Антиойкумена

      Снова обглоданные двери явились думающему взору. Марципан стояла перед первой попавшейся дверью, когда наконец смогла остановиться и перестать плыть по течению мертвым грузом. Она взялась за ручку двери, покрытую царапинами и грязными жирными пятнами, и тут же в ее памяти яркой вспышкой возник образ скорчившегося на лавочке мальчишки. Она оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что не пропустила его. И сейчас она поняла, что посмотрела в ту сторону, откуда шла. Но ничего необычного в обоих направлениях коридора девушка не увидела. Единственным различием между ними было окно справа, из которого выглядывали ночь и сухие ветки деревьев. Они почему-то были покрыты блестящим и искрящимся снегом, хотя до этого на них точно ничего не лежало. Девушка посмотрела на свой подол, опустив голову вниз. Ладонь с дверной ручки она не убирала. Простояв так некоторое время, она ощутила скромное чувство, которое лишь кончиками пальцев выглядывало из затворок ее сознания или, скорее, подсознания. Оно было тёплым и вызывало удовольствие. Было ли оно вызвано изменением окружающей обстановки или гордостью самой собой, Марципан не понимала, но ей определённо нравилось это мимолетное чувство.       Дверь открылась. Кабинет врача не выглядел заброшенным, даже наоборот: слишком уж стерильным и ухоженным. По центру стены, открывшейся перед девушкой, находилось такое же окно, совсем как в коридоре, под подоконником стоял стол и два задвинутых под него стула в противоположных сторонах. В полумраке Марципан краем глаза заметила движение слева от себя. Это было овальное зеркало. Она без страха или стеснения подошла и заглянула в него почти в упор. Доктор де Круз не соврал: «И правда кудрявые», – подумала Марципан, положив ладонь на стеклянную поверхность. Она долго смотрела в свои глаза, пока не вспомнила, где находится. В кабинете на столе лежало несколько медицинских карт, а также документов, располагающихся в центре столешницы. Девушка развернулась к столу и направилась к нему.       «Это обман, выйди отсюда, это ловушка, дура, умри, умри, идиотка, она за тобой наблюдает и смеётся, глупая, это всё неправда, умри», – прорезался звон в ушах и почти сразу затих где-то вдали, так и не исчезнув.       Внимание Марципан привлекли книжки, на которых маркерами были написаны имена. Многие из них были девчушке незнакомы, лишь некоторые из них были очень близкими для неё: Манжета де Кувье, Винил де Кремо, Марципан де Круа, Виттон де Кьюиз. В документах, лежащих по центру стола, было много зачёркнутых линий. Марципан смогла найти документ со своим именем: «Заключение врача-спе... Марципан д... Кр... Жалобы: ступ.., ... (далее зачеркнуто). Анамнез: симптомы, присущие ка... ш..., аллергий нет, операц... не было, зависи... нет, ... (далее зачёркнуто). Резуль... обс...ия: (зачеркнуто). ...гноз: (зачеркнуто).»       Остальная часть документа была и вовсе оторвана. Марципан положила документ на прежнее место и, словно послушавшись чьего-то приказа, села на стул пациента прямо напротив двери. Вдруг со стороны коридора послышался знакомый голос, дверь открылась, а омрачённое сознание мгновенно оживилось вместе с щелчком выключателя света: в кабинет вошёл доктор де Круз. Его блестящие голубые глаза озаряли пространство вокруг своим вдумчивым и лёгким взглядом, он не переставал внушать доверие. Вслед за ним зашел ещё один мужчина в таком же белом халате, который обычно носил де Круз. Этот мужчина был подозрительно похож на милосердного доктора. Его зеленые радужки ядовитым взором рассматривали документы, которые некогда читала маленькая Марципан. Голубые волосы, чуть длиннее доктора де Круз, были пострижены и уложены очень аккуратно; складывалось впечатление, что этот человек очень манерный и высокомерный, а красная коса, идущая от затылка до колен, добавляла его образу полное безвкусие и нетворческое видение мира. Голубоглазый доктор присел, а незнакомец встал рядом с ним. Пока этот странный мужчина изучал документы, нежный голос доктора де Круз лился из уст ангела, вещающего благодать:       – Здравствуй, Марципан, я обещал, что приду, помнишь?       Маленькая Марципан, будучи живущим в режиме реального времени существом, утвердительно кивнула, не меняя статично безликое выражение лица.       Де Круз растворился в сияющей улыбке. Марципан заметила, что на его переносице сидели прямоугольные очки, дополняющие доктору имидж настоящего состоятельного и надёжного доктора, которому хочется доверять.       – Спасибо. Ты заметила этого очень странного незнакомого человека, да? – де Круз посмотрел на товарища по работе и поймал на себе всегда безразличный взгляд обычного, уставшего от кошмаров реальности человека, а затем снова установил зрительный контакт с Марципан, – Это мой приятель, я доверю ему, как себе самому, поэтому не бойся его, несмотря на его отвращающий вид, – на де Круз, казалось, упала тонна чёрного пепла, который извергали злые глазные яблоки зеленоглазого, но, может быть, так просто казалось от недоверия Марципан к этой сомнительной личности.       – Привет, меня зовут... - Марципан было совершенно не интересно слушать этого человека, она отвернула от него взгляд и виновато смотрела в стол. В этот раз ей ничто не мешало услышать его имя, но она по своему собственному желанию не хотела его знать.       Человек с красной косичкой замолчал.       – Марципан? – заговорил де Круз, – Если тебе неудобно при нём, он может уйти.       Марципан, беззащитная и хрупкая девушка, не подала ни малейшего знака или ответа на это скромное и полезное предложение. Она молча продолжала смотреть в стол и не могла шевельнуться. Как вообще это делается? Она не знала.       – Доктор де Купаж – мой старый приятель, – продолжал говорить ангельский голос, – Он очень мудр и расчетлив, а для расчётливости нужно хладнокровие, поэтому он тебе не понравился, полагаю? – Марципан не отвечала, – Он многим из-за этого не нравится. Но де Купаж однажды спас мне жизнь, за что я бесконечно благодарен и верен ему. Подлец бы просто бросил, – Марципан всё ещё не отвечала.       Тогда названный доктором де Круз другой доктор де Купаж шепнул ему что-то на ухо и вышел. Марципан «отошла» от застывшего состояния и очень слышно выдохнула с облегчением. Доктор де Круз что-то ещё говорил, но он всего-навсего пел колыбельную ушам маленькой Марципан. Маленькой, беззащитной Марципан. Сейчас она слышала ряд вопросов, касающихся её семьи. Она уже много раз слышала подобное, но никогда не хотела давать на это ответ.       – Твоя семья хорошо к тебе относится? – ангельское лицо стало более серьёзным, разум этого вышнего скрупулезно изучал каждое движение девушки, соединяя частички огромного паззла – поведения и его причины.       Марципан, подумав минуту, кивнула.       Де Круз сразу задал следующий вопрос.       – Твоя семья любит тебя?       Марципан снова думала достаточно долго для однозначного ответа, но вновь кивнула, не поднимая на доктора глаз.       – Это твоя семья тебе так сказала, верно?       Марципан кивнула почти сразу.       – А ты чувствуешь эту любовь? – девушка ссутулилась и ничего не ответила. – Значит, в тебе закрались сомнения... Хорошо, – доктор де Круз что-то записал в листочек, которого буквально только что не было на столе.       Что он сказал? Хорошо? Значит, сомнения – это неплохо...       – Любишь животных? – Марципан замерла: даже её зрачки не шевелились, – Лично я – очень люблю. У меня дома есть свой попугай, зову Персеем. Это человек из древнегреческих мифов. Знаешь, какой подвиг он совершил? – де Круз пытался исправить ситуацию, так как заметил, что девушке нелегко говорить на темы, на которые он задавал вопросы, – Он убил Медузу Горгону, ту самую, от вида которой люди обращались в камень, – девушка слегка оживилась, ведь доктор более не затрагивал больную для неё тему, поэтому она подняла каменное лицо и внимала речам ангела.       Де Круз очень хотел дождаться, когда девушка сможет с ним заговорить, но он не знал, сколько времени должно пройти, чтобы мутизм покинул Марципан, и произойдет ли это вообще, однако ответная реакция на окружающий мир – повод обрадоваться и подумать о ремиссии.       Вдруг всё вокруг потемнело в полумраке, а от доктора начало исходить тусклое свечение, словно от лампады, висящей в центре четырёх бетонных безжизненных стен. Это был не «коридорный» приступ, когда Марципан обычно понимает, что окружающая её действительность – нечто несуществующее, нечто заковывающее её внутри длинного и нескончаемого прохода, сравнимого с вечным летаргическим сном, во время которого люди видят свет в конце туннеля. Девушке же когда-то давно приходилось проходить его ползком...