Часы пробили полночь, Нас гонят из гостей. Нам машет ручкой сволочь, Что ест непослушных детей. Вокруг котла змея Горгона чертит виражи, Зачем мне жить, скажи, Если ад веселей, чем земля? Ты едешь в дурку? Да, и я. ANAZED – И я
*Наши дни. Замок Дракулы.*
Ноэ перестал ориентироваться в обступившем со всех сторон безвременьи. Его мучили вереницы мутных образов под дрожащими веками, тяжесть в голове и звенящее в ушах слово. Горе… Го-ре. Четыре буквы заставляли скулы гореть, точно от размашистых пощёчин. А следующая вспомнившаяся фраза ударила наотмашь, из-за чего бес чуть не задохнулся. “Я тебя любил”. Так ведь сказал Дракула? Прошедшее время, вставшее в горле застрявшей горькой таблеткой, которую не сглотнуть. Стоило Владу появиться в его жизни, вместе с ним возникла важная веха в бесконечности дней. Именно тогда Ноэ понял – ему есть, что терять. А теперь? Что в нём осталось посреди этой кромешной черноты, мешающей понять, открыты ли глаза? Казалось, что она пробралась под кожу и засела в груди, выдавливая из замершего сердца скопившееся там унылое ожидание вместе с застоявшейся кровью. И подселила внутрь ядовитую желчь, пуская её по венам, отравляя всё тело. Дракула запер его тут, словно нашкодившего ребёнка. Оставил одного, бросил. Отрёкся. Больше не любил. Вот что является настоящим предательством… И если это ад, созданный Владом лично для беса – надо соответствовать. Стать худшей версией себя, раз уж Ноэ превратился в горе… В плену полубреда, застилающего сознание, Локид вдруг разразился безрадостным смехом и сперва решил, что сошёл с ума. Но потом осознал, что ему просто захотелось услышать хоть что-то кроме навязчивых мыслей и проклятой тишины, поглощающей его вместе с темнотой… Хотя бы собственный севший голос. Превозмогая сотрясающую ослабевшее тело лихорадку, бес принялся постукивать каблуком ботинка по каменному полу, подбирая ритм, и даже умудрился выдавить из себя подобие пения: — And if you don't love me now, you will never love me again... — Изо рта вырвался хрип, а мотив сделался неузнаваемым из-за клацанья зубов. Но он продолжал, лишь бы не молчать: — I can still hear you saying, you would never break the chain… Ресницы намокли. А следом пришёл гнев, забрав себе последние крупицы сил и заставив Ноэ в исступлении забарабанить кулаками по шершавому граниту. Но сколько бы Локид ни бился в стену, она оставалась недвижимой. Вся его магическая энергия всосалась в камень темницы, и зачерпнуть её было неоткуда. Ему не выбраться отсюда, необходима подмога снаружи… Вот только Влад не выпустит беса самолично, а кроме него в эти катакомбы вряд ли кто-то сунется. Каждая минута подкармливала собой очередной час, проведённый в заточении. Постепенно глаза привыкли к окружающему мраку, но легче от этого не стало. Однако надежда внутри всё ещё теплилась. И раздували её обида и ярость. Перестав осыпать непоколебимый камень ударами и усевшись на пол своей одиночной камеры, Ноэ попытался прислушаться к тому, что происходило в коридоре. Старался обнаружить признаки хоть чьего-то присутствия. Так он провёл бесконечно долгое количество времени. И чудо свершилось ровно тогда, когда Локид уже готов был отчаяться и снова завыть. Заглушаемое толстыми стенами мяуканье раздалось по ту сторону карцера. А следом по камню царапнули коготки. — Мика! — Не помня себя от радости, бес подскочил на порядком затёкшие от сидячего положения ноги. — Как же ты вовремя… Помоги мне выбраться! Ответом на просьбу послужило вопросительное фырканье. — Нет-нет, к чёрту Влада! — спешно проговорил Ноэ. — Он об этом знать не должен, хорошо? Сделай-ка вот что… — Локид нащупал крошечную трещину между камнями и прижался к ней губами, надеясь, что так его будет лучше слышно: — Попробуй приманить сюда ту мелкую, что гоняла тебя по замку. И как только приведёшь её сюда – напугай как следует... Мне нужно побольше отрицательной энергии, чтобы восполнить силы и свалить отсюда. Мавка недовольно заскулила. — Пожалуйста… — взмолился он. — Ты же не хочешь, чтобы я торчал тут взаперти, правда? А Владу мы ничего не скажем… Это будет наш маленький секрет. — Doar nu răni, — послышался детский голосок. — Не учи меня! — Ноэ терял терпение, опьянённый появившейся возможностью спастись. — Просто сделай то, что я прошу. До него донёсся удаляющийся топот босых ножек, и через минуту Локид вновь остался один на один с оглушающей тишиной. Конечно, решение это небезопасно и неаккуратно. Но рассуждать над поступками не хотелось. Ему было боязно залезть под собственный скальп и задуматься глубже. Поэтому, чтобы избежать самокопания, Ноэ решил сосредоточиться на планировании дальнейших действий. Лишь бы только Мика не сплоховала…***
Должно быть, он вновь впал в забытье, потерявшись в мыслях посреди давящего на него холода каземата, но звонкий вскрик заставил беса дёрнуться от неожиданности и приложиться затылком о стену. Это быстро привело его в чувство, и сообразив, что происходит, Локид прижал ладони к камню, готовый в любой момент ощутить выплеск необходимой ему энергии. Мавка не подвела, заманила младшую Бёрнелл прямиком ему в руки. — Мамочки… Где я?... — раздался очередной сдавленный возглас, после которого Ноэ почувствовал, как воздух наполнился лучшим лекарством от бессилия для любого тёмного – чужим ужасом. Таким липким, что не нужно было прикладывать усилий, чтобы впитать его. Глубоко дыша, бес развёл руки в стороны, насколько позволяла камера, забирая энергию, тугим ключом бьющую из перепуганной девчонки по ту сторону стены. И было её так много, что внутренние резервы пополнились за считанные секунды. Оставалось лишь применить магию в нужном месте, как направленный взрыв. Ноэ потёр ладони, сделавшиеся горячими, заряженными. И хлопнул, что есть силы. Оглушительный грохот выбил из него дух на несколько мгновений. Но результат стоил кратковременной дезориентации – стена рухнула. Сквозь клубы пыли Локид различил побледневшее личико Милли, стоящей посреди коридора в одной пижаме и прижимающей к щекам дрожащие руки. Видимо, мавка привела её сюда зовом, словно лунатика, пока та спала. А затем разбудила, заставив Бёрнелл-младшую перепугаться не на шутку. — А я ведь предупреждал тебя… — Выбравшись наружу, Ноэ хищно ощерился, глядя на трясущуюся девочку. — Не буди древнее зло. — И с этими словами опустил руку ей на макушку, напоследок зачерпнув побольше энергии. От его касания Милли коротко всхлипнула и, закатив глаза, упала на пол, лишившись чувств. Но беса это никоим образом не тронуло. Перешагнув через её обмякшее тело, Локид двинулся на выход. Нужно было поскорее покинуть замок и переместиться подальше отсюда, чтобы набраться сил. А затем отомстить. Думая об этом, Ноэ ускорил шаг, переходя на бег. Чувствуя, как скользкие пальцы особняка, до этого державшие его под контролем, ослабевают, разжимаются. Впереди замаячил свет, воздух из затхлого сделался свежим. Миновав несколько развилок и поворотов, он выбрался в холл, подбежал к двери, ведущей к спасительной свободе, потянул её на себя. Вместе с ночным ветром в лицо Локиду ударило ощущение времени, которое он потерял, пока был заперт. Августовская ночь заполнила носовые пазухи горьковатым ароматом хризантем. Значит, он торчал в застенке почти неделю! Страшно представить, что могло случиться за эти дни… Отбросив в сторону тошнотворные предположения, бес ринулся в сторону ворот, и как только преодолел незримую черту, обозначающую границы замка, тут же щёлкнул пальцами и исчез.***
*Наши дни. Время в Тёмном мире неизвестно.*
Его точкой прибытия стала Сонная пустошь. Ноэ не спускался сюда очень долго. В последний раз, когда он бывал тут, Локиду казалось, что он узнал всё необходимое и большего ему не потребуется. Но теперь он был загнан в тупик, обезглавлен и почти что обессердечен. Всё его естество требовало воздаяния. А для этого нужно было наведаться к тому, кто, если не сгинул бесследно за длительное время заточения, то непременно ждал его. Цербер на входе услужливо склонил перед ним головы, пропуская тёмного внутрь, и Локид стрелой понёсся вглубь огромной тюрьмы, подгоняемый страхом передумать и повернуть назад. Считая ступени, он спускался всё ниже. Третий уровень. Поворот, пара пустующих темниц. Стоп. — Я знал, что ты вернёшься, наследник… — В темноте камеры блеснули чёрные глаза, в которых неприкрыто читалось победное ликование. Мефис был жив. Обхватив узловатыми пальцами прутья решетки, он заинтересованно разглядывал своего визитёра. — Долго же ты думал. Но я терпелив, как видишь. Ноэ в нерешительности застыл напротив. Зачем он пришёл? За злой справедливостью? За местью? Да, но ещё и за исчерпывающей информацией. — Ты сказал мне не всё. Самое время раскрыть карты, — властным тоном произнёс бес, в глубине души понимая, что силу его слова можно перебить. И Мефис это сделал. — Мои условия стандартны. Сотни лет их не изменили. Ответ, которого ждал от него узник, колом стоял где-то в гортани, царапал слизистую оболочку, щипал в уголках глаз непрошеным инфантильным сожалением, которое нужно было зарыть в землю и забыть. — Молчишь, мастер иллюзий? Но знать хочешь. Так давай договариваться, — прочитав его сомнения, демон расплылся в гадкой ухмылке. — Я не собираюсь заключать с тобой контракт! — воскликнул Локид. Но без мытаря он не знал всей картины… И консенсус в этом вопросе необходим. — Это не контракт, а безобидный обмен. Без подписей кровью, без клейма и прочей атрибутики, которую я так люблю. Обойдёмся словами. — Мефис облизнул сухие губы, не сводя с беса глаз. — Говори, как именно Дракула должен избавиться от проклятья? Светлая душа уже рядом с ним. Только это не все условия, верно? Что ещё нужно? — Как бы Локид ни старался, волнение брало верх. Его выдавали трясущиеся от напряжения руки. Это заметил и демон. — Так ты её нашёл… Интересно. Но этого действительно мало. — Шелест его голоса не предвещал ничего хорошего. — Пообещай мне свободу… Взамен на сведения. Ноэ был к этому готов. Всё разрешит обмен, влекущий за собой ворох проблем. Но не заслуженные ли они? Во имя возмездия чем-то придётся жертвовать неминуемо. На войне все средства хороши. И Влад должен ответить за то, как поступил с ним! — Я согласен. — Слетевшие с уст слова засвидетельствовали рождённую между ними договоренность. — Тогда давай сюда руку, бесёнок. Для побега мне будут нужны силы. Как только их ладони встретились, в голове Локида полыхнуло. Мытарь подпитывался его самым драгоценным воспоминанием. Самыми яркими эмоциями, приправленными горечью настоящего, а потому и живительными для Мефиса.***
*Сентябрь 1462 года. Замок Дракулы.*
Любил ли он вообще когда-нибудь? Ноэ не мог вспомнить. Не знал, как это сказать или выразить. Не был к такому приучен. Прокул воспитывал маленького бесёнка в жёсткой строгости, обделяя внука какими-либо чувствами. Септентрион, будучи в разы мягче деда, вызывал в Локиде уважение и даже некое подобие симпатии. А все женщины, которым довелось побывать в его постели, забывались почти сразу же, не оставляя за собой ни следа тепла в душе. Теперь же зажатая челюсть свидетельствовала об ином направлении мыслей. А скованность, не свойственная характеру, обрушивалась на Ноэ неудержимым ураганом каждый раз, когда они с Дракулой оставались наедине после признания Влада. Но бес продолжал молчать, разбираясь в себе, прокручивая в голове непростую фразу, в то время, как душа так стремилась выйти наружу, оставив сердце полуголым. Однако Влад не давил, не вспоминал собственных слов и вёл себя с Локидом почти неизменно. Только его касания будто бы сделались ещё ласковей, а взгляд – ещё теплее. — От тебя так вкусно пахнет… — Прежде чем открыть глаза и окончательно вернуться из сонных размышлений в реальность, Ноэ втянул носом знакомый запах тёмных волос, с которым уже так привык засыпать и просыпаться. От Влада исходил едва различимый аромат ромашек, сладкого можжевелового дыма и яблок, смешавшийся с прохладой кожи, сохраняющей его стойким, незыблемым, вечным. И вместе с этим запахом пришло понимание. Новое. Или просто таящееся до этого слишком глубоко, но теперь всплывшее. Ведь за проведенное вместе время Локид успел полюбить всё, что было связано с Цепешем. Ноэ любил его пасмурность и прямоту. Любил шрам на губе. Любил его ровное дыхание, когда Влад спал спокойно. И тихие вздохи, когда ему было хорошо. Неужели это оно? Дракула, лежавший к нему спиной, не услышал его предыдущих слов – ещё дремал. И это означало, что можно не бояться быть честным. Хотя бы с самим собой. — Люблю, — коротко прошептал Ноэ в выпирающие шейные позвонки, крепко прижавшись грудью к лопаткам Влада. А через мгновение почувствовал, как холодные пальцы Дракулы переплелись с его собственными.***
*Наши дни. Время в Тёмном мире неизвестно.*
Выдернув руку из сморщенной ладони, бес с пренебрежением уставился на сыто ухмыляющегося заключённого. Увидел ли Мефис то же, что и Локид, или просто считал ощущения? Как бы то ни было – от этого делалось равносильно мерзко. И одновременно больно. Сокровенное воспоминание обратилось в пульсирующую червоточину. — Теперь говори! — выплюнул Ноэ, уводя взгляд в сторону, чтобы не обнаружить в выцветших глазах ответ на свой немой вопрос. — Как ты уже знаешь, светлая душа должна избавить Дракулу от проклятия, — тоном всеведущего учителя принялся объяснять мытарь. — И эта душа должна провести в его покоях ночь, зная о том, кем он является. Полюбив его зверя по доброй воле. Тогда контракту конец. Вот оно что… Значит, всё гораздо проще, чем он представлял. Какая девушка захочет видеть рядом с собой монстра, готового в любой момент сорваться с петель? И уж тем более – полюбить? Точно не Бёрнелл… Все домыслы, допускаемые бесом до этого мига познания, оборачивались истиной. Он действовал в верном направлении. И продолжит этот путь, не позволив Дракуле излечить свой недуг. Око за око… — Я услышал тебя. — Локид расправил плечи, готовый уйти. — Теперь твоя очередь. — Мытарь обнажил наполовину обеззубевшую пасть. — Отвлеки Балаура, моего временного тюремщика, чтобы я смог совершить побег. Я слышал, на днях его приставят сюда вместо Цербера, которого спустят с поводка на прогулку с какой-то его зазнобой полубогиней. — Балаура? — повторил бес, взволнованный услышанным. — Как ты себе это представляешь? Выманить его наружу – это же целый квест… Он почти никогда не бывает на земле! — А никто и не говорил, что будет легко. — Демон скрылся в темноте своей камеры, но спустя несколько секунд добавил: — Балаур кормится ненавистью. Обеспечь её выплеск, и он явится разобраться. В этом тебе помогут низшие. Наверняка они давно ждали повода поприветствовать вернувшегося господаря… И чем больше их будет, тем лучше… Смекаешь? В ответ Локиду не оставалось ничего другого, кроме как растерянно кивнуть, после чего, развернувшись на каблуках, он заспешил прочь, унося из Сонной пустоши не только желанные знания, но и тяжёлые сомнения.***
*Наши дни. Время в Тёмном мире неизвестно.*
С момента его возвращения в Тёмный мир прошло чуть больше земных суток, и за это время Ноэ полностью оправился – сила снова искрила на кончиках пальцев. Физически он чувствовал себя почти прекрасно. Но только не эмоционально. Возведённые вокруг сердца стены грозило смыть волной колебаний. Сейчас Локиду казалось, что он свободен ровно до тех пор, пока не сделал выбор. Но свобода эта мнимая, а выбор был сделан в тот самый миг, когда бес пожал руку Мефису. Всё решено и продумано! Так какого же чёрта он ждёт, тратя драгоценные минуты на размазывание по кровати, торгуясь и споря с самим собой, когда-то наивным и трепетным, вместо того, чтобы двигаться к цели? Пора прекращать отсрочивать неизбежное. Он сам пришёл к этой точке невозврата. И совсем скоро сможет возненавидеть себя чужими руками.***
*Наши дни. Замок Дракулы.*
Ноэ стоял на опушке леса и наблюдал, как разрозненные скопища низших тёмных ковыляя брели к уснувшему замку. Скоро всё начнётся и закончится. Но Локид не испытывал ни капли воодушевления от приближающейся развязки. Каменная плита давила на грудь изнутри. Под её тяжестью бес осел наземь, спиной прислонившись к дубу, что до сих пор рос на краю пролеска и являлся немым свидетелем его мучений. А ведь когда-то под этим деревом он был счастлив. Сейчас же внутренности сжигала злая скорбь, перемалывающая все тёплые воспоминания в костную муку. Обведя взглядом знакомую поляну, Локид увидел, что ромашек на ней больше не было. Вместо них кругом колосился болиголов, отравляя воздух ядовитым ароматом своего цветения. “Символично”, — горько усмехнулся наблюдению Ноэ, коснувшись кончиком указательного пальца одного из белёсых соцветий. С каждым новым вдохом сердце становилось сухим, полым и грозило отвалиться пожелтевшим листом. Ничто не вечно. Надо смириться, перешагнуть эту линию. И раз уж ему предстоит страдание, он принесёт его и другим, чтобы хотя бы в объятиях боли не быть одиноким.