Адэны, сам будет строить из себя героя, приказывая рыжей забыть о его синяках и ранах, что болят в разы сильнее, чем пустяковое царапины Адэны. Но это все неважно, главное, чтобы у рыжей все было хорошо. Фриман расплылась в нежной улыбке, мечтая поскорее выбраться из самого пекла ада и встретится с Жаном. • «My Bones» — The Pretty Reckless — Что за черт… — прошептала одними потрескавшимися губами Адэна, замерев на месте не в силах шелохнуться. Страх перед увиденным заковал в стальные кандалы каждую мышцу в теле, скрутив лёгкие в плотный жгут, не давая даже вздохнуть, глаза полезли вон из орбит. Настолько омерзительно — пугающим была представившаяся картина. Девушка, мечтая о своем возлюбленном, даже и не заметила, как добрела до самой северной стены. Завернув за угол в поисках укрытия, Адэна вышла во небольшой внутренний дворик, окружённый кольцом из трёх двухэтажный домиков. Медленно выплыв из-за угла, Адэна опешила. Мысли о Жане, как рукой сняло.«Моя мать и отец, врач и друзья… Не говори им, не доверяй им, они не поймут. Если битву выиграть невозможно, лучше сбежать.»
Девушка пыталась проморгаться, не веря своим глазам. Мотнула головой, чтобы вправить мозги, но «мираж» никуда не делся. Посреди дворика валялась чудовищная каша из плоти, непрестанно выпускающей пар. Худощавые руки с длинными, крючковатыми, черными, как сажа пальцами были раскинуты в разные стороны. Огромная, непропорционально большая для тела, голова валялась на брусчатке рядом с телом. Лицо титана, насколько смогла разобрать эту ужасающую смердящую кучу Адэна, искажено, в зверином оскале. Будто застыло в предсмертных конвульсиях. Рот разинут, оголяя жёлтые острые, как клинки, зубы, впервые Адэна видела такие. Поразительно было, как такой небольшой титан, всего метра три-три с половиной в высоту, мог носить на своих плечах такую увесистую голову. Как только шея не переломилась. Кстати о шее, она не ранена. Ни царапинки. Почему же титан не двигается, даже не моргает, выпучив стеклянные глаза. Почему, будто после рокового удара в затылок, выпускает пар. Ни жив, ни мертв. Адэна сделала неуверенный шаг навстречу распластавшемуся на земле титану, что противоречило отчаянному кличу инстинкта самосознания внутри. Наконец отбросив несчастный баллон, Адэна поняла, что у нее в запасе осталась лишь одна пара «свежих» клинков. Если что-то пойдет не так, попытка будет одна. Внезапно туша титана испустила обжигающий даже с расстояний столб пара. Когда он рассеялся, Адэне показалось, будто по шее титана пошли порезы. Изнутри. Девушка со скрежетом вытащила из ножен последние клинки. Она в ловушке. Дезертировать не получится: на пояснице остался лишь один баллон. Отчаянно перебирая в голове пути отхода, Адэна и не успела ничего предпринять, как туша титана разошлась на пополам вдоль позвоночника. Рыжая не смогла сдержать истерического вопля, но вовремя зажала рот руками. Страх парализующий. Дальнейший поворот событий не заставил себя ждать. Прямо из затылочной зоны титана, вырвалась пара человеческих рук. Самых настоящих. Через секунду, из туши показалась голова. Адэна готова была поклясться, что ее глаза ее не подвели. Хоть мозг и отчаянно сигнализировал о невозможности происходящего. Нет, это не галлюцинации. Из тела титана вышел человек. Ободранные одежды свисали клочьями, фигура мужчины хоть и была крепко сбита, но он устало ссутулился, еле держась на ногах. Адэна пробила мелкая дрожь. Она хотела было закричать, когда омерзительный силуэт остановился прямо напротив нее, но поняла, что она лишь раскрывает рот в немом крике, не испуская при этом ни звука. Дрожащими руками он вцепилсь в рукояти ножей. Но стоило девушке поднять глаза на лицо «человека из титана», как икры схватила судорога и рыжая еле держалась на ногах. Это и лицом сложно было назвать. То, что от него осталось. Кожа, обожженная до черноты, свисала рваными клочьями, оголяя вид на красную плоть. Левая щека отвисла бордовыми обрывками. Носа, как такового, не было вообще, на его месте виднелась черная дыра. Правый глаз кое-как держался на месте, выпирая из сожженных век. Левые же свисал из орбиты, зрачок, тем не менее, не останавливал дикого «танца». Длинные обугленные волосы клочьями висели тут и там, рассыпаясь в пыль от одного дуновения ветра. Человек, в чем Адэна с каждой секундой была уверена все меньше и меньше, издал пробирающий до мозга костей хрип и сделал хромовой шаг навстречу Адэне, заприметив замершую на месте девчонку. Внезапно рука, в черных клочьях рубахи, которые ничуть не скрывали оголённые кости, торчащие анатомически неправильно в разные стороны, потянулась к левому глазу, окончательно выдернув его орбиты одним решительным рывком. Кинув глаз на землю, фигура продолжила покачивающееся наступательное движение. Адэна была уверена: любой, в таком состоянии, как он, валялся бы замертво. Как, черт возьми, ему вообще удается передвигаться. Нет, это не человек. Он «родился» из титана. Это не человеческое отродье. Безликий, именно так обозвала «это» Адэна, неизменно приближалось к девушке. Оно позабыло о своей прежней оболочке, оставив ею остывать на холодной земле. Руки дрожат. Ноги отказываются двигаться несмотря на отчаянные приказы паникующего мозга. А Безликий двигается слишком проворно для отпетого мертвеца. Она обречена.«Похороню вместе со своей душой Глубоко в земле мои кости.»
Адэна прикрыла глаза, мысленно прощаясь с Жаном, пока хрип слышался все ближе и ближе. Ватные ноги не смогут унести ее далеко. Один баллон не прослужит верную службу. Адэна даже не знает куда бить клинками. Разве можно убить уже мертвого? Вдруг сквозь рычание Безликого, резонирующее в ушах Адэна, послышался металлический стук. Что-то упало у ног девушки. Через мгновение над головой Фриман просвистели тросы. Адэна, сделав огромное усилие над собой, задрала голову. Над нее пролетел Марко, приземлившись лицом к спине Безликого. — Беги! Бери баллон и беги! — прокричал Марко, надрывая глотку. Парень принялся колотить рукоятью клинка по железным ножнам, поднимая шум. Бодт старался отвлечь внимание Безликого на себя, подарив Адэне возможность уйти. С появлением Марко оцепенение чудесным образом спало, наконец она снова смогла пошевелиться. Схватив с земли новый баллон, что и упал у ног девушки с металлическим стуком, она принялся быстро-быстро выверенными движениями прикручивать его на место старого, предательского. — Я не уйду без тебя! — прокричала в ответ Адэна, когда Безликий сфокусировал свой единственный глаз на Марко. А тот держался, на удивление и к огромному счастью, стойко. Не то что Адэна, — брось его! — девушка понимала, что теперь они могут уйти вдвоем. Марко спас ей жизнь, доставив ещё один баллон. — Я выберусь! Беги, дура, кому говорят! — взревел Марко, выставив перед собой клинки, — Жан тебя ждёт! — Боль определено знал, на что давить, — подмога скоро придет. Свали, мешаешь! Адэна зажмурила глаза. Она не выдерживает. В голове что-то щёлкнуло, скорее всего запоздалый инстинкт самосохранения, она приняла решение ретироваться. Девушка выжала спусковые крючки, прибавив газу. Она ушла, оставив Марко одного, полностью не осознавая, какую ошибку совершает.«С утренним туманом, Пока зверь спал, Я осуществила свой план.»