Лагерь

Олег так и не вернулся в корпус после зарядки — четвертый отряд не дал. Катя догнала его на пробежке — сердитая, надутая, оскорбленная тем, что Олег делал зарядку со своим отрядом, а не сразу кинулся к ней. Она ведь обещала девочкам, что к ним придет ее брат, а он? О том, что сам он об этом обещании не знал, Олег промолчал — обиженная Катя всегда мчалась жаловаться маме на жизнь и недостаточную любовь брата, а мама в свою очередь ударялась в печаль и тоску по Петьке. Папа в этом всем участвовал редко, только если считал, что Олег и правда виноват, и в такие моменты Олег жалел, что не пропал тогда вместе с Петькой — мертвым хоть не стыдно, их за все прощают. Поэтому в этот раз он, во избежание разборок и приезда родителей в лагерь с требованием все-таки заселить их с Катей в один отряд, состроил виноватый вид и стоически терпел знакомство со всей мелюзгой, активно повисшей на нем, а потом и вовсе позволил им увести себя с собой. Даша попробовала было возразить, что у них в отряде есть дело, которое надо обсудить до завтрака, но услышав от Кати, что тогда они все пойдут в гости к Олегу, быстро сдалась и отпустила. В отряде у младших царил хаос — вещи разбросаны, обувь валяется во всех доступных углах, сумки — посреди коридоров, потому что раскладывать вещи по шкафам мелкие явно поленились, а убирать все под кровать не захотели, на полу тут и там виднелись лужи. — А вода-то откуда? — вздохнул Олег, обращаясь скорее к Оле — Катиной вожатой. — А это мы бой утром устроили, — с довольной ухмылкой сообщил один из мальчишек, которого Катя даже представлять ему не стала — не посчитала нужным. — Бойцы, — кивнула Оля. — Берите теперь тряпку и вытирайте за собой. — Девочки тоже брызгались! — тут же наябедничал мальчик. — Вот все вместе и вытирайте. Оля ушла, а дети остались и принялись недружным хором выяснять, кто же все-таки самый виноватый в лужах и кому теперь все убирать. Надеясь, что за помощь его отпустят к себе, Олег прибрал все сам и тут же пожалел — дети принялись упрашивать его убирать кровати, доставать из-под тумбочек потерянные носки и прятать куда-нибудь запрещенные в лагере конфеты. К счастью, завтрак настал скоро, и Олег не без радости кинулся к своему столу, погружаясь в приятную тишину старшего отряда. Тихон всегда ел молча и осторожно, будто боялся найти в еде бомбу, Семён сегодня и вовсе почти не ел, только сосредоточенно ковырял кашу, а Паша, живший вообще-то в другой комнате, ел с таким аппетитом, что говорить не успевал. После завтрака Олегу сбежать не удалось — Катя выловила его прямо у выхода из столовой и потребовала идти с ними и помогать рисовать плакат. В этот раз отпрашиваться Олег пошел к Виктору — отчасти потому, что Даши не было рядом, а отчасти надеясь, что он не отпустит. Виктор отпустил, попросил только на линейку не опаздывать и быть на виду у Оли. С плакатом хаоса стало еще больше — мелкие фонтанировали идеями, желая нарисовать все и сразу. Не решаясь переносить все это сразу на ватман, Олег предложил сначала сделать маленький плакатик, а потом с него рисовать большой, и дети согласились — стали рисовать штук десять пробников. На помощь пришла Оля — красиво выписала вверху название отряда — «Шарики», чуть сбоку вывела их девиз и пофамильный список. После этого пустого места стало на треть меньше, и Олег думал, что задача облегчится, но нет — идей-то меньше не стало, а воплощать большинство из них стало негде. Пока дети спорили и дрались за право нарисовать именно то, что хотел каждый из них, Олег дважды успел вытереть пролитую воду, помогая Оле спасти начатый плакат, трижды успокоил ревущую Катю и один раз отобрал у мальчишек ножницы, которыми они хотели отрезать волосы Марины — Катиной соседки. — Вчера у нас было спокойнее, — будто оправдываясь сказала ему Оля, в очередной раз пытаясь угомонить всех. — Просто Кирилл сейчас готовится к линейке. Олег понимающе кивнул. С Кириллом они познакомились еще вчера, когда он — перепуганный до злости — прибежал за Катей, которая, оказывается, должна была показаться в своем отряде, прежде чем идти к нему. Глядя, как Кирилл без лишней деликатности выводит Катю из их корпуса и почти тащит к нужному, Олег понадеялся, что уж он-то с ней справится, что Кирилл даст и ему самому тут отдохнуть! Сейчас, сидя по уши в мелких и краске, Олег надеялся на то же. Главное, чтобы Кирилл не был занят постоянно… На линейку четвертый отряд шел понуро и даже сердито — плакат они так и не закончили и несли теперь свернутым, пряча от чужих глаз. Олег, чувствуя себя одновременно выжатым и очень виноватым, кивнул Оле, показывая, что уходит, и сбежал снова, вклинился в толпу своего отряда, не без удовольствия отмечая, что у них плакат закончить получилось. Пока они ждали начала линейки, Виктор тронул его за плечо, отвел чуть в сторону и предложил: — Слушай, если вам так надо, мы можем договориться, переедешь в четвертый отряд. У Кирилла все равно соседа в комнате нет, будете вместе. Олег понял, что испугался, и от этого испугался еще больше. Он точно знал, что мама бы этому обрадовалась, знал, что, услышь это предложение Катя, отказаться бы он не посмел, знал, что должен был переехать и быть хорошим и ответственным братом. — Я лучше у нас останусь, — вздохнул он, чувствуя себя предателем и понимая, что если с Катей что-то случится, это будет его вина. — А к ним в гости буду ходить. Можно?