The World Without Me

Изуку задыхался. Его одежда была насквозь мокрой, а каждый сантиметр его тела било холодом, леденящим холодом. Он резко закашлял и захрипел, соленая вода пролилась между его губ. Вокруг него внезапно поднялась суматоха, послышались крики и торопливые шаги; кто-то схватил его за плечо и перевернул на бок, а затем ударил между лопаток, когда он поперхнулся. Изуку задыхался, каждый вдох обжигал его горло и легкие, а холодный ветер и воздух, казалось, впивались прямиком под его кожу. Но, несмотря ни на что, он мог дышать. Он дышал. — Мидория! — кто-то схватил его и притянул к себе, заключив в крепкие, но теплые объятия. Теперь, когда он сидел, дышать стало немного легче, но в груди все еще горело, из-за чего он ещё раз прокашлялся. — Все в порядке, Мидория, все в порядке, просто дыши… продолжай дышать… Изуку тяжело сглотнул, медленно втягивая холодный горный воздух в легкие сквозь стучащие зубы. — Кто-нибудь, позовите на помощь! — крикнул голос того, кто держал его, и Изуку, наконец, удалось открыть глаза и посмотреть вверх. Его глаза щипало, и все вокруг казалось размытым; небо над головой приобрело угрожающе черный цвет, а звезды и луну скрывали тучи, которые были ещё темнее. — И-И-Иида, — выдавил Изуку сквозь больное горло и стучащие зубы. Он ощущал слабость, его конечности были тяжелыми и онемевшими, и было до сих пор. Так. Холодно… Иида усилил хватку, преграждая собой от ветра. — Теперь все хорошо, Мидория, — твердо сказал ему Иида, но его собственный голос дрожал и срывался, что Изуку не пропустил мимо ушей, — Все в порядке. Теперь с тобой все хорошо, ты в безопасности… — Мы связали злодея, он сейчас без сознания! — прокричал голос Киришимы издалека. — Бакуго охраняет его! — Мина побежала за помощью! — раздался голос Каминари гораздо ближе. — Она скоро вернется! — Деку! Изуку оглянулся; Очако упала на колени рядом с ним, ее глаза наполнились слезами. — Д-Деку, я-я …Я так испугалась, — прошептала она, пока её голос срывался на каждом слове. Изуку не знал, как он это сделал, но ему каким-то образом удалось одарить ее усталой, но искренней улыбкой. — П-Прости, — прохрипел он, а затем, мгновение спустя, у него начался приступ кашля. Руки Ииды снова сжались вокруг него, и он стал проводить ладонью по спине Изуку, нежно потирая её, пока кашель не утих. — Не говори сейчас, Мидория, — приказал Иида, твердо, но одновременно и мягко, Изуку примерно так и представлял наставления старшего брата. — Просто сосредоточься на дыхании, хорошо? Мы позаботимся об остальном. Изуку послушался и, закрыв глаза, положил голову на грудь Ииды. — Вот, я сделала термометр, — раздался голос Яойорозу, после чего что-то прижалось к виску Изуку. Мгновение спустя он исчез, а затем последовал отчет Яойорозу. — Тридцать три градуса по Цельсию. Уши Изуку словно были набиты ватой, а в голове ужасно стучало, но… он был дома. Какой бы кошмар ни был у него раньше, он исчез. Он вернулся, он был со своими друзьями, он был в безопасности, его друзья были в безопасности, они были дома. — У него синие губы. — Да это практически гипотермия… — О-о мой бог, он замерзает… Изуку, каким бы туманным ни был его разум в настоящее время, не был идиотом. Он знал об опасности ситуации, какая угроза нависла над ним; их отправили на тренировку по выживанию на вершину горы, где воздух был холодным, а ветер неумолимым. То, что злодей-убийца затащил тебя в пучину ледяной воды, не очень помогало. Но по какой-то причине, несмотря ни на что, Изуку захотелось смеяться. Ему хотелось расхохотаться, и он был уверен, что если бы силы не покинули его, он бы залился бы смехом. Он почувствовал такое, такое огромное облегчение. Он вернулся. Он вернулся, и с его друзьями все было хорошо, они не винили себя в его смерти, они не скорбили, они были в порядке. Он почувствовал, как что-то теплое скользнуло по его лицу, и только сейчас понял, что плачет. Он плакал, но был счастлив, он был так, так невероятно счастлив, в то время как у него закружилась голова от усталости и боли. — Мидория, что-то не так? — спросил Иида настойчивым, но одновременно нежным голосом. — Мидория? Но Изуку едва слышал его. — Я-я-я вернулся, — пробормотал Изуку, слезы капали с его лица, а зубы все еще стучали. — Я в-в-вернулся… — Да, ты дома, — с улыбкой признес Иида, неправильно поняв его, но эти слова в любом случае обнадежили Изуку. — Теперь ты дома, с нами. Теперь все в порядке. И это так и было. Изуку замерзал, в груди горело, в голове стучало, а горло ощущалось так, будто по нему прошлись тремя наждачками, но он был доволен. Он был счастлив. Он был дома. — Дай мне его. Изуку не потрудился открыть глаза, но почувствовал, что его двигают. Мгновение спустя кто-то еще раз обнял его, но в этот раз было заметно теплее. — Т-Т-Тодороки… — пробормотал он, снова открывая глаза. Тодороки лишь усилил хватку. — Дай мне знать, если будет слишком жарко, хорошо? — это было все, что он сказал, и Изуку неуверенно кивнул, снова закрыв глаза. Через некоторое время — а это заняло некоторое время — дрожь прекратилась, и его зубы, наконец, перестали стучать. Ему было холодно, но ему также было тепло, а дышать становилось все легче и легче с каждой секундой. Он слышал голоса, но мир вокруг него начинал потихоньку исчезать из поля зрения, туман усталости и измождения заволакивал его чувства и мысли. — Теперь он должен быть в порядке, — раздался голос Тодороки над ним. — Он перестал дрожать. — Вот! Что-то было обернуто вокруг него; вероятно, одеяло, но он был уверен только на восемьдесят процентов - его разум уже отключался от усталости. Термометр Яойорозу снова коснулся его виска. — У него поднимается температура… Какое облегчение… — Боже, это было…это было ужасно, — похоже на голос Серо. — Срань господня, Мидория, — это был безошибочно Киришима, чья рука на мгновение взъерошила волосы Изуку. — Ты больше так не делай, ладно, мужик? Это было до чёртиков страшно. — Я привела помощь! — откуда-то издалека донесся громкий, полный страха голос Мины. — Как Мидория?! Были другие голоса, другие вопросы, другие ответы, другие команды, но Изуку ничего не мог разобрать. После нескольких мгновений сплошного хаоса он почувствовал, что его поднимает другая пара рук — больших и сильных. Он снова приоткрыл глаза. — В-В-Всем-могущий… — он прервал себя парой резких кашлей, и руки Всемогущего сжались вокруг него. — Все в порядке, юный Мидория, — сказал ему его наставник. — Теперь ты в безопасности. Все хорошо. Изуку устало улыбнулся и закрыл глаза, еще одна слеза скатилась по его щеке. Его разум, наконец, был поглощен тьмой, и он позволил себе провалиться в неё.

***

Он очнулся в больнице, окруженный теплом и знакомыми голосами. — Думаешь, с ним все в порядке? — Я уверен, что так оно и есть. Доктор сказал, что он будет, верно?.. — Учитывая все обстоятельства, это довольно странно. Я имею в виду… он перестал дышать. Ну… очень долго. — Я знаю. Логически размышляя об этом… в этом нет никакого смысла. Со всей откровенностью, его не должно быть в живых… — Посмотрите на себя, ребята, болтаете так, как будто вы в депрессии! С Мидорией все в порядке, помните? Разве это не все, что сейчас имеет значение? — Она права! Какая разница, как? Он в порядке! Его одноклассники. Изуку узнал голоса своих одноклассников. Будто по щелчку он вспомнил все, что произошло — все, от утопления до встречи с «другим ним», до встречи с каждым, каждым, когда они оплакивали его «смерть». Он вспомнил, как снова проснулся, задыхаясь, а потом… … Должно быть, он потерял сознание, потому что на этом цепочка его воспоминаний обрывалась. — Доктор сказал, что у него сильное переохлаждение, не так ли? — Ага, походу. Что-то вроде этого. — Они… Они знают, когда Деку проснется? — Понятия не имею, только то, что это может произойти в любой день. Если не считать переохлаждения и ушибленных ребер, он в полном порядке. Поверь мне, он проснется в любой момент. — Верно! Он боец! Он не позволит этому сломить себя! Изуку приоткрыл глаза. Ослепительный белый свет заставил его закрыть их так же быстро, но затем, медленнее, теперь, когда он знал лучше, он снова открыл их. Его воспаленным глазам потребовалось около минуты, чтобы привыкнуть к больничному освещению, но когда они наконец приспособились, он смог разглядеть своих одноклассников — всех девятнадцати человек — разбросанных по больничной палате. — … Я проснулся, — прохрипел Изуку. Мгновенно его одноклассники развернулись к нему лицом, широко раскрыв глаза от шока. На секунду воцарилась полная тишина. А затем комната взорвалась радостными криками и возгласами. Очако разбежалась и ударилась об него; Серо и Минета на заднем плане дали друг другу пять; каждый из них начал говорить и кричать одновременно. — МИДОРИЯ! — Он проснулся! — Ты жив! — Мужик! Не вытворяй такого больше! — С тобой все в порядке? — Эй! Я тоже хочу его обнять! — Добро пожаловать обратно в мир живых, приятель! — Наш солнечный одноклассник вернулся! — Все хорошо? Тебе нужен врач? — Мы все были так напуганы, Мидория… — Ты напугал нас до смерти! — Мгм, болван, ты довел меня до сердечного приступа, знаешь ли… Изуку ничего не мог с собой поделать; из его груди вырвался тихий смешок, хрупкий, но искренний. — Я-я в порядке, ребята, п-правда… — ему каким-то образом удалось выдохнуть, его горло было таким же тугим и колючим, как и до этого. — Я в порядке… Очако наконец отпустила его и откинулась на спинку стула, отчего дышать стало немного легче. Он не замечал этого раньше, но его грудь болела, как и голова, а у кровати была подставка для капельницы с иглой под кожей. — Блин, братан, я серьезно, — сказал Киришима, протягивая руку и взъерошивая волосы Изуку — опять. — Больше так не делай. Говорю тебе, когда ты пошел ко дну, все сошли с ума. Даже Бакуго волновался! — ЗАТКНИСЬ! — возмущенно вскрикнул Бакуго, размахивая кулаками. — ТЫ ХОЧЕШЬ СДОХНУТЬ, ДЕРЬМОВОЛОСЫЙ?! — Видишь? — сказал Киришима, активируя свою причуду и выставляя предплечья, чтобы отразить удар Бакуго в самый последний момент. Изуку улыбнулся, неуверенно, но честно. — Ч-Что…что случилось? — спросил он через минуту или две. Хотя он знал основную суть произошедшего, он хотел услышать это с точки зрения своих друзей. — Ты заметил злодея в воде и прыгнул передо мной, — начала Джиро, ее глаза были опущены, но не так, как раньше, когда Изуку «умер». — Он… Он схватил тебя, и… утащил на дно. — Ты… — начала Очако, затем остановилась, тяжело сглотнув и заломив руки. — Ты… ты был там внизу… какое-то время. Изуку прикусил губу и слишком внезапно вспомнил, что если бы не его необнаруживаемая причуда, он был бы мертв. Он был бы действительно, серьезно, стопроцентно мертв, на этот раз по-настоящему (потому что он уже умер однажды). — Асуи и Яойорозу прыгнули в воду за тобой, — оживленно рассказывала Мина, но что-то в ее голосе выдавало ее страх. — Пока Яойорозу отвлекала его, Асуи вытащила тебя. Но ты… Ее голос внезапно оборвался, и она полностью умолкла. Никто ничего не говорил, но Изуку уже мог догадаться, что произошло. — Ты не дышал, идиот, — закончил Бакуго (резко), когда больше никто не решался. — Это было… это было ужасно, — прошептал Серо. — И я это тоже не просто так говорю. Это было серьезно и нереально ужасно. — Яойорозу вернулась со злодеем, — сказал Каминари, — и мы связали его в цепью и убедились, что он был без сознания, пока… Иида проводил первую помощь. Изуку повернулся; Иида глядел в другую сторону. — Ты?.. — Я был единственным, кто знал, как это сделать, — последовал ответ Ииды, и он поправил очки. — Однако… я был довольно напуган. Я… сломал несколько твоих ребер в спешке, и за это я прошу прощения. — Нет-нет-нет, не извиняйся! — быстро проговорил Изуку, размахивая руками перед собой. — Т-ты же спас меня! Это я должен благодарить тебя! (Он не осмелился упомянуть тот факт, что на самом деле умер под водой, и что если бы не его скрытая причуда, усилия Ииды были бы напрасны.) Иида выглядел не совсем уверенным, но не стал спорить, что Изуку посчитал победой. — Я просто рад, что сейчас с тобой все хорошо, — проговорил Иида. — Злодей в камере смертников, — произнес Киришима, вмешиваясь; Бакуго отказался от попыток убить его и вместо этого дулся на заднем плане. — По-видимому, этот парень, Бездна вроде зовут, в прошлом убил несколько человек. Изуку был близок — опасно близок — к тому, чтобы сказать «я знаю», но он остановил себя в последнюю секунду. Не было никакого способа, просто никакого способа, как он мог бы объяснить своим друзьям, что произошло на самом деле. — Однако у него была странная причуда, — задумчиво сказал Сато, постукивая себя по подбородку. — Я имею в виду, ты мог бы подумать, что у парня должна быть причуда, связанная с водой, поскольку он атаковал под водой и все такое, но, по-видимому, это не так. Изуку моргнул. Это была новая информация. — Какая у него причуда? — Она называлась как-то… блин, я не помню… — Серо, нахмурившись, постучал себя по виску. Все почти могли видеть, как шестеренки пытались двигаться в его голове. — Вроде… Безнадежность или что-то в этом роде. Или Поражение. — Она проникает в сознание жертв и заставляет их поверить, что надежды нет, что нет смысла жить, — объяснила Яойорозу ровным голосом. — Как только я оказалась под водой, вырубить его было невероятно легко. Он определенно не привык сражаться, поэтому я предполагаю, что он использовал свою причуду, чтобы обманом заставлять людей отказаться от жизни. — Но сейчас он за решеткой! — радостно воскликнул Минета. — Нам больше никогда не придется беспокоиться о нем! — Точно! — поддержала Хагакурэ, ударив кулаком в воздух (хотя единственным доказательством этого был ее рукав, взлетевший вверх). — Хоть он и был обвешан подводными прибамбасами, ему не удалось сравниться с Яомомо! Она быстренько сделала себе респиратор и посох и показала ему, что да как! Это имеет смысл, подумал Изуку, не в том, что провозгласили Минета и Хагакурэ, а в том, что объяснила Яойорозу. Узнав больше о причуде злодея, это объяснило те удручающие мысли, которые Изуку услышал за несколько мгновений до того, как он… «умер». Мысли, которые не были его собственными, слова, которые он никогда не произносил. — Это то, что ты чувствовал, Деку? — тихо и нервно спросила Очако, Изуку взглянул на нее. Она отвела взгляд, теребя подол своей рубашки. — Я… я говорю про… безнадежность. Т-Ты… ты… ты хотел сдаться? Изуку поморщился. Он не хотел говорить ничего из этого, потому что не желал, чтобы они чувствовали себя еще хуже из-за этой ситуации, но… он и так многое скрывал от них всех, все это «буквально умирающее» испытание, и у него не хватило духу скрывать и это тоже. Кроме того, все они смотрели на него глазами, полными беспокойства. Честно говоря… Как он мог утаить это от них, после всего, через что они прошли? — Э-э… д-да, — тихо ответил Изуку после большого глотка, неловко потянувшись и почесав затылок. — Это не было что-то прям ужасное или что-то подобное, просто… безнадежность. Да, это… это лучший способ описать это. Его друзья не ответили, и он предположил, что это означает, что они не были удовлетворены его ответом, поэтому он уточнил. — Это не было что-то важное, — сказал (солгал) Изуку. — П-Просто… что-то вроде того, что это бессмысленно, и сдайся, и перестань бороться, и что было бы лучше, если бы я был мертв…что никто не будет скучать по мне… Ранее комфортная тишина стала напряженной, и его одноклассники уставились на него, некоторые выглядели шокированными, в то время как другие выглядели испуганными. Очако и Иида, в частности, попали в последнюю категорию. — Деку…т-ты веришь в это? — спросила его Очако, ее голос был не более чем дрожащим шепотом. — Ты… ты… веришь в это …? Честно говоря, слова злодея показались Изуку слишком знакомыми. На самом деле, Изуку вырос с такими вещами, как «сдавайся», «Ты никчемный», «как ты вообще можешь чего-то добиться?», «Ты беспричудный!», «Почему ты просто не умрешь уже?», поэтому, когда Очако задала вопрос, честно… Изуку не знал, что ответить. Не потому, что он не хотел, а потому, что он буквально не знал, как это сделать. Верил ли он в то, что Бездна вложил ему в голову? Он не казался очень встревоженным ими. Он не спорил с ними. Он просто… воспринял все это спокойно, потому что это были слова, которые он привык слышать. Он вообще не думал о них много. — Мидория, — теперь сказал Ииды твердым, уверенным и практически угрожающим голосом. — Ты в это веришь? — Я.Я… я не знаю, — наконец выдавил Изуку, потому что это была чистая правда. Он не знал, так или иначе. Он, конечно, не боролся с этими мыслями. Он боролся с водой и утоплением, но не против мыслей и чувств, атакующих его разум. — Я-я имею в виду… Я… я на самом деле не возражал против этого, — тихо сказал Изуку. — Я-я просто… п-принял это. В тот момент, когда слова слетели с его губ, он понял, что сказал слишком много. Выражение боли, ужасной, мучительной боли промелькнуло на лице Очако, и остальная часть класса посмотрела на него так же, как будто он сказал нечто ужасное. — И-И-Извините, э-это было очень депрессивно, — сказал Изуку, мысленно крича на себя. — Я-я не хотел… — ДЕКУ! — закричала Очако, снова бросаясь к нему и крепко обнимая его за шею и плечи. Изуку вздрогнул, его ребра пульсировали в знак протеста против движений Очако, но он был слишком поражен, чтобы оттолкнуть ее. И вскоре Иида присоединился к объятиям, а затем и Каминари, и Серо, и Киришима, и Сато, и Кода, и Джиро, и Токоями, и Тодороки, и весь остальной класс тоже (даже Бакуго, хотя Киришима мог втянуть его в это, а мог и не втянуть против его воли). Изуку тяжело сглотнул. — Ребята, вы… — Ты же понимаешь, что мы все заботимся о тебе, не так ли, Деку? — тихо спросила его Очако. — Мы заботимся о тебе, очень. — Точняк, Мидория, — провозгласил Каминари. — Я не знаю, какие мысли этот глупый злодей впихнул в твою голову, но что бы он или кто-либо другой ни говорил, мы твои друзья. — Ты важен для нас, — серьезно сказал Иида, — для каждого из нас. — Так и есть, Мидори, — сказала Мина. — Мы не можем представить жизнь без тебя. И, вспомнив побочный эффект своей недавно обнаруженной причуды, та, которая позволила ему увидеть, каким будет мир, если он действительно умрет, Изуку знал, что его друзья говорили правду. Изуку честно не знал, почему он когда-либо думал иначе. Его друзья любили его. Они заботились о нем. И теперь он это знал. Он осознал это, возможно, впервые в своей жизни. И он даже не понял сначала, но слезы покатились из его глаз. От облегчения, радости или просто от шока, он не знал. Да и неважно, как он сам решил. — С-Спасибо вам, — прошептал он, зажмурив глаза. — С-Спасибо. — Это просто правда, Мидория, — сказал Киришима. — Тебе не нужно нас благодарить. И Изуку улыбнулся, чувство тепла, уюта и счастья поселилось глубоко в его сердце.

***

— ИЗУКУ! Его мать ворвалась в маленькую больничную палату в тот момент, когда его одноклассники вышли, слезы текли по ее щекам, колени стучали друг о друга. Ее лицо было наполнено чем-то, что намного превосходило простую панику, но каким-то образом на нем присутствовало и облегчение. В последний раз, когда он видел ее, она безутешно рыдала над его смертью, и хотя часть насчет рыданий не изменилась, а вот обстоятельства, при которых она рыдала, переменились. — … Мама, — выдохнул Изуку и широко улыбнулся. Она подбежала к нему и заключила его в свои объятия, и он наклонился к ней и так же крепко обнял ее в ответ, слезы жгли его глаза. И наконец, до того, как он был готов отпустить, она отстранилась, взяла его лицо в свои руки и пристально посмотрела ему в глаза. — Ты в порядке? — настойчиво спросила она, убирая волосы с его лба. — Тебе больно? Страшно? Т-Тебе... — Со мной все хорошо, — настаивал Изуку, мягко улыбаясь. — Просто немного в шоке, но…со мной все хорошо. Его мать криво улыбнулась с тихим всхлипом и снова схватила его в свои объятия. — Когда мне позвонили, я-я… я была так напугана, — прошептала она, крепко обнимая его. — Я-я думала… Я думала, что потеряла тебя, Изуку… — … Я в порядке, — пробормотал Изуку. — Я-я обещаю, со мной все в порядке, мам… — Я знаю, — быстро сказала она. — Я знаю, знаю, что это так, но просто… ох, Изуку… После этого она обнимала его долго, очень долго, и он ни разу не возразил. Он знал, что ей нужна эта уверенность, эта близость, и, честно говоря, ему тоже. После того, как он не мог общаться со своими друзьями и семьей, он стал больше ценить время, проведенное с ними. Спустя долгое время она, наконец, отпустила его, держа на расстоянии вытянутой руки, и положила руки ему на плечи. — Ты уверен, что с тобой все хорошо? — повторила она, и это было скорее утверждение, чем вопрос. — Потому что, если нет… — Я в порядке, — сказал Изуку, казалось, в последний раз, хотя он не жаловался. — Я обещаю, я в порядке. Тебе не нужно беспокоиться. Она смотрела ему в глаза мгновение или два, и затем мягко улыбнулась и поцеловала его в забинтованный лоб. — Хорошо, — сказала она. — Но сразу скажи, если что-то не так, хорошо? — Хорошо, — пообещал Изуку. Она улыбнулась и быстро провела пальцами по его волосам. — Тебя выпишут вечером, — сообщила она ему тихим голосом. — Мне нужно пойти заполнить кое-какие бумаги, но я скоро вернусь, хорошо? — Хорошо, — согласился Изуку. — И зови медсестру, если что-то случится, — сказала его мать. — Не скрывай ничего, хорошо? Я знаю, каким ты можешь быть. Изуку слабо улыбнулся. — Хорошо, не буду. Она мягко улыбнулась, еще раз поцеловала его в висок и ушла, закрыв за собой дверь.

***

Изуку взял неделю выходных в школе по требованию врача, а затем вернулся в UA с остальными своими друзьями. На самом деле ничего сильно не изменилось; он заметил, что Очако и Иида проводят с ним немного больше времени, чем обычно, и Яойорозу предложила помочь ему в учебе, если у него когда-нибудь возникнут проблемы с чем-то, а Бакуго был более «спокойным» (что было настоящим чудом), но в остальном, его одноклассники случайно время от времени спрашивали его, все ли с ним в порядке, а так все возвращалось к тому, что было раньше. А затем, во время обеда, Всемогущий попросил Изуку встретиться с ним в Учительской, и Изуку согласился. В этом не было ничего необычного; он часто встречался со Всемогущим в течение учебного дня, чтобы обсудить Один за Всех, но на этот раз вокруг этой встречи была невысказанная тяжесть, и Изуку не мог понять, что это было или что это значило. — Итак…о чем вы хотели поговорить? — спросил Изуку, сидя на диване напротив того, на котором сидел Всемогущий. Всемогущий, в настоящее время пребывая в своей истинной форме, тяжело вздохнул. — Я хотел извиниться за то, что не прибыл туда раньше, — сказал он после короткой паузы. — Я знаю, это было тяжело для твоих одноклассников, но я не хочу думать о том, как тяжело это было для тебя, находясь в подобной ситуации и все с этим связанное. У Изуку возникло серьезное чувство дежавю, и он лихорадочно замотал головой, размахивая руками взад и вперед. — Нет-нет-нет-нет, все в порядке! — воскликнул Изуку, его голос был похож на высокий писк. — Я-я имею в виду, это не ваша вина! Это была тренировка по выживанию, мы должны были быть сами по себе…! — Даже так, — тяжело произнес Всемогущий. — Мне жаль. Изуку снова открыл рот, чтобы возразить. — Просто прими это, малыш, ладно? — прервал Всемогущий. — Поверь мне, ты не сможешь отговорить меня от этого. И Изуку снова захлопнул рот. — … Хорошо, — сказал он наконец. — Я-я прощаю вас… — и затем, добавил вполголоса. — Даже если вам не нужно извиняться… — Я это слышал. — Простите. — Но, кроме этого, — сказал Всемогущий, — мне также жаль, что у меня не было возможности навестить тебя в больнице. Я собирался, но потом тебя выписали, и я подумал, что будет лучше подождать, пока ты поправишься и вернешься в школу. — Все в порядке, я понимаю, — сказал Изуку. — Это… Это все, о чем вы хотели поговорить, или есть что-то еще? — Нет, на самом деле, ничего больше, — сказал Всемогущий. — Я просто хотел извиниться, вот и все. — Ох. Изуку сделал паузу и прикусил губу, достаточно сильно, чтобы пошла кровь. — Всемогущий? — Да? — Я умер. Всемогущий недоверчиво посмотрел на него, затем тяжело кивнул. — Да, я знаю, — сказал он. — Юный Иида сказал мне, что ты перестал дышать на целых десять минут, не считая времени, пока ты был под водой. Это чудо, что ты все еще с нами… Но Изуку покачал головой. — Н-Н-Нет, я не это имел в виду, — заикаясь, пробормотал он. — Я-я хочу сказать… Я-я… Я действительно умер. Я н-не просто… перестал дышать, я имею в виду… Я был мертв. Всемогущий лишь уставился на него, явно сбитый с толку. — … Извини, но… тебе придется уточнить немного больше, малыш, — наконец сказал Всемогущий. — Я не понимаю, что ты хочешь сказать мне. И Изуку рассказал ему все, от утопления до встречи с Не-Он, до того, как узнал о причуде, с которой он родился, до того, как увидел, как его друзья скорбят, до того, как снова проснулся, живой и дышащий. Всемогущий ничего не говорил за время его объяснения, просто периодически кивал и отводил взгляд, глубоко задумавшись. — Я-я знаю, что это безумие, — сказал Изуку, когда подошел конец истории, — Но… — Мы живем в сверхчеловеческом обществе, Юный Мидория, — прервал его Всемогущий. — Тебе не нужно пытаться объяснит это, я верю тебе. Просто… прости меня за то, что мне трудно это принять. Изуку сглотнул, а затем кивнул. Прошло мгновение. — Ты умер, — повторил Всемогущий. — Ты на самом деле умер. Изуку снова прикусил губу, затем лихорадочно кивнул. — Ты… умер, — снова сказал Всемогущий. — Это значит, что если бы у тебя не было этой причуды, или Второго Шанса, как ты это назвал… ты бы на самом деле был мертв прямо сейчас. Изуку тоже не хотел об этом думать, но все равно кивнул. — И у тебя… нет никаких проблем с этим? — осторожно спросил его Всемогущий. — Я имею в виду… психологических. Ты… — он на мгновение отвел взгляд, но все же вновь взглянул на него. — Как ты, Мидория? — Я… Мне кажется… кажется немного странным все это, но… — Изуку неловко потер предплечье, — …Я не собираюсь с этим спорить, понимаете? Это просто… вроде как случилось. Всемогущий кивнул. — …И ты же понимаешь, что можешь говорить со мной о чем угодно, и я не буду тебя осуждать, верно? Если ты шокирован этим — что определенно имело бы смысл — я бы хотел, чтобы ты сказал мне или, по крайней мере, кому-нибудь. — Я-я знаю, — ответил Изуку, — и я бы хотел, но я просто…э-это на самом деле… не беспокоит меня. Что, наверное, звучит безумно, но…мне все равно. — Это не безумно, Мидория, — сказал Всемогущий. — Может быть, причина, по которой тебя это не волнует, в том, что твое тело подсознательно знало о твоей причуде. — М-Может быть… — Изуку вздохнул. — Ты кому-нибудь еще рассказывал об этом? Твои друзья, твой доктор… Изуку покачал головой. — Я просто не знал, как это сказать, — сказал он. — Мои друзья… Они все еще потрясены ситуацией, поэтому я не хотел возлагать на них что-то еще, но… Я также не знал, как объяснить наличие двух причуд. — Верно, все так, — кивнул Всемогущий. — Но даже если бы ты попытался, мне кажется, они бы приняли это. Этот мир полон аномалий, так что вряд ли это вызовет какие-либо подозрения. — Ты действительно думаешь, что с кем-то из нас сейчас все в порядке? — П-П-Прости, Изуку! М-М-Мне жаль, мне, м-мне жаль. — Мы должны быть героями, и я… я ничего не могла сделать, когда дело дошло до этого. Я даже не смогла спасти своего одноклассника, который был прямо передо мной, как я ещё могу надеяться спасти кого-то еще? — Я знаю… я чувствую то же самое. — …Здесь тихо… без Мидории. — ТЫ ЧЕРТОВ ИДИОТ, ДЕКУ! С ЧЕГО ТЫ ВЗЯЛ, ЧТО МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ ТАКИМ ОБРАЗОМ, А?! — … …Не думаю, что я когда-либо говорил об этом, юный Мидория, но… ты стал для меня кем-то вроде сына. И… мне жаль, что я не смог защитить тебя не только как герой, но и как твой наставник. Мне жаль. — Я не могу, Иида! Я хочу, чтобы он вернулся! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН ВЕРНУЛСЯ, ИИДА! — Нет… Я не думаю, что хочу им говорить, — сказал Изуку, качая головой. — В любом случае, пока. Может… может, когда-нибудь, когда все это станет далеким воспоминанием. — Хорошо, — сказал Всемогущий. — Ну, если тебе действительно нужно с кем-нибудь поговорить об этом, помни, я всегда буду ждать тебя здесь. Знаю, я не самый опытный наставник, но сделаю все, что в моих силах, договорились? Изуку кивнул в знак согласия. — И…Мне жаль, но… — Всемогущий сложил руки вместе — …Ты уверен, что с тобой все в порядке? Точно уверен? Если что-то не так, важно, чтобы ты дал кому-нибудь знать об этом. Это…вероятно, это не то, от чего тебе следует так поспешно отмахиваться. Изуку долго и упорно обдумывал это. Может быть, он был в каком-то шоке или что-то в этом роде, все еще пытаясь осознать тот факт, что он был буквально мертв, и, возможно, когда-нибудь это серьезно отразится на нем, но сейчас… он просто… не знал, что чувствовать. Не знал, что он должен чувствовать. — … Думаю, я в порядке, — сказал Изуку. — Н-Но если я… если я когда-нибудь буду не в порядке, я… Я дам вам знать. Всемогущий только кивнул. — Эм… а вы…вы в порядке? — в конце концов, спросил Изуку. — Я-я имею в виду… вы сказали, что я вам как сын, так что… я-я не знаю, как вы восприняли это… Всемогущий моргнул. — Мидория. — Да? — Когда я сказал насчет сына? Только в этот момент Изуку понял, что он оступился. До этого момента он действовал осторожно, не желая добавлять какие-либо детали к своей причуде, то есть про «наблюдение за своими друзьями в трауре», но теперь он все испортил. — П-П-Простите, я-я не хотел этого говорить! — запинаясь, пробормотал Изуку, размахивая руками взад и вперед. — Я-я-я, это было п-п-правда случайно, я-я-я извиняюсь! Я-я просто… — он замолк и посмотрел вниз; ковер внезапно стал очень интересным — …К-Когда…к-когда все были в трауре, в-вы… в-вы сказали… э-э-это… п-простите, это г-глупо, я должен замолчать сейчас… Он был прерван на полуслове, когда Всемогущий встал и обнял его. Ход мыслей Изуку резко остановился, его глаза расширились, а рот захлопнулся со слышимым щелчком. Он резко втянул воздух и задержал его, его тело напряглось. — Ты опять несешь несуразицу, малыш, — сказал Всемогущий. — Я никогда не отрицал этого, не так ли? Что я вижу в тебе сына? Изуку моргнул. — Я… я… Он не знал, что сказать. Хотя он, вероятно, мог бы зарабатывать на жизнь, извергая случайные комментарии и бормоча себе под нос, но сейчас ему не хватало слов. Он не мог — буквально не мог — найти, что сказать. Изуку никогда по-настоящему не знал своего отца. Сколько он себя помнил, это всегда были он и его мать, и те воспоминания, которые ему удавалось раскопать о своем отце, всегда были туманными и неопределенными. Он смутно помнил пару длинных ног и руку, ерошащую его волосы, но он не мог отличить то, что он на самом деле помнил, от того, что его мозг придумал, чтобы заполнить пустоту в его сердце. Так, по общему признанию…он был более чем немного шокирован всем этим. Объятия Всемогущего отличались от объятий его матери, но в чем-то были такими же. Изуку не мог этого объяснить, да и не пытался. Он действительно не знал, каково это — иметь отца, но… …Если бы он был… ...Он представлял себе, что это будет что-то вроде этого. Он заметил, но не признал, что Всемогущий отступил, положив руки на плечи Изуку. — Выражение твоего лица сейчас бесценно, — сказал ему Всемогущий, улыбаясь. Изуку сразу же трижды моргнул. Ничего не говоря. Всемогущий слегка усмехнулся и взъерошил волосы; Изуку снова моргнул, на этот раз уставившись в землю, затем снова посмотрел на своего наставника. — Ну, пока ты в порядке, это все, что действительно имеет значение, — сказал Всемогущий, лениво пожимая плечами и поднимая руки. — И не делай ничего слишком опрометчивого слишком рано, хорошо? Я не думаю, что остальные из нас смогли бы справиться с этим. Каким-то образом Изуку снова нашел нужные слова. — Я-я попробую, — сказал он. — Но… Я не могу ничего обещать… — Ага, я так и думал. Просто старайся изо всех сил, хорошо? Изуку твердо кивнул. — Обещаю.

***

После этого жизнь просто… шла своим ходом. Его друзья опекали его больше, чем обычно, и его мать периодически звонила ему в течение учебного дня, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, а Айзава и Всемогущий пристально следили за ним во время потенциально опасных тренировок, но в остальном все шло так, как шло всегда. Это было…странно, после всего, что произошло, но он не жаловался. — Ребята… ребята, вы, не должны оставаться со мной все время, — сказал Изуку через две недели после возвращения в свою школу; Очако и Иида стояли по бокам от него, как они делали почти весь день до сих пор. — Теперь со мной все хорошо. Иида испустил долгий вздох, на мгновение закрыв глаза. — Мы знаем, Мидория, — сказал он, — но ты не можешь винить нас за беспокойство. В данный момент… — он обменялся взглядом с Очако, затем перевел свой взгляд на Изуку. — Мы все еще пытаемся прийти в себя после того, что произошло. — Ты наш друг, Деку, — сказала Очако и лучезарно улыбнулась ему. — Мы никуда без тебя. Изуку моргнул, глядя на нее, а затем улыбнулся в ответ. — … Да.