Эгида

      Когда троица прилетела в Ростов, их тепло встретила не только погода, но и проверенный человечек Белова – Миша. Рослый, плечистый, с ярким, запоминающимся лицом и пустыми глазами. Он, урожденный москвич, обосновался в Ростове еще года полтора назад. Садясь в машину, Эмма прикидывала, что их ожидает сегодня. Разумеется, ничего хорошего. Неприятности начались сразу. Стоило выехать на проспект, как их остановили бодрые ребята в бронежилетах. Миша, который был за рулем, затормозил. Машину окружили.       – Выходите, – последовал приказ.       – А в чем дело, начальник? – с беззаботной улыбкой начал Пчёлкин.       – Проверка документов.       – А на кой ляд мне из машины выходить? Путаник ты, мент.       – Досмотр автомашины.       – Смотри, мне что, лишь бы тебе в радость, – хмыкнул Миша. Тут по рядам блюстителей порядка прошло волнение, и они вскинули автоматы. «Еще один плохой день», – тоскливо подумала Эмма.       – Бросить оружие!       – На оружие разрешение имеется, – ровно парировал Космос. – Хочешь посмотреть? Он, видимо, не захотел. В этот же момент к точке подъехала белая «Волга», из нее вышли двое в штатском и тем особым тоном, каким обычно обращаются большие чины к младшим по званию, поинтересовались:       – В чем дело?       – Проверка документов.       – Ясно. Предъявите, пожалуйста, документы, – вежливо обратился один из типов к Пчёле, видимо, посчитав его предводителем команчей. Небрежно заглянув в них, он выдал: – Просим извинить за причиненное беспокойство. В городе на днях совершено разбойное нападение, проверяют все машины с иногородними номерами. Тут он повернулся к бравым ребятам в бронежилетах и сказал старшему:       – Вы свободны, лейтенант. На том лица не было, действовать он не решался, но и уйти, как видно, не мог. Увидеть развязку московским гостям не удалось, потому что они покатили дальше.       Разместились на съемной квартире Миши. Хибара особым уютом не отличалась. Узкая кухонька, санузел, две комнаты – спальня и зал. Мебель по минимуму. Огромные окна были задрапированы тёмно-синими шторами, из-под которых выглядывал серый тюль. В общем, московская троица была непритязательна – комфорт и уют особого значения для них не имели, хотя чуть раньше Эмма с особой опаской относилась к каждому незнакомому месту, к каждому непонятному шороху. Левакова разместилась в кресле и придвинула к нему свой увесистый рюкзак, Космос медленно прошелся по залу, разглядывая без интереса стопки одинаковых корешков книг. Пчёлкин сел, устроившись с возможными удобствами, на диване, закурил и сказал как-то лениво:       – Вот что, Мишань, расскажи-ка нам про местную братву. Миша поразмышлял, Эмма прямо-таки видела, как в голове его медленно крутятся шестеренки, цепляясь друг за друга. Понаблюдав за ним, она решила: такому, что прикурить, что в затылок выстрелить – все едино.       – В городе три крупные группировки. Номер первый: Гагик Асатурян, приехал в конце 80-х годов, кличка Гаго. Тридцать семь лет, рецидивист, наркоман, садист. Самый опасный тип в городе на сегодняшний день. Хвастал, что может собрать до пятисот боевиков. Врет. Но банда серьезная, хорошо вооружена. Ваш Фролов с ним крепко повязан. Махинаций всяких накрутили до хрена и больше. Смекаете? Троица смекала. Тем паршивее обещало быть их пребывание на этой земле.       – Номер второй: Лев Марнеульский, кличка Боксер, по уголовке не проходил, выпорхнул из спортсменов. Оттуда и кличка.       – О, Лёва Боксер, – ухмыльнулся Витя, глядя на Эмму. – Не твой брат-близнец случайно, а, Левакова?       – Про брата варежку захлопни, – процедила она. Только позже до Пчёлы дошли запоздалые воспоминания, поэтому он смолчал и кивнул Мише, чтобы продолжал дальше:       – Так, что еще… Ему тридцать два, красавец, бабник. Гаго с его воровскими заморочками ненавидит люто. Номер третий: Матвей Фомин, тридцать два года, кличка Афганец, его узнаете сразу, ранен был в голову, на все лицо шрам. Есть боевой орден, у него большой авторитет среди афганцев, а их у нас в области много. Уголовников не жалует. Если между Гаго и Боксером начнется война, поддержит Боксера. Время от времени все собираются в казино или ресторане «Амазонка», вот там и встречаются. Минут пять было тихо, потом Пчёлкин поднялся:       – Что ж, пора повидать местную братву. Кос?       – Белый же сказал – не соваться. Договориться с Фроловым на нейтральной территории, когда Фил пришлет доказательства. Мы и так уже засветились.       – В «Амазонке» никаких разборок не будет. Сегодня они все там, – напомнил Миша. Пока вся мужская часть что-то обсуждала на кухне, Эмма разложила на диване свои вещи и осмотрела гардероб. Жизнь в Америке научила иметь наряд на любой случай. Выбор пал на платье цвета темного шоколада. Обтягивающее, идеально подчеркивающее фигуру, с вырезом на спине. Плечи и верхняя часть груди оставались открытыми. Ткань, необычайно тонкая и приятная на ощупь, сияла и переливалась на свету. К платью идеально подошли туфли на высокой шпильке. Последние штрихи макияжа и вуаля – все готово. Мужчины стояли в коридоре, когда двери зала распахнулись, и Эмма шагнула к ним навстречу. Пчёлкин в изумлении заломил бровь.       – Кос, куда подевалась неуёмная боксерша? Холмогоров, проигнорировав друга, ухмыльнулся и кивнул Леваковой:       – Хорошо выглядишь.       – Положение обязывает.       – Боюсь поинтересоваться, как ты в таком платье собралась нас прикрывать, в случае чего, – не унимался Витя. – Хотя есть пара мыслей, но увы – не самых приличных.       – Это не твоя головная боль, Пчёлкин, – вздохнула Эмма. – Что-то не нравится – лучше помалкивай.       – Да иди хоть в мешке, – фыркнул тот, и они, наконец, направились к выходу. На стоянке возле казино дежурила охрана. Стоило москвичам приблизиться, два типа при входе вдруг преградили им дорогу.       – Момент. Сегодня у нас по приглашениям. Пчёла лихо улыбнулся:       – Своих не узнаешь, братан?       – Придется подождать, – парень говорил вежливо, и это вселяло надежду, что, возможно, обойдется без стрельбы. Эмма шла вслед за Пчёлкиным, он напористо двигался вперед, Космос с непроницаемым лицом завершал их мини-шествие. Охранник торопливо заговорил по рации, но успел вызвать только невидимого Серегу, Витя выбросил вперед руку, и он, странно хрюкнув, рухнул на пол. Второй выхватил пистолет, но Холмогоров сделал это на полсекунды раньше и ударил парня рукояткой в висок. Левакова продолжала двигаться, не сбавляя шага. У дверей в зал их встретили сразу четверо.       – У нас вход по пригласительным, – не очень уверенно начал парень с рацией.       – Да мы понимаем, – Пчёла с улыбкой кобры широко раскинул руки. Неизвестно, чем бы дело кончилось, но в этот момент парень получил команду по рации, двери распахнулись, и троица вошла в зал ресторана. Слева возник администратор.       – Желаете поужинать?       – Желаем, – кивнул Пчёлкин. – Нам местечко поспокойнее. Их проводили к столику в нише, место действительно уютное и обзор оттуда отличный. Но и троица была как на ладони. Официант протянула каждому меню и удалилась.       – Сейчас бы слона сожрал, – распахнув кожаную папочку, признался Космос.       – Не мешало бы осмотреться, Кос, – мрачно отозвалась Эмма. Витя отсутствующим взглядом пробежал по меню и склонил голову в сторону девушки:       – Закажи что-нибудь. Она заказала и тоже оглядела зал. Возле противоположной стены за тремя сдвинутыми столами – компания сильно навеселе: брюнет в окружении четырех девиц и нескольких бритых типов.       – Боксер, – определила Левакова.       – Слева, третий стол, – почти не разжимая губ, шепнул Пчёла. Там тоже сидела довольно колоритная компания во главе с кавказцем в типичном малиновом пиджаке. Прямо картины с него пиши.       – Гаго, – констатировал Холмогоров. Афганца найти было нетрудно. Он сидел в компании троих мужчин, и, казалось, совершенно не интересовался происходящим. Боксер и Гаго, напротив, взирали на москвичей с интересом. Принесли заказ. Мужчины выпили по стопке коньяка и стали закусывать. Эмма пригубила совсем немного, медленно стала разрезать стейк и исподлобья изучать каждую банду. Время шло, но ничего не происходило. Где-то через час от столика Гаго, наконец, отделился парень в широком пиджаке нараспашку и подошел к ним.       – Босс интересуется, какие дела у вас в нашем городе.       – Мы не болтаем о своих делах, – лениво отозвался Пчёлкин.       – Дорогой, будь сдержаннее, – Эмма аккуратно коснулась предплечья Вити. Тот быстро взглянул на девушку и снова переключился на братка Гаго.       – Мы тут чужаков не любим, – продолжал тот, – особенно, если они невежливы с нашими людьми.       – Вы плохо принимаете гостей.       – Если гость желанный, мы всегда рады.       – Передай главному, я хочу с ним потолковать. Парень исчез. Эмма кожей ощутила, как изменилась атмосфера в зале. Теперь то ненавязчивые, осторожные взгляды были направлены на их трио без стеснения. Гаго поднялся из-за стола, одновременно с ним встал Пчёла, они шли навстречу друг другу, а десятки глаз настороженно следили за ними.       – Ты же напомнил ему в сто первый раз, что не надо лезть на рожон? – улыбнулась Эмма, чокнувшись стопками с Космосом. Холмогоров только тяжело вздохнул, наблюдая, как четко сошлись Витя и Гаго, точно на середине своего маршрута, рук друг другу не подали, застыли на мгновение, потом заговорили. Конечно, слов слышно не было. Вдруг, словно сигнал прозвучал, они повернулись спиной и разошлись. Пчёлкин вновь сел рядом с Эммой и стал неторопливо есть. Все ожидали, что он что-нибудь скажет, но он молчал. Левакова снова оглядела зал. Напряжение не спало, оно, казалось, сделалось ощутимее, гуще. Бодрости это не вселило.       – Внимательнее на выходе, – только и выдал Пчёла, подозвал официанта, расплатился, и они пошли. Витя держал Эмму под руку, она воспринимала это по-своему, как и обычно в Америке – живой щит, однако, в это же время Пчёлкин забыл на какой-то момент о всех разногласиях с ней и просто проталкивал ее первой к выходу.       – Чего ты в меня вцепился? Страшно? – не удержалась от шпильки Левакова. Витя тут же ослабил хватку и фыркнул:       – Точно, это все твое дурацкое платье. Ты все тот же Терминатор в юбке. Они совершенно спокойно дошли до машины, сели в нее и выехали со стоянки. Миша оглядел троицу.       – Ну что, было что-то?       – Так, потолковали немного... – неохотно отозвался Пчёла. Миша свернул к проезду на проспект через двор, но тут же резко вжал на тормоз – слева появилась «БМВ». Их машину занесло вправо, повертело консервной банкой.       – Сиди тут, – бросил Витя Эмме, смачно хлопнув дверью. Конечно, образ обычной спутницы бригадира еще никто не отменял. Москвичи медленно приблизились к «бехе» Гаго. Тот стоял около капота, справа и слева от него – по два бойца. Обращался Гаго непосредственно к Пчёлкину.       – Ты должен Фролу. Твою дерзость я тебе на первый раз прощаю. Расклад такой – вы отдаете бабки, и Фрол, так и быть, забывает этот небольшой инцидент.       – Небольшой? По телефону мы иначе толковали. Конкретно то, что произошло в его клинике – не наших рук дело. Но с тобой это обсуждать никто не собирается. Мы встретимся с Фроловым и сами решим наши дела.       – Чувствуешь себя на коне? Вы попали на крупные бабки, пацанчики. Никто в этом дерьме капаться не будет. Срок вам – два дня. А утром в понедельник я хочу, чтобы вы убрались из моего города ко всем чертям.       – Мы приехали мирно решить вопросы, – без тени каких-либо эмоций отозвался Витя. – Угрожать нам не стоит.       – Наглый? – Гаго осклабился и приблизился к Пчёлкину вплотную. – Это сейчас, но с завтрашнего дня ты увидишь, каким Ростов может быть, когда тебя раздавят.       – С гостями так общаться не хорошо. Свою позицию я высказал четко. Хамить вас никто не заставлял.       – Если бабок не будет к обозначенному сроку, и ты начнешь хозяйничать на моей земле, я подвешу ваши кишки вместо сушилки на балконе, а твою распрекрасную спутницу – пустим в расход. Эмма прекрасно всё слышала. Впервые за долгое время в голове стали витать самые неутешительные мысли, направленные непосредственно на бригадиров. И вот сейчас она ощущала всю ответственность за дело, которое тогда с самой благородной целью предлагала Белову. Подставу никто ожидать не мог. Но теперь за происходящее Левакова несет не меньшую ответственность, чем и Брынцалов. Куда же испарилась эта сука? Ростов теперь напоминал осиное гнездо, а они – Космос, Пчёла и Эмма – сунули в него голову. Остается только выбраться, получив как можно меньше укусов. Доехали они без приключений, а возле дома Миши ждал еще сюрприз: темный «Мерседес» мигнул фарами.       – Афганец, – уверил Космос.       – Червонец, что Боксер, – отозвался Пчёла.       – Червонец твой, – разочарованно выдохнул Холмогоров, потому что из машины вышел Боксер, закурил, демонстрируя свои руки, и не спеша направился к ним. Пчёла тоже вышел, закурил и сделал пару шагов. Вновь, как и в ресторане, встреча произошла на середине пути. Эмма усмехнулась. Ее всегда забавляло, как это у них получается. Может, их где-то этому учат? Космос открыл окна. Боксер усмехнулся, покачал головой.       – Гаго – нарик и псих. Такой если заведется…       – Ты мне это хотел сказать?       – Я хотел сказать, что ничего не имею против вас. Ни я, ни мои люди. Я знаю, что вы приехали не просто так – Ростов, как деревня, слухи распространяются быстро. В терках с Фролом решать все будет только Гаго, сам Эдик носа не высунет.       – А Афганец?       – Он мужик чудной, с ним, как в тумане. Только он стрелять не любит. Принципы у него. Поэтому в разборки с вами ни я, ни он не полезем. И с ментами осторожней, Гаго их с потрохами купил.       – Ну, что? – спросил Космос уже в квартире.       – Хрен их разберет. Посмотрим. Шевелиться мы их заставили, а там…       – Как Боксер?       – Ты ж всё слышал, – усмехнулся Пчёлкин, растянувшись на диване. – Я позвоню Белому, уточню, есть ли что по Брынцалову. Мишань, менты у нас под ногами путаться не должны, в этом Боксер прав.