Март 1994-го
🎵: Алексей Шелыгин - Action Зачистка подходила к концу. И этот самый финальный аккорд требовал самых огромных усилий. Именно физических, потому что сидеть в засаде неопределенное количество времени – дело, требующее железной выдержки. После недели ходьбы волчьим шагом с заметанием следов, Макс наконец-то вышел на нужного человека. После разговора с Гнилом (действительно, имя ему подходило) удалось узнать расположение ангара, где была назначена встреча Бендера с покупателями, и эфемерное время этой встречи – с четырех до девяти вечера. Точнее Гнил сказать не мог, но и на том было уже сделано полдела. Пора на охоту. За скальпами бледнолицых. По гулкой лесенке Макс поднялся под самый потолок здания. Толкнув металлическую дверцу, он убедился, что она не заперта, и что с той стороны другая лестница выходит прямо к железнодорожным путям. Он открыл свой чемоданчик и неторопливо, привычными жестами собрал винтовку с оптическим прицелом. Пристроившись на полу из металлических прутьев, Макс стал ждать, время от времени ловя в глазок оптического прицела вход в ангар. И время потекло… Бойцы-грузчики, уже разгрузив все ящики, с упоением курили и резались в карты. И ровно в семнадцать ноль-ноль к ангару подъехал караван машин, из которых выползли черные, как вороны, братки, во главе – Бендер. Крутые парни любили демонстрировать власть, которую так легко получить, имея в руках совсем нехилое оружие. Бендер негромко отдавал приказания. Сверившись с записью в кожаном блокноте, он указал на крайний справа контейнер. Слои алюминиевых чушек были проложены деревянными брусками и скреплены толстой проволокой. Один из быков вооружился кусачками и перекусил проволоку в нескольких местах. Тут подключились и остальные. Они быстро начали разбирать это сооружение из металла и дерева, складывая чушки чуть поодаль крест-накрест друг от друга. Примерно минут через двадцать их старания увенчались успехом. Внутри сооружения обнаружилась полость, заполненная не металлом, а черными мешками. Когда вскрыли первый мешок, из него посыпались небольшие продолговатые пакеты. Один из парней бросил пакет Бендеру. Тот ловко поймал его, взрезал пакетик, пальцами перетер посыпавшийся оттуда порошок и довольно кивнул. Теперь оставалось дождаться покупателей. По крайней мере, чтобы получить денежки за дармовой товар. И заодно прояснить, кто такие. Макс посмотрел на часы – начинался второй акт. Уже должны были появиться еще одни гости, и они не заставили себя ждать. Боевая бригада появилась на пороге ангара как раз вовремя, когда работа по извлечению товара была почти полностью закончена. И Бендер напрягся – это были люди его конкурента, Анкуса. Команда Бендера тут же взяла оружие наизготовку. В такой стойке они простояли недолго. Бендер что-то крикнул, и опустив свой пистолет, сделал шаг к противнику. Надо было начинать переговоры. Но второго шага он сделать не успел – Макс нажал на курок. Выстрел был точен – в спецназе веников не вяжут. Падение Бендера стало сигналом к началу бойни. В грохоте автоматных очередей, в то же мгновение взорвавших гулкую тишину ангара, никто и задуматься не успел, откуда донесся негромкий хлопок первого выстрела. А главная головная боль лично самого Макса распластался на грязной земле, и его русая голова утопала в луже собственной крови. Карельский ухмыльнулся, вспомнив крылатую фразу: «Никогда еще Бендер не был так близок к провалу». – Саша, – громко прошептал в мобильник Макс, – сделано.***
🎵: Алексей Шелыгин - Дружба Белому уже осточертел его кабинет и сидячая работа. Когда «Эгида» переехала в новое место, именно Саша порекомендовал установить туда бильярдные столы. Теперь для неофициальных встреч было отведено свое место. Кондиционированный воздух и насыщенный зеленый цвет столов настраивали на спокойные неспешные разговоры и как нельзя лучше способствовали успешному достижению предварительных договоренностей. Иногда прямо на зеленом сукне и подписывались важные деловые документы. Эмму такой расклад дел, мягко говоря, не устраивал. От ее бойцовского клуба остались лишь название и один специализированный зал. Огромная череда посетителей шла к тренажерам и бассейнам, и занимались с клиентами те самые новички, в которых так верил Фил. По тренажерам главной стала Лена, и она действительно ощущала себя хозяйкой, по крайней мере, на вверенной ей территории точно. Собственно, с ее точки зрения она имела на это полное право, так как непосредственно принимала большое участие в становлении этого нового комплекса. Валера проблему Эммы услышал и действительно смог усмирить необузданный пыл новых спортсменов, конкретно разграничив для каждого свое поле «игры». Это внесло спокойствие в душе Леваковой, но уязвленное самолюбие подлечить не смогло. В своем скромном, но вместительном клубе в Соколе она считалась полноправной владелицей и главным тренером, к которому приходили все, кто нуждался в ее мастерстве, а теперь контингент «Эгиды» совсем отличался. По факту ее детище превратилось в проходной двор. Белый водил сюда партнеров, Пчёлкин направлял представительниц прекрасного пола на фитнес и плавание. Когда Эмма завела разговор на эту тему с Сашей, тот очень мягко расписал ей, что «Эгида» теперь принадлежит по факту им всем. – Эммка, мы теперь легальные люди. Ты превосходный мастер, но опасные времена для нас уже кончились. Сама ведь стала главным катализатором, свела с нужным партнером. Все на мази, так что занимайся в свое удовольствие и не парься. В свое удовольствие пришлось заниматься с прежними верными быками Белого. С ними хотя бы проблем не было. Сегодня в «Эгиду» заявились Белов и Пчёлкин и сразу направились к бильярду. Пчела после каждой поездки за границу становился все более «иностранным». На сей раз на нем было шикарное кашемировое пальто песочного цвета и со вкусом подобранное к нему кашне. – Ну что, разомнемся? – Саша протянул Пчеле кий рукояткой вперед. – Кто разбивает? Витя скинул пальто и тряхнул плечами. – Давай ты начинай. Так и быть, даю фору. И зря он оказался столь щедрым – Белый уже порядком поднаторел в игре, и пока не закатил в лузу подряд четыре шара, не остановился. – Сойдет, – Пчела, символически поплевав на ладони, пристроился к угловому шару. – А я-ка дуплетом. Игра была, конечно, для вида. Белов видел, что друг давно хотел с ним поговорить. Отыграв партию, они разместились на диване около окна, и Пчёлкин распорядился, чтобы им принесли коньяк и кофе. – Я так понимаю, диалог серьезный? – хмыкнул Саша. – Там как пойдет. Мысли, знаешь… – серьезно пробормотал Пчёла. Бармен поставил бутылку коньяка и две чашки кофе на журнальный столик и удалился. И друзья потихоньку пригубливали коньяк, закусывая тонко нарезанным лимончиком. Кофе оставался нетронутым. – Ну, я весь одно большое ухо, Пчелкин. Витя откусил дольку лимона, едва поморщившись, и откинулся на спинку дивана. – Сань, я не хотел поднимать этот вопрос… Но он не сразу начал говорить, а как бы взял еще короткий тайм-аут, долго раскуривая сигарету. Саша разместился поудобнее и, кажется, уже догадывался, о чем тот хочет говорить. И терпеливо ждал. – Вот смотри, Белый. Ты – голова. И этого никто не отрицает. Что делаю я? Вкалываю, как бобик. Ты ведь этого не отрицаешь? Белый в знак согласия помотал головой и чуть заметно улыбнулся. – Значит, не отрицаешь. Хорошо. С этими поставками Брынцалова тяну в основном всё я. Мотаюсь, как… в прорубе. Поездки эти, все дела… – Так тебе ж нравится. Или я не догоняю? – Я не об этом. Если б я еще что поинтереснее, чем вид из окна, наблюдал. Но даже не в этом суть. Ты мне скажи, чем занимается Кос? Расслабленное лицо Саши тут же несколько помрачнело, и мужчина закурил. Молчал. – И я о том же, – кивнул Пчёлкин. – Ни хрена он в последнее время не делает. А по факту мог бы… – Мысль понял. Что еще? – Саша затушил сигарету и тут же закурил новую. – Давай, давай, выкладывай. Дальше Фила по косточкам разбирать будешь? – Фил – это Фил… Не спорю, по части безопасности все у него складно, но все эти съемки-хуёмки… Но конкретно – я про Левакову. – Не забывай, что Эмма подогнала нам эту тему. Поэтому ты на своих весах тогда семь кг и увидел. Какие же ты из всего этого выводы делаешь, Пчела? Ведь делаешь, иначе бы эту шарманку не завел. – А вывод простой, Сань. Мы должны жить по принципу: каждому – по труду. Или не так? Саша спокойно согласился: – Так. Значит, прибыль мы распределяем несправедливо? – Типа того. – Тогда давай сейчас вызовем Эмму, ребят подтянем, и ты изложишь им эту позицию. Предложишь свой финансовый расклад. Сам. – Левакову-то нахрена? – Потому что она с нами в связке, Пчёлкин. Вот нахрена. Объясни, долго ты будешь с ней на ножах вообще? Ну так, ради любопытства спрашиваю. Смирись уже, будь умнее. – Потому что она – заносчивая стерва. Ты замечал, как она общается? – Со мной нормально. – С тобой – базара нет. А я ее враг номер один. – Номер один – это Макс. Ты враг номер два, поскромнее надо быть. Пчёлкин опрокинул еще рюмку, и крылья носа у него стали сильнее раздуваться. Белов видел, что вся ситуация в целом друга накаляет. – Пойми, Пчёлкин, все проблемы мы договаривались решать вместе. Или на Воробьевых тогда с нами не Витя Пчелкин был, а какой-то хрен с горы? – Саша не дал Вите ответить и продолжил: – вон, фас, профиль, вроде ты. Какого хрена ты вообще эту смуту сеешь у себя внутри? – Ладно, ладно, Белый. Не прав. Согласен. – И повторюсь – вся эта тема с фармацевтикой – дело рук Лёвы. Если бы не она – тебя бы этот приступ жадности сейчас вряд ли мучал. То, что дело спорится, это отлично. Но знаешь фразу: «Бог велел делиться»? Тем более не левые какие-то. Друзья. Братья, Пчёлкин. А с Эммой советую свести все эти споры на минимум. – Сань, ты же всё помнишь, – Витя медленно покрутил в ладони коньяк. – Утихомиривать истеричек с синдромом равноправия – больше не мой конёк. Сама лезет на рожон – сама получает ответку. В своем стиле. Белов только кивнул. – Ладно, Пчел, все это между нами. Запомни только одно: деньги не должны сводить нас с ума. Мы не имеем права забывать, что работаем не только ради них. И даже не столько ради них, – он вздохнул, плеснув себе в рюмку янтарную жидкость. – Но тебе за все я должен сказать отдельное спасибо. На тебе действительно повязано это дело, и ты растешь на глазах. Я не шучу. Про Лёву я уже сказал. Но и на Фила с Косом не гони. Они свое еще отработают. Да что далеко за примером ходить! Саша встал, подошел к игровому столу, осторожно, плавно погладил по зеленому сукну: – Сам помнишь, сколько серьезных людей из власти сюда запросто приходят? А ведь Фил все это закрутил… – Я ж натолкнул, – беззлобно улыбнулся Пчёлкин, но согласно закивал. – А Кос? Да одних идей он за последнее время столько набросал, что за одно это мы ему должны быть благодарны. У него на шее не голова, а компьютер. – Ладно, Саня. Замнем. Будем считать – бес попутал… – Молоток, – Белов растянулся в довольной улыбке. – Партию? Пчёла поднялся, улыбнувшись уголком губ, подбросил один из шаров пару раз в воздух и отрицательно закачал головой: – Не, брат. Мне в одно место еще смотаться надо. – Тогда на связи, – Саша протянул ему ладонь, которую друг крепко пожал, и притянул его к себе, похлопав по плечу. Когда Пчёлкин покинул зал, Белый, наконец, вспомнил, что за дело было у Вити. Каждый март уже пять лет подряд.***
Космос устало привалился к стене, потирая зудящее от тупой боли плечо. Эмма медленно приблизилась к парню, протягивая ему в одной руке полотенце, в другой – лед. – Извини, не рассчитала, наверное, – хмыкнула она, поглядывая на нанесенный ею же урон по Холмогорову. – Ты ж с непривычки, забыла. – Да ладно, – отмахнулся Кос и приложил лед к ссадине. – Я ж не Кисейная барышня, в конце концов. Между Космосом и Эммой действительно складывались вполне теплые, дружеские отношения. Левакова была ему благодарна за то, что парень вытащил ее из-под следствия, свел с таким важным человеком, как Генералов. За полученный опыт девушка была благодарна именно Холмогорову. Да и он к ней относился весьма дружелюбно, где-то глубоко внутри восхищаясь Эммой, как человеком. Ее стойкость и непоколебимость во многих ситуациях вызывали уважение, и Космос никогда бы никому не признался, что ему самому не доставало таких качеств. Мужчина понимал, что давно не принимает большого участия в делах их компании, только генерирует идеи и подкидывает их Белому, но к осуществлению этих мыслей пока никто так и не приступил. Единственным местом, где Космос мог ненадолго отвлекаться, – была «Эгида». Может, это был еще один нюанс, который объединил их с Леваковой. Эмма присела рядом, тяжело вздохнула и безучастным взглядом обвела зал и присутствующих. Кос украдкой глянул на ее унылое выражение лица. – У тебя всё в порядке? – Да, в порядке, – эхом отозвалась девушка. – Только порядок какой-то странный… – Ты бы не принимала так близко к сердцу все это, – Холмогоров махнул рукой в центр зала, хотя оба понимали, что дело касается всей перестройки в «Эгиде». – Ну переехали. Ну приперлись сюда новые рыцари, но разве эта причина так громко выходить из себя? – Эти рыцари оборзели так, Космос, что стало хуже, чем плохо. – Но ты же боец. И это не в твоем стиле. Так что закрывай свой сопледром. Ищи позитив… Эмма вдруг улыбнулась и повернула голову к Холмогорову. – Трудно, наверное, вселять позитив в людей, при этом не имея этого позитива у себя? – Я всегда на позитиве, звезда моя, – нарочито широко улыбнулся он. – Просто деньки в последнее время не ахти… – Вот и у меня не ахти. Зато Пчёлкин довольный, как сытый удав. Ему всегда есть, чему порадоваться. Талант! – Ну не скажи, – не согласился Космос. – Он у нас тоже парнишка с переживаниями. – Какие переживания могут быть у занозы с комплексом Бога? – Как же ты его нежно любишь… – У нас это взаимно, – усмехнулась Левакова. – Взаимное непереваривание друг друга. Даже не помню, когда это началось… – Наверное, тогда, когда ты нахлобучила его на спарринге. – Ну и что? – не понимала девушка. – Так задело его уязвленное самолюбие? – Да там… – Космос вдруг замялся, не решаясь продолжать свою мысль. Ведь серьезно потом Холмогоров понял, что действительно так сильно бесило Пчёлкина в Эмме. Параллель провести было не трудно. Вопрос только в том, стоило ли рассказывать об этом Лёве? Что именно она первая расковыряла рану и заставила Витю направить всю свою тайную неприязнь именно на нее. – Что «там»? – Понимаешь, Пчёлкин очень болезненно реагирует на таких девушек, как ты. Вернее, именно на тебя, потому что давно не встречал такую… Блин, не могу подобрать нормальное описание, чтобы не дай бог ты подумала что-то романтичное. Эмма вдруг засмеялась. – Поверь, я бы о нем ни за что так не подумала. – Короче говоря, ты ему напомнила одного человека, которого мы давно все знали. Она так же была приверженкой равноправия. Занималась не совсем женским делом. И на каждое замечание и сомнение в ее умениях реагировала так же…1988-й год
🎵: Порнофильмы - Я так соскучился Они были знакомы еще со школьных времен. Тогда никто из них двоих друг к другу особо не присматривался, да и интересы у них были совершенно разными. Пересекались пару-тройку раз на вечеринках общих знакомых. Однажды, встретив старых школьных приятелей, Пчёлкин и Космос вместе с ними отправились на первенство по мотокроссу в Подмосковье. На трассе было множество народа, болельщики радостно кричали, а Витя, улыбаясь, смотрел на яркие гоночные мотоциклы. Едва дали старт, все восемь мотоциклов сорвались со своих мест, оставляя после себя лишь серую пыль и выхлоп. Толпа гремела, взрывалась от громких криков. Сначала лидировали номера «3» и «7», затем их стал опережать «1», подгоняемый «2» и «5», но вдруг вперед вырвалась ярко-красный мотоцикл под номером «4» и первым пришел к финишу. Зрители взревели. – Молодец! – радостно выдохнул тогда Мишка, стоявший рядом с Косом и Витей. – А кто это? – поинтересовался Пчёла, не отрывая взгляда. – Сейчас сами увидите, – ухмыльнулся Глеб, второй однокашник. И Пчёлкин увидел. Едва участник покинул свой мотоцикл и снял шлем, по плечам распались каштановые локоны. Девушка небрежным жестом откинула их рукой за спину, и ее лицо озарила победная улыбка. Витя, как завороженный, смотрел на нее, изучая каждый миллиметр ее фигуры. Где-то раньше он ее видел... А друзья уже тащили его и Космоса к ней. Она смеялась, принимая громкие овации и хвалебные слова, махала рукой. – Смотри, кого мы сегодня встретили! – обрадовал девушку новостью Мишаня, подталкивая одноклассников ей навстречу. Девушка пожала руку Космосу, затем Пчёле. Их глаза встретились, и на лицах обоих расплылась невольная глупая улыбка. Наверное, тогда они как будто впервые в жизни увидели друг друга. Глаза смотрели иначе, изучающе, оценивающе. Они начали общаться: поначалу вскользь и как бы случайно, тем самым давая понять друг другу, что, возможно, они могли бы стать друзьями. Чуть позже появились чувства и эмоции. Настоящие. Живые. Их личные. Он говорил ей, что они хорошие друзья, поэтому она, если что, может с лёгкостью положиться на него. Она же, рассмеявшись, отвечала, что они самые настоящие «идиоты» с долей сумасшествия, но он в любом случае так же может положиться на неё. Первый месяц их знакомства был скорее «ознакомительным»: они вновь пытались понять друг друга, вновь узнать получше, вновь привыкнуть… Наверное, это было как-то неправильно и нереально, но в ней ему нравилось абсолютно всё: начиная с голоса и заканчивая тем, как она одевается. А ещё… это было так странно – чувствовать опустошение от того, что её нет рядом и с неописуемым трепетом ждать новой встречи. – Порой я чувствую себя идиотом, – говорил Пчёлкин Космосу, снова и снова испытывая эти странные чувства. В один из, казалось бы, совершенно обычных дней Витя ясно осознал, что стадия «Друг – Подруга», выйдя за границы, переросла во что-то большее. А что же она? Она всегда вела себя по-разному, но не забывала повторять ему, что они «просто хорошие друзья». В такие моменты Пчёлкину казалось, что она способна любить его лишь по-дружески, но всё же что-то было не так. Порой он спрашивал себя, а кого она больше убеждает в их «дружеских отношениях»: его или же себя? Она всегда держалась на некоем расстоянии – зачем? По какой причине? Она всегда говорила ему, что любить – не значит знать человека от и до. – Любовь – это что-то неописуемое, понимаешь? Для каждого она своя, Вить, – как-то раз сказала она ему. Это случается тогда, когда терпения и сил скрывать больше не остаётся – признание. Он признался ей, что любит. А она… испугалась. Чёрт возьми, она действительно испугалась его! Или не совсем его?.. Последствий – это Пчёлкин понял чуть позже. – Нет, Вить, это... неправильно... Ты любишь пошуметь с друзьями, деньги и свое дело. Я иная. Я живу скоростью. Мое призвание — гонки. И мне это по душе. Так что давай все оставим так, как есть? Они оставили. На полгода. И все эти полгода, которые его не было рядом, она не могла найти себе место. Подготовки к соревнованиям, чемпионаты по гонкам не заглушали той тупой боли, которую чувствуешь, когда кого-то, очень важного и дорогого для тебя, нет рядом. В первые месяцы она думала, что просто ей не хватает друга. Который поддержит, поможет, даст совет, как обещал. Но в итоге, стоило ему появится, она просто попала в его объятия и, поддавшись секундному порыву, поцеловала его. Это было так... неожиданно. И так волнующе. Знаете, когда при прикосновении тебя пробирает волны приятных мурашек, и все тело словно пробивает мощный разряд тока. Восхитительное ощущение. С тех пор они были вместе. И их обоих такая жизнь вполне устраивала. Он совершал иногда просто безбашенные поступки, она его не корила. Иногда даже сама принимала в этом участия. Они были... счастливы. Однажды летним днем, когда жители города изнывали от жары, улицы и машины плавились от вездесущего солнца, они, взявшись за руки, бежали по направлению к огромному многоэтажному дому. Двери были открыты, грузчики выносили тяжелую мебель и прочую утварь, суетились постояльцы, то и дело выбегая из многоэтажки. – Переезжают люди, – улыбнулся Витя. Он оценивающе оглядел дом. В витринных окнах, словно в зеркалах, отражались лучи солнца, и голубизна неба. – У меня идея, - и, крепче сжав ее руку, повел ее к подъезду. – Что за идея? – подчиняясь его действиям, с интересом спросила она. – Сейчас увидишь, – Пчёлкин нажал на кнопку вызова лифта, и через пару минут они уже были на последнем, конечном этаже. Распахнув пару дверей, они добрались до служебной двери, ведущей к выходу на крышу. Но, как и предполагалось, она оказалась заперта. Тогда взгляд наткнулся на высокое окошко. – У тебя есть что-нибудь металлическое? – закусив губу, спросил он. – Шпилька подойдет? – Подойдет. Она вынула шпильку, и на плечи упали локоны. Протянула ему. Пчёла поддел щеколду и распахнул окно. – Готово, – запрыгнул на небольшой подоконник, подтянулся, влез в проем и помахал ей рукой. Она тем временем, пока он лез, успела изучить его спину. Мышцы от каждого усердного движения перекатывались под тонкой белой футболкой. Красиво. – Давай руку. Она ступила на небольшой выступ и протянула обе руки. Мгновение — и девушка уже была рядом с ним. – Пошли. Вид отсюда открывался просто потрясающий, весь город как на ладони. Даже небо, казалось, стало ближе. Сильный ветер играл с волосами, поэтому они то и дело лезли в рот и глаза, но чувство свободы, сопровождающее их, было куда сильнее всяких там «мелких неприятностей». – Если смотреть на мир с высоты птичьего полёта, то всё и все вокруг кажутся такими маленькими и ничтожными, - упираясь в металлическое заграждение, вслух рассуждала она. Витя же в то время занимался чем-то «очень важным». – Здесь круто!.. – Еще бы! – удовлетворённо улыбаясь, ответил ей он. – Смотри, какой самолётик я смастерил! – Пчёла представил ей своё творение, сделанное за какие-то три минуты из абсолютно простой газеты. – Да ты просто гений, – счастливо улыбалась она. – Разумеется, – легонько щёлкнув её по носу, парень, кажется, принялся готовить свой самолётик к полёту. Большому полёту. – Итак, данная модель, неважно какого самолёта, к взлёту готова! – К чему вся эта важность? – Без важности сейчас никуда, – улыбнувшись, ответил он. – Пусть этот наш самолётик, сделанный мною со всей любовью, улетая, заберёт с собой все наши проблемы! – Оставляя нам лишь хорошее, – закончила она. – Точно! – воскликнул он. – Видишь, какая ты у меня умненькая. Она, тяжело вздохнув, как-то очень странно взглянула на него, как бы говоря – ну и балбес, а затем громко заорала: – Да запускай уже! – Я аж испугался, – схватившись за сердце, рассмеялся Пчёлкин. – Ну, полетели! – хорошенько размахнувшись, он запустил самолётик. – Лети, друг мой, и не возвращайся. Их газетное творение, пролетев метров семь, было подхвачено сильным порывом ветра и унесён куда-то высоко вверх. Навсегда. Они спускались вниз на лифте. Как всегда – дурачились. – О, а я похож на Элвиса Пресли? – Витя попытался выразить хоть какое-то сходство и запел. Она расхохоталась. – Знаешь, на кого ты похож? Внимательно наблюдая за ней, он отрицательно покачал головой. – На себя, дурачок, – щёлкнув его по носу, ответила она. – Вот таким и оставайся. Всегда. Потом у нее умерла бабушка. Единственный человек, с которым она жила всю свою жизнь. Он был рядом. Через полгода, придя в себя, она поняла – нужен ремонт. Признаться честно, местечко особой уютностью не отличалось, скорее наоборот: потертые обои, скрипучий пол, старая мебель, при малейшем касании к которой раздавался противный звук. – Ничего, покрасим, поклеим, подремонтируем, что-то выбросим, и будет загляденье! – обнадежила она, подметая пол. – Только не вздумай без моего ведома выкинуть это кресло! – крикнул Пчёлкин, указывая в сторону коричневого, потертого, с потрескавшимися кожаными подлокотниками кресла. – Это старье? – скривилась девушка, осмотрев мебель. – Его место на свалке, Вить! Мы купим новое. – Мне это нравится, – отрезал Пчёла. – Оно удобное. – Я непоколебима! Со временем квартира превратилась в уютное пристанище, обставленное новой мебелью и отделанное в лучших традициях. Она сама завела разговор, чтобы он перебрался к ней. – Мои приглашают нас отметить с ними Новый год, – вдруг сказал Пчёла. – Они хотят познакомиться с тобой. Она улыбнулась. – Почему бы и нет? – Значит, ты согласна? – Согласна. И так шел уже второй год их отношений. Их новизна постепенно улетучивалась, но это не мешало паре наслаждаться жизнью. В тот день все пошло не так: Витя с Космосом попали в передрягу, пришлось отмазывать Парамону. Пришел домой – ее нет. Заявилась домой ближе к ночи. Помятая, в ссадинах, правая рука – в гипсе. – Ты почему не сказала ничего? – Не хотела волновать. Всего лишь перелом… – С ума сошла?! – злостно воскликнул Пчёлкин. – Что случилось?! Его распирало от накативших чувств страха, волнения и угрызения совести. Опять не уследил за ней. А ее вымотали все эти подготовки к гонкам и само их прохождение, они забирали много сил, приносили множество травм зачастую, но что бы ей не говорили, она не собиралась бросать любимое дело. – Все, пора заканчивать с этим, – вдруг совершенно серьезно выдал Витя. В глазах застыл лёд. – Ты больше не будешь участвовать в гонках. Я тебе запрещаю. – Ах, ты мне запрещаешь! – воскликнула она. – У тебя нет никакого на это права, Пчёлкин! А гонки – это мое призвание. Я чемпионка СССР, в конце концов! Я не могу без этого! Это как часть меня. Скорость — моя страсть, и не могу отказаться от того, чему посвятила большую часть своей прожитой жизни! Пчёла, скрипнув зубами, смахнул с журнального столика пустую вазу. Та мгновенно разбилась об пол, разлетевшись на мелкие кусочки. Девушка замолчала. Этот звук разбивающегося стекла заставил их обоих очнуться. Они ведь никогда не ругались. Особенно по мелочам. Но сейчас этот разговор не был мелочью. Для этого послужили весьма веские причины. И, в конце концов, он волнуется за неё. – Прости, – одновременно выдали они и, взглянув друг на друга виноватым взглядом, рассмеялись. Момент — и она уже была прижата к его груди. – Ну пойми меня, – начала девушка, – я не смогу без гонок. Я ведь кроме этого ничего не умею! Что мне придется делать? – Например, готовить вкусную еду, чтобы к моему приходу накормить ужином или, к примеру, завтраком? Я сегодня пришел очень голодным. – И очень злым, – добавила она. А через два месяца она узнала, что беременна. Никто из них не был готов, но Витя знал с детства – за свои поступки нужно нести ответственность. А она сомневалась… Им всего по двадцать, впереди столько планов, а беременность так неожиданно ляжет на них серьезной ответственностью. Но был в ее положении и еще один плюс для Вити – она наконец бросит свои гонки! И будет весомый повод сказать ей, что пора переходить к спокойной жизни. И чемпионки рожают. И жизнь не кончается на этом. В тот день он взял с нее честное слово – сходить к врачу, взять справку и поставить в известность свое спортобщество. Но перед тем, как сообщить об этой новости, она решила прокатиться. Последний раз… … Позже, уже сидя с пацанами в беседке, заливая зияющую пустоту огромным количеством алкоголя, до Вити дошел смысл произошедшего. В голове стала биться страшная, небрежно брошенная фраза: «можете забрать тело». А потом… Бежать. Бежать. К делу. К ничему необязывающим связям. Так проще. Так легче. Но ужаснее и больнее всего – воспоминания, вызванные какой-то случайностью. И этой случайности стала Эмма. Боевая, своенравная, упорно занимающаяся тем делом, которое мало подходит девушкам. И эта стерва вызвала в нем непрошеные воспоминания, казалось бы, давно забытые чувства и постоянное сравнение. – Вот как-то так… – пробормотал Космос, разглядывая свои кроссовки. – Поэтому не злись так сильно, что ли… Сдвиг у него небольшой, сама понимаешь. Эмма молча гипнотизировала взглядом боксерскую грушу напротив. – Он же по факту совсем мальчишкой был… Такое и врагу не пожелаешь. Космос только молча кивнул, наблюдая, как в зал заходят новички. Те бросили подозрительные взгляды на их пару. – Лёва, если твои занятия окончены, может, освободишь нам место? – крикнул одни из крепких пацанов. – Эмма Альбертовна для тебя, салага, – рыкнула в его сторону Левакова. – Выйди и зайдешь тогда, когда я решу, окончены мои занятия или нет. Пацаны переглянулись. – Так вы уже полчаса без дела сидите, время отнимаете. Космос медленно поднялся, и по его окаменевшему лицу спортсменам стало ясно, что он сейчас приблизится к ним. Так и произошло. Холмогоров медленно двинулся на них. – Слушай сюда, – он схватил самого разговорчивого за шею и слегка притянул к себе, – знаешь, что сказал Шекспир в девятнадцатом сонете? – Че? – не понял парень. – А я тебе отвечу. Он сказал: «Гуляй, Вася!». А если твои следующие два слова не будут: «До свидания», тогда третьим станет: «О, Боже, мои яйца, мои яйца! Вы ударили меня по яйцам ногой!». Спортсмен кашлянул, стремительно высвобождаясь из хватки Космоса. – До свидания, – буркнул, подтолкнув на выход пацанов. – Идем, позже заглянем… За спиной Космос услышал довольный смех Эммы. Он вообще редко слышал, чтобы девушка смеялась. – А ты могёшь, – улыбнулась она, поравнявшись с ним. – А ты думала! – хмыкнул Холмогоров. – Ну что, подбросить тебя, звезда волшебных дней? – А что, гулять – так гулять. Раз сегодня день рыцаря, то я не против.