- Что бы ты хотела от жизни? - Домик у моря с видом на настоящего мужчину. (Ринат Валиуллин «Не складывается – вычитай») -Что ты такая задумчивая сегодня? -А, ностальгия напала. -В родные края потянуло? -Нет, в родные объятия. Ринат Валиуллин "Не складывается - вычитай"
Острые вершины гор резко выделялись на уже покрасневшем к вечеру небе. На смотровой площадке, вымощенной гранитными плитами, собралась толпа. На уступе, с которого открывался вид на горы и таможню внизу, собрались множество туристов. Большая часть составляла молодежь, которая только выбралась из отелей, чтобы насладиться ночной жизнью олимпийской деревни. Ничем не отличается от жизни в Питере или в Москве. Четыре скамейки, стоящие плотно друг к другу на одной линии, были заняты. Я держала Мира за руку, стоя с края площадки и опиралась ногой в прутья перил. Весемир молчал, устремив напряженный взгляд в даль. Солнце уже скрылось за горами, и вершины окрасились золотым ореолом. Повеяло ночной прохладой, горными травами и цветами. Раздавались смех, песни из динамиков и шуршание колес машин о дорожное покрытие. Дядю Лешу я видела в компании четы Ларсенов, Арт не появлялся. Да и мне честно сказать, было все равно. Только бы ничто не испортило праздника. Резкий вопрос Мира заставил меня вздрогнуть. - Что тебя беспокоит? - С чего ты взял? – усмехнулась я, потершись щекой о его плечо. Он взглянул на меня, переплетя наши пальцы. - Твое дыхание изменилось. Ты беспокоишься? Арт опять что-то задумал, да? - Откуда ты все знаешь? – прошептала я, обхватив его за плечо и спрятала лицо. - Я наблюдательный. Это профессиональное. – уклончиво ответил Мир. - Со службы? – сделала глубокий вдох я, взглянув на него. - Раскопал-таки про меня что-то, верно? – ответил спокойно Мир, но глаза его потемнели. - Фил и Илья нашли всю доступную информацию. Но я им втык уже сделала, - заверила я. – Это правда? Ты служил в горячих точках? - Служба наша и опасна и трудна, - пожал плечами Мир. – Я был срочником в течение нескольких лет. Был в Сирии в самых ответственных направлениях наших союзнических операций. - А почему ушел? - Кира, ты уверена, что… - Лучше скажи сейчас, чтобы Арт не смог потом запудрить мне мозги. - У меня было две команды. В разных точках мира. Я нес за них ответственность. И потерял товарищей. Лучших в своем деле, - тихо проговорил Мир, крепче сжав мою руку. – Это подкосило меня. Я думал, что меня ждет трибунал и разбирательство. А меня «вежливо» попросили демобилизоваться. И я ушел из рядов наших вооруженных сил. Но ничего не забыл. Такое не забывается, Кира. - Поэтому ты стал ветеринаром? - Животные подчас человечнее людей. Ты это знаешь лучше меня, Кира. Несколько минут мы смотрели, как краснеет, белеет, синеет и чернеет небо, сгущаются сумерки и ярче светятся фонари. - Это трудно? - Что? - Убивать? – сглотнув ком, спросила я. – Таких, как ты? Людей. - Кира… - Скажи… Мир вздохнул, развернулся, облокотившись на перила локтями, расставил ноги шире плеч и закинул голову назад. Я осторожно переступила и встала перед ним, держа его за пояс. - Это чистая психология, Кира. – наконец произнес Мир. – Главное, что должен запомнить солдат русской армии – что он устраняет угрозу. Угрозу своей стране, своему дому, своей семье, друзьям, близким, любимым. Те, кто воюет против нас – не люди, а те, кто пал, скатился до уровня животного инстинкта. Чтобы остаться человеком, надо верить, любить и знать, что есть понятия чести, достоинства, жизни и смерти. Не умалять их значения, но уважать. И исполнять долг до конца. Ради будущих поколений. Так поступали наши предки на полях Бородина, на Курской дуге, в Сталинграде, в Ленинграде… как коренная петербурженка, ты лучше всего это понимаешь. Или, возьмем компьютерные игры? Шутеры придумали за океаном. Сегодня СГА развязали множество битв за тысячи километров от своих границ, и даже сами государства появились на крови… им в головы закладывается установка, что человек – это бот, что есть точка сохранения, чекпоинт, куда ты можешь вернуться, чтобы восстановиться и начать миссию заново. Проблема в том, что в реальности все наоборот. Нет чекпоинтов. Жизнь одна. АТОН и СГА играют с жизнями мирных жителей, устраивая цветные революции повсюду, где есть жизненно важные для них ископаемые и богатства. И они будут использовать все свои возможности и вооружения, пока не поставят мир на колени. И все это прикрывают лозунгами «разносчиков демократии и свободы угнетенным народам». Как говорится, в своем глазу бревна не увидать. Стрелялки влияют на самую незащищенную часть нашего общества – детей и подростков. От этого множество школьных терактов… но если посмотреть на все сверху, видишь нити, которые тянутся к пауку, сидящему в центре. Ты отлично знаешь, где центр, кто виноват, и что на нашей стороне правда. Так было восемьсот лет назад, при нашем Александре Великом, который вошел в историю под именем Невский. - «Кто с мечом в нашу землю войдёт – от меча и погибнет», - согласно кивнула я, погладив его светлые волосы. – Скажи, ты отправишься на Донбасс? - Если позовут, да. По возрасту прохожу, да и специальность важная – артиллерия, связь, разведка. Не бойся, я знаю, за что могу сражаться. И это не только Родина-Мать. Это ты. Дора, память о ней. Моя мама. Твоя семья. Наши предки. История, культура, цивилизация, язык. Это все мое, родное. Я крепко прижалась к нему, стиснув зубы. - Я буду тебя ждать. - Знаю. - Откуда? - Твои глаза говорят громче слов, Кир. - «Глаза – зеркало души», - прищурилась я, вздернув подбородок. - Вроде того. Не бойся, Кира. Я готов. И не думай о том, что ждет впереди. Сейчас важно только, что мы вместе. - Остальное – всего лишь политика… - кивнула я. - К сожалению, это такая ветреная дама, что вовлекает в свои безумные игры каждого, из чего и раскалывается общество, как сотню лет назад во время Гражданской войны. - Тебе не стоит переживать – мы в одной лодке. Я не покину тебя. Он хмыкнул, наклонился и прошептал: - Ага, а сегодня будем в одной постели? Здорово, да? Я хрипло рассмеялась, шутливо ущипнув его за плечо. Он погладил мои волосы и обхватил затылок. И прошептал: - Мой дух сильнее и бессмертнее моего бренного тела. И силы вернула ты, твои чувства, Кира Сменкина. - Т-ш-ш, - я накрыла его губы ладонью, сдвинув брови. – Не смущай меня! - Я пытался расслабить атмосферу. - Прости, но я должна была знать. Я не видела твоей военной формы. - Она за дверью с черной лентой… - Извини… могла бы сама догадаться! - Глупышка… Он наклонился и коснулся моих губ. Я быстро огляделась. Все были заняты своими делами. Нора отчитывала Илью, Карина чехвостила Фила, Валя с Вэл смущали Вика, который не понимал, смеются над его идиотскими шутками или над ним самим… Народу набежало так много, что мне стало неуютно. Я поежилась. - Замерзла? - Нет, - качнула головой я. – Я вспомнила, что у нас дома нет воды для чайника. Не очень хочется пользоваться посудой, которая в номере. - Ну, термакружки на что! А по поводу воды… я видел наверху продуктовый магазин. Можем сходить вместе. - Лучше я Вика еще спасу. - Ха-ха, разумеется. Я подожду на алее. Я кивнула, он пожал мои пальцы и протиснулся через толпу. Я же отправилась к брату. - Ребята, давайте пройдёмся до магазина и купим воды. А то чай не с чем пить. Тем более, у нас сегодня ответственный киносеанс. – я подмигнула брату. – Как делишки? - Замечательно, - с облегчением ответил Вик, вытирая испарину. – А то тут жарко становится? - Да ладно? Вроде прохладнее становится, - покачала головой я, подмигнув девочкам. Они смекнули что да как. Валя заметила: - Вы идите, я пока с родителями побуду. - Хорошо. Ждем дома к десяти! - Ох, Кира, какая ты строгая мама, - умилилась художница. – Осторожнее там. - Да. Ключ я тебе оставлю, - предложил Вик, достав его из кармана шорт. - Как по-рыцарски, Вик. Спасибо! Вэл поцеловала сестру в щеку, помахала родителям, и мы вместе выбрались с площадки, прошли по двору и оказались на переходе. Мир стоял на алее и осматривал светящиеся ледяные скульптуры. Мир снова был легок, весел и расслаблен. Мне стало совестно, что заставила его вспоминать темные страницы прошлого. Я дистанцировалась от него. Вэл заметила неладное, и сама составила Миру компанию. Зря я боялась, что принцесса не найдёт с ним общий язык. Не прошло пяти минут, как они общались словно брат и сестра. Удивительный дар у принцессы целителей, хоть и бывшей. Моргарт вернул ее к жизни, но не смог ничего решить с ее силами, которые она отдала Вику вместе с татуировкой. Но я не сомневалась: Вэл сильная и быстро привыкнет к жизни в нашем мире. Иначе и быть не может. Вик молча шел плечом к плечу со мной, думая о своем. Мы быстро закупились в продуктовом и снова спустились вниз по склону, добрались до отеля. Мир сказал, что хочет узнать подробности о трансфере на пляж, поэтому мы поднялись в номер. Две пятилитровые бутылки я положила в шкаф напротив зеркала, а последнюю открыла и залила чайник. Вэл зашла переодеться в домашнее. Я тоже решила надеть майку и спортивные штаны. Вик, оказывается, тоже взял с собой ноут. - Надеюсь, ты не собираешься работать? – скептически посмотрела я на брата. - Конечно нет! – возмутился брат. – Я взял его для того, чтобы смотреть кино. Мы же отдыхаем! - Как же ты его заряжал в дороге? Не один день же ехали? - Мы одну ночь в мотеле провели. Там успел зарядить. - О, понятно. Извини. - Да ничего. Что случилось? - Ты про что? - Про тебя и Мира? - Арт заставил Фила с Ильей раскопать информацию о прошлом Мира. Он же офицер с боевым опытом. Вик присвистнул, потерев переносицу. - Какой черт укусил Арта, не пойму… - Не черт. Банальная ревность и желание обладать… мной… - Кира, ты… - Не бойся, братец. Я отлично помню наш разговор в вагоне, когда мы ехали к Гнезду. У него не получится манипулировать мной. Мы с Миром поговорили. Просто совестно стало, что я нажала на его больное место, в который раз. Вик улыбнулся, подошел ближе и схватил за плечи. Я заглянула в его зеленые глаза. - Он любит тебя. И не злится. - Знаю. Просто самой тошно временами. - Выбрось это из головы. Скушай шоколадку. - Иди ты! Давай свой ноут, посмотрим кино в гостиной. - Хорошая мысль. Он протянул мне провода, и мы вместе перешли в соседнюю комнату. Разложив все на диване, я прошла вперед и открыла дверь на балкон. В комнату дыхнуло теплым воздухом. - Я думала, будет холоднее, - пробормотала я. - Нам повезло – ночи будут теплыми. Я проверял. - Прогноз погоды в интернете? Не очень достоверный источник… - показала язык я. - Язвочка… - Есть в кого. - Перестаньте! – укоризненно произнесла Вэл, войдя в комнату. – Вас за километр слышно. - В горах хорошо звук разносится… ай! - Так его, сестричка! – рассмеялась я, наблюдая за тем, как Вик потирает затылок, обиженно глядя на хмурую Вэл. - Сказала: не ругайтесь! Я покачала головой и вышла на балкон, полюбоваться горами и темными облаками, спустившимися с неба и скрывшими частично верхушки. Кабины канатки пока еще ползли вверх и вниз по зеленому ковру. Я так глубоко задумалась, вдыхая вечерний горный воздух, что не услышала, как Мир вернулся. Он обнял меня и прижал к груди. - Я тебя обидел? - Что ты, нет конечно! Просто… я не могу успокоиться. Не хочу тебя терять… - Ты не потеряешь. Я даю тебе слово чести. Слово офицера! - Просто ты ни разу не говорил о том, что воевал… - Я защищал интересы своей страны. Со мной был Всевышний и мысли о тех, кто дорог. - Я опять не туда лезу, извини. - Я понимаю. – Он поцеловал меня в макушку. Я развернулась к нему. - Зачем вообще все это? - беспомощно спросила я. - Мы не могли обойтись без операции? - Ты же знаешь... - Скажи, что сам думаешь по этому поводу. Я на твоей стороне, на стороне нашей Родины. Просто поясни. - Хорошо. – Он встал рядом со мной и положил ладони на холодный металл. – Постараюсь кратко, но емко. Не знаю, учила ли ты историю… и вообще, нравится ли она тебе, но скажу так: литература, русский язык, история и, пожалуй, математика – вот науки, на которых держится фундамент народа. В данном случае, нашего. Конечно, ты всего не помнишь. Я родился в начале девяностых годов и мало, что помню относительно тех событий. Но отчетливо помню, как уходил дед и прадед, которые отвоевали нам свободу и мир в сорок пятом году. Они буквально сгорели на глазах, потому что их лишили родины – того самого ценного, за что они проливали кровь на полях сражений. Они потеряли родину, а мир – великую державу в одну шестую земной суши. Для меня, когда я увлекся историей, нашим языком, происхождением славян, это стало катастрофой. Так я это и воспринимаю. Но я также считаю, что Революция в прошлом веке тоже была ошибкой. Российская Империя могла устоять и реформироваться, даже выиграть Первую Мировую. Но мы позорно вышли из битвы, а потом случился коллапс, подготовленный западными элитами, спецслужбами… Да еще и Императорская семья была расстреляна не за что ни про что! Помнишь истории интеллигентных пароходов – философские пароходы? Когда бежали знатные люди, представители самых разных профессий, в основном, писатели, поэты, художники? Да, можно сказать, что они бежали. Но они сделали невозможное: сохранили культурную, духовную связь с землей, родиной. Они были против власти. Власть была враждебна к ним. Так всегда у нас в стране: народ и власть – две разные планеты, или как две руки; никогда не знаешь, что каждая из них делает. Целых пять рейсов пассажирских судов. Рахманинов, Прокопьев, Набоков, Бунин, Гиппиус, Мережковский, Бальмонт, Эренбург и Кандинский, философ Бердяев и философ Трубецкой, Фёдор Шаляпин, Мария Цветаева и многие другие. Многие остались там, а многих умоляли вернуться в советскую Россию. Остальные остались на чужбине, но смогли сохранить в себе русский непоколебимый дух и свободу настоящего творчества. Но были среди высланных не только поэты и писатели. Были среди них и врачи, и инженеры, экономисты и агрономы, юристы и литераторы, студенты, религиозные и политические деятели. Где-то читал довольно печальное стихотворение касаемо данного события, трагического для русского духовного наследия в тот непростой период:«Это стало теперь легендою — Год далёкий двадцать второй, Уплывает интеллигенция, Покидая советский строй. Уезжают бердяевы, лосские, Бесполезные для страны: Ни историки, ни философы Революции не нужны…»
И о них забыли. На время. Но сами уехавшие не забывали о том, кто их вскормил и воспитал. И они трудились во благо страны, власти которых их выслали как преступников и революционеров. Люди бежали в девяностые годы прошлого столетия. Мединский в своих "Мифах о Великой Отечественной Войне" подчеркнул интересную мысль. СГА выпустили медали за победу «В холодной войне». Годы, указанные на них – особенно примечательны: 1945-1991 годы. То есть распад СССР – их мечта, сбылась всего через пятьдесят лет после начала Великой Отечественной. Не успели наши с тобой деды и прадеды отдать свои жизни в борьбе за мир и светлое будущее для своих детей и внуков, вот эти тридцать миллионов жизней, как сразу же началась исподволь холодная война и борьба за гегемонию в мире. Ядерные бомбардировки мирных городов японских островов. А все потому, что главным нашим противником на протяжении нескольких столетий, века эдак с пятнадцатого, являются англосаксы (британцы и американцы) Фашизация коллективного запада и русофобия - две стороны одной медали. Они до одури и пены у рта ненавидят русских, в которых соединились сотни народностей, мирно проживающих на огромной территории с богатыми недрами, полноводными реками, озерами и вечнозелеными лесами, легкими земли (я про нашу тайгу). Второе легкое планеты находится в лесах Канады. Люди на наших территориях для захватчиков – лишний элемент. Рабы. Ты замечала, что в слове «славяне», если читать по-английски, слышится слово «раб»? Так они нас сотни лет и воспринимают: дикое, необученное племя, случайно родившееся с белым цветом кожи. Начиная с восьмидесятых годов прошлого века они умело раскачивали лодку нашего государства и добились развала страны. И тут же отстали от нас, уверенные, что Россия не поднимется с колен. Но мы поднялись. И расправили плечи, задышав полной грудью. А англосаксы решили тем временем спокойно захватить остальной мир, подчинить своей воле. Устраивали раз за разом цветные революции и войны, разрушали страны и государства Ближнего Востока и Севера Африки. Ты сама знаешь, о каких странах, в которых, подчеркну, развивался социализм, противоположный агрессивному капитализму, не буду их перечислять. Сейчас у нас нет скрепляющего цемента под названием «идеология». Но остались еще традиционные ценности: семья, долг, честь, достоинство, родители, природа, род, семья, мужество и вера в лучшее. Сегодня те бегут, кто не чувствует вышеперечисленных вещей, не имеют веру в Россию, либо же хотят развалить нас снова, только не учитывают, что если мы проиграем сейчас, весь мир обречен, как и сама планета – на полное уничтожение. Но этому не бывать. Страны Африки и Восток это понимают. Понимают, что Россия защищает весь мир и будущее человечества. Пусть и не заявляет об этом столь пафосно и поэтично, как я сейчас. Они чувствуют это глубоко внутри. Из нашей победы над Наполеоном в 1812 году и Гитлером в !941-1945 годах наибольшую выгоду получили англосаксы. Для них война – это постоянный бизнес, ничего личного. В их языках нет понятия чести, достоинства, совести. Эти слова есть только в славянских языках, потому что племена славян не воевали, а торговали, налаживали диалог и отношения. В 1812 году ставкой в Большой Игре была политика. В 1941-1945 – физическое и метафизическое существование в истории. Тогда наши предки обе ставки выиграли. И на свет появились светочи: Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Толстой, Горький и многие другие, за какие-то сто-сто пятьдесят лет. Вот эти самые девяностые закончились в этом году, в феврале, который войдёт в историю, как русская весна. Я в этом убежден. - Почему? - Потому что сегодня мы не повторили ошибку товарища Сталина 1941 года. Мы поверили данным нашей разведки. И они достоверно говорят о том, что нападение на нашу страну готовилось через Юго-Восток. Двадцать пятого февраля или восьмого марта – в международный женский день. Мы нанесли упреждающий удар. И оказались правы – маски сброшены окончательно, обнажились клыки оголтелой, животной русофобии. История подсказывает нам, что подобные нападения на нашу страну осуществлялись каждые сто лет. Выстояли тогда, выстоим и сейчас. Сейчас происходит последняя западная (от слова «западня») попытка наступления на Русский Мир, на православную этику, традиционные семейные ценности и многовековой уклад жизни свободных народов, на которых держится человечество. - А выход есть? - Всего два. Либо мы себя отстоим, либо нас не будет вообще. Но лучше быть повешенным за верность, чем за предательство. - Лучше вообще не погибать, а жить, - передернуло меня. - У Николая Языкова, поэта-современника Пушкина, есть такие строки:О вы, которые хотите Преобразить, испортить нас И онемечить Русь, внемлите Простосердечный мой возглас! Кто б ни был ты, одноплеменник И брат мой: жалкий ли старик, Её торжественный изменник, Её надменный клеветник; Иль ты, сладкоречивый книжник, Оракул юношей-невежд, Ты, легкомысленный сподвижник Беспутных мыслей и надежд; И ты, невинный и любезный, Поклонник тёмных книг и слов, Восприниматель достослезный Чужих суждений и грехов; Вы, люд заносчивый и дерзкой, Вы, опрометчивый оплот Ученья школы богомерзкой, Вы все — не русский вы народ! Не любо вам святое дело И слава нашей старины; В вас не живёт, в вас помертвело Родное чувство. Вы полны Не той высокой и прекрасной Любовью к родине, не тот Огонь чистейший, пламень ясный Вас поднимает; в вас живёт Любовь не к истине, не к благу! Народный глас — он Божий глас, — Не он рождает в вас отвагу: Он чужд, он странен, дик для вас. Вам наши лучшие преданья Смешно, бессмысленно звучат; Могучих прадедов деянья Вам ничего не говорят; Их презирает гордость ваша. Святыня древнего Кремля, Надежда, сила, крепость наша — Ничто вам! Русская земля От вас не примет просвещенья, Вы страшны ей: вы влюблены В свои предательские мненья И святотатственные сны! Хулой и лестию своею Не вам её преобразить, Вы, не умеющие с нею Ни жить, ни петь, ни говорить! Умолкнет ваша злость пустая, Замрёт неверный ваш язык: Крепка, надёжна Русь святая, И русский Бог ещё велик! 1844 г.
К этому можно добавить произведение Пушкина «Клеветникам России», Тютчева «Славянам» и некоторые другие. Сейчас читать не буду. Главное, что стоит помнить и по возможности, рассказывать другим – что Россия – это мозг планеты Земля, самая важная его часть – гипоталамус. Что же будет, если планета лишится мозга? - Ничего хорошего, - прошептала я. – А откуда тогда пошло выражение «Святая Русь»? Он улыбнулся, обнимая меня. - Все просто: Святая Русь – это троица: русские, украинцы, белорусы. Мы – один восточнославянский народ, а украинский и белорусский языки – диалекты великого русского языка, от которого, по-моему, произошли многие европейские языки. Нас не победить, потому что мы – особая цивилизация. И наша цивилизация еще не достигла расцвета культуры, искусства и прочего. И это хорошо? - Почему? – искренне удивилась я. - А ты вспомни, что случилось с Атлантидой, с Шумеро-Аккадской цивилизацией, с Элладой и Первым Римом, с Византией, индейскими цивилизациями Латинской Америки, майя, ацтеками и многими другими... Их больше нет на карте. Великие цивилизации погибают, когда достигают высшей точки своего развития, родная. И об этом стоит помнить. Нашим землям скоро исполнится тысяча сто шестьдесят лет. Это много, но по сравнению с цивилизациями прошлого – такая мелочь, и нам есть, к чему стремиться. - А толерантность что такое? - Это болезнь. Серьезная психическая болезнь. И слово-паразит. Означает всего лишь лицемерие и олицетворяет человеческое ничтожество. Некоторое время мы молчали. Я раздумывала над сказанными им словами. Повернулась к нему, открыв рот, но он опередил меня, мягко улыбаясь: - Буду осторожен, - кивнул он, брови мои взлетели вверх. – У тебя на лице такая печаль-тоска… улыбнись! - Знаешь, не могу поверить, что мы здесь только один день. - Я тоже. Он обхватил меня руками за щеки и впился в губы. Я замычала, желая врезать ему, но он не дал. Я закрыла глаза, положив ему руки на плечи. Через несколько минут нас прервали кашлем. Мы оторвались друг от друга. Я тяжело дышала, стараясь глядеть в пол. - Если хотите, чай готов, - робко произнесла Вэл. – Простите за вторжение… - Все хорошо, Вэл. – заверила я, нервно поправляя майку. – Мир просто поднимал мне настроение. - Интересный метод, - вежливо ответила наша смуглянка, вернувшись в гостиную. Я посмотрела на Мира, который едва сдерживал смех. - Я больше так не буду. – пообещала я. - Страх – это нормально, Кира. Я тоже боюсь. Просто не позволяй ему диктовать тебе, как жить. Иначе ты будешь просто существовать и стоять на месте. Ты – мое сокровище, и я никому не отдам тебя. Обещаю. - К…когда поедем на пляж? – хрипло спросила я, откашлявшись. - Завтра утром. Автобус отходит в промежутке между восемью и девятью часами. Несколько рейсов. Я также оставил залог на полотенца, которые мы получим на месте. - Придется рано вставать. - Если хочешь что-то увидеть, приходится жертвовать сном и другими вещами. Но я уверен, что после пляжа у нас будет лучший сон… после солнечных ванн. Он схватился руками за перила, надвинувшись на меня, я съежилась. Он зажал меня в кольцо. - Ты чего? - Успокоилась? - Да, я же уже сказала! Перестань! А то точно будешь на коврике спать! - Ну и ладно, холодильник все равно рядом, - расплылся в широкой улыбке Мир. Я прерывисто дышала. - Ребят, ну вы идете?! Я кино уже включаю! – закричал Вик из гостиной. Мир посторонился. Я прошмыгнула мимо. Взглянула на него и вошла в дом. Он некоторое время стоял неподвижно на свежем воздухе, а после присоединился ко всем. Конечно, кино мы включили только после возвращения Валентины. Просто пили чай, болтали ни о чем и делились впечатлениями об увиденном в деревне. И поблагодарили в который раз Вика с Миром за хитрую комбинацию. Наши скромные герои покраснели и отмахнулись. Я редко видела, чтобы Мир смущался, и это выглядело мило. А еще означало: он полностью расслаблен, он в кругу друзей, родных практически. Тогда и я сосредоточилась на настоящем моменте, отбросив все негативные мысли так далеко, как смогла. Большой свет пришлось выключить, потому что электричество чудило, зато в углу зажегся торшер, и стало даже уютнее. Ребята перетащили кресла, чтобы было удобнее смотреть на монитор ноута. Я удобно устроилась на коленях у Мира, в кресле, пока брат с девушками вальяжно расположился на диване. Неожиданно в коридоре послышался стук открывшейся и закрывшейся двери, крики, ругань и погоня. Я усмехнулась, переглянувшись с братом. - Опять играли в карты, - закатил глаза Вик. – Надеюсь, в этот раз Фил с Ильёй не забудут взять с собой полотенца. - Я что-то в этом не уверена, - захихикала я, услышав голоса Фила, Ильи и задиристый смех девчонок. Когда в коридоре стало тихо, мы смогли сосредоточиться на действии фильма. На душе стало легко, хорошо и светло. И я надеялась, что так будет каждый день нашего чудесного отпуска, в который я не чаяла отправиться. Моим мыслям о том, что происходит настоящее чудо, вторила мелодия ветра за окном, который приставал к занавеске, стыдливо прикрывающейся дверью. Мы действительно в отпуске.