— Значит, он назвал себя Некромантом и скрыл лицо под металлической маской?
Две ведьмы сидели у журнального столика в небольшой гостиной, на столе были разбросаны пергаменты и папки. Гермиона и Пэнси вернулись к своему делу сразу же после встречи с Силестиал.
Пока Паркинсон раскладывала бумаги и делала пометки, Гермиона сидела, поджав ноги с кружкой чая в руках. Сейчас она фокусировалась на преступнике, перебирая в своей голове все маленькие детали. Пусть, глаза не видят, но думать и анализировать она все еще могла.
— Он даже не доставал палочку, — дополнила Пэнси.
Они были сосредоточены на новых показаниях, которые Паркинсон выбила из Адриана. При мысли о нем, уголки её губ коварно поползли вверх. Давно она не испытывала такого удовольствия оттого, что кто-то стоял перед ней на коленях.
— Он проявляет тщательную осторожность, — заключила Гермиона, — это было ожидаемо, так как он не оставлял никаких следов, а значит, определенно точно, не хотел быть пойманным.
— Но вот, что странно, — продолжила слизеринка и обратила все внимание Грейнджер на себя, — я залезла в воспоминания Адриана, чтобы проверить точность его показаний.
— И он так просто дал залезть к себе в голову? — гриффиндорка в неверии подняла одну бровь.
— К этому моменту он уже был в отключке, — как всегда будничной и невинной интонацией ответила Паркинсон, но продолжила, — его воспоминания, как и сама речь, о том, как преступник забирал товар очень неточны и расплывчаты, будто кто-то стер важные детали о тех моментах, когда они встречались.
Всё это только вгоняло Грейнджер в большие раздумья. Она молчала, прогоняя у себя в голове каждое слово. Пэнси только молча сидела и наблюдала, как в её голове работают шестеренки. Она уже успела привыкнуть к тому, что Грейнджер всегда уходит в себя, когда усердно над чем-то размышляет.
— Паркинсон, — словно крадущаяся кошка, она обратилась к напарнице, — ты работала над многими делами о серийниках?
Пэнси не видела глаз Гермионы, но она была уверена, что где-то внутри нее засверкала лампочка, как это всегда бывает, когда она к чему-то приходит.
— Я работала над несколькими такими делами, — издалека начала гриффиндорка, — и если изучить психологический портрет убийц, то у всех наблюдаются похожие черты поведения, — ведьма сделал глоток чая и вернулась к своей мысли, — эти психопаты были фанатами своего дела, поэтому подходили к преступлениям со всей тщательностью и долго выбирали жертв, но они всегда оставляли что-то, что говорило бы о них.
— Будто автограф?
— Типо того, но, этот же ублюдок проявил завидную осторожность во время убийства, когда как жертвы были теми, кто первый попадал в зону его внимания.
Что-то внутри Пэнси зашевелилось, она уловила нить Грейнджер и уже догадывалась, к чему та вела. Осталось лишь только выдвинуть догадку.
— Хочешь сказать, — она сглотнула, — этот урод играет с нами?
Её голос был тихим, ровным, но пропитан ядом, который медленно убивает свою цель. Внутри Пэнси Паркинсон зарождалась ярость ровно с такой скоростью, с которой складывался паззл в её голове. Самолюбие и самоуверенность не были её лучшими чертами, но они всегда вели её к совершенству, как думала она сама. Играла обычно она, но никак не с ней.
— Именно, — так же спокойно подтвердила Грейнджер, — вопрос только в том, какие правила у этой игры и что за ней скрывается.
Они просидели в тишине ещё какое-то время, каждая в своих в мыслях, пока слизеринка первая не нарушила эту тишину.
— Рискну предположить, что столько крови ему нужно для обрядов черной магии, которые связаны с язычеством.
— Хочешь попробовать найти через клуб по интересам? — на губах Гермионы появилась легкая заинтересованная улыбка, — у меня есть информатор в небольшой секте язычников где-то в Шотландии, нужно узнать, как у него дела.
— Ты обзавелась информатором в языческом культе?
Отщепенцы, которым не нашлось места в магическом мире. Не самое популярное хобби среди волшебников, поэтому о тех, кто практикует практически ничего неизвестно. Черная магия, завязанная на крови, древних обрядах, рунах и жертвоприношениях – как говорится, заверните все самое лучшее. Министерство не хотело распылятся на них, пока они не наводили суету и не мешало жить. Министерство вообще не делало ничего, если от этого не было выгоды. Но это никак не совпадало с принципами Гермионы, поэтому она совала нос туда, куда её не просят. Пусть и тайно.
— Есть привычка держать под контролем даже таких отбросов, как они.
После этих слов Грейнджер замолчала и будто снова ушла в себя, но в этот раз далеко не для размышлений о новых догадках. Болезненные воспоминания обрывками всплывали в ее голове, отчего она только поморщилась и встряхнула головой. Иногда на задании ей хотелось случайно попасть под обливейт, чтобы вычеркнуть последние несколько лет из её жизни. Но она не только не может стереть себе память, но и эти волосы выступают в качестве ежедневного напоминания о том, какой она монстр.
«Мерлин, спасибо, что я не вижу их»
Пэнси заметила перемену в её настроении, как злобно звучал её голос и как ожесточились мягкие черты лица. Но понимая, как болезненны могут быть воспоминания прошлого, и как много всего темного может храниться в собственной душе, она промолчала.
Однако их молчание длилось недолго. Квартиру наполнил шум от дверного звонка, что говорил о прибытии гостей. Гермиона моментально вернулась к реальности, медленной и неуверенной походкой двинулась к двери. Только Паркинсон оказалась быстрее и гриффиндорка уже слышала, как та по-хозяйски открывает двери.
Она услышала голос Гарри и как Пэнси уже начинает одаривать его любезностями, Гермиона невольно улыбнулась, когда квартиру внезапно наполнил запах сосны. Грейнджер продолжила свой путь к прихожей и запах стал ярче.
Это был никто иной, как Драко-запретный-плод-Малфой.
— Гарри, ты не говорил, что притащишь за собой хвост, — с упреком и легкой обидой в голосе начала Грейнджер.
Всё правильно, выстроить границы и провести черту сейчас.
— Я тоже рад тебя видеть, Грейнджер, — а вот Малфой нисколько не смутился, хотя где-то внутри кольнула обида, — кстати, принес тебе пару склянок восстанавливающего зелья.
Тот самый неприятный, всепоглощающий и удушающий укол вины поразил и Гермиону Грейнджер. Ещё пару дней назад она была благодарна за эту заботу и обещала дать себе шанс на жизнь без лишнего груза, но так тяжело избавиться от старых привычек.
Он подошел вплотную и вложил три флакона ей в руки: — Кажется, сегодня ты не принимала, лекарства, Грейнджер.
Малфой мог прислать ей весь курс зелья совиной почтой, мог сделать это за раз или присылать каждые пару дней. Но он не удержался от возможности навязаться вместе с Поттером к Грейнджер в гости. В конце концов, над делом они работают вместе.
— Ты забыл, как пользоваться совиной почтой, Малфой? — и сколько же яда в этом голосе, — иначе я не вижу никаких причин, по которым ты явился сюда.
— Как грубо, Грейнджер! — тут же с усмешкой и упреком вскликнула её напарница.
Они с Поттером даже не думали поспешно удаляться в гостиную, потому что таких страстей не показывают даже в маггловских ромкомах, которые иногда ей показывает Нотт. А того, в свою очередь, успешно просвещает в маггловской культуре Поттер. Какая ирония.
— Спасибо, Пэнс, — со всей присущей ему театральщиной он смахнул воображаемые слезы со своего лица.
— Гермиона, — в своей неловкой манере начал Гарри, — мы пришли с новостями.
И это то, что способно полностью перехватить её внимание с недавних прикосновений Малфоя. Она отступает в сторону, пропуская гостей вперед и понимая, что сегодня она снова проигрывает. Он становится еще ближе, он проникает еще глубже в её жизнь. И она никак не может этому сопротивляться. Разбросанные книги, одежда и ароматические свечи, которые она так любит. Если бы кто-то сказал, что хочет увидеть её голой, она бы показала именно это. И сейчас она стояла перед ним без возможности прикрыться.
Он прошел мимо нее, едва касаясь своим плечом и кинул, проходя вглубь квартиры: — Тебе идет зеленый, Грейнджер.
Она чувствовала, что он улыбается. Гермиона стояла в своей прихожей в полном одиночестве, пытаясь понять, что он только что сказал. Она пыталась вспомнить, что на ней надето. Она не носила зеленый. Она терпеть его не могла. Гриффиндорка резко поднимает руки к глазам, а именно к шелковой повязке, на которой настояла Паркинсон.
«Вот, змея»
— Какого грифона, Паркинсон?!
На всех возможных ей скоростях, она возвращалась в гостиную, где её уже ждали…Друзья?... Напарники? Оттуда слышался смех, и к её величайшему удивлению, Гарри Поттер смеялся громче всех.
— Гарри?! Где твоя гриффиндорская солидарность?
— Прости, дорогая, но я уже давно избавился от этих стереотипов, — все еще посмеиваясь оправдывался он.
Смех Гарри смог перебить только Драко, который то ли поперхнулся, то ли закашлялся, то ли засмеялся, и кажется всё сразу. Он понимающе слабо улыбнулся, что не ускользнуло от взгляда Пэнси. Слизеринка отличалась отменной наблюдательностью, которая всегда хорошо играла со смекалкой Малфоя. Она наблюдала за всем окружающим всегда и везде.
— В любом случае, Паркинсон, это было подло, — всё еще как обиженный ребенок.
— Я читала, что подружки иногда подшучивают друг над другом.
И это было чем-то, что Малфой был готов наблюдать еще очень долго. Грейнджер, которая открывается ему настоящая. Без окклюменции, без маски безразличия на лице, без полной сосредоточенности. К тому моменту, когда он понял, что шансы поговорить с ней равны нулю, он уже настолько помешался на гриффиндорке, что начал фантазировать, какая она. Он всё думал, что это спортивный интерес, думал, что это из-за того, что ему хочется того, что сложно получить. Но как же он был наивен.
Да, она была такой, какой он её представлял. Всё в её доме было таким, каким, он представлял. И ему так это нравилось.
***
— Мы предполагаем, что преступник относится к культу язычников, но убийства не его конечная цель.
— Они скорее, для привлечения внимания.
Все у того же журнального столика, но уже вчетвером они сидели и делились информацией. Несмотря на нежелание Гермионы, чтобы кто-то вмешивался кроме них с Паркинсон, Малфой и Поттер знали много.
— Или для отвода глаз, — заключил Малфой, чем привлек внимание двух ведьм.
— Что ты имеешь ввиду, Драко?
Сейчас его слова не казались чем-то бессмысленным, если следовать тому, что они уже выяснили. Но есть вероятность, что Малфой озвучил лишь то, что они так и не решились озвучить.
— Мы подозреваем, что нападение на Луну было спланированным, — тут же подключился Поттер.
— Больше подробностей, Поттер, — нетерпеливо прикрикнула Паркинсон.
— Все мы знаем, что «Придира» вышла на новый уровень и обрела популярность у магического сообщества. Они, не боясь писали правду и публиковали большие расследования.
Каждый кивал сам себе, соглашаясь со всем сказанным. В то время, как «Пророк» был проплаченным сборником сплетен, «Придира» стал рупором правды. Они начинали с мелких чиновников и просто служащих министерства, которые превышали полномочия. Но Луна Лавгуд решила не останавливаться на достигнутом, иногда обращаясь за помощью к неравнодушным аврорам, которым тоже хотелось знать правду.
— Расследование, которое вела Луна перед нападением, было о связи нескольких высокопоставленных служащих, — гриффиндорец продолжил, — она не назвала точных имен, но это кто-то из Визенгамота.
— Но есть предположение, что замешенных больше, чем пару волшебников и ведьм, — лениво дополнил Малфой.
— Но все жертвы до этого были выбраны случайно, — Гермиона сидела около дивана всё с тем же чаем в руках, — это может быть совпадением.
— Слишком удачным совпадением, Грейнджер, — она чувствовала его взгляд на себе, — способ нападения и все дальнейшие действия совпадают, но ты права, кое-что всё равно не сходится.
— Перед тем как ты продолжишь, Драко, хочу уточнить проработали ли вы с Поттером версию подражателя?
— Именно об этом я сейчас и расскажу, — в его голосе чувствовался упрек и обида.
За кого она его принимает? За дилетантов с отдела Поттера? Отчасти эта работа нравилась Малфою, потому что он любил разгадывать загадки, а его жажда правды иногда одерживала верх над благоразумием. К каждому делу он подходил с невообразимым творческим размахом и невероятно этим гордился. Это он называл стопроцентной отдачей. Только вот Нотт с Паркинсон называли это нарциссизмом и самовлюбленностью. Но никто тут не без греха.
— Лавгуд заметила, что за ней наблюдают довольно длительное время, поэтому мы сразу подумали о каком-нибудь мелком мстителе, но у преступника выпали из кармана шприцы, пока она с ним дралась.
— И ей также удалось вырвать кусок платка, которым он её душил, — на этих словах кулаки Гарри сжались так, что побелели костяшки, — и Малфой обнаружил на нем следы того самого зелья.
— Но самое интересное нас ждет дальше, — парни продолжили свой рассказ, — вчера нам с Поттером удалось перехватить материалы Лавгуд, которые она собирала достаточно долго.
— Её главный редактор пытался отдать их наёмнику на заброшенном маггловском складе. К сожалению, наёмника мы не задержали…
— Но редактор? — настороженно с трепетным вниманием спросила Пэнси.
— Я залез в его голову, — быстро и просто сообщил Малфой.
От этих слов Грейнджер стало некомфортно, а сама она поёжилась. Её пугало любое вмешательство в своё сознание. Её пугало, что можно так легко залезть в её голову. И её пугало, как легко он об этом сказал. Именно поэтому, она держалась на расстоянии.
— И удалось выяснить что-то?
— Вы будете удивлены.
***
Уже второй день она просыпается в компании Грейнджер. Паркинсон бы соврала, если бы сказала, что осталась только из-за ответственности и чувства вины. В компании Грейнджер она чувствует себя непринужденно, спокойно и на своем месте. Ей казалось, это тот самый человек, которому можно довериться, который поймет и не встретит с осуждением во взгляде.
Малфой и парни никогда не заставляли чувствовать себя одиноко и слизеринка не была лишена их поддержки, но какая-то часть ее всегда хотела большего понимания и тепла.
Она рассматривала потолок Грейнджер, когда её спокойствие нарушили. По всей комнате разносился непонятно раздражающий звук, с короткой, но навязчивой мелодией. Пэнси подпрыгнула с кровати, пытаясь найти нарушителя спокойствия. Она носилась по комнате в поисках этого звука, пока не заглянула под кровать, где светился и, словно бился в судорогах, маленьких предмет. Слизеринка сразу поняла, что это что-то из маггловского мира, потому как не наблюдала таких вещиц на улицах Косого переулка.
— Грейнджер, — Пэнси принялась будить Гермиону, чтобы та, наконец, выключила этот ужасный звук.
«И как это Грейнджер ничего не слышит?!»
— Грейнджер! — уже более громко.
— Грейнджер, ты должна вырубить это! — переходя на крик, она начала пихать гриффиндорку.
— Паркинсон, не ори, — еще во сне ответила её гриффиндока.
Однако, больше повторять не пришлось. Потому что Гермиона, спустя некоторое время подпрыгнула, выхватывая мобильный телефон у Паркинсон. Гриффиндорка быстро нащупала кнопку ответа и приложила этот предмет к уху.
Пэнси наблюдала за каждым её действием с интересом, внутри себя подмечая, что обязательно хочет узнать, что это. Но не успела Паркинсон с головой уйти в размышления, что это такое, как Гермиона нажала уже другую кнопку и медленно повернулась к слизеиринке
— Это был информатор, мы можем поймать его.
