Лагерь

К концу дня Виктор не чувствовал в себе не то что сил, но и жизни, и даже себя самого. Казалось, что дети вынули из него все, оставив только оболочку и пару рефлексов, заставлявших его двигаться и продолжать все разгребать. Сложно было сказать, с чего именно все началось. В какой момент пошло под откос? Утро ведь было таким замечательным и беззаботным, даже Никита — и тот вел себя тише воды! Зато другие… Почему ревела Соня он так и не понял. Казалось бы, все наоборот было в порядке: на секции она занималась хорошо, родители к ней приехали, проблем и нареканий не было никаких, так что случилось потом? Что это было? Попытка привлечь внимание, очередной способ заставить его возиться с ней, а не со всеми? Или месть за вчерашний крик на плацу? Виктор честно расспрашивал Соню, что у нее случилось, пытался выяснить, но ни к чему не пришел. Наличие дома каких-то проблем она отрицала, факт, что ее кто-то обидел — тоже, а других поводов так рыдать и убиваться у нее и не было ведь! Злясь то ли на нее, то ли на себя, Виктор посоветовал ей посидеть и отдохнуть, пока идет тренировка, и только вернулся к заметно филонившим в его отсутствие остальным, оставив все еще всхлипывавшую Соню в теньке, как телефон зазвонил снова. В этот раз все было еще абсурднее — Олега вывел за территорию отец. Мама и сестра остались у ворот, а Олега, видите ли, увели, и сторож тут же поднял тревогу. Пришлось идти и выяснять, в чем дело, убеждать сторожа, что никакой опасности нет и ребенка не похитили, и вообще, волноваться не о чем — отец Олега ведь наверняка вернется за женой и вернет сына. И пока сторож рассуждал о правилах, безопасности и том, что надо поставить в известность директора, Олег с отцом вернулись. — Вот видите, — вздохнул Виктор, понимая, что время секций уже почти прошло, и надеясь, что в его отсутствие никто не убился. — Олег, все в порядке? Олег, едва перебирая ногами, прошел мимо и двинулся к корпусу. — Олег! — позвала его мать. — Он опять меня бро-о-оси-ил, — завыла его сестра. — Он придет к тебе чуть позже, — сказал отец, успокаивающе поглаживая ее по голове. И добавил, обращаясь к Виктору: — Вы же вожатый? Помогите Кате отнести вещи и проследите, чтобы брат лучше смотрел за ней. Виктор хотел было возмутиться, что он — не Катин вожатый, и что за ней и так хорошо следят, но понял, что лишние споры только отнимут у него время, и покорно пошел. Дальше все было еще бестолковее. Казалось, что родители искренне боялись забыть, как выглядят их дети, и шли потоком, выдергивая из отряда то одного, то другого. Те дети, к которым еще не приехали, заметно нервничали и фыркали, к кому приехали — от этого смущались, а Виктор с Дарьей изо всех сил старались удержать отряд в равновесии. Получалось слабо. Виктор находил слабое утешение в том, что сегодня вечером хотя бы не было никаких концертов и выступлений, но и на это же списывал все свои проблемы. Если бы им было, чем завлечь детей и чем их занять, все было бы проще, а так… Что толку с того, что у них куча свободного времени и грядущий киновечер, если они только и делают, что сходят с ума, дерутся и пытаются пронести в комнаты газировку и чипсы. За последнее, кстати, Виктор злился еще и на родителей. Знают же, что нельзя, и все равно везут, а ему проверяй пакеты, отбирай, возвращай, объясняй по сотне раз, почему нельзя, выслушивай скандалы… Тому, что он дотерпел до отбоя, не рухнув нигде от усталости и ни на кого не сорвавшись, Виктор удивлялся примерно в той же мере, что и примерному поведению Никиты с утра. Вроде, так и должно быть, но и странно, что все действительно так. Кровать он расстилал на последних морально-волевых силах. Хорошо еще, что сегодня Дашина очередь дежурить и проверять, как все легли, а то пришлось бы полночи скакать по коридору, прислушиваясь к шорохам и голосам. Сейчас ляжет в кровать, уснет, а утром все уже будет куда лучше… Дверь вожатской открылась, запуская Игоря, и Виктор вздохнул. Ему-то хорошо, у него старшие, они вообще тихие, никаких хлопот! Опять сейчас будет трепаться обо всем подряд, не отвяжется, пока сам не уснет. — Витёк, пошли, перекурим? — позвал Игорь, и Виктор задохнулся от возмущения. — Курение на территории лагеря строго запрещено, — сквозь зубы выдавил он. — Детям, — кивнул Игорь. — А мы совершеннолетние. И мы выйдем за территорию. Пошли. — Ни за что, — помотал головой Виктор. — Ну, как знаешь, — пожал плечами Игорь и подошел к окну. Виктор увидел, как безмятежно Игорь открывает окно и усаживается на подоконник, и чуть не взвыл от досады. — Ладно, пошли! — зашипел он. — Еще не хватало, чтобы вся комната провоняла! Из корпуса они выходили тихо, будто тайком. Виктор знал, что имеет полное право выйти на улицу после отбоя, но все равно чувствовал себя, будто шкода какая-то. Наверное, из-за тишины вокруг и усталости. И совести, та вообще теперь не умолкая орала, что так нельзя — с детей требует соблюдения правил, а сам пошел после отбоя за забор курить! Такого себе даже Никита не позволял… — Что Вить, вымотали тебя твои? — усмехнулся Игорь, когда они наконец оказались за забором. Виктор слабо пожал плечами. — Будешь? — спросил Игорь, протягивая ему сигарету. — Не буду, — уверенно заявил Виктор. — Как знаешь. Так что, вымотали? Виктор нетерпеливо дернул головой. — Я просто не понимаю, — буркнул он. — Вроде и семьи у всех нормальные, не маргиналы, и дети на вид приличные… Че ведут-то себя, как отморозки? Скандалы эти вечные, ругать, слезы… — Да нормально они себя ведут, — отмахнулся Игорь. — Че, сам ни разу в лагере компот у друга в карты не выигрывал? — Представь себе. — Значит, у тебя выигрывали, — понимающе кивнул Игорь. Виктор покраснел. — Я думал, хоть с Олегом проблем не будет, — сказал он, чтобы сменить тему. — Вон он какой ответственный, все время вокруг сестры крутится, заботится о ней, правила не нарушает. Так нет! И он туда же! Заявил сегодня, что никуда не пойдет, весь день в комнате пролежал, едва его вечером со всеми в актовый зал вытащили… — Случилось чего? — с интересом уточнил Игорь. — Да что у него могло случиться? — всплеснул руками Виктор. — Все у него нормально, просто попал под влияние других, видимо. Где-то сбоку в деревьях что-то хрустнуло, стукнуло и зашуршало. — Что это? — испугался Виктор. — Звери, наверное, — отмахнулся Игорь. — Какие звери? — Белка. Или барсук, или птица. Мы ж в лесу, мало ли тут зверей. Вечно что-то копошится, ни разу не слышал что ли? Виктор помотал головой, но спорить не стал. Еще не хватало славу труса получить — белок он испугался в темноте, ишь! — Пошли обратно, — сказал он, глядя, как Игорь тушит о траву тлеющий бычок. — Так не терпится к отряду вернуться? — усмехнулся Игорь. На обратном пути Виктор чувствовал необъяснимую тревогу. В голову лезли абсурдные мысли, и это злило. Казалось, будто никакая это не белка, а волк, или медведь. Проснутся завтра, а кого-то нет, только заполненная кровью комната. Или не медведь, а беглый зек какой-нибудь. Или просто маньяк, или… — Все хорошо? — спросил он у сидевшей в холле Дарьи. — На удивление, — кивнула та. — Даже разговоров нигде не слышно. Видимо, устали за день. — Угу, — буркнул Виктор. — Спи иди, — улыбнулась Дарья. — Я еще немного подожду и тоже пойду. — Если что, буди, — попросил Виктор. — Да нормально все, — заверил его Игорь, кладя руку на плечо, чтобы утащить за собой в вожатскую. — Никуда твои дети не пропадут, завтра с новыми силами будут тебя изводить, вот увидишь. — Разбужу, — пообещала Дарья, не дав Виктору возразить. — Спи.