То, что было сегодня с утра, я воспринял как конец переходного этапа к моей полной власти. Последняя пытка, финальный хрип умирающего от всаженных в его легкие пуль. Да, оставались мелочи, такие как мечущиеся в решении принять мою сторону традиционалисты и пропавший Морфин. Насчет последнего у меня были подозрения, что он уже свалил в закат в Бирмингем. И кем бы я ни был — боссом или простым солдатом — попасть на территорию врага будет сложно, а посылать туда кого-то на верную смерть мне не хотелось; особенно брата, который так и рвался по следам Морфина, чтобы наконец покончить со всем своим прошлым.
Стоило особых усилий переубедить Ричарда ехать на территорию козырьков. Его словно спустили с цепи: таким несдержанным он в последний раз был во время переходного периода. Конечно, можно было понять его стремление собрать пару людей, или даже уговорить меня последовать с ним за дядей, но и Ричард должен был понять меня, почему я не хочу его отпускать. Если он ступит за границы «Volo della morte», то потеряет шанс на поддержку от кого бы то ни было — на каждом шагу он будет окружен теми, кто захочет отрубить ему голову и отправить ее мне вместе с вырванными ногтями и запиской «Как тебе такой брат?». Если отпущу, то потеряю его. Морфин — это практически завершенное дело, про которое можно пока что забыть. Этот кусок дерьма не стоил ничьей жизни.
После встречи с Гермионой я сразу приехал домой и ждал брата с его результатами поисков. Полученные сегодня эмоции от встречи, все слова, что говорила девушка в ответ моим, я пытался забыть, потому что как таковой важности для дел мафии они не имели. На первом месте стояла информация от Ричарда, которую я ждал, как выпускники ожидают результатов поступления в университеты.
Черт, у меня даже в голове пошли сравнения, связанные с учебой, из-за маленькой Грейнджер.
В общем, теперь на сто процентов был уверен в том, что хочу знать о Валерио все, вплоть до того, как часто они виделись с Томасом.
В доме было холодно, и я сидел напротив камина, попивая глинтвейн. Чувствовал себя странно, и я не мог понять почему. Что-то изменилось вокруг, и я это говорю не только про общие дела, а в целом. Будто мир перестал быть таким, в каком я жил до этого. Может, многие молодые новые капо чувствуют себя так же, как я? На своем месте, но которое еще не приняло меня самого. Оно ждет, что я докажу свою силу, власть.
Неприятного чувства, что кто-то или что-то ломает меня изнутри, мой позвоночник и ребра, вырываясь через кожу на спине, которое у меня порой возникало в последние полгода, больше не возникало. Хороший ли это знак или нет, я не знал.
Дома было тихо, если не считать музыки на фоне, что лилась из колонок над телевизором. Но это была приятная, легкая тишина, только что принявшая в себя и звук подъезжающей машины. В любой другой момент я бы потянулся за оружием, но знание того, кто это может быть, заставило меня просто посмотреть в сторону пистолета, лежащего на столике. На экране ноутбука, что был подключен к нашей общей системе безопасности, показались кадры с камеры видеонаблюдения возле гаража, где была видна машина брата.
Позже от двери послышался звук набора кода. Стоило Ричарду переобуться, он прошел стремглав, сбрасывая пальто и шарф на вешалку. На первый взгляд я бы сказал, что он сейчас нетерпеливый и слегка возбужденный — возможно, он принес что-то существенное.
— Надеюсь, ты нашел что-нибудь, — обратился я к нему, все еще сидя на кресле, но повернувшись в его сторону.
— Не поверишь, нашел... — секунда молчания, в которой я почувствовал жесткое давление в своем сердце, — целое нихуя.
— Шутник нашелся. Действительно ничего?
— В его кабинете точно было пусто. Нашел сейф, как по классике, за одной из его убогих картин, что он покупал в поездках. Пришлось позвать одного из программистов, чтобы помог, потому что там был кодовый замок, к которому я пробовал подобрать несколько комбинаций, но все напрасно. В итоге там были разные документы и флешка. Мимолетом проглядел находящиеся в ней файлы, и был не то чтобы удивлен, скорее взбудоражен.
Ричард заваривал кофе, пока говорил все это. Затем, подойдя к сумке, что брал с собой, достал оттуда флешку и передал мне. В нетерпении я подключил ее к ноутбуку. Тут даже я удивился некоторым экземплярам фото, потому что, как оказалось, многие люди не боятся, что кто-то узнает об их извращенных фантазиях, осуществление которых получают в наших клубах и борделях, или же показываться в дорогих ресторанах вместе с любовниками. У нас был один клуб, специфика которого была направлена на БДСМ. Не помнил, кто за него отвечал (дела Адама только пару раз касались этой части), но этот клуб действительно существовал. И у него были клиенты, некоторые из которых попали на фото. А я думал, у меня порой бывают странные сексуальные запросы к шлюхам из «Амортенции».
Некоторых людей на фотографиях я узнал, а также помнил об их супругах, которых явно не было на этих фото.
Отец использовал их же «слабости» против них. Это низко, но действенно, и не знаю, использовал бы я этот же трюк или нет. Скорее, да. Всегда надо иметь под рукой компромат на людей, что находятся в твоем подчинении, но как по мне, это не должно касаться членов «Volo della morte».
Ричард тем временем улегся на диван, все еще одетый в свой костюм двойку.
— Да, он любил шантажировать людей, — я усмехнулся, просматривая фото и некоторые документы из папки. — Если он мог держать их на коротком поводке все это время, есть вероятность, что эти люди точили на него зуб и запросто могли заплатить кому-то из солдат, чтобы те заминировали наш дом.
— Ты намекаешь на то, что кому-то из этих людей надоело чувствовать железную хватку Томаса на своей шее, и он решил убить его?
— Вполне возможно. А может, это был все-таки Морфин. Или же все вместе.
— Про Морелли я ничего не нашел, видимо отец скрывал все, что касалось итальяшки, получше, чем свои интрижки, когда мама была жива.
Ричард тогда был еще младенцем, когда можно было услышать ссоры родителей на тему того, что Меропа знала об изменах отца. Томас был отвратительным мужем, но среди мафиози его поколения было полно подобных ему, так что на это частенько закрывались глаза. Ричард узнал об изменах отца матери от меня, когда подрос и хотел узнать о Меропе больше.
Я мрачно посмотрел на брата, когда он упомянул маму. Не любил, когда даже он говорил о ней. Ненавидел любое упоминание о Меропе, будь то слова о прошлом или ее фотография, что запечатлела вечную молодость этой женщины.
— Прости, — Ричард извинился, видимо, заметив, как я застыл на минуту. Он вспомнил, что при мне лучше не говорить о нашей матери.
— Просто больше не упоминай Меропу, — переводя дух, попросил Ричарда.
— Кхм, — он сглотнул. — Я сказал Карлу посмотреть еще какие-нибудь счета отца, может быть там мы найдем что-то, что выведет нас на Морелли. Попросил его, потому что я не доверяю той девушке-секретарю отца. Думаю, Томас мог переводить какие-то сбережения на проживание своего третьего сына.
— Бастарда, — это прозвучало мрачно. Теперь стоило ждать только весточки от Нотта.
— Как-то необычно, — вдруг сказал Ричи, допивая свой кофе и ставя пустую чашку на столик, а затем, беря в руки пульт стерео системы, выключил ее и включил телевизор.
— Что именно? — тем временем я снова уткнулся в ноутбук, открывая записи по последней гонке, которую мы так и не успели провести в связи со всем случившимся.
— Да все, что происходит сейчас. Мы дошли до уровня тихой жизни домохозяек или что?
Со стороны телевизора послышались звуки болеющей толпы — то была запись какого-то боя без правил, подобие которых я любил смотреть когда-то, наблюдая за тем, как каждый из противников ведет свою «игру», какие они используют уловки и приемы, чтобы обхитрить и победить противника. Этот интерес передался и младшему брату, который еще в одиннадцать лет начал смотреть их со мной. Ему словно нравился вид разбитого в кровь лица и звуки ломающихся костей.
— Наслаждайся, хозяюшка, по крайней мере сегодня. Есть еще пару дел касательно мест младших боссов и прочего.
Ричард все еще лежал уставившись в экран, внимательно следя за боем. На его бесстрастном лице не проступило ничего после моих слов, только вопрос загорелся в глазах.
— Младших боссов? Ты уже решил, кто из наших ребят займет освободившиеся места? Еще до смерти отца ты предлагал им, на тех собраниях, но упомянул, что дело можно отложить до тех пор, пока не появится возможность сместить бывших боссов. Теперь их нет, и что ты намерен делать?
— Сигнус займет место Поллукса, естественно. Думаю, он с легкой руки займет место отца, как полноправный наследник, а Орион поможет ему. Капитаны и солдаты примут их с распростертыми объятиями. Они будут как мы, Орион займет место его консильери. Поллукс обосновался в Йорке, как центре, но еще отвечал за земли Уэст- и Норт- Йоркшира, Ланкашира, маленького Блэкпула и Блэкберна. Думаю, Блэки справятся с такими территориями.
Я знал все свои земли, все, что попадало под правление моей руки, но поделить теперь пустые места боссов было сложновато.
— Ты не поделил земли между братьями. Оставил только одного младшего босса Блэка. Полагаю, это потому, что ты не хочешь давать такую большую власть сразу двоим, — подметил Ричард, посмотрев на меня долгим взглядом, который говорил: «Я понял почему».
— Даже если кто-то состоит в ближнем круге, никому не стоит доверять, — вот причина, по которой я не дал и Ориону земли. Мое недоверие к людям, точнее, отсутствие полного. На сто процентов я доверял только себе и брату.
Ричи кивнул и встал с места, снимая пиджак и кобуру с оружием. Он пошел за еще одной чашкой кофе, когда спросил про другие территории.
— Думаю север поручить Малфою. Нью-Касл уже занят им, и Виндзор отлично ему подойдет.
— О да, нашему «золотому мальчику» как раз стоило бы занять местность, где стоит замок королевской семьи Великобритании — будет чувствовать себя как рыба в воде, — Ричард усмехнулся на словах о золотом мальчике. Мы часто называли Абраксаса так, потому что это прозвище идеально подходило ему, не только в плане внешности, но и потому что он любил жить в роскоши и золоте, как член семьи королевы.
— На этом основании я и сделал свой выбор.
Малфой, конечно же, поймет всю комичность ситуации, и мы все вместе поиздеваемся над его реакцией и над тем, как он с пафосом пригладит свою прическу, поправит костюм, сказав напоследок что-то наподобие: «Господа, я поехал занимать свой трон».
— С остальными территориями может повременить? Подумать, кого еще назначать на младших боссов. К тому же, окрестности Брайтона и Оксфорда еще пусты, — он подметил верно, Брайтон теперь свободен, и я подумывал расширить свою собственную абсолютную власть. На юге теперь не будет младшего босса, будет только мое прямое слово.
— Брайтон отойдет нам с тобой, как и Оксфорд.
— Заберем весь юг? — Ричард удивился, затем на лице промелькнула ухмылка. — Я за, так даже лучше.
Конечно, это означало еще больше забот и ответственности: сразу за три из девяти главных центров, — но так даже лучше. У меня больше не оставалось людей, кого можно было бы отправить на место моего заместителя. Я подумывал отдать Шеффилд Мальсиберу, он был бы заменой Кэрроу, а территории рядом с Лестерширом поручить Фрэнку, но сомневался, что он быстро согласится на это, оставив свое место вольного солдата — капитана, который рвался в перестрелки или на задания с большим энтузиазмом, которого не было ни у кого. Адаму и Антонину точно не смог бы поручить эти территории, потому что у них были свои цели и обязанности.
— Остались лишь две пустые зоны, но я планирую разделить их между Юджином и Фрэнком, — я отложил ноутбук, чтобы потом созвониться с Карлом.
— Они последуют любому твоего приказу, даже если им не понравится решение, особенно Фрэнку.
— Как бы то ни было, главное, чтобы на месте младшего босса был тот, кто желает это место. Даже после моего приказа солдат может не в полной мере выполнять его, то есть без рвения помочь мафии, а только тупому следованию моего слова.
— Так дай шанс, потом посмотрим по ситуации, — Ричард буквально начал уговаривать меня. Черт, с одной стороны это все так просто, а с другой — я мог проиграть в своем решении.
— Ладно, будь по-твоему.
— Правильно. В конце концов, я же твой консильери, я должен давать советы, — Ричард похлопал меня по плечу.
— И как тебе место моей правой руки? — я встал, беря телефон в руки, чтобы заказать для нас ужин. Не было ни времени, ни желания готовить что-то самому, поэтому собирался позвонить в ресторан, что принадлежал «Volo della morte», хотя скорее это была сеть ресторанов на севере, востоке и юге Великобритании.
— Пока от меня не требуется заменить тебя как босса в твое отсутствие, все хорошо, — Ричард пожал плечами, беря в руки ноутбук и настраивая все для видеосвязи с Карлом.
— Похоже, придется, потому что кто-то должен говорить от моего имени в Лондоне, пока я буду искать Валерио.
Естественно, я буду не один, а с кем-нибудь из своих ребят, например, Антонином, но брату лучше остаться здесь, чтобы контролировать порядок, заработанный часами убийств и переговоров.
Через несколько минут мы разговаривали с Ноттом по видеосвязи, пока дожидались доставки.
— Я проверил каждый счет вашего отца, нашел парочку тайных, но ни в одном из них не был указан перевод денег на неизвестные нам с вами имена. В основном здесь все, что касается наших партнеров, отелей Малфоя, ресторанов и тому подобное. Даже клуб Розье отметился. — От этих слова мое настроение снова испортилось, потому что мы снова пришли в никуда. Будь проклята скрытность отца, если не нашлись еще и счета под псевдонимами.
— Попадались какие-нибудь странные переводы? Например, с чужих имен.
— Нашел парочку, и они шли от вас. И это не траты на развлечения, машины и другое, на что вы обычно тратите свои деньги, эти суммы оказались крупными — пятьсот или же шестьсот евро отправлялись раз в два или три месяца. — Эти слова меня заинтересовали. — Они все шли на счет какой-то женщины под именем Элизабет Митчелл.
Мы с братом сидели в шоке, услышав такое, потому что мы действительно не знали, кто такая Элизабет Митчелл, и уж тем более не отправляли ей деньги. Были девушки, которым мы платили переводами за их услуги эскортниц или официанток, но никаких больших сумм никогда не было.
— Возможно, под таким именем записали родственницу Морелли, что родила от Томаса, — мое предположение могло быть оправдано тем, что женщине наверняка пришлось скрывать беременность от своей же семьи, и траты ее собственных средств, которые могли быть огромными в связи с тем, что воспитание ребенка дорогого стоит. Поэтому отец сам тайно спонсировал ее.
На наши телефоны пришло уведомление, что кто-то приближается к дому. Мы сразу перешли в состояние ожидания опасности, но это оказался лишь доставщик еды. Нажав на кнопку, чтобы открылись ворота, Ричард выдохнул и пошел к двери забирать заказ.
— Что с вами? — спросил Карл, заметив наше переменившееся состояние.
— Ничего такого, продолжим разговор, — я наблюдал, как Ричард поправляет пистолет, заправленный за спиной в ремень, и открывает дверь.
— Последние месяцы явно сказались на вас двоих, — Нотт сказал это мягко, как какой-то родственник, переживающий о племянниках.
— Вся жизнь сказалась…
— Ладно, — продолжил Карл, когда Ричи снова сел рядом со мной. — Я попросил одного программиста из компании отследить, куда территориально отправлялись деньги, и...
Я не дал ему договорить.
— Подожди, Нотт. Ты же понимаешь, что теперь этот человек знает, что мы ищем и кого, так теперь еще и где. Я говорил, что о Валерио никто не должен знать, кроме нас троих, даже намека на его существование, — помолчал секунду, вперяя взгляд в Карла. — Мне придется теперь убить этого человека.
— Стой, Том, не горячись. Вы двое в любом случае если найдете Валерио, заставите его перебраться в Англию, и явите его всем солдатам «Volo della morte». Плюс, я знаю тебя, Том, ты не упустишь возможность использовать своего сводного брата для выгоды.
Не хотелось этого признавать, но он прав. Однако это не умолит тот факт, что программист может что-то разболтать.
— Сути не меняет, этот работник теперь обладает информацией, которую могут использовать наши враги, — Ричард вступился, тоже насторожившись с ситуации.
— Он помогал вашему отцу скрывать свои грязные дела, как бы комично это не звучало в нашей с вами сфере жизни, думаю, и про это он будет молчать, — адвокат пытался нас успокоить; должен сказать, что у него это немного получилось.
— К черту все, говори, что за адрес, — этот разговор мне надоел.
— Италия. Регион Умбрия, Перуджа. Переводы шли туда, но сомневаюсь, что бывший босс оставил своего тайного сына в городе. Исходя из этого, он может жить за городом, где-то в глуши.
Самый, можно сказать, центр Италии, если брать в расчет географию. Умбрия не имела доступа к морям, была окружена другими регионами. И входила в состав территорий Морелли. Вроде Тоскана тоже была в их юрисдикции, но часть ее могла уйти в руки Мафии Капитале или Касамоника.
Мать Валерио, даже если бы нашли, то не стали бы трогать, потому что ее фамилия буквально кричит о том, что она власть в тех землях.
Жизнь, когда тебя с разных сторон окружают враги, другие мафии, была мне понятна — мы с Ричардом сами жили так. Однако, английская мафия ни в какое сравнение не идет с итальянской.
— Значит, мне надо лететь в Перуджу, отдам распоряжение к скорому времени готовить самолет, — сказав это, я начал открывать упаковки с едой. Весь день не ел, потому что не было аппетита из-за встречи с Грейнджерами, но теперь был готов съесть все мясо, что мы заказали.
— Это ваше решение, босс. На местности придется ориентироваться самому, потому что точного адреса проживания у нас нет.
— Я понял, Нотт. На этом закончим, спасибо за помощь.
После этих слов связь отключилась, и мы с братом могли переварить всю полученную информацию в своих головах.
— Ехать на чужую территорию и искать там члена их семьи — весьма сомнительное дело, жнец, — тихо проговорил Ричард.
— Хорошо, что с Морелли мы не ведем войну, не так ли? — подметил я и начал есть, пока ничего не остыло. — Ешь давай, пока все горячее.
— Есть кое-что, что я хотел спросить, — промялил Ричард, наконец начиная есть, не смотря в мои глаза, как маленький мальчик, которому стыдно что-то спрашивать. — Как прошла твоя встреча с внучкой Дагворт-Грейнджера?
Он все-таки спросил об этом, черт. Нет, я понимал, что рано или поздно он спросит, но мне казалось, что ему не принципиально задавать этот вопрос в тот же день, когда я встречусь с девушкой. Может, он интересовался для того, чтобы уже морально начать готовиться к жизни в семье, где будет присутствовать девушка выше ранга, чем работница «Амортенции», с которой ему придется иметь дела, общаться, налаживать связь, да вообще жить под одной крышей. Мы не планировали разделяться, даже после моей женитьбы, потому что никто из нас двоих не собирается отпускать другого. И я, и Ричард останемся в этом доме. Коттедж был огромен даже для семьи из четырех-пяти человек — места хватит, чтобы каждый из нас сумел ужиться рядом друг с другом.
Возможно, Грейнджер не понравится факт, что с ней будут жить двое Реддлов, а то и трое, если я найду Валерио, но она привыкнет. Каждый из нас должен будет подготовиться к семейной жизни.
— Терпимо. Девчонка подслушала наш с Гектором разговор в начале. Если бы не ее цветастый свитер, который как солнце горел в темноте коридора за стеклянной закрытой дверью, то я и не заметил бы. Ее шагов не было слышно.
После этих слов Ричард прыснул от смеха, покачав головой.
— Дальше что?
— А дальше мать и дед представили Гермиону, которую, как только они вышли из комнаты, будто подменили, — наклонившись ближе к Ричарду, я продолжил: — Сначала вежливо со мной познакомилась, тоном, который я слышу от наших солдат.
— Ну конечно, а как ей еще с тобой общаться? Не думаю, что Гектору понравилось бы, если бы она дрожала, как олененок, перед тобой, тем самым показывая неуважение и свою слабость.
Он прав — таких, как она, учат не показывать страх никоим образом, потому что это даст другим шанс унизить тебя, растоптать. Особенно в мафии, особенно среди наших женщин.
— Так вот, когда ее родственники ушли, она сразу стала более раскрепощенной.
— Серьезно? — Ричард выгнул бровь, с недоразумением усаживаясь поудобнее на стуле. — В каком смысле «раскрепощенной»? Она что, начала заигрывать и под видом невинности задирать юбку?
— Малышка Грейнджер? Этот ангельский ребенок был одет так, как ее учили по традициям. Монашка сменила черный цвет на оранжевый. Однако в лоб спросила меня, зачем я ношу маску на лице, так еще и рассматривала, как ты порой, — внутри мне стало смешно, что мы, как подростки, обсуждали мою встречу с девушкой.
— Раз она подслушала вас с бывшим консильери, то теперь знает условия брака. Она обрадовалась, что придется повременить и с помолвкой, пока ей не стукнет восемнадцать?
— Естественно. Только ее огорчило, что она не поступит в колледж. Не понимаю, как она могла подумать, что ей будет позволено пойти туда? Если кто-то из мафиозной семьи, шанс пойти в колледж нереален. Все мы получаем либо домашнее образование, либо в пансионатах. На что она надеялась?
— Может, у нее действительно желание развиваться, обучаться как посторонние более сильное, чем желание выходить замуж по договоренности?
Пока я продолжал разрезать стейк, в голове проводились связи между всеми моими мыслями о девушке, о будущих изменениях в правилах жизни наших семей.
— Да, ты прав. И я даже не осуждаю ее за это, наоборот, готов помочь развиваться и социализироваться в нашем мире, — это условие я поставил себе сам, потому что в «Volo della morte» было достаточно женщин, которым хватало образования средней школы, и выбравших судьбу домохозяйки с манией организовать званые ужины, держа ребенка под боком. Не хватало таких, как Грейнджер. — Но раз это брак по договоренности, то Гермиона должна будет выйти за меня, несмотря на свои желания.
Мне нужна была такая девушка, как Гермиона, и я имею в виду человека, ставившего свои приоритеты выше приоритетов родственников, подкладывающих ее в постель к мужчине. Она могла бы стать примером для будущего поколения девушек, которое будет расти с мыслью, что выходить замуж и рожать детей не обязательно является целью всей жизни.
— Ммм, герой-любовник, — «Чарминг» направился обратно в гостиную после того, как доел свою порцию, убирая тарелку в мойку. Я подорвался вслед за ним.
Схватив его сзади за шею, я начал шуточно душить его. Реакция Ричарда не подкачала, и в ответ он ударил мне под ребра, отдергивая мою руку, выворачивая ее. Быстро перегруппировавшись, я навалился на брата, сбивая с ног. Такие небольшие стычки были частью нашей жизни с того момента, как ему исполнилось десять. Один мог запросто напасть со спины на другого, пока тот не ожидает, тем самым вынуждая вспоминать тренировки. Порой это заканчивалось рассеченной бровью или побитой губой, либо как сейчас — оказывались на полу, на расстоянии друг от друга.
— Удушающий прием после слов о любовнике? Ты, сука, не меняешься, — причитал Ричард со своей стороны.
— Нехрен говорить такое. Ты знаешь, мне чужда вся эта романтика. К тому же теперь я понял, что мы давно не ходили на тренировки, — мне была чужда и любовь, о которой говорила Гермиона.
Сейчас мы вдвоем лежали на полу, смотря прямо в потолок. Кто-то посчитал бы это знаком отсутствия воспитания или чего-то подобного. Все равно никто не видел нас; зачем держать роли серьезных босса и консильери, если это наш дом, где не было никого чужого для Реддлов?
— Постой, Гермиона все-таки молодая девушка, которая, скорее всего, ожидает от тебя какой-то любви и прочей непонятной мне хрени, неужели она готова на брак с тобой, зная, какой ты человек на публике? Надеется, что и для нее окажешься другим, когда не попадаешь в поле зрения людей, и сможешь ответить на ее чувства, если они возникнут?
Он задал хороший вопрос, но ответом на него будет мое мнение о том, что любви не будет места в этом браке. Простая сделка ради выгоды и того, чтобы утвердиться как босс, которому могут доверять традиционалисты. Может, еще будет обычный секс, без привязанностей и романтики. По крайней мере, я надеялся на это — не хотелось бы изменять новоявленной жене с проститутками, как это делал Томас.
— Она задала похожий вопрос. Спросила, получит ли любовь, — мысленно был не здесь, где-то за границей дома, нашего мира, где могла бы возникнуть доля вероятности о моем умении любить.
— И что ты ответил? — брат повернулся в мою сторону, чтобы заглянуть в глаза и увидеть истину.
— Я ушел.
— Без ответов, оставив бедняжку задаваться вопросами, что с ней будет дальше. Молодец, горжусь тобой, Том, — Ричард привстал и похлопал меня по плечу.
Встав, уже хотел подняться в свое крыло дома, но вспомнил, что хотел еще сказать.
— Зайдя к ним, я увидел то, чего не было у нас, кажется, никогда, — брат посмотрел на меня, перед тем как обратить внимание на сборы по гонкам. — Духа Рождества и семьи.
— У нас есть мы двое. Но меня огорчает, что у нас нет Рождества, может хотя бы елку поставим? — в нем заговорил маленький мальчик, мечтающий наконец уйти от жестокой реальности войны в мафии. Как я мог отказать этому?
— Ладно, распоряжусь, чтобы нашли елку на рынке, и украшения, скажу куда доставить, и заберем их лично. Не хочу, чтобы кто-то помимо рыцарей и доставщика из нашего ресторана знал, где мы живем.
Добавлю это в огромный список планов, которые я должен сделать по крайней мере до конца декабря. Оставалось еще провести собрание с солдатами от капитанов и выше, отдать приказ о новых боссах. Последнее дело не требовало отлагательств, как и еще одно.
Раз Морфин сбежал так, что пятки сверкали, в свой Бирмингем, он уже мог рассказать о наших важных пунктах: все склады с запасами наркотиков, где находятся наши офисы, основные прибыльные места от ресторанов и отелей до борделей и клубов. Однако с некоторыми из них, кроме борделей, не должно было возникнуть проблем. Если бы MI5 пришла анонимная весточка о том, что такие-то заведения являются сомнительными, они не смогли бы провести облаву, потому что это все относилось к официальному бизнесу, да и бордель был не совсем подпольным. Единственное, чего можно было бы ожидать — так это нападения от самих «козырьков», к которому мы были готовы в любом случае.
А вот склады придется переносить. Это было первым шагом, который надо было сделать на днях.
***
Солнце только осветило Лондон, когда двадцать седьмого декабря я отдал распоряжение перенести склад из Ланкашира более восточнее, ближе к береговой линии Норт-Йоркшира, чтобы было удобней передавать товар покупателям и перевозчикам, а также принимать его у поставщиков. И по причине того, что на него недавно собирались напасть. Теперь добраться до него сквозь территории братьев Блэк будет сложней. Орион командовал этой операцией, как консильери своего брата, и контролировал надежную перевозку, сопровождая грузовики вместе со своими людьми, которые были в его отряде и отряде Сигнуса когда-то.
Ближе к вечеру Сигнус позвонил мне:
— Все улажено, босс. Теперь этим упырям не дойти до северного склада, — уверенный голос Сигнуса наконец поведал мне то, что я хотел услышать.
— Хорошо. Есть еще какие-то новости? — намекнул на еще одно дело, связанное с Поллуксом.
— Да. Мы уже начали зачистку в центре. Нашли всех, кто был похищен «Volo della morte». Всех детей. — Сигнус наводил порядки в городах, где базировались клубы Поллукса, возвращая свободу тем, кого поймали и трахали, как каких-то мертвых кукол.
Эти слова буквально разрезали мне уши, потому что слышать, что моя мафия держит у себя в подчинении детей, било по моим столпам чести и заставляло телефон сжимать до хруста металла.
— И сколько их? — меня трудно сломить, а тем более словами, но даже узнав о детях, работающих на местах шлюх и рабов, мне все равно стало не по себе. Это отдельный вид омерзительности, несмотря на то, как я оставляю ошметки мяса после врагов и предателей.
— Восемь, — голос Сигнуса был приглушенным, он сам не хотел знать этого, иметь дело.
Это был какой-то пиздец.
Не знаю, что думал Томас об этом, или он знал и старался не обращать внимания, но такое даже для него слишком. Дети были запрещенной частью для мафии, неважно какой — английской, итальянской, русской или албанской. Никто не трогает женщин и детей. Поллукс нарушил границы дозволенного, и теперь пожинает плоды своего проеба в земле вместе с червями.
В итоге все дошло до того, что теперь я сам связывался с главой полиции Лондона, чтобы сообщить о найденных детях. Когда-то приходилось иметь с ним дело, в котором были использованы шантаж, вымогательство и несколько тысяч франков. Он спросил меня, как дошло до того, что босс синдиката имеет дела с полицией, так еще и помогает им. Я ответил тем, что у меня есть честь, и удержание у себя в невольниках детей прибавляет очков к карме. Начальник должен был связаться с властями в Йорке, где мои люди передадут им всех детей. До тех пор они живут под нашей защитой, поскольку они считают это безопасной зоной. По крайней мере в январе пропавшие люди начнут возвращаться к семьям. Если среди них окажутся иностранцы и не будет возможности отправить их по домам, они будут продолжать работать в проституции, если захотят, либо работать как прислуга в домах младших боссов «Volo della morte». Бывали моменты, когда человек уже не мог жить по-другому, не как работник эскортных услуг.
Второй склад с территории Линкольншира переехал в графство Нортгемптоншир. Туда отправился Фрэнк, который, к моему счастью, захотел проверить обстановку перед тем, как занять место младшего босса. Его первой реакцией было полное недопонимание, потому что он был капитаном на моих территориях.
— Ты серьезно? — первое, что спросил Лестрейндж, когда я показал на карте его территории.
— Да, серьезно. В этом плане я всегда серьезен, — посмотрев на него исподлобья, ответил я, смотря на экран ноутбука, где проходило наше небольшое собрание рыцарей. Естественно, сеть была защищена благодаря технологиям «Salaz», которая отвечала за связь в некоторых частях Великобритании, некогда выкупленная отцом и переименованная. Этакий маленький даркнет. — Тебе придется встать на это место, потому что больше некому.
— Подожди.
— Юджин займет территории между твоими графствами и территорией Блэков. Тобиас останется в нашем головном центре «Gaunt Incorporated» по просьбе отца, — завершив свое слово, посмотрел на Фрэнка, который наконец понял, что выбора не было.
— Понял. Благодарю за такую возможность, я не подведу мафию.
— Ты все еще можешь веселиться на операциях, никто не смеет сдерживать тебя в плане работы как солдата мафии, даже несмотря на твой новый высокий пост. И это всех вас касается: вы вольны в своих действиях, но помните, что многие дела решаются только с моего приказа.
Тем временем Мальсибер поблагодарил меня за новое назначение, пообещав сделать так, чтобы на его территориях был порядок. Абраксас, как мы и предполагали, расхохлился и засиял, как чистая монета, когда узнал про Виндзор.
За склад на территории Норфолка отвечал Гектор, который позже перенес его чуть южнее, не так далеко, как хотелось бы, но вряд ли кто-то решится ехать к нему через наши земли. Однако любой склад на территории, что граничила с Северным морем, мог быть атакован с воды. На этот счет у Гектора были свои мысли:
— Можно назначить охрану с моря, нанять корабли с людьми, чтобы они следили за тем, чтобы кто-то не решил напасть на наши морские границы.
— Идея мне нравится, к тому же у нас достаточно денег для их найма. Распоряжусь, чтобы нашли тех, у кого мы сможем выкупить корабли и взять к себе людей.
— Я помогу с этим, были у меня когда-то друзья с кораблями, — Гектор усмехнулся в трубку телефона, откуда потом послышался голос его внучки. — Да, сейчас дорогая. И насчет капитанов. Традиционалисты согласны на некоторые изменения, им интересно посмотреть, что из этого выйдет.
— Иными словами, хотят увидеть мой провал?
— Они не настолько категоричны. Все понимают, что лучше подчиниться, ибо теперь то собрание прозвали «Возвышение кровавого жнеца», и повтора им не хочется.
— «Кровавого жнеца»? — я рассмеялся от нового прозвища. — Ух, Гектор, насмешил. Раз они боятся повторения, ладно. Не будут допускать ошибок. Жду твоего ответа касательно кораблей, — и сбросил трубку.
И последний, самый южный склад, теперь находился в Кенте. У Морфина больше не было преимуществ в плане того, что он мог знать, где мы храним товар для продажи. Наши оружия и наркотики теперь были вне его загребущих рук.
К моему дню рождения все были готовы перебраться на свои новые места, наконец убирая всю ту пыль и грязь, что осталась после прошлых боссов. Осталось лишь мне стереть запекшуюся кровь с трона «Volo della morte», что оставалась там еще со времен других боссов до меня — кровь жертв отца, дедушки, прадедушки и так далее. Серебро металла проявлялось сквозь уже отколотый твердый слой корки, которая воняла подобно мертвым телам всех убитых мафией людей. Постепенно этот «трон» начнет сиять, потому что я обещал себе, что английская восточная мафия вернет себе гребаный статус и величие, которое заставит подвинуться итальянские и русские задницы.
Как и просил младший брат, мы установили елку в доме и украсили ее так, как нам обоим хотелось. Кто бы что ни говорил о людях из мафий, банд и так далее, мы тоже люди, и как и обычным людям, нам хочется праздновать Рождество и другие праздники. Отличие лишь в том, что мы не забываем о своих проблемах, делах и прочей фигне, вытекающей из аспектов наших жизней. Сидя за столом, мы держим руку на рукоятке ножа, так чтобы было удобнее им атаковать и вонзить в шею нападающего. Попивая праздничное вино, мы приглядываемся к обстановке за окном, рассматривая, не приехали ли «незваные гости». Нас научили проверять подарки на наличие в них бомбы. Мы разные. Мы — мафия.
Я заказал винтажные украшения, напоминающие мое детство, когда мне было года четыре. Пусть и не совсем хорошее, но тогда, за призмой невинности моего видения мира, все казалось идеальным, пушистым и милым. Ричард захотел чего-то современного, поэтому наша елка выглядела как поле боя принципов и желаний старика и его внука. Благо, в этот раз гирлянды были исправными и мы не сожгли все к чертям собачьим, как когда-то в детстве.
Но сначала.
Валерио.
***
В конечном итоге я решил лететь один, пусть это и означало, что уровень опасности повысится до «надо съебывать отсюда нахуй». Причиной послужило то, что в Англии должна сохраниться видимость, что я, мой брат и все вальпургиевы рыцари все еще в стране. Если пропадет кто-то один, это не будет заметным, и даже если я и являюсь боссом, все будет выглядеть так, будто я затаился у себя где-то в тени и отдаю приказы не напрямую. Немного времени на этом можно выиграть, учитывая, что Ричард все еще там.
Полет занял у меня время, в течение которого я все еще возился с новыми возникшими проблемами, на этот раз со стороны наших бюджетов. Некоторые наши партнеры по бизнесу, что находился на плаву и приносил дополнительный доход со стороны отелей и ресторанов, разрывали с нами контракты на поставку тех или иных необходимых вещей. Многие, как оказалось, сотрудничали с отелями «Filo d’oro» только лишь по просьбе отца, и после его смерти решили потихоньку слинять. Мы вовремя заметили, что многие инвесторы и поставщики стали отправлять уведомления о прекращении сотрудничества, без объяснений и выплаты компенсации, затем пришлось договариваться о новых условиях.
Многих, конечно, это не убедило, из-за чего они ставили свои условия, по которым уже не хотел работать я. Прежний товар стал стоить дороже, хотя качество и не изменилось. Не стоило больших усилий разорвать контракт самому, выбросив его в урну в самолете. Я планировал найти замену всем отказавшимся, более существенную и прибыльную, чем была до этого. А с теми, кто ушел, меня ждал суд, на котором я собирался отвоевать причитающуюся мне компенсацию за отсутствие преждевременного уведомления о расторжении договоров. На моей стороне все еще оставались такие крупные бренды, как Armani и Bulgari.
Если удастся переманить еще одного Реддла в «Volo della morte», у нас будет связь с одной из итальянских семей. И, как планировалось, это поможет нам не уйти в минус в любом бизнесе, что ведет мафия — начиная от наркоторговли и заканчивая ресторанами. Возможно, мы сможем договориться с Морелли о некоем перемирии, в котором обе стороны получат шанс получить больше прибыли путем покупки тех или иных «товаров». Я бы мог предложить им новый вид наркотика. Если свяжемся с одними итальянцами, другие тоже начнут задумываться над тем, доверять нам или нет. И все это станет возможным только благодаря Валерио.
Выйдя из самолета в аэропорту Перуджа, который успел еще заехать в местный ангар для таких же частных самолетов, я направился к арендованной машине, которую предоставила местная каршеринговая компания. Естественно, на всякий случай я не сказал своего настоящего имени, а притворился обычным английским бизнесменом, которому забыли вызвать такси, чтобы тот добрался до отеля. А также проверил, не принадлежит ли эта компания кому-то из «Семьи».
Отель находился в современной части города, недалеко от района, что оставался нетронутым на протяжении веков. Перуджа был древним городом, часть его средневековых построек сохранилась в отдельной части и славилась своим потоком туристов. У меня был примерный план, как выйти на кого-то из Морелли или хотя бы на приближенных из их круга. И для этого мне необходимо будет прогуливаться по историческому району, например там, где все еще стоит кафедральный собор, известный как собор Сан Лоренцо.
Морелли, как и многие итальянцы, несмотря на то, что ведут богохульный для религиозных людей бизнес, остаются ярыми католиками, придерживаясь старых традиций во всем, что их окружало, от бизнеса до брачных союзов. Я помнил это из мимолетных упоминаний на собраниях «Volo della morte», когда обсуждались возможные будущие войны с другими кланами. Поэтому в новогодние праздники члены семьи Морелли могут оказаться в соборе либо в церкви Св. Франциска, на какой-нибудь из служб.
Никто бы не оставил подростка Валерио (а я все же был уверен, что он еще подросток младше Ричарда) и его мать одних в этом городе или же где-то на окраине. Помимо охраны возле них мог оказаться кто-то из родственников-мужчин, чтобы в случае нападения защитить двух неспособных сражаться людей. В любом случае, сегодня-завтра либо в соборе Сан Лоренцо, либо в главной церкви Св. Франциска могу встретить кого-то из них.
На следующий день после прилета, выйдя из отеля, я поехал в старую часть города. Разница была колоссальной: ты едешь по дороге, тебя окружают многоэтажки, а в следующую минуту тебя встречают постройки десятых-тринадцатых веков из древнего камня, с бойницами вместо пластиковых окон. Людей было много из-за того, что в путеводителе говорилось, что Перуджа — «Зеленая столица Италии», даже если сейчас декабрь и яркой зелени было меньше чем в разгар лета. Чтобы добраться до церкви, пришлось оставить машину, потому что она не могла проехать по узким улочкам, ведущим то вверх, то вниз по горе, сквозь парки и скверы с фонтанами. Оставив машину возле знаменитой улицы Перуджа — Corso Pietro Vannucci, я пошел по навигатору в сторону церкви Св. Франциска.
Дома тут были небольшие, в два или три этажа, и не блестели своей роскошью современности. Они находились по склону, вдоль небольших пешеходных дорожек, сменяя друг друга разве что цветом крыш и размером окон, с различной отделкой. Так как зелень была скудная, окна служили хорошими местами для обстрелов. Да, я параноик, с мнением о том, что меня в любой момент могут узнать и убить.
Приходилось постоянно приглядываться в темноту проходов и арок, оглядываться за поворот, придерживая пистолет под пальто. Это была не моя территория, поэтому я чувствовал, будто за мной наблюдают сотни глаз, и сотни рук готовы нажать на курок и пристрелить меня. Любой обычный турист даже не задумывается над тем, что здесь во главе стоит мафия, а не простой мэр. Многие итальянские мафии подкупают власти, чтобы свободно переправлять контрабанду по территориям без страха быть арестованными — уверен, семья Валерио не исключение.
Дойдя до церкви Св.Франциска, я встал возле огромной украшенной елки и начал приглядываться в окружение, подмечая вид приезжающих машин. Чем отличались многие солдаты мафии, особенно те, кто находился на высоком посту, так это машинами класса люкс, как бы банально ни звучало. Чем выше должность, тем больше тратились деньги на недвижимость — дома и, например, машины. Нужные мне люди могли приехать на одной из подобных. Несмотря на то, что, возможно, фигуру Валерио держали в секрете, в Перуджа ему нет смысла скрываться, потому что на карте границы города были обведены и обозначены как одна из единиц наследства Морелли — исходя из этого, он тоже мог сюда приехать сегодня.
Когда я решил зайти внутрь из-за большого скопления людей, они приветствовали друг друга и желали Счастливого Нового года. Даже мне перепало поздравление от какой-то пожилой пары, которая посчитала меня местным. Бабуля улыбнулась мне с такой улыбкой, будто в голове уже продумала, как познакомить меня с внучкой или внуком. Пришлось ответить им на итальянском, чтобы не выбиваться из толпы. Благо, этот язык я знал на уровне родного английского и французского. Когда-то еще начинал изучать русский, чтобы вести дела, а точнее, допрашивать людей русской мафии, но резко бросил, не помню почему.
Базилика была большой, поэтому здесь и собралось так много католиков. Здесь было так светло и уютно, что даже я согрелся. От стен исходило чувство тепла еще и за счет их цвета — почти золотой. Изображения на них были библейскими и расписанными весьма изящно. Было время, когда я интересовался подобным, затем это все ушло на задний план из-за дел бизнеса. Вся базилика — это зал и боковые двери в стороне хора. В той части, где я находился, была только одна дверь — главная.
Черт.
Пока ожидание тянулось, как самая нудная программа о путешествиях по другим странам, «автостопом по Европе», оно перестало быть таковым, потому что моё напряжение было прервано звуком сообщения на телефоне. Возможно, это Ричард хотел спросить, как обстоят дела, хотя я созванивался с ним днем.
Это было сообщение с неизвестного номера, с текстом:
«С прошедшим днем рождения, мистер Реддл».
Это еще что за хрень? Насторожившись, я написал в ответ «Кто это?» и уже собирался звонить одному знакомому, который мог бы пробить номер, но ответ не заставил себя ждать:
«Если я скажу, cara mia, вы поймете?)»
Охуеть. Вовремя девочка. Немного добавил нервозности момент, что она откуда-то достала мой номер. Не все имели возможность связаться со мной из-за своего положения — только младшие боссы, консильери и силовик могли это делать. Тем более не могла эта девчонка.
«Спасибо, Гермиона».— Ей удалось одновременно развлечь меня и рассердить своей выходкой, одним своим сообщением. Вопрос в том, как она узнала номер, неужели у деда выпросила?
Стоя у входа, я услышал от вновь прибывшего одну фразу, которая сразу дала мне понять, что я оказался в нужном месте и в нужное время.
«Maurus adest».
Маурус. Фамилия Морелли пошла с латинского термина maurus.
Неужели гребаная фортуна оказалась на моей стороне? Это был охранник. Как я понял? По его «армейской» стойке и очертаниям фигуры, которая говорила о том, что человек проводит время в тренировках. И судя по тому, что он сказал по связи, есть еще несколько таких же солдат, что пришли защищать представительницу рода.
Убрав телефон в карман, я ушел немного дальше от входа, чтобы меня не заметили. Если незнакомцы уже принимают за своего, то женщина Морелли, увидя меня, а точнее, отца в моем лице, сразу сбежит. Это факт. А так же убежден, что она точно спутает меня с Томасом, потому что из всех его сыновей, я, вероятно, наиболее похож на него. Не прошло и минуты, как вошла та, что мне нужна, вместе с подростком лет пятнадцати.
Я увидел в нем Томаса.
Валерио, наконец я нашел тебя.
Я буквально начал пялиться, потому что это действительно Морелли — женщину когда-то видел на их семейном фото, что публиковалось на одном сайте в статье-интервью. Она была тетей Сальваторе, и этому, полагаю, я должен поблагодарить дух Томаса, что он оприходовал не сестру итальянца, которая была моей ровесницей.
Пацан шел рядом с ней с таким видом, будто его заставили сюда прийти, приволокли за шкирку. Еще уловил, как Валерио высокомерно смотрел на некоторых людей, будто они не стоили и грязи на его дорогих кроссовках. У него действительно были черты нашего отца, любой бы сказал, что они похожи, только глаза выдавали в нем принадлежность к итальянцам этого рода. Карие, почти черные глаза осматривали помещение, пока вся остальная фигура была расслаблена. Валерио не боялся того, что здесь может оказаться враг или кто-то подобный мне. Он знал о значимости своей фамилии в этом городе.
У меня не было времени ждать весь этот балаган с благодарностями Богу, поэтому как только охрана вышла из помещения, проверив окружение, я направился прямо к матери с сыном.
Когда я подходил к Валерио, мое тело словно приготовилось броситься на амбразуру — напряжение и готовность к взрыву, в данном случае бомбе всех прежних лет, когда мы с «Принцем Чармингом» не знали о сводном брате. Разрыв всех своих принципов защищать только Ричарда, знать только его, как брата. Из-за нервов, которые вдруг оголились, как провода, что начали пускать искры от заряда, у меня задрожали ладони. Неуверенная рука — плохой знак, потому что в таком состоянии не смогу действовать как обычно: быстро, с намерением завершить дело. Но моему телу, видимо, было все равно на то, что сердце кричало успокоиться.
Да будь проклят мой отец, из-за которого я сейчас рискую собственной жизнью и косвенно жизнью Ричарда, потому что иду к оставленному
сводному брату.
Как ты, блять, такое допустил, Томас? Не учили предохраняться или забыл об этом на старости лет?
Оставалось меньше трех метров, когда мать Валерио заметила меня и застыла так, будто увидела призрака. Ее лицо побледнело, а в глазах горел ужас, затапливаемый цунами из вопросов. Как и предполагал, она спутала меня с Томасом, от того и немного попятилась, когда подошел еще ближе, чтобы меня было слышно обоим Морелли.
Я не смог не ухмыльнуться от ситуации, шок женщины меня позабавил. Но вот Валерио, заметив такую реакцию матери, встал впереди нее, немного перекрывая женскую фигуру, чтобы в случае чего защитить. Ростом он был мне еще по подбородок. По его стойке было понятно, что его уже начали обучать как солдата синдиката. Хорошо. На лице итальяшки было написано непонимание и одновременно недружелюбие от того, что, видимо, стеклянный защитный шар, сооруженный его семьей ради его же безопасности, треснул с моим появлением.
— Здравствуй, Валерио.
— Валерио, уходим отсюда, — затараторила женщина, беря пацана за руку, чтобы увести, но он не послушался, увлеченный моим появлением.
— Позволь представиться, Том Реддл, твой сводный брат.
