Дым этой ночи длиною в жизнь

Иманову вскружило голову от столь низкого голоса, что он буквально покраснел с ног до головы. В голове взорвался фейерверк, возникновение которого он не мог объяснить себе сам. В помещении стало жутко душно, и Эмиль начал ёрзать на стуле, как юла. Алия вновь посмотрела на Иманова и шёпотом обратилась к нему, — Эмиль, с тобой точно всё нормально? Может ты к медику сходишь? — Всё нормально, не переживай. — Он соврал. Не мог же парень сказать что у него встал на учителя, которого тот видит впервые в жизни.. Но на деле ничего не было нормально. Брюки натирают, в классе жарко, что делать парень не знает. — Эмиль, ты красный как рак! Что с тобой? — Да блять я же говорю что всё нор... — Dritter Schreibtisch, störe ich Sie? * Девушка удивилась такому раздражённому тону, однако спокойный баритон разорвал их дискуссии. Вздрогнув, оба обернулись к Дмитрию, что пристально смотрит, кажется на Иманова, у которого внизу тянет, а сам он красный. Иманов хотел что–то сказать, но начал тушеваться и мямлить, — Извините, Дмитрий Андреевич. — непривычно строго ответила Алия, продолжая пялиться в пустую тетрадь, на которой в какой-то момент успела появится дата сегодняшнего дня. — Останься после урока. — В мыслях Иманов обматерил всех и вся но делать ничего не остаётся. И дальше, как ни в чём не бывало, Масленников вёл лекцию, в середине которой была перекличка по первичному списку, а затем конспект и домашнее задание. На реплики немецкого "гей-компас" Эмиля уже не действовал. Было... страшно?.. Иманов не понимал. Он совсем не хотел понимать. Да что уж говорить, он весь урок сидел на другой планете! Он читал фанфики, он знает что происходит, но когда его жизнь успела превратиться в сказку, в которую уже ворвался принц на белой указке? После звонка Эмиль остался в кабинете по просьбе учителя. М-да, видеть как к твоему учителю клеятся совсем мелкие девушки это конечно очень приятно. "Неужели влюбился?" Брюнет отослал девушек, прибрался у стола и с уже привычным жестом, упираясь о угол стола и с замком на груди из рук, преподаватель ждал ученика, который нарочито медленно собирал свой рюкзак. Раздражает. — Иманов, и у меня, и у тебя сейчас есть дела, уроки. Будь добр, давай уважать время и право слова друг-друга. Подойди, затем соберёшь. Как нежно это было сказано. Нет, не в том смысле. Мужчина произнёс это как-то распевая, с кривой, насмешливой ухмылкой, словно мать. Но сердце Эмильена точно чуяло подвох. И он подошёл. — Тебя не интересуют мои уроки? — Физика одна из моих любимый уроков, ведь она даётся мне легче. — Врёт. Смотрит в глаза и врёт. Нагло, не краснея, но с дрожащими руками. Нет у него любимого урока, хотя легко даётся - это верно сказано. — Человек, который любит урок, активно участвует в рассуждениях и сидит на передних партах, Эмильен. — На это ответа у мальчика нет. Что вообще он хочет, чтоб тот сказал? Прощения на коленях? Но уверяю, он бы это сделал сразу. — Dummer Junge. ** Надеюсь это не повторится, иначе понесёшь наказание. Новенькие учителя это вам не игровой автомат, а так же я не хочу портить наши отношения в первый же день совместного урока. Удачи. Последнее слово было так жёстко сказано, словно его оттачивали годами и это не пожелание вовсе. У Эмиля в голове просто печка мыслей, его только что отчитали, а он хотел обнять этого человека, и уйти. Глупый ребёнок. Остальные уроки прошли гладко, и так оставалась литра иностранного, право и две физкультуры. У парня полная пустота в голове и отвечал он лишь машинально, когда его же девушка рядом сжимала кулаки. Удивлённый взор глаз соседки уже не отвлекал, ведь была вступительная контрольная работа по знаниям 10 класса... А что они вспомнят? На что вообще надеяться люди, которые составляют эти работы? Вот и теперь придётся сидеть с пустой (далеко нет) головой и такой же наичистейшей тетрадью. Так и сдаст, молодец.

***

Уже почти ночь, а Эмиль только вернулся домой. Какой больной человек ставит две физры в один день? Ещё подряд, параллелью на три класса! Абсурд полнейший. Восемь тридцать пять вечера как парень зашёл домой.. И парящим долетел до дивана, тщательно разбросав по пути всю одежду на себе, кидая куда-то там телефон, у журнального столика секунды две покоится портфель, а на мягких подушках сам брюнет. — Что за чертовщина, Эмильен Иманов?! — Будто ругает себя он, переворачиваясь на спину, одновременно закрывая ладонями глаза. "Жить как раньше уже не получится."