Ты был восхитителен◄︎
Перечитав его, Сатору вдруг протяжно простонал, понимая, что выглядит ужасно глупо. В конце концов они взрослые люди и никому не нужно пытаться флиртовать, чтобы показаться лучше, чем они есть. Сатору отложил телефон в сторону и навалился на стол, пару раз ударившись головой. Стоило пока повременить с попытками написать что-либо еще. Пока он думал об этом, из магазина вернулся Мегуми. Судя по его лицу, он двигался на автомате, так до конца и не проснувшись. Сатору решил затаиться и не мешать ему. Когда Мегуми злился, он был похож на своего отца: тот же взгляд исподлобья и поджатые губы. В такие моменты Сатору одолевало тянущее чувство меланхолии. Иногда он действительно искренне тосковал по Тоджи, пусть их любовь и родилась из чувства безысходности и потери. У Тоджи был тяжелый характер, но он искренне любил Сатору и у них был потрясающий секс. Кажется, именно с этих отношений у него началась любовь к мускулистым парням. Исключая одного парня-хоста, с которым у него был случайный пьяный секс, все партнеры Сатору обладали хорошо сложенным телом, хотя и уступали ему в росте. Кенто не стал исключением. Он был осанистым, широкоплечим и, что было удивительно для офисного клерка, с крепкими ногами. И у него была отличная задница. Вспомнив о том, как вчера сжимал пальцами бёдра Кенто, пока они занимались сексом, Сатору ощутил как щеки загорелись. Повернувшись, он уткнулся в сгиб локтя. — Если собираешься спать, вали с кухни. Я хочу поесть. — Мегуми легонько пнул его в ногу. — Не, — коротко ответил Сатору. — Я выспался. — Оно и видно… Кстати, раз ты не спишь. Может сходим в какой-нибудь кинотеатр поблизости? Утром на сеансах мало народу. Сатору на какое-то время задумался, но согласился. В конце концов ему надо было немного развеяться и отвлечься от пустых переживаний. Тем более они с Мегуми давно не проводили время вместе. Пока Мегуми умывался, Сатору проверил, какие сеансы сейчас есть, чтобы выбрать что-то подходящее. Прокат под конец лета оказался не густым: семейная комедия, мультфильм для детей и иностранный детектив со знакомым постером. Кажется, Щёко говорила, что дизайном занимался знакомый художник. Выбор был очевиден. Забронировав билеты, он переоделся в чистую одежду и уже приготовился звать Мегуми со второго этажа, как в дверь постучали. Сатору знал, кто может заявиться к нему в такое время, потому даже не стал спрашивать, тем более что знакомый голос уже позвал его из-за двери. — Шатэй! Откройте, пожалуйста. — Ой-ей, видать что-то случилось, раз ко мне приехали так рано, — Сатору, нарушая традиции гостеприимства, не впустил мужчину внутрь и вышел к нему сам. — Нам необходимо присутствие нотариуса. Шурин аники был серьезно ранен. — Думаю, его бы стоило свозить к врачу. — Он сейчас в северном доме семьи, врачи уже там. Необходимо, чтобы Вы заверили его завещание. — Так разве все не отходит, как и полагается, его жене?.. Без меня не можете даже поставить печать помирающего? — Вы знаете, что мы честные люди, — мужчина покачал головой. — Репутация дороже такого самовольства. — А он не может потерпеть и помереть часа через четыре?.. У меня тут планы были и Мегуми оставлять одного не хочется. — Вы можете поехать вместе. Сотё давно не виделся с младшим Зенином. Сатору передернуло от такого обращения. — Ладно. Поехали сейчас. Быстрее приеду, быстрее отделаюсь от этого. Только печать заберу, — Сатору быстро скользнул обратно в дом и через минуту вышел с деловым портфелем. — Поехали, поехали. Вакагашира не любит ждать. Приехавший за ним мужчина покосился на дом, будто ожидал, что выйдет кто-то еще, и направился к машине. Нагнав Сатору, он сказал, что они управятся быстро и это никак не помешает планам на день. Но Сатору знал, что если его вызывают без предупреждения, то он застрянет за работой как минимум на полдня. Все же вольготная жизнь внештатного юриста имела свои минусы. Едва машина тронулась, Сатору вытащил телефон и набрал сообщение Мегуми, написав, что уехал по срочным делам, и предложил тому взять кого-нибудь из друзей на сеанс, раз билеты уже куплены. В ответ он получил стикер с отвернутой собакой. Стоило ожидать, что он обидится на Сатору. «Из меня никчемный отец», — констатировал Сатору, хотя никогда и не стремился к тому, чтобы быть Мегуми хорошим родителем. Потому что не имел ни малейшего понятия, каким именно должен быть такой человек. Он уже почти и не помнил своих родителей. Да и те воспоминания вполне могли быть лишь фантазией ребенка. Разве можно сохранить память о тех, кто бросил тебя, едва тебе исполнилось два года? По крайней мере родители преподали ему хороший урок — никогда не бросать своего ребенка. Поэтому, несмотря на то, что он остался в двадцать лет с двумя детьми на руках, не имея ничего за душой кроме денег Тоджи на обучение и семейного дома Фушигуро, Сатору настоял на том, чтобы у него не забирали Тсумики и Мегуми. Три не родных друг другу человека, волею судьбы ставшие семьей. Сатору предпочитал не думал о том, что могло случиться, испугайся он тогда ответственности. Он взглянул еще раз на стикер с собакой и написал, что обязательно постарается освободиться как можно быстрее, чтобы все-таки сходить куда-нибудь вместе с Мегуми. — Мы можем ехать быстрее? Так и до пенсии недалеко, — сказал Сатору, едва убрал телефон в карман. — Похоже, Вы, Годжо-сан, редко ездите на машине в такое время. — В такое время я обычно сплю. — Счастливый Вы человек. — Маджима, — Сатору прикрыл глаза ладонью. — Просто веди машину, пожалуйста. Мужчина сохранил прежнее выражение лица, хотя по тяжелому вздоху было ясно, что неформальная речь его раздражает. Сатору это мало заботило. Он не был членом группировки, потому не должен был соблюдать субординацию. И все же в некоторых вещах ему приходилось придерживаться более здравого поведения. Когда они приехали в резиденцию сотё, он вышел из машины и сразу же поклонился стоявшим на веранде мужчинам. — Сонода-сан, — поприветствовал мужчину лет шестидесяти Сатору, не поднимая голову. — Рад увидеться с Вами. — Да ты никак на человека стал похож, — засмеялся стоявший рядом с Сонодой мужчина с тонкими усами. — Я уж думал, что Маджима мне разок да позвонит, чтобы сказать, что ты уперся. — Шию, не отнимай у человека время. Пусть займется работой. Годжо-кун, иди в дом, Маджима тебя проводит. Сатору коротко кивнул и, не дожидаясь, отправленного за ним водителя, вошел в дом. Он был здесь единожды, но помнил планировку, потому без труда нашел комнату, возле которой собрались люди с взволнованными лицами. — Я нотариус, — коротко сообщил Сатору, когда к нему повернулись. — Аники недавно снова пришел в себя. Сейчас с ним жена. Мы уже подготовили завещание, — выглядящий ровесником Сатору мужчина указал на соседнюю от комнаты раненого дверь. — Вам необходимо его заверить. Сатору немного расслабился, поняв, что ему не придется смотреть на умирающего. Очевидно, что шурин Шию был ранен в какой-то междоусобной передряге, и вероятно, выглядел не лучшим образом, раз его не повезли в больницу, а вызвали целую бригаду врачей в дом вакагаширы. Несмотря на тесную работу с группировкой, Сатору предпочитал видеть и слышать как можно меньше, чтобы не иметь с ней связей больше, чем положено. Внимательно прочитав текст завещания, Сатору попросил позвать к нему жену и остальных родственников, чтобы спросить, был ли писавший это в твердом уме и здравой памяти. Конечно же ему дали утвердительный ответ, после чего Сатору заверил оригинал и копии своей печатью, делая завещание легальным и не подлежащим оспариванию. В нем не было ничего странного: стандартное завещание всех своих сбережений и недвижимости жене. Сатору догадывался, что с шурином Шию что-то не так, раз пришлось заверять наследование. Вполне возможно, что до вступления в брак он имел отношение к другой группировке Зенин-кай. Хуже могла быть только принадлежность к другой организации. Это могло означать, что в скором времени группировке Соноды придется оспаривать свое влияние с другими. Сатору это мало касалось, но неприятное ощущение все же легло грузом на плечи. Закончив с формальной частью, он покинул жилую часть дома и по просьбе встретившего его Маджимы, вышел на задний двор. Там у небольшого сада камней в одиночестве стоял Шию Кон. Он снова курил, стряхивая пепел прямо себе под ноги. В отличие от собравшихся в доме с траурными лицами, он, кажется, чувствовал себя вполне бодро. В этом году ему исполнилось сорок два года, волосы наконец тронула первая седина, но в прищуренных в вечной улыбке глазах все еще читался юношеский азарт. Поравнявшись с ним, Сатору заговорил: — Скажи уже Маджиме, чтобы он не называл меня шатэй. Никакой я не шатэй, ты прекрасно это знаешь. — Зря ты отказался от сакадзукигото с Сонодой-саном, перестал бы ходить в тсукибито. — Как-нибудь переживу. Не хочу брататься с теми, кто когда-то выкинул Тоджи из семьи только из-за болезни. — Эй, ты знаешь — я его не бросал. Да и Сонода-сан тоже. — Вы то же, что и Китаку-кай — еще один побег от одного куста. — И тем не менее, — настойчиво произнес Шию. — Мы никогда не отрекались от Тоджи и даже помогли ему вернуться в клан, пусть и под Сонодой-саном. Сатору безразлично пожал плечами. Для него эта иерархичность была лишь формальностью, не менявшей факты. От Тоджи отреклась семья, а какие-то другие люди приняли его и назвали это воссоединением. Хотя никакое это не было воссоединение. — Тебя послушать, Кон-сан, так Тоджи были всегда рады в семье. — Нет, но не стоит все под одно грести. Конечно, его отец был не рад тому, что у него вырос сын гомосексуалист, но все же внуков своих он любит. — А то как же! Каждое Рождество шлет открытку, — усмехнулся Сатору. — Я знаю, что ты не питаешь любви к Оги-сану, могу понять. Он до сих пор считает, что ты совратил его сына и пустил по скользкой дорожке. — Кто кого еще совратил, — Сатору снова прыснул, закатывая глаза. Конечно, он считал себя хорошим любовником, но называть старшеклассника совратителем Тоджи было довольно громким заявлением. — Надеюсь, нам с этим стариком не будет суждено когда-нибудь еще пересечься. Вряд ли я удержусь и не врежу ему. — Хах, твои слова навевают ностальгию, — Шию потушил сигарету и положил в карманную пепельницу. — Помнится, ты уже как-то вмазал одному парню, что крутился вокруг Тоджи. — Не напоминай. Мне было семнадцать лет. Я правда думал, что тот избивает Тоджи. — Немудрено… Мне кажется, что в семье его невзлюбили не из-за болезни и не из-за того, что он гей, а потому что извращенец. Клеймо унижающегося мужика на сыне кайтё для семьи тот еще позор. Сатору неосознанно сжал ладонь в кулак, когда услышал это. В словах Шию имелась правда. Половина из тех, кто состоял в современной Зенин-кай любили развлекаться в Кабуки-чё с кагема — это не такая уж новость, что кто-то предпочитал вставлять симпатичным парням. И о том, что заразился Тоджи не из-за любви к мужчинам, а по неосторожности хирурга, работавшего на семью тоже знали многие. Шию даже как-то рассказывал: тому хирургу отрезали ладонь в назидание и лишили клинику лицензии именно по приказу отца Тоджи. Только любящие сплетни все равно приписывали болезнь юношеским порокам. И в итоге, как считали многие, семья отреклась от Тоджи именно потому что он был геем садомазохистом. Глупость, что раздражала Сатору каждый раз и вызывала почти детскую обиду. Потому что он собственными глазами видел во что превратила этого человека ненависть полученная от собственным семьи. И именно поэтому Сатору считал, что никто из них не имел никакого права называть Мегуми Зенин.✦︎✦︎
Первые дни после каникул выдались снежными и школьники, еще не уставшие от холода, радостно бегали по территории, устраивая бои снежками. Сатору ввязался в сражение с энтузиазмом. Противостояние параллелей началось еще в длинную перемену, а к вечеру вооружившиеся тактикой старшеклассники уже не на шутку разгулялись. Те, кто после уроков просто хотел пойти домой, с опаской выглядывали из школьного холла на улицу. Снег летел в разные стороны, пара комков даже залетели внутрь, когда кто-то открывал дверь, чтобы с воплем выбежать и пронестись по школьному двору до ворот. Азарт сражения поутих лишь когда форма взмокла от снега и пота, а учителя, долго терпевшие шалость, не начали покрикивать на студентов за лужи в холле. За всем этим буйством Сатору, ждавший первого учебного дня, совершенно забыл, что так и не встретил в школе Кенто. Его телефон не отвечал, но Сатору решил, что у того нулевой баланс. В конце концов он сам часто оказывался недоступен из-за того, что успевал потратить деньги на счету на смс-ки Сугуру еще в первую неделю месяца. Смутное подозрение закралось лишь на третий день: Кенто так и не появился в школе, а одноклассники считали, что он заболел и даже не пытались с ним связаться. Сатору мог допустить, что с ними Кенто не поддерживал толком связь, так и оставшись для них новичком-отшельником, но с самим Годжо он общался ежедневно. Было странно вот так проигнорировать все звонки и даже не пытаться связаться с ним. Выждав окончание недели, он все же решился на то, чтобы наведаться к Кенто домой — вдруг тот серьезно заболел? Но Сатору поджидала лишь закрытая дверь, без единого шороха за ней. Понадеявшись, что родители Кенто еще не вернулись с работы, он просидел на открытой лестничной площадке до позднего вечера, но никто так и не пришел. В субботу он попытал удачу вновь и снова никто не открыл дверь. Сатору считал, что отчаиваться рано, поэтому в воскресенье с самого утра начал караулить дверь в квартиру, стараясь убедить себя, что семья Нанами просто уехала куда-то на отдых и поэтому Кенто пропустил первую неделю учебы. Настроение было ни к черту. Ноги замерзли, сидеть на холодном полу, даже положив под бедра школьную сумку, было неприятно, а еще появился насморк. Но Сатору упорствовал, сидя напротив двери в квартиру и читал мангу, взятую у Сугуру, чтобы хоть как-то скоротать время. — … Закрой дверь, я ухожу! — из сюжета Сатору выдернул громкий мужской голос, раздавшийся из-за двери, возле которой он сидел. Спустя секунду она открылась и из квартиры потянуло теплым воздухом. — Вот черт! — вышедший мужчина лет тридцати на вид неожиданно отпрянул, когда из-под его ног на площадку выбежала кошка. — Эй, твоя кошка снова сбежала. Не дожидаясь, когда хозяин квартиры выйдет за кошкой, мужчина зашагал прочь. Животное, в первую секунду целеустремленно понесшееся куда-то вглубь пролета, неожиданно остановилось и испуганно заозиралось. Видя ее растерянность, Сатору подорвался с места и, подбежав к ней, сгреб в объятия, прижимая к себе. Когда он вернулся назад к распахнутой двери, на пороге стоял парень в одной лишь свитере и спортивных штанах. — Ох, Чиризо, ты опять… — у него был сиплый голос, будто он только что проснулся. Когда Сатору подошел ближе, то понял, что тот осип вовсе не после сна. У свитера была широкая горловина, поэтому Сатору хорошо разглядел на шее парня темные следы. Такие же, только ярче, полностью опоясывали его запястья. Сатору постарался не смотреть на его руки, когда протягивал испуганную кошку. — Спасибо, — вновь тихо заговорил мужчина. Растерявшийся от вида синяков Сатору лишь молча кивнул, позволяя мужчине зайти в квартиру, и уже готов был вернуться на прежнее место, как вдруг его посетила мысль. — Простите, что отвлекаю Вас. Но напротив Вас жила семья, Вы не знаете, где они? — Съехали дней десять назад, — не оборачиваясь, ответил парень. — Съехали? В каком смысле? — эта новость пробежала по телу Сатору ледяной волной. — Куда? — Почем мне знать? — парень все же повернулся к нему, когда начал закрывать дверь. — В этом доме часто кто-нибудь куда-нибудь уезжает. — Но… — слова застряли в горле. Сатору не понимал, как это могло произойти. В голове было так много мыслей, что он мог лишь смотреть в одну точку под ногами и стоять без единого движения. Видя его состояние, парень лениво поскреб ногтем кровоподтек на шее. — Слушай, они оставили мне новый номер, на случай если хозяину здания понадобится что-то. Я сейчас не вспомню, куда закинул эту бумажку, но если ты придешь завтра, то я могу отдать ее тебе. — Спасибо! — искренне поблагодарил Сатору и поклонился. — Лучше иди домой, а не раскланивайся. Судя по твоему носу, ты тут давно караулил дверь. — Извините. Я приду завтра. Спасибо Вам! Сатору так обрадовался помощи парня с кошкой, что едва не забыл сумку, все еще лежавшую на полу. Его энтузиазм тем не менее показался хозяину квартиры бестолковым и он лишь покачал головой, когда посмотрел на спину убегающего по лестнице подростка.