Who will get a second chance? | Кому выпадет второй шанс?

      Кибертрон.       Планета существ, с которыми её крепко связала судьба.       Она не видела ни единого изображения, когда Кибертрон жил. Но она также не видела эту планету и после того, как она была разрушена.       И то, что она увидела, когда очень не изящно вылетела из космического моста, её едва ли не убило. То, что она видела, было настолько вне области ожиданий, что у неё не было ни слов, ни эмоций.       — Мы… Мы точно туда попали? — спросила девушка, пытаясь привести в порядок оптику, которая отказывалась нормально работать. Системы давали сбои, пытаясь подстроиться под параметры этой планеты.       — Точно.       Небо было затянуто чёрными, свинцовыми тучами, которые с огромной скоростью неслись высоко в небе, завивались в циклоны. Кое-где были видны зарождающиеся воронки торнадо. С неба падали какие-то серые и ржавые хлопья, которые, если их растереть между пальцами, превращались в чёрный пепел.       На земле было не лучше. Железную землю устилал пепел и радиоактивная пыль. Пейзаж был не то, что мрачным, такое Нике даже в самых страшных кошмарах не снилось. Ей казалось, что это был не город, а огромная свалка арматуры, железных свай и прочего металлического хлама, которая приняла облик небоскрёбов, верхушки некоторых утопали в тучах, мостов и других зданий.       Но это была не свалка. Это был город. Город, который уничтожили бомбы, а бушевавший несколько веков пожар, тушить который было некому, окончательно разрушил его.       Постройки находились далеко друг от друга, и поэтому могло казаться, что на равнину кто-то беспорядочно навтыкал бывшие некогда красивые небоскрёбы. Все это создавало впечатление, что ты на их фоне не больше песчинки. Ближе к центру города здания выстраивались менее хаотически, появлялись улицы.       — Итак… — Ника ещё раз окинула взглядом Каон, столицу десептиконов, — Надо с чего-то начинать. От других вестей нет? — спросила девушка Ламберта, который мрачно созерцал свой дом.       — Нет, никто пока не связывался. Я думаю, что радиоактивный пепел глушит сигнал.       — Нехорошо. Попробуй восстановить возможность связи с другими группами. А пока пойдём, осмотримся.       Они шли по тёмным, пугающим переулкам, в которых носился ветер с ржавчиной, пылью и пеплом, завывая где-то вверху. Ника до последнего не хотела признавать, что у неё от страха трясутся коленки. Казалось, что из любого тёмного угла может выскочить что-то очень страшное.       Тучи иногда рассеивались, являя несколько лун, которые слабо освещали путь.       — Ты знаешь Каон? — спросила Ника.       — Хорошо, но недостаточно. Тут расставлено множество ловушек, и я не знаю даже половины из них.       — О. Класс. Раньше сказать не мог? Я бы что-нибудь другое придумала, кроме фризов и огнемётов.       В полном молчании они шли ещё несколько кварталов, прежде чем с ними связались другие группы, прорвавшись через пелену радиации.       «Слабый сигнал, ориентировочно на юге от Иакона», — усталым голосом сообщил по общему каналу Рэтчет.       «На юго-западе от Тарна», — бодро отчеканил Стив.       Остальные отчитались немного позже из-за проблем со связью, но это не помешало Нике составить примерное местоположение искомого, проведя параллели.       Верóника, сидя в позе лотоса на земле, когтем нарисовала на слое пепла два круга, набросала примерное расположение городов. Проведя несколько линий, она осталась довольна результатом — линии пусть криво, но пересекались. И теоретически, они пересекались где-то в районе Каона.       — Отличненько, — девушка встала с земли, подняв тучи пепла, — Ох, зря это я сделала, теперь с ног до головы в пепле… Итак, что мы имеем? Где-то здесь… — Ника окинула рукой необъятные просторы Каона, — Ну, плюс-минус несколько сотен километров, находится Вектор Сигма. Перебросить сюда всех, или же пока своими силами искать? — она потёрла пальцами подбородок, оставив на сверкающем, отполированном лице некрасивые чёрные следы.       — Думаю, что с чужой помощью искать это место было бы разумнее. Но надо найти более открытое пространство, чтобы открыть сюда спейсбридж, иначе в этом переулке не хватит всем места, — сказал Ламберт, не боясь, что за своё мнение он может схлопотать. Под командованием Мегатрона никто не спрашивал, что хотят вехиконы, им только отдавались приказы. Находясь под командой белковой, каждый из них стал счастливым обладателем своего мнения и права голоса, превратившись в полноценную личность. Удивительно и парадоксально, но Верóника ценила их гораздо больше, чем все главнокомандующие у десептиконов.       — Да, ты прав… Однако ещё такой момент, — они двинулась дальше по перекрёстку, — Города на Кибертроне ведь состоят из нескольких ярусов? От тех платформ, что на самом верху, и до…       — Осторожно, — вехикон поймал её за руку и привёл обратно в стоячее положение. Оказывается, что ещё один шаг, и Ника бы уже училась летать… Верóника и Ламберт стояли около гигантской воронки, которую оставил снаряд. Бомба пробила землю, а, точнее, платформу, на которой они сейчас стояли. Оказалось, что под их ногами не менее пяти ярусов. Ещё немного — и Ника бы летела вниз очень долго, прежде чем столкнуться со следующей платформой.       — Спасибо… Нифига себе. Как же вы там жили, там же так темно.       — Как-то пытались выживать. Нам не нужен настоящий свет, искусственного освещения было достаточно. Самые состоятельные жили здесь и выше. Чем ты беднее, тем ниже. Некоторые оттуда… не видели света почти всю жизнь.       Верóника поджала губы. Она могла бы и догадаться.       — Самые нижние ярусы… это преступный мир? Ну, торговля рабами, органами, прикладная медицина и нелегальная трансплантация, оружие и наркотики…       — Да.       — А ты? Застал ли ты Кибертрон без войны?       — Нет. Я был активирован на сборке боевых дроидов.       — Но у тебя есть искра, и ты можешь чувствовать. Как так получилось?       — Искра может развиваться. Эволюционировать. Какое-то время ты просто выполняешь поставленные задачи. А потом начинает просыпаться самосознание. И тогда-то ты понимаешь, что обречён вечно быть оружием, и к тебе не будут относиться иначе. Функционируешь с обречённостью вечно воевать до тех пор, пока тебе не вырвут Искру.       Верóника хотела посмотреть в визор Ламберта, даже наклонилась чуть вперёд. По правде сказать, она не могла до сих пор понять и осознать, какой щедрый подарок сделала тем пятнадцати вехиконам, которые не побоялись гнева Мегатрона, и пошли за ней.       — Ладно. Надо идти, — она попыталась придать голосу ровный тон, но получилось плохо.       Они медленно обошли воронку.       — Знаешь, — Ника не знала, почему хотела рассказать это вехикону. Может быть, чтобы скрасить неловкость, время или тишину, а может, чтобы Ламберт не чувствовал себя так, будто открыл одно из своих слабых мест девушке, — Когда я была в щенячьем возрасте, я много времени проводила с братом в лаборатории отца. Отец на нас мало обращал внимания, в основном что-то постоянно конструируя и сутками где-то шляясь… И вот, чтобы скоротать время во время его командировки, мы ошивались в его лаборатории. И там мы откопали робота. Старенького, уже местами ржавого… Но что-то в нём было.       Они прошли мимо здания, похожего на чью-то голову. Или это было не здание? Во всяком случае, эта конструкция пострадала меньше всего в сравнении с окружающими его зданиями.       — Этот робот умел поддержать диалог, говорить. Казалось, что… он живой. И ты не поверишь, что мы сделали. Мы его спёрли. Починили, заменили детали… Мне было восемь, Коле одиннадцать. Прикинь, какими мы были уже тогда. И этот робот стал нашим другом. Причём, очень хорошим. Он сам захотел, чтобы у него было имя Александр.       Ника глянув, на прибор, чтобы проверить, близко ли они к месту назначения, продолжила:       — Мы тогда не знали, что наш отец разработал искусственный интеллект и наделил им этого робота. Ровно четыре месяца Саша был нашим другом. У него было отличное воображение, чувство юмора и была мечта — когда-нибудь посетить Новую Зеландию, чтобы увидеть киви. Это птички такие, смешные.       Верóника глянула на Ламберта, встретив его взгляд. Тот, оказывается, внимательно её слушал.       — Отец в тот день нас троих застукал. Мы сидели на крыше террасы. Саша читал, я и Коля делали уроки. Знаешь, я никогда не видела отца таким напуганным. Тот день стал одним из самых страшных в моей жизни. Отец уничтожил Александра. Разобрал на части… а Саша умолял его не делать этого, просил пощады, хотел, чтобы отец выслушал его. Мы ничего не могли сделать, отец запер нас в гараже…       Ника поджала губы. Если бы у этого корпуса была возможность, девушка бы непременно разревелась. Как ни прискорбно, у неё действительно мало хороших воспоминаний о детстве.       — Ваш отец был… — Ламберт не осмелился плохо говорить об отце Ники, но девушка и так всё поняла.       — Поехавшим. Да, я знаю. Думаю, он до самой своей смерти так и не понял, что у него помимо работы было трое… двое… короче, было детей семеро по лавкам — мал, мала, меньше. Он нам был совершенно чужим человеком, но несмотря на это мы старались его любить. Правда старались… А теперь-то, после всего, что я узнала о нём и этом паршивце, именуемым моим братом… Заслуживал ли отец такого конца? Заслуживает ли он того, чтобы его помнили и мстили за него?       Верóника впервые озвучила хотя бы малую часть своих внутренних переживаний. Она не могла этим ни с кем поделиться — Немезис слишком увлечён своей новой жизнью и знать ничего не хочет про прошлую, за исключением отношений с Никой. Рассказать обо всём Оптимусу? Возможно, но не нужно. У лидера и так проблем по самое до сюда, ему ни к чему излишне напрягать процессор из-за мутного прошлого какой-то девки. Пол? Он и так всё знает, потому что буквально рос с ними и видел их семью с другой стороны, не с самой светлой… Кейт? Ника бы точно не хотела травить нежную душу японки рассказами о бездушном отце, из-за которого жизнь Ники и Немезиса покатилась туда, где отсутствовали правила, мораль и тормоза.       Поделиться этим с Ламбертом? Нет. Чуть-чуть раскрыться, чтобы было легче — в самый раз.       —… оказалось, — продолжила свой рассказ девушка, —… что этот искусственный интеллект начал развиваться. Эволюционировать, в итоге превратившись в личность. Именно этого отец до смерти боялся, что его творения начнут «думать, не так, как должна думать машина». Мне не забыть этого никогда, — покачала головой Ника, — Люди… да и не люди тоже, все боятся того, что им непонятно. Общество боится инакомыслящих. Боится всего того, что выходит за рамки их понимания.       Ника, которую бережно придерживал за локоть Ламберт, перешагнула через груду металла, подозрительно похожую на кибертронца.       — И когда я увидела вас впервые… Обычных вехиконов, которые по приказу какой-то гниды идут под пули и умирают пачками, я вспомнила Сашу. Не знаю, почему. Мне казалось, что с вами поступают очень несправедливо. Я не ошиблась, когда предположила, что вы умеете чувствовать. Когда я обменяла вас на кое-какие данные у лорда, я и не думала вами командовать. Я хотела дать вам право выбора и куда более лучший актив, чем дал бы вам Мегатрон. За это время я к вам всем очень привязалась, и вы, все пятнадцать, мне роднее, чем вся моя семейка, чтоб их всех…       Верóника, закончив рассказ, потёрла виски, извинилась за такой неожиданный длинный и, возможно, неуместный монолог.       — Но ведь ты идёшь по стопам своего опи…       — Кого?       — Отца, — поправился Ламберт.       — Ну так и что? Я просто использую все то, что он сделал, и прокладываю собственный пу-ЛОЖИСЬ!!! — взвизгнула Ника, сбивая вехикона с ног, закрывая его собой. Весьма смешное зрелище, ведь она едва достаёт ему до груди и тощая, как спица. На роль щита она годится в последнюю очередь.       Над ними пролетело что-то огромное, жужжащее и мерзко визжащее. И оно явно не желало им добра.       — Это что такое?! — Ника подняла голову.       — Бежим!!! — Ламберт вскочил, схватил Нику под мышку и припустил так, что оставлял за собой лишь столб пепла. Девушка уже давно и сто раз пожалела, что не предусмотрела средство быстрого ухода от опасности, и понимала, что из-за неё они в несколько раз медленнее передвигаются.       — Ламберт, что это?!       — Нам с этим не справиться!       — Ты не ответил на мой вопрос!.. — вырываясь из хватки вехикона, Ника стала бежать рядом с ним, лихо перепрыгивая через все препятствия, возникающие на их пути. Прямо как в соревнованиях по бегу с препятствиями. Нике не к месту вспомнился короткий фильм «Пёс Барбос и необычный кросс», где трое друзей бежали от собаки с динамитом, перепрыгивая через деревья. Стало даже немного смешно.       Улица, по которой они бежали, тянулась на многие километры вперёд. Нестись по прямой смысла не было, ведь та тварь, клацая мандибулами, стремительно их нагоняла. Вступать в бой недотрансформеру-инвалиду и вехикону, толком не владеющему боевыми искусствами, смысла большого не было, поэтому логичнее всего было скрыться.       Верóника и вехикон нырнули в узкий переулок, куда за ними не смогло протиснуться нечто насекомоподобное, что за ними гналось. Ника услышала скрежет и шипение Ламберта. Видимо, эта тварь задела его, но, судя по всему, не сильно.       — Это, блять, что такое было?!       — Инсектикон, — ответил Ламберт, трогая царапины от мандибул на плече, — Мегатрон оставил на Кибертроне пару сотен тварей в спящем режиме на всякий случай. Только вот я не понимаю, почему она за нами гналась, я же ещё числюсь среди десептиконов, она не должна нападать на своих…       — Да эта гнида и на Мегатрона будет кидаться с голодухи! Какая ж мерзость…       Инсектикон поскрёбся у переулка, пытаясь протиснуться за ними, порычал, и куда-то исчез. А они ещё очень долго стояли, не двигаясь, вслушиваясь в наступившую тишину. Больше не было слышно звука крыльев или мерзкого визга чудовища.       — Он вернётся, да? — тихо спросила девушка.       — Скорее всего. Это первоклассные хищники, они редко теряют след…       — Надо идти, — Ника перестала жаться к стене, — Чем быстрее, тем лучше. Окольными путями, жопой к стенке, но идти. Ламберт, ты чего застыл, идём.       — У тебя грудь светится.       — Чего-чего? — не поняла Ника, но когда перевела взгляд на свою грудь, то едва слышно присвистнула, — Интересно, однако.       Ника, не с первого раза раскрыв грудной отсек, достала оттуда увеличенную ключ-карту. Та сияла.       Верóника взяла её в руки и стала всячески вертеть и рассматривать. Распространяя вокруг себя молочный свет, карта внезапно загоралась ярче, если указывала в определённом направлении.       — Ты думаешь о том же, о чем и я? — задумчиво проговорила Ника.       — Определённо, — Ламберт активировал бластер, — Надо идти. В узких переулках может быть небезопасно, надо поспешить.       — Тут ещё что-то есть?! — перепугалась Ника.       — Не исключено.       Следуя за свечением ключ-карты, они петляли по переулкам, которые то расширялись, то сужались, то странным образом закручивались. Нике в какой-то момент показалось, что они в каком-то лабиринте.       Плутали они долго, натыкаясь на тупики и, кажется, бродя по кругу. Наверх лезть — опасно, может сцапать инсектикон, искать выход на широкую улицу — бессмысленно.       Наконец, они вышли из переулков на огромную площадь.       Ника знала, что этому корпусу не нужно дыхание, и поэтому она не придумала аналог вентсистем.       Ника долго привыкала к тому, что она не может дышать.       Но сейчас она, забывшись, просто по привычке вдохнула через рот, надеясь наполнить несуществующие лёгкие несуществующим кислородом.       И моментально об этом пожалела — перед глазами заскакали ошибки, внутренние системы поперхнулись, деформированные под гнётом не предусмотренного объёма ядовитой газовой смеси, и Ника рухнула на землю, всколыхнув пепел.       — Ника!!! — Ламберт кинулся к девушке, у которой, кажется, случился приступ, но Ника остановила его взмахом руки.       Воздух с шипением вышел через тонкие щели на месте рёбер, и Ника грязно выругалась, проклиная себя за двойной идиотизм — за то, что вообразила, что может дышать, и за то, что не догадалась обезопасить саму себя же от этого нежелательного действия.       — Жив-цел, — прохрипела она барахлившим голосовым устройством, — Так… — Ника осмотрелась, — Не скажете ли бедному глупому человеку, потерявшему драгоценные мозги во имя храброй экспедиции на Кибертрон, в какой местности он находится? — пародируя Слепого Пью из Острова сокровищ, спросила девушка.       Ламберт не знал этого мультфильма, и для него осталось загадкой, почему девушка так спросила. Оглядевшись, он ответил:       — Мы около гладиаторской арены. Можно сказать, почти в сердце Каона.       Верóника проследила за его взглядом.       — О-фи-геть, — по слогам сказала она, рассматривая по истине гигантское изваяние Мегатрона на воротах арены. Выглядело это, — Это просто мегакруто. А? Мега! Ты понял?       Когда они вышли на середину арены, карта сияла так ярко, что Нике пришлось сузить зрачки автоматически, чтобы не выжечь нейронную сетчатку.       — Ты чувствуешь? — осторожно спросила девушка, ощущая под ногами лёгкую тряску.       Ламберт кивнул, озираясь по сторонам. На Кибертроне редко бывали землетрясения, поэтому внезапная тряска была очень настораживающей.       Земля последний раз всколыхнулась и вдруг вздыбилась — металл лопнул, плиты съехали, и из-под земли начало расти нечто, отдалённо напоминающее скошенную трапециевидную коробку. Или вход в подвал многоэтажного дома.       Верóника, которая упала из-за того, что земля буквально ушла у неё из-под ног, сидела на земле и даже не пыталась подняться. Ключ-карта сияла очень сильно, но даже сквозь свет, бьющий в глаза, можно было заметить, что гигантская дверь с голубой неоновой подсветкой раскрылась.       Верóника и Ламберт переглянулись, смотря в черноту открывшегося прохода.       — Эм… нам явно туда. Но я не хочу туда идти, — сказала Ника, наконец-то встав на ноги, — Там нет света, я не вижу дальше двери…       Ламберт почесал затылок, полностью разделявший мнение девушки. Сейчас вход к одной из величайшей реликвии зиял тьмой, словно пасть какого-то монстра. Было ощущение, будто сделаешь шаг вперёд и провалишься в пропасть, в ад.       «А у кибертронцев есть такое понятие, как ад?» — Нике тут же пришёл на ум вопрос, но она его отбросила в сторону.       — Тут какой-то подвох, — сказала Ника, — Вдруг Праймы поставили на стражу Вектора Сигмы какую-нибудь чудовищную тварь, справиться с которой может только Прайм?       — Резонно.       Ветер свистел в аудиосенсорах. Пепел нёсся по земле. А они стояли и смотрели в темноту прохода, не решаясь сделать первый шаг.       — Ладно. Я пошла. Прикрывай мой зад, — вздохнула Ника, настраивая нановизор. Теперь она хоть что-то видела в том мраке.       Верóника вошла первая и за ней тут же стали закрываться двери, Ламберт едва успел проскочить следом. Ещё немного, и его бы если не разорвало пополам, то точно защемило между тройчатыми створками.       Девушка помогла ему подняться и они почти побежали по коридору, который вёл вниз, в темноту. Ника тряслась, как осиновый лист, боясь, что из любого тёмного угла на них может выскочить какая-нибудь тварь. Кто знает, что тут могло завестись за столько миллионов лет?       — Не бойся, Ника, — Ламберт активировал на одном манипуляторе огнемёт, на другом фриз, и был готов в любой момент пустить их в ход, — Если что, я устрою тут плавильню.       — Э-э, вот с этим ты, кстати, поаккуратнее, ибо в центре этой плавильни окажемся и мы.       Шли они не очень долго, но так как пол постоянно был под углом, коридор вёл вниз, Ника могла предположить, что камера суперкомьпютера находилась глубоко под поверхностью. Возможно, даже глубже, чем нижние ярусы Каона.       По пути, слава богу, они не встретили чего-то сверхъестественного, кроме парочки скраплетов, которых Ламберт быстро уложил спать, заморозив их. Нике ведь тоже следовало их бояться, так как корпус девушки был сделан из сверхдорогого сплава титана и иридия.       Миновав огромные двери, они попали в огромный зал, где вместо пола бездонная пропасть. В центре зала была площадка с выемкой, по форме похожей на ключ. К платформе вёл мост с прожекторами. Ника шла впереди, вытянув руку с ключ-картой, а позади в полной боевой готовности шагал Ламберт.       — Ну что ж. Мы на месте. Как думаешь, что делать дальше? — Ника почесала ключ-картой по привычке подбородок. Сзади Ника слышала шипение, — Может быть тут есть какая-нибудь инструкция, технологичка? Метода?       Ламберт не ответил. Он был слишком занят заморозкой внезапно налетевших скраплетов.       Верóника положила ключ-карту в выемку, тут же отскакивая. Карта трансформировалась, увеличившись в размере, мост внезапно дрогнул, резная платформа начала подниматься вертикально, а круглая площадка стала раскрываться. Всё помещение озарило светом, и когда Ника настроила оптику, ей предстала совершенно невероятная картина — из пространства под платформой поднялся белоснежный шар, излучавший ослепительный свет, а вокруг него вращались кольца в разном направлении и разной плоскости. Уровень радиации подскочил, превысив допустимые нормы в три сотни раз.       — Жесть, — сказала Ника.       Платформа, к которой была подключена карта, начала сиять. Загрузка, судя по всему, началась.       — Ты закончил? — Ника обернулась на Ламберта, который напряжённо присматривался к валявшимся замороженным скраплетам. Они не подавали признаков жизни и вряд ли когда-то подадут.       — Да, — вехикон с чувством выполненного долга обернулся. Увидев процесс загрузки, он замер, —… невероятно.       Понимая, что загрузка будет долгой, они присели на пол. Ника взяла замороженного скраплета в руку, рассматривая его. Данный организм был очень интересный — огромная голова, гигантская пасть, полная циркулярных пил, большие глаза. И совсем маленькое тельце.       — Как думаешь, зачем с точки зрения эволюции ему такая большая пасть? — Ника вложила скраплета в ладонь Ламберта. Тот боязливо, но с интересом рассматривал его.       — Не знаю. Может, чтобы ему было удобнее пожирать металл в огромном количестве?       — Может. Но куда этот металл попадает после того, как скраплет его измельчил? Тельце-то совсем крохотное. Ни желудка, ни других систем у него нет.       — Я точно не знаю, но может быть у него есть какое-то вместительное место в голове? — Ламберт сжал пальцы, с хрустом раздавив скраплета.       — Осьминог? — предположила Ника.       — Что это?       — Животное с нашей планеты. Иногда его используют в качестве шаблона для пришельца… О! А ты когда-нибудь встречался с другой формой жизни?! Кроме человеческой?! — внезапно спросила Ника.       Ламберт покачал головой.       — Что, даже будучи на корабле, бороздящем просторы Вселенной, вы не сталкивались с иными цивилизациями?       — При мне — нет.       — Тогда сколько тебе? — Ника чуть склонила голову.       — Немного. В пересчёте на вашу систему — чуть больше сотни.       — Так ты ребёнок! — Ника в ужасе схватилась за голову.       — Нет! — тут же возразил Ламберт, — Я… меня просто активировали не так давно. Я же боевой дроид, у нас нет таких понятий, как родители и детство.       Но это мало убедило Верóнику.       За разговорами ни о чём серьёзном время пролетело почти незаметно. Загрузка, которая длилась, судя по внутреннему хронометру, три часа, наконец-то завершилась. Ника подняла ключ-карту, положила в суб-карман, и они почти бегом направились к выходу.       Верóнике не терпелось вернуться на базу, чтобы вновь ощутить себя в безопасности. А ещё потому, что заряда корпуса осталось лишь на пару часов.       Дверь, ведущая наружу, раскрылась, и они, окрыленные победой, вылетели на арену, начисто позабыв о бдительности.       Верóника, ослепленная светом на поверхности после темноты коридоров, только услышала крик вехикона, а потом что-то тараном заехало в её бок и откинуло на десятки метров. Девушка вскочила на ноги, но они стали будто ватными, поэтому Ника снова упала. В итоге Встав на четвереньки, она растерялась, окончательно потеряв ориентацию в пространстве.       Ошибки скакали перед глазами, заслоняли обзор, а бок непривычно больно саднило.       Наконец разобравшись с помехами, девушка взглянула на нечто, что ударило её в бок. И остолбенела от страха. Инсектикон всё же выследил их и догнал.       Ламберт поочерёдно вёл огонь из бластера, огнемета и фриза, но твари было всё по боку. Она лишь на время замедлялась. Связи не было, с кем-либо связаться у неё не получалось. Девушка абсолютно не понимала, что ей теперь делать.       Встав на ноги, Ника выпустила длинные тонкие лезвия из пальцев. Нижняя часть тела постепенно вернулась под контроль, перестав быть ватной.       Не особо представляя, что делать и как вести бой, Ника взяла разгон, зашла к инсектикону сзади и вскочила на его спину. Тварь завертелась на месте, зарычала, пытаясь сбросить наездника, но Ника держалась за него крепко — тонкие лезвия вошли в броню твари как в масло, не позволяя девушке слететь на землю.       — Ламберт, уходи, вызывай подмогу, мост, все силы, у тебя комлинк лучше моего пашет!.. — закричала девушка, вытаскивая лезвия из спины инсектикона, и вонзая их уже в основание головы зверя. Тот зарычал от боли, извернулся, перехватил Нику лапой поперёк тела и оторвал от своей спины. Девушка замерла, с ужасом смотря на приближающиеся острые мандибулы и полную зубов пасть.       Взяв себя в руки, Верóника напружинилась, вскинула ноги и ударила ими прямо в фейсплейт монстра. А потом, не дав тому опомниться, вонзила лезвия в левый окуляр, вырывая его из глазницы, за что тут же поплатилась. Тварь издала вибрирующий крик, а Ника заорала едва ли не басом.       — Вот ведь курва!.. — от боли у девушки всё поплыло перед глазами, левой руки она уже не чувствовала — инсектикон откусил конечность едва ли не до середины плеча.       Внезапно по морде зверя чем-то прилетело, и инсектикон выпустил Нику из лапы. Та мешком упала на землю и даже не попыталась встать. Она вообще не шевелилась. Ламберт, держа в руках огромный кусок плиты, подпрыгнул и со всей силы огрел тварь по голове, изрядно надорвав гидравлику. Пока инсектикон был дезориентирован, вехикон схватил его за мандибулу, раскрывая пасть монстра, активировал огнемет и, засунув его инсектикону едва ли не в глотку, нажал на курок. Монстр уже не мог рычать — внутри него все раскалилось и от любого движения деформировалось, он только беспомощно рыл когтями землю. Ламберт отскочил, готовый опять обороняться. Зверь пошатнулся, став заваливаться на бок, и, наконец, с грохотом упал.       — Ника!.. — вехикон на трясущихся ногах подошёл к лежащей на земле девушке. Подойдя ближе, он услышал тихие всхлипы. Ника, свернувшись в комочек, крепко прижимала к себе то, что осталось от руки и тихо поскуливала от боли. Ламберт перевернул её на спину, похлопал по щекам, — Не отключайся, от потери руки ещё ни один не умирал…! — ободрил он Нику, не уверенный в том, что она вообще его слышит.       Верóника приоткрыла глаза. Попыталась улыбнуться, но вместо улыбки вышел оскал.       — Зря я сделала этот корпус чувствительным… ой как зря…       Вехикон покачал головой, перекинул целую руку Ники через свою шею, взял оторванную руку Ники, а потом, аккуратно взяв девушку на руки, пошёл прочь с арены.       — Я в состоянии идти, — Ника попыталась слезть с рук Ламберта, но тот только крепче её прижал, не позволяя шевельнуться.       Пройдя несколько кварталов, вздрагивая от каждого шороха, они вышли к огромному зданию в виде летающей тарелки. Ламберт посадил девушку на какой-то железный бордюр, видимо, когда-то служивший лавкой, а сам чуть отошёл и стал дозваниваться до базы.       Верóника перевела взгляд с вехикона на обрубок руки, потрогала его аккуратно пальцами. Остаток конечности онемел и теперь вообще чувствительность потерял. Взяв оторванную руку, она стала оценивать масштаб повреждений. Приварить обратно будет можно, но это будет очень тяжело, да и придётся модули поменять, отвечающие за осязание в этой руке. А это ещё и очень дорого, у неё пока нет таких средств.       Переведя взгляд на Ламберта, она не успела ничего сказать, а сразу вскочила и побежала к нему, что есть сил, надрывая голосовой модуль:       — Ламберт, УБИРАЙСЯ НАХУЙ…! — заорала она. Вехикон вздрогнул, повернулся к Нике и застыл — на него из тёмной подворотни уже мчался инсектикон, раскрыв пасть и выставив когти в смертельном броске.       Верóника понимала, что он не успеет ни увернуться, ни убежать. Зато она успеет.       Девушка сбила его с ног, оттолкнув в сторону.       Её крик оборвался, Верóника потеряла сознание, даже не успев почувствовать боль…       … Ламберт неудачно упал, вывернув манипулятор, но, услышав скрежет и странный хруст, вскочил, обернулся. И застыл — Ника безвольно повисла в пасти инсектикона.       Монстр стиснул челюсти сильнее, раздался страшный хруст, и Ника рухнула на землю, перекушенная пополам. Нижняя часть держалась лишь на прочном позвоночнике и нескольких проводках.       Инсектикон облизал гибкой глоссой морду, собирая с челюстей энергон. Ламберт бросил взгляд на шею твари и увидел повреждённый и деформированный от огня металл. Но, видимо, это не помешало инсектикону оклематься и взять их след снова.       Вехикон не знал, что теперь делать — заряд у фриза и огнемёта на нулях, от бластера толку не будет никакого. Ламберт понимал, что его ждёт то же самое, что и Нику.       Но удача была на его стороне — в нескольких метрах от них открылся мост, и оттуда чёрной тенью вылетел Немезис, налетев на инсектикона.       Ламберт, пока Прайм отвлекает на себя тварь, подскочил к Нике, взял всё, что от неё осталось и изо всех сил побежал в мост. Немезис, видя, что они скрылись в телепорте, тоже не стал искушать судьбу, отступив. Инсектикон кинулся за ним, но Прайм оказался проворней и прыгнул в мост, тёмным силуэтом скрываясь в алых искрах телепорта.       — Ника!!! — Немезис, оказавшись на базе, кинулся, распихивая всех, к тому, что осталось от девушки. Рэтчет сидел на коленях около неё, его ладони были в энергоне, однако на лице растерянность и паника. Медик сам был ранен, но не настолько сильно. Вокруг плотным кольцом столпились остальные с ужасом смотря на страшную картину. Ламберт сидел рядом.       — Я… Я не знаю, что делать… — повторял Рэтчет, — Я не сталкивался с такими механизмами…       — Да блядь!.. — рыкнул Немезис, ударив по полу, оставив на железобетоне трещины. Все неосознанно сделали шаг назад, побоявшись попасть под горячую руку Прайма. Среди толпы не было только двоих — Ориона и Найтингейл. Видимо, Пакс тут же увёл её в другое помещение, чтобы фем не увидела разорванной пополам сестры.       — Прости… — одними губами произнёс Рэтчет.       — Засунь себе его знаешь, куда?! — рявкнул Немезис, — Вот и стоил этот Прайм этого?! Теперь все довольны?! Что эта сука получила по заслугам, да?! — окончательно рассвирепел Прайм, вскакивая на ноги.       Медик молчал. Остальные тоже затаили дыхание.       Самым смелым, кто не побоялся заговорить с взбешенным Немезисом, оказался тот, кого всю жизнь считали трусом.       — Хватит орать, у меня аудиосенсоры от тебя болят, — сказал Старскрим, — Надо просто вытащить сознание Ники из этого металлолома.       Немезис, готовый уже, было, порвать сикера в клочья, замер. А потом, не говоря ни слова, подхватил изувеченный корпус Ники и быстро направился в её лабораторию.       Чуть не вышибив дверь, он влетел в помещение, куда Ника обычно никого не пускала. Активировав капсулы, в одной из которых было биологическое тело девушки, он закинул корпус в другую, запуская процесс переноса сознания.       Капсула с корпусом заполнилась жидкостью, гибкий оптокабель впился в затылок головы механического тела. Немезис замер, ожидая команды и разрешения на перенос сознания.       Запрос на перенос сознания был отклонён.       Немезис, теряя терпение, снова перезапустил перенос.       Запрос отклонён снова.       — Да твою же мать!!!       Остался только один вариант — запустить перенос вручную и молиться, чтобы сознание осталось неповреждённым.       … Верóника сделала резкий вдох — лёгкие обожгло ледяным воздухом. Закашлявшись, она почувствовала привкус крови во рту.       Приоткрыв глаза, она увидела фейсплейт Немезиса. Он был напуган.       — Немезис…? Так… Подожди, что происходит?.. — Ника медленно подняла голову, а потом чуть приподнялась сама.       — Ты в безопасности, — тихо сказал Прайм, но девушке показалось, что он прокричал ей это прямо в ухо.       — Ага… Я знаю. Ты рядом, значит бояться нечего… А Ламберт? Он цел? А… — Ника осеклась, вспомнив, что произошло, — Бляяяяяять… — она откинула голову назад, тут же пребольно ударившись затылком о что-то металлическое.       — Лучше не скажешь…       Верóника прикрыла глаза, осознав, что лежит совершенно голая в ладонях Немезиса. А тот в свою очередь сидит на полу, прислонившись спиной к капсулам.       Ника окончательно пришла в себя. Приступы тошноты и головокружения прекратились, и девушка смогла спокойно сесть на ладони Прайма.       — Как ты разобрался в том, как перенести моё сознание?       — Привет, — Немезис приоткрыл оптику, — А кто, по-твоему, его тестировал до тебя?       — А. Блять, точно.       Верóника вдруг посмотрела на то, что осталось от корпуса.       — Внимание, я сейчас буду очень сильно, с чувством реветь… И даже не пытайся меня успокоить.       — Что случилось?! — тут же переполошился Немезис.       — Этот корпус… Сука. Сплав иридия и титана, усиленные кобальтом и хромом… Это самое дорогое, что у меня было…       — А как же я?       — Немезис, ты мне стоил в сотни раз дешевле, чем моё второе тело.       — А… — мех хотел возмутиться, но вдруг догадка его осенила, — И сколько?       — Я потратила на него ВСЕ деньги, что отец когда-то нам оставил.       — Но это же… — Немезис округлил оптику, поражённый примерной суммой.       — Именно. Я — банкрот… Но это только до твоего следующего боя. Думаю, ты в состоянии подзаработать там парочку миллионов.       — Тебя только это волнует? — вскинул брови Немезис, удивлённый реакцией девушки.       — Ну да. А почему ты спрашиваешь? — не поняла Ника. А потом, когда она опустила глаза вниз, поняла, почему Немезис удивился, — Ладно. У меня есть один вопрос. Почему я пред твоими очами ясными в чём мать родила? Не мог халатом меня прикрыть, что ли?       — Ой, да что я там не видел, — закатил глаза Немезис, чувствуя облегчение — Ника начала шутить, значит, всё действительно в порядке, — Не мог я тебя белой тканью накрыть, иначе ты бы совсем как труп выглядела.       — Ну ваще.       Немезис рассмеялся, аккуратно прижимаясь фейсплейтом к Нике.       — Обалдел?! А ну хватит! — запротестовала девушка.       — Боже, как же я испугался… — пробурчал Немезис, и Ника перестала возмущаться. Девушка положила голову ему на шлем, прикрыв глаза.       — Да я сама там со страха чуть не родила…       — Никогда больше так не делай. Поняла? Никогда… Напугала, блин, ребёнка.       Верóника хмыкнула, поглаживая его по шлему.       — В штаны не наделал, «ребёнок»?       — Засранка, — глухо засмеялся Немезис.       Верóника улыбнулась.       Немезис подал ей халат. Ника, накидывая его на мокрые плечи, вдруг посмотрела на своё отражение в тонированных стёклах Прайма.       — Это что там такое? На спине?       — У тебя кровоподтеки вдоль всего позвоночника и кровь ещё идёт.       Верóника присвистнула, надевая халат. Немезис был прав насчёт крови — на халате вдоль позвоночника тут же выступили кровавые пятна в два ряда.       — Не хай, заживёт, — отмахнулась девушка.       — Ты в таком виде выйдешь ко всем?       — А почему нет? А-а, Рэтчет что, уверен, что мне конец?       — Не без этого. А где ключ-карта, кстати?       — Она в корпусе. Пусть пока полежит там, а медику скажем, что драгоценную реликвию Кибертрона проебали!       Немезис весело улыбнулся.       Встав с пола, он направился в главный зал. Ника, отчего-то довольная, сидела на его ладони. Но внезапная пульсирующая боль в висках заставила её растерять весь свой энтузиазм. В глазах потемнело, к горлу подступила рвота. Ника прижала руки к вискам, застонав.       — Ника, что случилось?! — забеспокоился Прайм.       — Твою мать… — прохрипела девушка, — Брось меня здесь, скажи всем, что я всё же сдохла… а сам дуй за этим, как его… Суматриптаном… или чем-нибудь похожим.       — Да что произошло-то?!       — Да не ори ты… Видимо моё экстремальное путешествие из дохлого корпуса в тело не прошло без этих… — Ника сморщилась, позеленев от тошноты, —… последствий…       — Каких последствий? — шёпотом спросил Немезис.       Ника не ответила. Но Немезис, загуглив, что такое «Суматриптан», всё понял.       А Ника, молясь, чтобы приступ поскорее прошёл, поняла, что один из побочных эффектов, какие могут быть от частого переноса сознания — это мигрень, которой у девушки отродясь не было.