***
Она увидела Изуку снова чуть позже в тот вечер, когда она мыла посуду в раковине. Она услышала тихие, шаркающие шаги Изуку, за которыми последовал его робкий голос: — Эй, мам… у тебя есть минутка? Мне нужно поговорить с тобой кое о чем… — Конечно, Изуку, — ответила Инко, мягко улыбаясь сыну, закрывая кран и вытирая руки о передник. — О чем ты хочешь поговорить, милый? — Э-э… — Изуку уперся ногой в пол и спрятал руки за спину. Он не смотрел ей в глаза. — П-Просто кое-что…насчет школы… Инко понимающе кивнула. — Не хочешь присесть в гостиной? — спросила она, и когда он кивнул (хотя и неуверенно), они направились из кухни в гостиную. Изуку опустился на диван, и мгновение спустя Инко села рядом с ним, терпеливо ожидая, когда он заговорит. Он, казалось, действительно нервничал из-за чего-то, и она не собиралась заставлять его говорить ей, что не так, как бы она ни волновалась. — Э-э-э… я-я… я действительно не знаю, с чего начать, эм… — Изуку беспокойно вертелся, заламывая руки. Она нежно обняла его за плечи, одарив такой же нежной улыбкой. — Все в порядке, — заверила она, — Просто…не торопись. Но теперь она волновалась. Было не так много случаев, когда она могла вспомнить, чтобы видела Изуку таким обеспокоенным и неуверенным. Если быть до конца честной, это начинало ее пугать. — Хорошо… — Изуку, наконец, перестал ерзать и повернулся к ней, хотя и не встретился с ней взглядом. — Я…Я-я же родился без причуд, верно? — Да, — кивнула Инко. — Н-Ну…врачи, эм… они были неправы, — тихо продолжил Изуку. — Я-я не хочу сказать, что они не были неправы, точнее, они просто…они не смогли обнаружить причуду ни одним из методов, которые они использовали, так что… она не была выявлена. Инко моргнула, глядя на него. — Но твоя причуда развилась позже, не так ли? — спросила она в замешательстве. — Та, которая у тебя сейчас, она же развилась аномально… — Д-Да, она тоже есть, — проговорил Изуку, проводя рукой по своим растрепанным волосам, — н-но… э-эта отличается. Я… я родился с одной причудой, а вторая появилась недавно. Разве… э-это нормально? Инко потребовалось мгновение или два, чтобы осознать это, а затем, когда она поняла, насколько серьезны слова ее сына, она просияла. — Но, Изуку, это же замечательно! — сказала она, обнимая его и крепко обнимая. — Так ты хочешь сказать, что ты не был беспричудным все эти годы? Это замечательно! — (она уже сказала это, но не знала, как ещё это описать.) — Что это за причуда? Ты знаешь? Изуку выглядел не менее взволнованным, и он прикусил губу, отводя глаза и вместо этого уставившись в землю. — Д-Да, я… я знаю, что она делает, — тихо сказал он. — Э-Это…это такая причуда, которая называется «Второй шанс»…она «оживит» меня один раз, если я умру. И вдруг, в этот самый момент, что-то в сердце Инко сжалось, а ее глаза расширились. В момент ужаса она поняла, почему Изуку так нервничал, почему он запинался в своих словах. — … Изуку, — произнесла она твердым голосом, — …почему ты говоришь мне это сейчас? Но у нее уже была довольно хорошая идея. Она просто надеялась, что на самом деле она не права. Изуку тяжело сглотнул, затем неуверенно кивнул. — М-Мама… на горе, в-во время тренировки…к-когда…когда на нас напал злодей, я… Сердце Инко пропустило удар. — … Я умер, мама, — прошептал Изуку. — Я-я… я на самом деле умер. У нее перехватило дыхание, а глаза наполнились слезами. — О, Изуку …! — и она крепко обхватила его руками, заключив в крепкие объятия, крепче, чем любые объятия, которые она когда-либо дарила ему раньше, и он обнял ее в ответ, почти так же крепко. Ее слезы хлынули, и она уткнулась лицом в его волосы, что-то в ее сердце сжалось и оборвалось. Он умер. Он и правда умер. Тот ужасный день… Тогда Инко позвонили и сообщили, что ее сын в больнице, без сознания, но жив. Но, если бы у него не было этой причуды, если бы он не родился с ней… … Он был бы мертв. Мертв. Мертв. Ее драгоценный маленький мальчик, ее свет, жизнь и радость, был бы мертв. — Мне… мне жаль, что я ничего не сказал раньше, — тихо сказал Изуку, его голос был таким напряженным. — Я просто… Я-я не хотел поднимать эту тему… с-сразу после того, как это случилось. Мне… мне показалось, что сейчас не самое подходящее время… Инко ничего не сказала, просто крепче обняла его и кивнула, поцеловав в волосы. Она не могла уложить это в голове. Она не могла поверить в это. Это не означало, что она думала, что Изуку лжет; она знала, что он не стал бы лгать о чем-то подобном; скорее, она просто не хотела в это верить. В конце концов… … Ее драгоценный малыш умер. Он был здесь, и теперь с ним все в порядке, слава богу, но… но на какое-то время, пусть даже на короткое, короткое время… он ушел. Он не был в порядке. И она не хотела представлять, на что это было похоже, через что он прошел. При мысли об этом она чувствовала себя физически больной. Умер… умер… — И-Изуку… ты… ты уверен, что с тобой все хорошо? — спросила она его, после того, что казалось вечностью. От рыданий у нее сорвался голос. — С т-тобой… т-тобой… Изуку… Изуку уткнулась лицом в ее плечо, затем неуверенно кивнула. — …Я… теперь я в порядке, — тихо сказал он. Его голос звучал приглушенно, но она слышала его достаточно отчетливо. — Я-я в порядке, я… я обещаю… — Т-Ты уверен? — спросила она снова. — П-Потому что… потому что, если ты не… — Все хорошо, — снова кивнул Изуку, его голос был тверже, чем раньше. — Я обещаю, я в порядке. Инко закрыла глаза, ее руки сжались вокруг него. Она не хотела представлять, через что он прошел, страх и боль, которые он, должно быть, чувствовал до сегодняшнего дня, она не хотела. Она довольствовалась тем, что крепко держала своего определенно-не-мертвого-сына, ее слезы никак не утихали. Потому что в этот самый момент… … Она просто радовалась, что ее мальчик жив. И прямо сейчас… Изуку было достаточно того, что он был жив.***
Следующие пару дней Инко было действительно трудно функционировать. Однажды вечером она отключилась во время приготовления пищи (к счастью, Изуку вовремя добрался до огнетушителя), и даже простые домашние дела внезапно стали утомительными. И была проблема, о которой она не думала до трех дней после разговора с Изуку. Она не доверяла UA. Дело было не в том, что она не доверяла учителям. Все они были прекрасными героями и прекрасными людьми, и она знала это, но… UA был целью стольких злодеев, и не только школа в целом, но и ученики в частности. Если у тебя была какая-либо связь с UA, это делало тебя мишенью для целой кучи злодеев, и Инко просто… не могла представить, что отправит Изуку обратно туда. Он уже умер однажды, и если она потеряет его снова… на этот раз по-настоящему… Она не думала, что сможет это вынести. Она буквально, буквально не думала, что ее сердце сможет это вынести. Тем не менее, она сомневалась. С тех пор, как он стал достаточно взрослым, чтобы понимать, как работает система образования, целью Изуку было поступить в UA. И теперь он сделал это. И она не хотела отнимать это у него. Но… … Он буквально умер… Это была правда. Она пыталась отговорить себя от этого, пыталась быть внимательной к чувствам Изуку, к тому, чего он хотел бы, потому что он, очевидно, не собирался покидать UA в ближайшее время, но, в конце концов…факт, что Изуку умер, все еще оставался. Любые аргументы против этого были недействительны. Изуку умер. Наихудший сценарий действительно произошел. Буквально худшее, что могло случиться с поступления в UA Изуку, действительно произошло. И им повезло с причудой Изуку, иначе он бы ушел. «Мне нужно рассказать школе», — таков был вывод Инко. Она не думала, что была вполне готова встретиться с Изуку по этому поводу прямо сейчас, потому что она не знала, как он это воспримет, но… она должна была рассказать школе. Она не могла этого допустить. Она не собиралась терять своего сына. Были другие школы, другие академии, Инко была уверена, что они ничуть не хуже UA, Он мог бы пойти в одну из них вместо неё… Чуть позже тем же вечером, после того, как Изуку ушел в свою комнату, чтобы закончить кое-какую домашнюю работу, она взяла телефон и начала набирать номер УА. И затем, прежде чем она ушла далеко, раздался стук в парадную дверь. Она остановилась, оторвав взгляд от телефона в сторону звука. — Кто может стучаться в такой час …? — размышляла вслух Инко, положив трубку и пересекая комнату. Она положила руку на ручку, повернула ее и распахнула дверь. Снаружи стояла группа — небольшая группа, состоящая, может быть, из четырех или пяти человек — подростков. Инко растерянно моргнула на них, и они моргнули в ответ, почти в унисон. Все они казались смутно знакомыми, как будто она видела их раньше, но она не могла вспомнить, чтобы когда-либо встречала их… — Салют! — весело (если не немного неловко) сказал мальчик с яркими неоново-красными волосами, поднимая одну руку. — Вы мисс Мидория, да? Эмм, вы без понятия, кто мы, но мы друзья вашего сына! — Киришима! — рявкнул второй, на этот раз с черными как смоль волосами и в прямоугольных очках. — Ты ведешь себя невежливо! — а затем, низко поклонившись Инко, он продолжил: — Я сожалею о вторжении. Все это довольно неожиданно… Инко снова моргнула, глядя на них. — П-Простите, — сказала она через секунду или две — все взгляды мгновенно обратились на нее. — К-Кто вы…? — Мы друзья Деку! — вмешалась девушка с короткими каштановыми волосами и большими яркими глазами. — Мы его одноклассники в UA. Я Очако Урарака, это Иида, молчун — Тодороки, а тот, кто говорил раньше, — Киришима. — Сорян, — дрожащим голосом сказал рыжеволосый мальчик, неловко почесывая затылок. — Я-я не очень хорошо разбираюсь в формальностях… — Ребята? — раздался голос Изуку позади нее, и Инко оглянулась через плечо; Изуку не встретился с ней взглядом, только растерянно смотрел на группу учеников за дверью. — Что вы все здесь делаете…? — Здарова, Мидория! — поприветствовал Киришима, снова подняв руку. — Как дела? Инко быстро переводила взгляд то на них, то на Изуку. — Твои одноклассники? — спросила она, и он кивнул в подтверждение. — Я сожалею, что мы пришли сюда без предупреждения и без приглашения, — сказал тот, что в очках, снова кланяясь — его звали Иида, теперь Инко знала. — Но Мидория не отвечал на звонки, и мы не знали, как еще связаться с тобой… — Мы действительно здесь только для того, чтобы проверить тебя, вот и все, — сказала Очако, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Мы…беспокоились. Возникло напряжение, и в одно мгновение Инко поняла почему. Его друзья, должно быть, знали правду о том, что произошло в тот день на горе. Это объясняло несколько вещей… — Почему бы вам не зайти? — немедленно предложила Инко, выходя из дверного проема и указывая внутрь. — Наш дом не очень большой, но вы можете остаться на некоторое время, если хотите… — О, правда? Огромное спасибо! — через мгновение Киришима поклонился, а когда он снова выпрямился, он просиял. — И мне приятно познакомиться с вами, миссис Мидория! Все это было очень неожиданно, и Инко действительно не понимала, что с этим делать, но все равно улыбнулась. — И мне приятно познакомиться со всеми вами, — сказала она.***
— Мы пытались привести всех, но не все могли, — произнес Киришима Изуку, когда они оказались в гостиной; только четверо одноклассников Изуку посетили, а именно Киришима, Иида, Очако и Тодороки. Они были в гостиной, сидели кружком на полу. Инко же ушла на кухню, пообещав вернуться с печеньем. — Я пытался затащить их всех сюда, и они очень хотели прийти, — сказал Киришима, проводя рукой по волосам, — но у многих была куча школьных заданий, которые они не сделали, и те, у кого не было школьных заданий, помогали тем, у кого они были. Они сказали, что навестят как-нибудь в другой раз. Прости. — В-Все в порядке, — выдавил Изуку, неуверенно улыбаясь. Он вообще этого не ожидал, но это был приятный сюрприз. — Я рад, что вы, ребята, пришли. — И я действительно сожалею о вторжении, — продолжал повторять Иида — на самом деле, он говорил это часто, настолько часто, что других это начинало раздражать. — Когда ты не отвечал на свой телефон, нам следовало просто оставить все как есть и навестить тебя в другое время. — Все в порядке, — снова сказал Изуку. — Как я уже сказал, я рад видеть вас, ребята. — Ну, технически у меня тоже много школьных занятий, — признался Киришима, потирая затылок, — но, ну… живем только раз. Ну, если ты не Мидория, в таком случае, живем не раз, ты ведь уже во второй… — он внезапно остановился на полуслове. — Вот дерьмо, Мидория! Извини! Я-я не должен был так шутить…! — Нет, все нормально, — сказал Изуку, обрывая Киришиму на полуслове. — Т-То есть… Я знаю, это было ужасно, но… теперь все кончено, так что я предпочел бы шутить по этому поводу, чем вести себя так…как будто это что-то, из-за чего можно все еще расстраиваться. Киришима не выглядел полностью убежденным. — Т-Ты уверен? Изуку кивнул, а затем, после еще одного или двух мгновений раздумий он выкрикнул: — Живем второй раз. Киришима моргнул, а затем с улыбкой воскликнул: — Живем второй раз. На некоторое время воцарилась тишина (Изуку не мог решить, стало ли все напряженнее), прежде чем Очако заговорила. — Как у тебя дела? — спросила Очако. — Я был…все в порядке, — сказал Изуку после минутного раздумья. — Н-не супер хорошо, но, я имею в виду… лучше. — … Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты же знаешь, что можешь сказать нам, верно? — поинтересовался Тодороки, и это было скорее утверждение, чем вопрос. Очако лихорадочно кивнула. — Мы всегда рядом, Деку. — Черт возьми, всегда! — взревел Киришима и, вскочив на ноги, ударил кулаком в воздух. — Если что-то случится, не боись звякнуть своему братану, ладно, чувак? Мы прикроем тебя! — Это…спасибо, — выдохнул Изуку, не зная, как на это ответить. — И…вы, ребята, вы… вы не должны быть такими… чрезмерно заботливыми, понимаете? Я же сказал, все хорошо… В комнате внезапно воцарилась тишина, и Киришима снова опустился на землю, его жизнерадостность исчезла. - — … Я полагаю, мы все знаем об этом, Мидория, — заговорил Иида после тяжелого молчания, — и я уверен, что со временем мы смиримся с этим, но пока… — Просто позволь нам быть чрезмерно заботливыми, хорошо? — произнес Киришима, протягивая руку и ударяя Изуку по плечу. — Мы не хотим потерять тебя снова. Изуку тяжело сглотнул, затем кивнул. — … Хорошо. — Но, в любом случае, хватит этой депрессивной чепухи! — Киришима снова стал громким и жизнерадостным, он снова вскочил на ноги, на этот раз схватив свой рюкзак с дивана и порывшись в нем. — У меня есть несколько фильмов, которые мы можем посмотреть! И в одно мгновение они перешли от разговора о смерти Изуку к обсуждению того, смотреть ли «Звездные войны» или «ВАЛЛ-И». — Звездные войны или Валли, Мидория? — задал вопрос Киришима. — Эээ… Звездные войны. Иида уставился на него. — Предатель. — П-Прости! — Изуку замахал руками. — Э-Это д-действительно трудный выбор…! — Я за Валли, — сказала Очако, поднимая руку в воздух. — Ну, Тодороки, что скажешь? — спросил Киришима. — Зависит от тебя, Валли или Звездные войны. Тодороки долго, очень долго смотрел вниз, размышляя. А потом, — Валли — ПРЕДАТЕЛЬ! — взвизгнул Киришима, драматично указывая на Тодороки. Тодороки же пожал плечами, и Киришима развернулся лицом к Изуку. — МИДОРИЯ! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СКАЗАТЬ МНЕ, ЧТО ТЕБЯ ЭТО УСТРАИВАЕТ! — М-Мне нравятся оба фильма, так что мне без разницы… — сказал Изуку, потирая затылок. Киришима приложил руку к груди. — Преданный моими собственными друзьями… как это могло случиться? — В-Все же хорошо! — воскликнула Очако. — Мы можем посмотреть «Звездные войны» позже! И после еще большего количества жалоб со стороны Киришимы и заверений со стороны Очако, Киришима включил свой ноутбук, и все они столпились вокруг для просмотра. И хотя временами друзья Изуку были сумасшедшими, он не променял бы их на целый мир.***
Инко слушала из кухни, разрываясь между смехом и слезами. До сих пор она только слышала истории об одноклассниках своего сына, а также видела их на Спортивном фестивале (она поняла, что смутно узнала их оттуда), но она встретила их впервые, и… … И до сих пор все они были очень внимательными, милыми, замечательными людьми и еще более замечательными друзьями. Тот факт, что они пришли сюда, чтобы убедиться, что с ее сыном все в порядке, был просто… ошеломляющим для нее. До недавнего времени у Изуку просто… не было друзей. Был тот мальчик Кацуки, но Инко не доверяла ему, и он не совсем соответствовал определению Инко «друг». И не только это, но Изуку просто казался… подавленным. Даже если он хорошо скрывал это, находясь на публике, Инко знала его достаточно хорошо. Но с тех пор, как он присоединился к UA, все это… изменилось. Он улыбался намного больше, и не только это, но у него появились друзья. Настоящие, честные, замечательные друзья, которые заботились о нем и беспокоились за него. Время от времени она стояла у двери, ведущей в гостиную, прислушиваясь. Они поставили фильм, но все они больше комментировали, чем смотрели. — Они такие милые вместе… — Ага, они великолепно смотрятся. — Подожди-подожди-ПОДОЖДИ, я могу сделать из этого каламбур, секундочку… — Что, потому что они оба ВАЛЛИ-колепны? — Киришима, тсс! Эта моя любимая часть! — Что… о, это тот маленький чистюля! Я люблю этого парня! Здаров, приятель! — По какой-то причине он напоминает мне Ииду… — Что?! И как же?! — О, теперь, когда ты сказал об этом, я вроде понимаю, что ты имеешь в виду… — Я этого не вижу! Почему вы сравниваете меня с роботом?! — Тссс! Потише! Мы пытаемся посмотреть фильм! — Киришима, клянусь… Это было весело слушать, из-за чего Инко улыбнулась, ведь её Изуку был счастлив. В прошлом было не так много случаев, когда она могла оглянуться назад и вспомнить, когда он был по-настоящему счастлив, как сейчас. Это была… …Это была приятная перемена. Долгожданная перемена.***
— Изуку, — спросила Инко, войдя в гостиную после того, как их фильмы закончились, — Ты не мог бы убедиться, что я заперла заднюю дверь? Я никогда не могу вспомнить, сделала я это или нет. — Конечно! — с ковком сказал Изуку, уже поднимаясь на ноги. — Я вернусь через минуту, — сообщил он своим друзьям, а затем повернулся и пошел по коридору, исчезнув мгновение спустя. Инко прикусила губу, слегка теребя подол своей рубашки. — …Вы четверо — Киришима, Иида, Тодороки и Урарака, верно? — спросила она после секунду или двух молчания. — Да! — Иида поднялся на ноги и поклонился; за ним последовали остальные. — Спасибо, что впустили нас! — Нет, я рада, что вы здесь, — произнесла Инко. — Это замечательно, наконец, встретиться с друзьями моего сына. Наоборот это я… я должна быть тем, кто благодарит вас. Но… Я сначала должна спросить… Она сделала паузу, опустив взгляд в пол, не совсем уверенная, как сформулировать то, что она хотела сказать дальше. — Изуку…он… счастлив в UA? — спросила она. — Я-я имею в виду, не только это, но… как он вообще? Они обменялись взглядами, затем снова посмотрели на нее. — Деку…обычно он очень радостный и оптимистичен практически во всем, — сказала Очако. — Он не говорил это конкретно, но… Я знаю, что ему нравится UA. — … Возможно, я переступаю границы дозволенного, говоря это, — внезапно заговорил Тодороки, — но… на самом деле дело вас не беспокоит, как он в UA, не так ли? Инко снова прикусила губу. — … Да, все верно, — призналась она. — Я просто… мой сын, он…он — все, что у меня есть. Он для меня самое дорогое, что есть в мире, и… и после того, что случилось… Четверо подростков мгновенно напряглись, и через пару мгновений Инко продолжила. — Я обдумываю… прекратить его учебу в UA, — заявила Инко. — Я… Я на самом деле уже давно думаю об этом. Она ожидала шока от друзей своего сына, но вместо этого все, что она увидела, было молчаливое понимание на их лицах, как будто они ожидали такого. — … Я понимаю ваши рассуждения на счет этого, — тихо сказал Иида. — И…Я считаю, что это естественная вещь для человека в вашем положении. Если я до конца честен… Я бы не стал вас винить. Инко только кивнула, снова теребя свою рубашку. На протяжений долгих-долгих мгновений ни одна из сторон ничего не говорила. А потом. — Мы защитим его, — твердо заявил Киришима, и все взгляды мгновенно обратились на него. — Мидория — мой братан, — сказал им Киришима, — и я не позволю, чтобы с ним снова что-то случилось. — Я согласен, — произнес Тодороки, кивая. — Я многим обязан Мидории, и он также мой друг. Если вы решите позволить ему продолжать посещать UA, мисс Мидория… мы защитим его. — Деку — мой друг…нет, мой лучший друг, — добавила Очако. — И… и я никогда не позволю ему снова так пострадать. — И я тоже обещаю присматривать за ним, — сказал Иида. — Мидория доверял мне достаточно, чтобы избрать меня старостой класса, и как староста, и как его друг…это мой долг — убедиться, что он будет в безопасности. Инко посмотрела на каждого из них по очереди, чувствуя как сомнения одолевали её сильнее, чем когда-либо прежде в её жизни. Ее сын умер, умер, по-настоящему умер, но у него были друзья в UA, друзья, которые любили его и заботились о нем, друзья, которые поклялись защищать его, истинные друзья. Инко тяжело сглотнула. — … Вы позаботитесь о нем, — проговорила она. — Вы… Вы будете присматривать за ним, вы… вы постараетесь удержать его от безрассудных поступков, насколько это в ваших силах… пожалуйста, приглядывайте за ним И в унисон Киришима, Иида, Очако и Тодороки решительно кивнули, без каких-либо колебаний. — … Хорошо, — сказала Инко, и слово с трудом вылетали из её рта. — Я доверяю вам. — Спасибо, — ответила Очако, хрупко улыбаясь. — Мы вас не подведем, — пообещал Киришима. И Инко улыбнулась. — Я знаю, что вы так не поступите, — сказала она. И хотя она знала, что будет беспокоиться, и она знала, что Изуку всегда будет в опасности, пока он на пути к тому, чтобы стать героем… …Зато она знала, что его друзья позаботятся о нем. Она знала это, без тени сомнения. И этого было достаточно.***
— Айзава-сенсей? У вас есть минутка? — Да, — был краткий ответ Айзавы, его голос был таким же невозмутимым, как и всегда. Остальные ученики класса 1-А вышли после утреннего урока; Изуку сказал Очако и Ииде идти дальше без него, что он встретится с ними позже, и они тоже пошли вперед. — Что бы это ни было, сделай это быстро, — сказал ему Айзава, лениво складывая несколько бумаг на своем столе. — У тебя есть другие занятия. — Д-да, — выговорил Изуку, теребя край своей униформы секунду или две. — Э-э-э, в-видите ли, дело в том… Айзава посмотрел на него, его лицо было лишено эмоций. — Просто выкладывай, Мидория, — сказал он, не грубо, но и не особенно терпеливо. — Промедление ни к чему тебя не приведет. Изуку тяжело сглотнул. Потребовалось много мысленной борьбы с самим собой, прежде чем он, наконец, сдался и решил рассказать Айзаве правду о том, что произошло в тот день (как его одноклассники привыкли называть это). Но сказать Айзаве было еще труднее, чем другим. Суть в том, чтобы рассказать другим, заключалась в том, что он знал их, и они были его близкими друзьями, больше похожими на семью. И хотя он уважал Айзаву, и он знал, что Айзава заботился о нем и его одноклассниках… …Это было сложнее. — …На горе, — начал Изуку, — В-Во время тренировки по выживанию… (Айзава перестал возиться с бумагами.) — Я-я не был вовремя спасен, — запинаясь, пробормотал Изуку. — Я-Я…Я-я на самом деле… Я умер. Айзава пристально смотрел на него мгновение или два. — …О чем ты говоришь, Мидория? — тихо спросил он. И (хотя и поспешно, и он не раз спотыкался о свои слова), Изуку сказал ему именно то, что он сказал Всемогущему, его одноклассникам и его матери. Айзава слушал молча, сохраняя все то же плоское, бесстрастное лицо. — … В-Все… т-так и было, — закончил Изуку, его плечи напряглись. — Э-Это довольно безумно, я-я знаю, так что…так что я бы понял, если… если вы мне не верите… — В тебе много черт, Мидория, — прервал его Айзава, — но лживость определенно не входит в их число. И даже тогда, я сомневаюсь, что даже самый преданный пранкер стал бы шутить о чем-то подобном. — И-Итак…вы мне верите? Айзава коротко кивнул. — …Но, Мидория… это значит, что ты на самом деле… умер, верно? Изуку кивнул. — Д-Да, сэр. — Умер. — Да. Айзава пристально взглянул на него. — …С тобой все в порядке? — Д-да, я в порядке, — сказал Изуку (казалось, он говорил это слишком часто — на самом деле, всякий раз, когда поднималась эта тема). — Я-я уже рассказал Исцеляющей Девочке, и… и она сказала, что со мной все в порядке… — Я не имею в виду физически. Я имею в виду ментально. Эмоционально. Что-то в этом роде. — Ох… Изуку прикусил губу. — С-Сейчас все хорошо, — решился он. — Сначала, думаю, я был в шоке от всего этого, так что… я по-настоящему не осознавал этого до недавнего времени, пока не рассказал об этом своим одноклассникам… — Ты рассказал своим одноклассникам? — спросил Айзава, и Изуку кивнул. — По крайней мере, это объясняет их паранойю, — Айзава вздохнул. — Я начал уже думать, что с ними приключилось что-то серьезное, но теперь я понимаю. — Д-да, они… они были в шоке от этого, — сказал Изуку, переводя взгляд на свои ботинки. — В последнее время они чересчур навязчивы… — Понятно, — Айзава слегка кивнул. — …Спасибо, что рассказал мне, Мидория. Я знаю, это, должно быть, было тяжело для тебя. Голова Изуку резко поднялась, и он уставился на своего учителя широко раскрытыми, неверящими глазами. Это был первый раз, когда он услышал такую неподдельную искренность в тоне Айзавы. — Не смотри так удивленно, — пробубнил Айзава. — Какими бы раздражающими вы, сопляки, ни были, вы все равно мои ученики. Я очень забочусь о каждом из вас. Изуку уже знал это, но на самом деле услышать это от самого Айзавы было по-другому, более обнадеживающе. — И мне жаль, что меня не было там, чтобы защитить тебя, — продолжил Айзава, и Изуку оторвался от своих мыслей, чтобы послушать. — Ты был поставлен под мое наблюдение и ответственность, и…ну, ты умер, так что, очевидно, я потерпел неудачу. — Н-Нет, вам не нужно извиняться, — выпалил Изуку, — Все в порядке. Я… я действительно не хочу, чтобы кто-то еще извинялся. Я бы… Я-я бы предпочел просто… д-двигаться дальше и забыть, что это когда-либо происходило. — Это было бы здорово, Мидория, — невозмутимо произнес Айзава, — Но чувства и эмоции человека — это не то, что можно просто так забыть, не так ли? Изуку прикусил губу, затем покачал головой. — Итак, позволь мне извиниться, — сказал Айзава. — Принять их или отбросить — это твой выбор. — Х-Хорошо… — пробормотал Изуку. — С-Спасибо. — И с этого момента я обещаю более внимательно присматривать за тобой, — продолжил Айзава. — И больше никаких тренировок по выживанию. Я с самого начала думал, что все это глупо… — Д-Да, — тихо сказал Изуку. — Д-Думаю это так. Айзава кивнул, взял со стола ручку и что-то нацарапал на маленьком клочке бумаги. — Вот, возьми это, — произнес Айзава, передавая бумагу Изуку. — Это записка для Исцеляющей Девочки. Я хочу, чтобы она снова осмотрела тебя и убедилась, что с тобой все в порядке. Изуку моргнул, глядя на бумагу, затем поднял глаза на своего учителя. — Н-Но она уже это сделала… — Не спорь со мной по этому поводу, Мидория. — Я-я же сказал, что все порядке… — Ты буквально умер, мне разрешено перепроверить. Изуку снова открыл рот и, передумав спорить, затем вздохнул. — Д-Да, сэр, — смягчился он, слегка кивнув головой. — Хорошо, — сказал Айзава, протягивая руку и похлопывая его по плечу. — Иди, пусть старуха осмотрит тебя, а потом я хочу, чтобы ты на весь день отправился домой. Голова Изуку снова вскинулась. — Подождите, почему? — Потому что ты выглядишь так, будто плохо спал. Изуку остановился, стиснув зубы за губами. Он не мог с этим поспорить; с того дня у него были частые кошмары, приступы бессонницы и моменты, когда он был слишком подавлен серьезностью ситуации, чтобы даже подумать о сне. — После того, как увидишь медсестру, иди домой, — повторил ему Айзава. — Отдохни немного. Я даю тебе неделю отсрочки на предстоящий экзамен. Изуку тяжело сглотнул. — Я-я думаю, что я в порядке… — Да, да, я уверен, что ты понимаешь. Теперь иди. Изуку кивнул, слегка поклонился, а затем повернулся и направился прочь.***
Сказать, что Айзава был шокирован, было бы величайшим преуменьшением в мире. В тот момент, когда Мидория закрыл за собой дверь, Айзава глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, пока его мысли метались в его голове со скоростью кометы. Мидория умер. Его ученик, человек, который был отдан на его попечение, действительно умер. Такое… не было тем, с чем он смог бы справиться в ближайшее время. Честно говоря, он был слишком шокирован всей этой ситуацией, чтобы даже осознать это. Айзава собрал бумаги, спрятал их, а затем повернулся и вышел из класса. Он мог разобраться со своими противоречивыми мыслями позже. Прямо сейчас он должен был выяснить, что остальные члены класса 1-А задумали относительно этой ситуации.***
«Отряд защиты Изуку Мидории». Так окрестил себя класс 1-А (не считая Мидории). Айзава понял, что это должно было быть секретом, но у учителя были свои способы, и вскоре Айзава узнал, что класс проводил свои собственные «собрания» в студенческой гостиной после уроков, после того, как остальные ученики давно разошлись по домам. Именно в это время Айзава обнаружил, что стоит за закрытой дверью студенческой гостиной; члены класса 1-А (за исключением Мидории, конечно) были внутри. Хотя все это должно было быть «секретом», которым делились только ученики 1-го класса с минусом один, они не были совсем незаметными, и Айзава мог слышать их голоса через дверь. — Айзава сегодня рано отправил Мидорию домой, — послышался голос Мины. — Кто-нибудь знает почему? — Это довольно очевидно, не так ли? — ответил Серо понимающим тоном. — Я имею в виду, ты видела темные круги у него под глазами? Он выглядел так, будто не спал неделю. — Подожди, мы говорим об Айзаве или Мидории? — Мы говорим о Мидории, Минета. — Но, я думаю, это имеет смысл, если подумать, — сказал Каминари с глубоким вздохом. — Я имею в виду, Мидория сказал, что он умер, не так ли? Я мало знаю о смерти, но, просто… можете ли вы представить, что происходит в его голове прямо сейчас? Что он чувствует? — И Деку ещё рассказал своей маме, — раздался тихий, обеспокоенный голос Очако. — Это…вероятно, это было довольно сложно для него. — Итак, что нам делать дальше? — спросил Киришима. — А как насчет тебя, Бакуго? Что ты думаешь? — Что вы все чертовы идиоты. — Я имею в виду, что ты думаешь о Мидории? — Мне повторить? — Может быть, нам стоит немного отступить, — предложил Иида тоном Старшего-брата. — Теперь, когда правда открылась, я считаю, что мы должны дать Мидории немного пространства. В конце концов, он больше ничего от нас не скрывает. — Считаю, что Иида прав, — сказала Яойорозу. — На данный момент мы просто дадим Мидории немного времени. Если мы подумаем, что ему нужна помощь, или если его здоровье ухудшится еще больше, мы заявим о себе. — Звучит как план, — ответил Сато. — Я уверена, что Исцеляющая Девочка заметила это, — проквакала Тсую. — Трудно, чтобы такое ускользало от нее. Я уверена, что она уже справляется с ситуацией. — Даже в этом случае, если Мидории понадобится дополнительная помощь, мы с радостью ее окажем, — твердо сказал Токоями. — Мы все согласны с планом Ииды? Последовал длинный хор «Да», «Ага» и «Определенно» (плюс сердитое фырканье от Бакуго, хотя он не возражал). — Итак, мы все согласны, — сказал Иида, хлопнув в ладоши. — Если это все, о чем нам нужно было поговорить, то все свободны. Айзава отошел от двери и снова направился по коридору; позади него он услышал, как открылась дверь, за которой последовал хор шагов и голосов, когда его ученики выходили из гостиной. Айзава резко выдохнул через нос, на его лице появилось что-то похожее на улыбку. Его ученики были безумными, совершенно безрассудными, и они чаще попадали в неприятности, чем кто-либо другой … Но в целом, они были хорошими детьми. Хорошими друзьями. Нет, отличными друзьями. И, хотя он не признался бы в этом вслух, Айзава гордился ими. (И он был во взаимном согласии с ними, когда дело дошло до «Отряда защиты Изуку Мидории» — но это тоже было то, что он не признал бы вслух).