***
Август 2001 Драко выходит из мраморного камина в устрашающую гостиную поместья Ноттов. Он стряхивает с плеча сажу, осматривая поместье, в которое его нога не ступала почти шесть лет. Несмотря на то, сколько прошло времени, он замечает, что изменилось не так уж и много. Все окна завешаны толстыми чёрными шторами, которые не позволяют свету проникнуть внутрь. Люстры и всю мебель украшает паутина, указывая на то, что Тео проводит здесь не много времени. Когда Драко уже собирается позвать друга, Тео входит в комнату. Драко быстро кивает и идёт к нему. Однако не успевает он подойти, как Тео выходит покидает комнату и направляется к библиотеке, зная, что лишнего времени у них нет. — Спасибо, что позволил заглянуть в библиотеку. Знаю, ты стараешься держаться подальше от поместья, так что я ценю твою помощь, — говорит Драко, когда они проходят через мрачный коридор. Тео кивает в ответ и толкает широкие двери, ведущие в библиотеку в несколько этажей. — Ты же знаешь, что всегда можешь прийти сюда, даже если чтобы помочь уизелу, — Тео не может удержаться от поддразнивания. — Кстати, как с этим дела? Когда они поднимаются по лестнице на второй этаж, Драко коротко отвечает: — Нормально. Тео резко смеётся. — Очень убедительно, Драко. — Что ты хочешь услышать, Тео? Мы провели за работой только один день, и за этот короткий промежуток времени она успела пережить ужасную паническую атаку из-за меня, так что да, всё идёт просто чертовски великолепно. Тео бросает на него сочувственный взгляд и склоняет голову набок, из-за чего его тёмные кудри слегка подпрыгивают. — Из-за тебя она пережила ужасную паническую атаку? — спрашивает он в неверии. — Ты бы снова принял метку, если бы это бы гарантировало ей безопасность. Как ты мог стать причиной чего-то такого? — Я привёл её в мэнор, — коротко отвечает он, вглядываясь в названия книг, что стоят в ряд на полках. Тео смотрит на него в немом вопросе. — Тебе придётся сказать что-нибудь ещё, дружище. — Я предложил отвести её в библиотеку, и пока мы там были, она вошла в гостиную. — Ты целенаправленно привёл её в ту гостиную? Драко резко поворачивается к Тео с выражением обиды на лице. — Ну конечно я не приводил её туда специально. Это последнее место, где я хотел бы, чтобы она снова оказалась, тем не менее она, блять, всё равно туда пошла. — Тогда из-за тебя она ничего не переживала, Драко, — спокойно говорит он. — Тебе нужно перестать винить себя за то, что ты не можешь контролировать. Драко ничего не отвечает, вместо этого он концентрирует всё внимание на книгах перед собой. Следующие тридцать минут волшебники проводят в тишине, просматривая полки, из-за анти-манящих чар они не могут быстро призвать две нужные книги: Le Dragon Noir и Le Dragon Rouge. Молчание прерывает Драко: — Итак, — начинает он, — как ты оказался в Ордене? Ты ведь так и не получил метку. Никогда не выбирал сторону. Тео глубоко вздыхает и отвечает: — У меня лично, может, и нет грехов, которые нужно искупать, но мой отец был ответственен за приличную долю ужасных событий, я должен был сделать что-нибудь, чтобы возместить нанесённый им ущерб. Несмотря на то, что у Драко есть личные грехи, которые требуют искупления, он понимает, как, должно быть, чувствовал себя Тео после битвы за Хогвартс. И Люциус Малфой, и Тибериус Нотт были одними из самых высокопоставленных последователей Волдеморта — вину за это оба мальчика несли на своих плечах все Хогвартские годы. — Я пожертвовал щедрую сумму галлеонов на разные цели: восстановление Хогвартса, реабилитацию магических существ, всего не перечесть. Но мне казалось, этого недостаточно. Легко разбрасываться деньгами, когда они у тебя есть. Мне нужно было сделать что-то более значимое, что-то, что на самом деле показало бы, что я не такой, как мой отец. Поэтому когда на твоём суде было решено, что ты присоединишься к Ордену, чтобы отследить крестражи твоей сумасшедшей тётки, я понял, что это идеальная возможность, и пошёл к Брустверу. С тех пор я с ними и работаю. — Ты никогда не был таким, как твой отец, Тео, — тихо настаивает Драко. — Ты даже не думал пойти по его стопам. — Прекрати, Драко, — говорит ему Тео. — Ты по стопам своего, может, и пошёл, но не по собственной воле. Один только этот факт доказывает, что ты на него не похож. — Ну, да, всё это теперь в прошлом, верно? — бормочет он, и вдруг его сердцебиение учащается: он находит нужные книги. Тянется к Le Dragon Rouge, и по его руке пробегает холодок от тёмной магии, когда он касается переплёта. — Это очень тёмные тексты, — замечает Тео, когда подходит к Драко, чтобы рассмотреть книги в его руках. — Белла — очень тёмное создание, — цинично бормочет Драко, зажимая книги в сгибе локтя. — Я верну сразу, как мы закончим с ними. — Не спешите, дружище. Они ваши столько, сколько потребуется. А теперь давай, беги, знаю, тебе наверняка не терпится вернуться к Грейнджер, — говорит Тео с озорным блеском в глазах. — О, кстати говоря, хотел спросить, как поживает Лавгуд? — Драко бьёт Тео его же оружием, вздёргивая бровь — перенаправляет внимание таким образом, чтобы он мог и дальше пытаться подавлять чувства, касающиеся Грейнджер. По щекам Тео разливается густой румянец, когда он невнятно бормочет: — Не понимаю, почему ты думаешь, что я в курсе, но уверен, она в порядке… Губы Драко растягиваются в фирменной ухмылке, когда он выходит из библиотеки, удовлетворённый тем, что застал друга врасплох. — Увидимся, Нотт.***
Резкий треск раздаётся на Кресент-Гров-роуд, когда Драко аппарирует в границах защитных чар. Его руку тянет под весом тёмной магии, что паутиной расползается от книг, которые он несёт, пока он направляется к входной двери. Тук, тук, тук. Проходят считанные секунды, прежде чем дверь открывает рыжеволосый мужчина, который одновременно является причиной, по которой Драко стоит на пороге, и по которой он бы предпочёл оказаться в каком угодно месте, кроме этого. Мужчины окидывают друг друга холодным взглядом, и в прихожей повисает атмосфера нерешительности, поскольку Рон всё никак не может впустить Драко. В конце концов он неохотно отходит в сторону, прихрамывая, и распахивает дверь. — Гермиона наверху, в кабинете, — грубо говорит Рон, озадаченно глядя на Драко. — Она сказала отправить тебя туда, когда объявишься. — Закончив говорить, он кивает головой в сторону лестницы. Не зная, как вести себя с ним в дружелюбной манере, Драко кивает и бредёт к лестнице. Он с трудом поднимается по ней из-за тревожного возбуждения от мысли, что вновь увидит Грейнджер. В то же время его наполняет ужас из-за предстоящей работы, включающей в себя чрезвычайно тёмную магию. Он чувствует, что Рон буравит его спину взглядом, пока не исчезает на втором этаже. Ступая в коридор на втором этаже, он застаёт Грейнджер выходящей из одной из комнат с Роуз на руках. Ведьмочка смотрит на маму сияющими глазами и одаривает её зубастой улыбкой. Драко делает шаг вперёд и тем самым привлекает внимание Роуз. Она наклоняет голову вбок, но улыбка с её лица никуда не девается. Она поднимает маленькую ручку, чтобы помахать ему, и, когда Драко машет в ответ, заразительно хохочет. Гермиона наблюдает за их взаимодействием с лёгкой улыбкой. Она доходит до лестницы, где стоит Драко, и обращается к Роуз: — Может, пойдём посмотрим, чем занимается папа? Уверена, он бы очень хотел провести с тобой время. — Да, мамочка, — она радостно соглашается, всё ещё улыбаясь Драко. Когда Гермиона начинает спускаться по лестнице, она оборачивается на Драко и говорит: — Я сейчас подойду. Можешь идти в мой кабинет. Он наблюдает за подпрыгивающими при каждом шаге шоколадными кудрями, загипнотизированный тем, как она двигается. Он прокручивает в памяти те моменты, когда скользил рукой по каждому её локону, и изнемогает от желания однажды сделать это снова. Но его вырывает из грёз отдаляющийся голосок: — Пока-пока, мистел Мауфой, — обращается к нему Роуз, глядя через плечо матери. У Драко сжимается желудок, когда он слышит, как она коверкает его фамилию, и это совершенно застигает его врасплох. Он не хочет признавать захлестнувшие его волной эмоции и потому прячет их за окклюменционными стенами. Только когда Гермиона и Роуз скрываются из поля его зрения, он наконец шепчет в ответ: — Пока, маленькая Грейнджер.***
Дожидаясь возвращения Гермионы, он проверяет, как продвигается варка зелья. Оно кипит на медленном огне, содержимое котла тёмно-синего цвета с перламутровым блеском закручивается воронкой. Пузырьки медленно поднимаются на поверхность и громко лопаются, от каждого из них исходит пар. Драко регулирует интенсивность огня, убавляет, чтобы пузырьки лопались не так часто. — Ну как оно? — слышится голос Гермионы позади. Её каблуки тихо цокают по полу, пока она идёт к нему через всю комнату. Даже не оглядываясь назад, он понимает, что она оказывается рядом, по теплу магии, что исходит от неё, лаская его кожу. Он отворачивается от котла, встречается с её карамельными глазами и говорит, что, похоже, всё идёт хорошо. Драко жестом указывает на две книги, лежащие на столе, предлагая просмотреть их. — О, — говорит Гермиона на выдохе с радостным удивлением. — Они нашлись у Тео? Это замечательно. Она подходит, чтобы взять ту, что лежит сверху, но как только касается переплёта подушечками пальцев, отдёргивает руку, хватая ртом воздух. — Прости, — бормочет Драко. — Нужно было предупредить тебя… Эти тексты источают тёмную магию. — Он двигается, чтобы забрать их у неё, не желая, чтобы это омрачило её приподнятое настроение. — Нет, всё в порядке. Вообще-то, я совсем не удивлена. Честно говоря, этого стоило ожидать. Не знаю, почему я… — Она хмурится в лёгком недоумении, но вскоре качает головой, проясняя мысли, из-за чего кудри рассыпаются по плечам. — Ну да ладно, давай возьмём по одном и прочтём? — спрашивает она, садясь в фиолетовое кресло за столом. Драко берёт лежащую наверху стопки книгу и, садясь в своё кресло, протягивает её Гермионе. Их пальцы соприкасаются, и пробежавшая между ними искра заставляет их встретиться взглядами. Драко не может устоять перед соблазном едва ощутимо провести своим мизинцем по её, когда отводит руку, желая растянуть их соприкосновение насколько возможно. Не говоря больше ни слова, они устраиваются в своих креслах и начинают просматривать тексты. Единственные звуки, которые можно услышать в комнате, это шорох перелистываемых страниц, царапанье пера, когда они делают записи, и доносящиеся время от времени вздохи Гермионы, когда она натыкается на что-то чрезвычайно тёмное. Так они работают почти час, пока Драко, ранее склонявшийся над книгой, внезапно не выпрямляется и с глухим хлопком не опускает раскрытую книгу на стол. Это происходит так быстро, что выдёргивает Гермиону из глубокой сосредоточенности, и она подпрыгивает от неожиданного движения. — Что-то нашёл? — интересуется она спустя пару минут, как он всматривается в текст, сидя с прямой, будто со стальным стержнем, спиной, не двигаясь. Её голос выдёргивает его из сосредоточенности, и он поднимает на неё взгляд. Она смотрит на него с полным осторожной надежды выражением. — Да, похоже… — начинает он. — Тут имя, Астерот. Я помню, что слышал его от Беллатрисы, когда она бывала в мэноре. Хотя я особо не обращал на него внимания. Она постоянно говорила о всяких разных вещах… обычно очень хаотично… — Астерот? — переспрашивает Гермиона. — Который демон? — Да, — отвечает он тихо. — Тут говорится, что он бог хаоса времени и пространства и обладает властью над змеями. Вся эта книга о призыве демонов… Я думаю, она призвала Астерота, когда создавала это проклятие… — Он продолжает мысль с пылким воодушевлением, собирая кусочки головоломки. — В этом есть смысл. Эти ониксовые нити под кожей, расползающиеся от раны, извиваются подобно змеям и похожи на змеиный яд. Если он демон времени, это объясняет, почему ничего не работает на ране, почему нельзя сдержать распространение тёмной магии дольше, чем на час — время для неё остановилось. Он следит за тем, как сотни эмоций проносятся в широко раскрытых глазах Гермионы, прежде чем в них поселяется одна-единственная — надежда. Она садится прямее, и её охватывает живое возбуждение. — Да, — взмаливается она. — Думаю, ты прав. В этом есть смысл. Драко молча встаёт с места и идёт к котлу, в это время вытаскивая палочку из кобуры, что всегда на его руке. — Малфой, что ты… — спрашивает Гермиона, вставая с места и идя за ним. До того, как она успевает закончить вопрос, Драко взмахивает над отваром палочкой и бормочет заклинание. — Экзорсизе Астерот. Всплеск магии проносится по бурлящему отвару, и тёмная жидкость мерцает. Зелье продолжает бурлить, но обжигающий, шипящий пар больше не поднимается. Комнату наполняет чувство спокойствия — оно подтверждает, что Драко действовал верно. Гермиона смотрит на него в лёгком изумлении. — Как ты так быстро понял, что использовать? — Не знаю, — тихо признаётся он. — Само в голову пришло. — Как думаешь, долго ещё нужно варить? Драко слышит в её голосе нервное нетерпение. Не отрывая глаз от зелья, он отвечает: — Ещё пару дней. Он замечает боковым зрением, как Гермиона удручённо опускает голову. Драко охватывает непомерная нужда утешить её, и ему приходится прилагать усилия, чтобы не обвить её руками. — Не переживай, Грейнджер, это сработает, — произносит он вместо этого. А затем добавляет намного мягче: — С ним всё будет в порядке. В ответ на его заверения она, глядя ему в глаза, кладёт руку на плечо. От прикосновения её теплой руки сердце Драко пропускает удар, он отчаянно желает ответить тем же жестом. — Спасибо, Малфой, — шепчет она, мягко сжимая руку. — Всегда пожалуйста, Грейнджер. Я вернусь проверить через два дня, — говорит он и отходит к выходу из кабинета, ощущая необходимость увеличить дистанцию между ними — для его собственного психического благополучия. Он спускается по лестнице, идёт к выходу из дома и последнее, что слышит, это Роуз, весело приветствующую присоединившуюся к семье маму. Сам того не осознавая, Драко возводит в разуме стальные стены.***
Два дня спустя Драко вновь оказывается в знакомом кабинете Грейнджер — в комнате, которая медленно, но верно становится комфортным для него местом. Ну, комфортным в те моменты, когда он не думает о причине, по которой находится там в первую очередь — эта часть не такая уж комфортная. Они стоят склонившись над котлом, пока он оценивает степень готовности зелья. Оно стало светлее: тёмно-синий оттенок превратился в успокаивающий бирюзовый. Зелье уже не пузырится, только немного бурлит, и рябь кипящего отвара переливается перламутровым блеском. Драко поворачивается к Гермионе с улыбкой, встречая её полный надежды взгляд. — Похоже, готово. — Ох, слава Мерлину, — говорит она, выдыхая весь воздух, что задерживала всё это время. — Я схожу за Роном, — сообщает она, вылетая из комнаты и оставляя его в одиночестве. Драко достаёт сделанную дома основу для целебной мази и переливает зелье в банку, создавая микстуру. В ожидании Гермионы он идёт к книжным полкам, что полностью закрывают одну из стен, и обращает внимание на названия некоторых книг: «Волшебные создания: больше ли в них человеческого, чем нам говорили?», «Волшебные средства для житейских проблем» и «Артуриана: правда в волшебных мифах». Его наблюдения прерываются, когда он замечает стоящую в дверном проёме рыжеволосую девчушку. Она не проходит дальше дверной рамы и не отрывает от Драко карих глаз. Когда он встречается с ней взглядом, Роуз воспринимает это как приглашение войти. Она одаривает его очередной зубастой улыбкой, когда неуклюже входит в комнату, и говорит: — Пливет, мистел Мауфой. Взгляд на неё вызывает у Драко противоречивые чувства. Первое его побуждение — проигнорировать её, потому что он не желает иметь ничего общего с отпрыском уизела. Но в то же время ему не хочется обижать Гермиону холодным отношением к её дочери. Решать, как поступить, ему не приходится — от этого его спасает появление Гермионы. Она помогает Рону войти в комнату, шаги даются ему ещё мучительнее, чем прежде, что говорит о том, что состояние раны продолжает ухудшаться. Как только Рон устраивается в потёртом пэчворк кресле, Гермиона призывает зелёную оттоманку и осторожно кладёт на неё его ногу. Она уже собирается снять повязку, когда замечает в комнате дочь. — Роуз, милая, иди порисуй в своей комнате. Мы с мистером Малфоем собираемся вылечить папину ножку, — говорит она — не хочет, чтобы её дочь увидела чудовищную рану. Не говоря ни слова, Роуз всматривается в лица всех троих взрослых в комнате и только после этого решает последовать маминому наказу — словно она пыталась убедиться, что оставлять их троих наедине друг с другом безопасно. Как только Роуз выходит из комнаты, Гермиона заклинанием разматывает пропитавшуюся кровью повязку. — Ферула депоне. Во второй раз гнилостный запах обожжённой плоти, от которого щиплет глаза, ударяет Драко в нос. Тёмно-бордовая, почти чёрная, кровь по-прежнему пузырится и свёртывается по краям раны, которая стала значительно больше с последнего раза, как Драко видел её. Толстые нити яда ониксового цвета плавно ползут под кожей в попытке распространиться по всей ноге. Гермиона накладывает на рану привычное множество чар: охлаждающие, дезинфицирующие, обезболивающие — и действие ни одного из них не продлится долго. Закончив, она оглядывается на Драко, давая понять, что они готовы. Драко протягивает Гермионе сделанную им мазь, настоянную на зелье, и обнаруживает, что Рон поглядывает на банку с опаской. — Если это зелье, разве его не внутрь надо принимать? — стараясь не дать нервозности отразиться в голосе, спрашивает он равнодушно. — Из-за содержащегося болиголова будет лучше нанести его непосредственно на рану, поэтому я и смешал его с мазью. Хотя после объяснения Драко подозрительное выражение с лица Рона не исчезает, Гермиона берёт мазь. Она вычерпывает из банки щедрое её количество и лёгким, как пёрышко, движением начинает распределять по коже. Комнату наполняет сильный аромат, и это заставляет Рона спросить: — Мята? Драко переводит взгляд на Гермиону молниеносно, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она, в свою очередь, поднимает взгляд на него. Они не сводят друг с друга глаз, когда она отвечает: — Мята обладает охлаждающими свойствами. Драко инстинктивно накрывает ладонью предплечье и потирает его, вспоминая, как когда-то она делала то же самое для него — страстно желая снова почувствовать её прикосновение. Когда Гермиона заканчивает, Рона начинает понемногу отпускать напряжение, и она сразу это замечает. — Как ощущения? — спрашивает она полным надежды голосом. — Лучше, — отвечает Рон, в его голосе слышится удивление и скепсис. — Жжение и боль унимает намного лучше, чем всё, что мы пробовали до этого. Гермиона расплывается в ликующей улыбке и на мгновение подносит руки ко рту, сплетя пальцы. Она наклоняется, чтобы обнять Рона за плечи. — Ох, Рональд, это замечательно! — восклицает она от облегчения. Когда она отстраняется, Рон улыбается в ответ. Гермиона делает шаг к Драко и начинает поднимать руки, чтобы обнять и его, но резко останавливается, когда замечает выражение на лице Рона. В груди Драко что-то обрывается, когда она опускает руки, предпочтя выразить благодарность словами. — Спасибо тебе огромное, Малфой, — говорит она, выделяя интонацией каждое слово. — Словами не передать, как много для меня значит то, что ты сделал. — Всегда пожалуйста, Грейнджер, — отвечает он со сдержанной улыбкой. — Что ж, оставлю вас двоих. Драко уже собирается выйти из комнаты, когда Гермиона его останавливает. — Не хочешь остаться на ужин? Тишина в комнате оглушающая. Драко больше всего на свете хочет поужинать с ней, но только с ней. Ему думается, что вынести ужин с их небольшой семьёй ему не под силу. Рон, нахмурившись, переводит взгляд с одного на другого, предложение ему явно не нравится, но любопытство перевешивает, поэтому он также не говорит ничего против. Чувствуя неловкость ситуации, которую она создала, Гермиона продолжает: — Просто я подумала, что если всё, что мы раньше пробовали, действовало не больше часа, то, может быть, ты мог бы остаться и мы бы провели повторный осмотр немного позже. — Она нервно заламывает пальцы, пока её взгляд мечется между двумя мужчинами. — Да, конечно, Грейнджер, — уступает он. — Без проблем.***
Немногим позже Драко сидит за обеденным столом в ожидании семейства Грейнджер-Уизли. Он барабанит по столу пальцами и нервно подёргивает ногой. «Я мог бы просто вернуться для осмотра через пару часов… Зачем я согласился на ужин?» — думает он. Драко прекращает мысленно себя отчитывать, когда остальные начинают присоединяться к нему в столовой. Гермиона заходит из кухни с подносом ростбифа и аккуратно ставит его в середину стола. В то же время, прихрамывая, входит Рон и, опираясь на трость, садится во главе стола. От неловкого молчания и заполнения её пустыми разговорами их спасает Роуз, когда вбегает в комнату и мчится к Гермионе. Она легонько тянет за мамину штанину одной рукой, в другой держа лист пергамента. Гермиона опускает на Роуз взгляд с лёгкой улыбкой. — Что такое, милая? Но Роуз не спешит отвечать и вместо этого снова тянет Гермиону за штанину. Та опускается, чтобы их лица оказались на одном уровне. Рыжеволосая малышка что-то шепчет, но Драко едва может разобрать вопрос. — Я отдам это мистелу Мауфою? — Роуз показывает Гермионе содержимое пергамента. Она поощрительно улыбается и кивает. Рон слегка хмурится — он не в восторге от того, что его дочь может захотеть что-либо подарить Малфою. Роуз вприпрыжку перемещается к Драко и с обнажающей зубы улыбкой протягивает ему лист. Он опускает на него глаза и видит рисунок дышащего огнём зелёного дракона. Драко оглядывается на Гермиону и видит, что та наблюдает за ними со слабой улыбкой. — Это её любимые животные, — объясняет Гермиона, прежде чем Рон решает вмешаться. — Ну конечно это её любимые животные. Как они могут ими не быть, когда дядя Чарли развлекает её своими сказками о драконах? — Рон с любовью улыбается Роуз, предпочитая даже не смотреть в сторону блондина, сидящего за его столом. Драко снова бросает взгляд на рисунок и слегка хмурится. Почему она дала ему это? Он не хочет его принимать… ему не нужно такое напоминание о ней. Но эта улыбка, расцветшая на лице Грейнджер после вопроса… Пренебрежение на лице Драко заменяет маской равнодушия, прежде чем посмотреть на Роуз. Он выбирает простое и спокойное: — Спасибо. Роуз хихикает в ответ, а затем тихонько спрашивает: — Повесишь на холодильник? — Д-да, конечно, — говорит он ей, хотя не до конца понимает, на что соглашается. От просьбы дочери Рон мрачнеет, но хмурый взгляд исчезает так же быстро, как появился. Довольная ответом, Роуз обходит стол и забирается на стул напротив Драко. Гермиона уже сидит по правую сторону от него, и, наклоняясь к ней, он шёпотом спрашивает: — Грейнджер… что такое холодильник? От его вопроса Гермиона, не удержавшись, смеётся. Драко сводит брови в абсолютном замешательстве. — Серьёзно, Малфой? Не знаешь, что такое холодильник? — подтрунивает Рон с ухмылкой. От некоторого смущения, что Уизли знает что-то, чего не знает Драко, шея последнего покрывается розовыми пятнами. — Судя по твоей реакции, это какая-то магловская штуковина? — спрашивает он, не желая признавать собственное невежество. — Да, это магловское приспособление для того, чтобы держать еду в холоде, — удаётся выдавить Гермионе сквозь смех. — Ага, ладно, рад, что прояснили это, — бормочет Драко, опуская взгляд в стол. — Давайте есть, — говорит Гермиона и принимается раскладывать еду по тарелкам.***
Ужин проходит относительно без происшествий — неловкость вынужденных светских бесед сведена к минимуму. Когда они заканчивают трапезу, Гермиона решает, что пора проверить рану. Она быстро уносит Роуз наверх, чтобы уложить в постель, оставляя Драко и Рона наедине. В комнате сгущается напряжение по мере того, как оба мужчины старательно избегают зрительного контакта. И всё же они ничего не могут с собой поделать — то и дело посматривают друг на друга украдкой. Гермиона возвращается в столовую несколько минут спустя и идёт прямиком к Рону. Она переводит взгляд с одного волшебника на другого и, чувствуя, как неуютна атмосфера в комнате, говорит: — Знаете, вы не умрёте от одной непринуждённой беседы. Рональд, он, вполне вероятно, спас твою жизнь, знаешь, мог бы попытаться проявить чуть больше гостеприимства. — Голос её звучит при этом весело и доброжелательно. Она кладёт руку ему на плечо и спрашивает, как его нога. — Всё ещё лучше, чем раньше, — отвечает он ей и переводит взгляд на Драко, когда продолжает, говоря следующее: — Должно быть, в этот раз всё прошло как надо. Все в комнате прекрасно понимают, что таким образом Рон хочет сказать «спасибо», обойдясь без упоминания того, что Драко сыграл в исцелении ключевую роль. Блондин кивает ему, не зная, как лучше принять квазиблагодарность, и поднимается со стула. — Прежде чем ты пойдёшь, — начинает Гермиона, — взглянем на рану, посмотрим, есть ли какие-нибудь видимые изменения? — Да, наверное, так будет лучше всего, — соглашается Драко и подходит к ним, в то время как Гермиона начинает снова разбинтовывать ногу. В том, как выглядит рана, есть заметная перемена. Красная сыпь, покрывающая кожу вокруг, стала светлее, змееподобные ониксовые нити кажутся тоньше, чем раньше, и кровь почти не пузырится. — Выглядит уже гораздо лучше, — тихо произносит Гермиона, ободряюще сжимая плечо Рона. — Думаю, мне пора, — говорит Драко и направляется к входной двери. Гермиона идёт за ним следом. Когда они оказываются у двери, Драко поворачивается, чтобы пожелать доброй ночи, но прежде чем он может вымолвить хотя бы слово, руки Гермионы оказываются на его шее и она притягивает его в объятия. Он слишком ошеломлён, чтобы обнять в ответ, и она отстраняется. — Спасибо тебе, — шепчет она. — Не знаю, что бы случилось без твоей помощи. — Она смотрит на него глазами, полными чистой благодарности. Драко ликует, что только что она обнимала его, но также раздавлен тем фактом, что единственная причина, по которой она это делала, заключалась в том, что он помог сохранить уизела в её жизни. — Пожалуйста, Грейнджер, — шепчет он в ответ. — Дай знать, если что-то изменится, — с этими словами он выходит из дома, крепко сжимая пергамент с драконом, нарисованным Роуз.***
Две ночи спустя Драко нежится на чёрных атласных простынях, когда в спальню влетает голубая, полупрозрачная выдра. Отчаянный голос Гермионы звучит громко и отчётливо. — Малфой, зелье не сработало. Состояние раны вернулось к первоначальному. Я собираюсь перечитать все твои книги… должно быть, мы что-то упустили. Пожалуйста, возвращайся, как только сможешь. Ты мне нужен. Драко садится на кровати и запускает в волосы руку, оттягивая прядки на затылке. Чувство натяжения — лишь отголосок той боли, которую он испытывает от отчаяния, слышимого в её голосе, от того, как она говорит, что он нужен ей, и, боже, он бы сделал что угодно, только бы услышать от неё эти же слова, но не с тем значением, что ей нужна его помощь, а что на самом деле ей нужен просто он. Сердце Драко разрывается от собственной боли и от боли за любимую им ведьму, потому что она вынуждена бороться за жизнь любимого ей мужчины.