Лагерь

— Да не умрет никто, не реви! — взмолился Олег. Катя, бежавшая рядом с ним, явно была другого мнения и взвыла еще громче, продолжая при этом уверенно перебирать ногами. Олегу захотелось кричать. И так в этом лагере все наперекосяк, так еще и розыгрыш этот идиотский устроили! Как же он радовался с утра, что погода отвратительная, и вопрос со сменой секции откладывается хотя бы на день. Как отчаянно надеялся, выходя со всеми из корпуса на занятия, что дождь возобновится. Как злился, когда Катя, услышав, что на фенечки ей теперь ходить нельзя, закатила скандал и объявила, что теперь она не против ходить на разные секции. И как стыдился, уводя ее ревущую от Оли, чтобы перезаписать вместе с собой куда-нибудь еще, потому что даже с Катиного согласия ослушаться родителей не смел. Дальше ему вдруг повезло — Игорь не согласился его отпускать с баскетбола, аргументируя это тем, что у него только-только набралась команда для соревнований, зато согласился принять и Катю тоже — помогать носить мячи, судить игры, тренироваться с другими, в общем, делать что угодно, лишь бы рядом с Олегом, раз ему это так важно. Едва успокоившаяся после ухода с плетения Катя, услышав это, чуть не разревелась снова, и Олег, боровшийся с возникшим в груди чувством, что так ей, вообще-то, и надо, уже почти решился все-таки уйти, но Игорь и тут помог, сказал Кате, что она теперь — помощник тренера, почти что вожатая. Гордая Катя вытерла слезы и милостиво позволила Олегу и дальше играть в баскетбол, при условии, что он будет ее слушаться. Разумеется, Катя на тренировке мешалась. Она лезла под ноги, кричала, требовала к себе внимания, и Олег, чувствовавший, как среди парней растет недовольство, понимал — на него все злятся в равной степени. Да, злит всех именно она, но привел-то ее Олег, значит, с него и спрос. Ощущая, как вся команда ополчается против него, играть Олег не мог — спотыкался, пасовал в никуда, не попадал в кольцо, даже если был прямо под ним, — и готов был впасть в отчаяние. Это же не он придумал отправлять их в лагерь! И не он придумал, что им с Катей обязательно вечно быть вместе! Почему виноват все равно он? Преждевременному завершению тренировки он даже обрадовался — ну и что, что сирена, пугая, требовала скорее бежать на плац, зато она перевела всеобщее внимание с него на «угрозу заражения». Катя, полностью проникшаяся своей ролью «почти вожатой», явно его эмоций не разделяла и, скорее от обиды, чем от реального страха, заревела, что не хочет умирать. Тащить ревущую Катю к плацу не хватало сил. Бросить одну на площадке и бежать самому не позволяли осознание, что отец об этом точно узнает и примет меры, и понимание — если вдруг угроза реальна и Катя из-за него умрет, он жить не сможет точно. От безвыходности положения Олег сделал единственное, что только мог — заорал: — Ну так беги, раз не хочешь умирать! И Катя побежала, заливаясь слезами. А он рванул следом, утопая в чувстве вины. На плацу была давка — кто-то, добежав до заветных трибун, старался прорваться к своему отряду и вожатым, другие наоборот — держались поближе к тем, с кем прибежали. Пользуясь этой заминкой, Олег подхватил Катю на руки и понес к своим, зная, что теперь она все равно его не отпустит, и не испытывая ни малейшего желания проводить целый день с мелюзгой из ее отряда. — Прости, что накричал, — шепнул он еще раз, так и держа ее на руках. — Никто не умрет, это шутка такая. Глупая. — Я все маме расскажу! — пообещала Катя. Олег обреченно кивнул, надеясь только, что на шутку в ней обиды все же больше, чем на него, и что его покорность и послушание маму успокоят. Разумеется, вся эта «угроза заражения» оказалась обычным началом кругосветки. Примчавшийся на плац с противогазом и в медицинском халате Кирилл вещал, что над лагерем было распылено ужасно опасное вещество, спасение от которого только одно — антидот, и что теперь все они должны заработать право на волшебную пилюлю. — Каждый отряд получит путевой лист, по которому и будет зарабатывать свое лекарство! — кричал он, стараясь перекрыть гул так и не вставшего хоть в какой-то строй или порядок лагеря. — Для победы вам нужно получить не меньше семи отметок об успешном прохождении испытания! Олег поджал губы, готовясь доказывать всему миру, что Катя будет на этой кругосветке с ним. В отряде, может, никто против и не будет, а вот вожатые точно взбунтуются, им вечно все не так… А ведь это они придумали эту идиотскую сирену, из-за них Катя ревет! Но Катя удивила — сама слезла с его рук, отряхнулась, растерла щеки руками, размазывая по ним не пойми откуда взявшуюся грязь, и потребовала: — Уведи меня к Оле. — Я думал, ты с моим отрядом побудешь, — попробовал было возразить Олег. — Мы же старшие, мы точно выиграем, может быть, даже приз заработаем… — Уведи меня к Оле! — повторил Катя. — С тобой неинтересно, я хочу к Оле, к Оле! Олег вздохнул, взял ее за руку, стал пробираться к окруженному малышней Кириллу, надеясь, что Катю и он устроит, и эгоистично радуясь, что все так. — Кирилл, я тут! — выкрикнула Катя. Вырвала у Олега свою руку, кинулась вперед и почти сразу распласталась на плитке. Олег успел поверить, что все кончено, что она как-то умудрилась умереть от этого падения, или откусила язык и поэтому не может теперь кричать, но все обошлось — Катин вой снова заполнил плац.