Право на счастье

Очнулась Не Ин в своей спальне в Цинхэ Не. Около её постели стояли отец и брат. — А-Ин, как ты? — с тревогой осведомился Не Фэйлун. — Нормально, — выдавила улыбку девушка. Ну, да, на Луаньцзан, подобное состояние несколько лет было нормой для старейшины Илина. — Вэнь Цин? — Жива, но сейчас спит, — ответил Не Хуайсан. Раздался облегчённый вздох. Юная заклинательница не могла поверить, что её безумное предположение, основанное на увиденном во время Сопереживания, окажется верным. Вэнь Цин, чей прах должны были развеять более семнадцати лет назад, оказалась живой. Отец, погладив дочь по голове, тихо ушёл к именитым гостям, требующим его внимания, а Не Шен взял на себя миссию просвещения сестры, месяц пролежавшей в беспамятстве. После смерти Верховного Заклинателя в его кабинете и тайной комнате были найдены бумаги, из которых узнали о многих преступлениях главы ордена Цзинь. Вероятно, Цзинь Гуанъяо не был так глуп, чтобы хранить компромат столь долго, но у главы клана Не лучшая разведка. Правда, артефакт, записывавший мелодию, а затем её воспроизводящий, доблестные шпионы пропустили. Из-за этого Цзинь Гуанъяо удалось вложить в свою музыку свои духовные силы не во время игры, а в момент проигрывания записи, в результате чего мечи и духовные силы в борьбе со злом использовать не удалось. Не Ин встала с постели с помощью брата, одела чёрное ханьфу и повязала белый пояс, волосы связала алой лентой. Мельком взглянув в зеркало, девушка отвернулась, не желая видеть свое бледное осунувшееся лицо. Лицо убийцы. Лицо Старейшины Илина. Под руку с Не Шеном она вошла в главный зал. На противоположной от дверей стороне стояли Цзян Чэн, Цзинь Лин и Лань Ванцзи, обсуждая что-то с главой клана Не. Услышав шаги, все трое обернулись, хотя до этого казались полностью поглощенными разговором. — Вэй Усянь! — прозвучало гневное восклицание шиди Старейшины Илина. Не Шен чуть сдвинулся вперёд, чтобы прикрыть сестру, Лань Ванцзи крепче сжал в руке Бичэнь, готовый в любую минуту отразить атаку. — Ты поистине образец великодушия и бескорыстия! Совершил все на свете хорошие поступки, но никому об этом не рассказал, терпя унижения! Героический дурак! А ты подумал о том, что я… Цзян Чэн внезапно замолчал, а потом решительно преодолел разделявшее их расстояние и обнял перерожденного брата. Не Ин оцепенела от удивления, краем глаза замечая улыбки брата и отца и ледяной взгляд Лань Чжаня. — Цзян Чэн, Цзинь Лин, простите, — прошептала Не Хосинь. — Почему ты не сказал, ну почему? — упавшим голосом спросил Цзян Чэн. — Ты знаешь. Кто? — Вэнь Нин. Пока ты был без сознания, — ответил Цзян Чэн. — Я же просил его… — вздохнула девушка. — И что теперь? Цзинь Лин подошёл к дяде и сказал: — То, кем ты был в прошлом, — юноша запнулся на мгновение, но твердо продолжил, — не важно. Для меня уже не важно. Я знаю, что ты не хотел убить моего отца. Это был несчастный случай. А мама хотела защитить тебя, потому что очень любила своего младшего брата. Поэтому я забуду о ненависти к Старейшине Илина. Постараюсь забыть, Не Ин, обещаю. — Спасибо, — тихо проговорила девушка. Она была действительно благодарна за то, что от неё не отвернулись дорогие люди, узнав, кто она, за то, что и Цзинь Лин, и Цзян Чэн смогли оставить прошлое в прошлом. Но сама себя Не Ин простить пока не могла. Как и понять, кто же она теперь. Только Лань Ванцзи хранил свое традиционно ледяное молчание. Юной заклинательнице хотелось как в прошлой жизни вывести Второго Нефрита из себя, увидеть, что же таится в глубине золотых глаз. Но что-то остановило её от громкого: «Лань Чжань!» Почему-то не хотелось разбивать хангуанцзюневский лёд даже при родственниках. А потом Лань Чжань молча ушёл. Почти так же, как уходил после их недружеской встречи на почтовой станции. Три месяца ползли, словно черепахи Сюань У. Золотое ядро Не Ин медленно восстанавливалось после отравления тьмой. Из-за заблокированной Цзинь Гуанъяо светлой энергии, тёмная Ци не сразу исходила наружу, а пыталась циркулировать по опустевшим мередианам, подбираясь к даньтяню. Итог был классическим, ожидаемым, а прогнозы не слишком радовали. Вернуть былую мощь можно было минимум за пять лет и эти пять лет нужно было прожить почти обычным человеком, без новых артефактов и полётов в поднебесье. Не Ин сначала проводила дни в своей комнате, занимаясь теоретическими расчётами новых артефактов, спустя месяц, слегка восстановив физические силы, девушка начала тренировки с обычной деревянной палкой. Суровый наставник Чэнь пристально следил за упражнениями своей ученицы, давал советы. Часто к наблюдателю присоединялась и Вэнь Цин, уже оправившаяся от заточения в Башне Кои и не выпускающая из целительских рук своего уже вторую жизнь пациента. Споры о том, что Не Ин можно, а что ещё нельзя делать между этими двумя вспыхивали с завидной частотой. — Не Шен, — окликнула брата Не Хосинь. Был вечер. В этот день, спустя три месяца после событий в башне Кои, Золотое Ядро юной заклинательницы наконец стабилизировалось на уровне средней силы. — Я хочу уйти. — Знаю, — стоявший рядом с сестрой Не Шен вздохнул и замолчал. Веер в его руке издал жалобный треск. — А-Ин, я всегда буду тебя ждать. — Обещаю, я вернусь, — Не Ин заглянула в родные карие глаза, наполненные беспокойством и пониманием. — Пойму, кто я теперь, и вернусь! Утром девушка обняла отца и брата, махнула на прощание рукой Вэнь Цин, Вэнь Нину и мастеру Чэню, страшно ругающемуся на свою упрямую ученицу, взяла Яблочко под уздцы и ушла не оглядываясь. На спине её висели Суйбянь и Бунао. Взобравшись на очередную возвышенность, почти лишенную растительности, Не Ин устало выдохнула. Упрямство осла было достойно высшей оценки. Хотя уже давно наступила осень и было довольно холодно, юная заклинательница вытерла выступивший на лбу пот. Последние тридцать минут скорее она тащила Яблочко, чем Яблочко вёз её. Позволяя себе чуть-чуть отдохнуть, ословладелица остановилась, запрокинула голову и стала всматриваться в удивительно голубое небо. Ветер играл красной лентой в волосах, периодически бросая её на лицо, но девушка этого не замечала. Первый день пути был тяжёлым, тело просто вымогало незаслуженный ещё отдых, но именно сейчас юная заклинательница ощущала удивительную свободу. Сожаления, преследовавшие Не Ин последние месяцы, отступили на краткий миг. Вдали показалась белая точка, быстро увеличивающаяся в размерах. Удивительно, правда, но это оказался Лань Ванцзи. — Лань Чжань! — крикнула Не Хосинь и замахала рукой. — Какими судьбами? — Дела в Цинхэ Не. Проходил мимо, — как всегда немногословно отозвался Хангуан-цзюнь. Кажется, в прошлой жизни он тоже проходил мимо Илина, когда встретил Вэй Усяня с А-Юанем. Интересно, тогда Второй Нефрит тоже делал крюк ради случайной встречи? Не Ин почувствовала, что благодарна этому человеку за тот день, наполненный счастьем. Но почему, почему он все это делал для Старейшины Илина? — Лань Чжань, кто я для тебя? — спросила Не Ин, пристально глядя на собеседника. — А ты сама как считаешь? — на минуту замявшись, ответил вопросом на вопрос Лань Ванцзи. — В прошлой жизни я считала, что ты мой самый близкий друг и родственная душа, — медленно проговорила девушка. — Это и сейчас так! Не Ин молчала, нервно вращая Чэньцин в руке. Наконец, юная заклинательница решилась. — Лань Чжань, мы так и не смогли поговорить до… до похода великих орденов на гору Луаньцзан. Так вот. Путь тьмы разрушает душу и тело, ты был прав. Твои слова, Лань Чжань, там, на почтовой станции, вызвали мою вспышку и нашу дальнейшую ссору из-за того, что осознавая их правоту, я не мог… не могла тогда поступить иначе. Ты знаешь, почему. Хотя я бы предпочёл… предпочла, чтобы это и дальше оставалось тайной. К моменту трагедии на тропе Цюнци тёмная энергия начала выходить из-под моего контроля, и Цзинь Цзисюань погиб по моей вине. Вэнь Цин и Вэнь Нин отправились в орден Ланьлин Цзинь, чтобы защитить меня. До сих пор я не могу поверить, что Цин-цзе жива. Возвращаясь к событиям прошлого, могу сказать, что, наверное, тогда я начал сходить с ума. Буетянь… После смерти шицзе и активации Стигийской Тигриной Печати я был не в себе. Голоса, зовущие меня, предлагающие помочь отомстить всем заклинателям, собравшимся в Безночном Городе ради моего убийства. Я полностью потерял тогда связь с реальностью, и моих сил хватало лишь на подавление вышедшей из-под контроля тьмы. До сих пор не могу понять, как мне удалось живым добраться до горы Луаньцзан. Дальше ты знаешь. Я пытался уничтожить Стигийскую Печать, но завершить это дело я смогла только в этой жизни. — Ты… Ты был без сознания тогда? — глаза Лань Ванцзи чуть расширились, а голос, произносящий эти слова, дрогнул. — Ну, можно сказать и так, — горько усмехнулась Не Ин. — Скорее всего я кричал этим голосам что-то вроде: «Прочь!», «Я не буду слушать!» и «Нет, никогда!» А почему ты спрашиваешь? — Потому что… — Второй Нефрит оборвал фразу и тихо сказал. — А-Ин, пойдём по пути совершенствования вместе! Не Хосинь не могла разобраться в калейдоскопе эмоций, вызванных этим признанием. Изумление, недоверчивая радость, страх, что это всего лишь шутка (хотя Лань Чжань не стал бы шутить подобным образом), чувство вины. И вопрос, протрезвляющий не хуже источников Гусу, а кого же сейчас зовет с собой Лань Чжань? Её или образ из прошлого? — Лань Чжань, я не тот Вэй Ин, которого ты знал! Я не та Не Ин, на которой ты женился по несчастливой случайности! Я сама не знаю, кто я теперь! — призналась девушка. — А-Ин, я люблю тебя! — Хангуан-цзюнь выделил голосом последнее слово. — Именно тебя. — Лань Чжань, — после недолгой паузы сказала Не Хосинь, — дай мне время. Мне слишком многое нужно переосмыслить. Я все ещё не могу отпустить прошлое, простить себя и просто пойти с тобой. — Мгм. — Вот, — юная странница покопалась в своём мешочке цянькунь и теперь протягивала Лань Ванцзи резную коробочку, — это артефакт связи. Письмо, которое ты в нее положишь, окажется у владельца второй коробочки, то есть у меня. Ну, и наоборот тоже. Часто писать не обещаю, но буду стараться присылать весточки, чтобы ты не волновался. — Мгм, — Второй Нефрит кивнул головой и бережно убрал артефакт в свой мешочек цянькунь. — Ну что ж, пора прощаться, — улыбнулась Не Хосинь. — Ты уже решила, куда пойдёшь? — Мир велик. Со своим скакуном, двумя мечами и вином я везде буду как дома. До встречи, Лань Чжань! Яблочко упирался всеми четырьмя копытами, очевидно, не соглашаясь с решением хозяйки уйти, но за взятку в виде красного яблока согласился пересмотреть свои взгляды. Не Ин шла по тропинке, не оборачиваясь, но ощущая спиной взгляд Лань Чжаня. И от этого взгляда появлялось пьянящее ощущение чего-то хорошего — праздника, который ждёт впереди, только дождись заветной даты. Отчего бы? Неужели она согласна, чтобы образец праведности, немыслимым образом доставшийся ей в мужья, и она шли плечом к плечу по дорогам Поднебесной? Не только согласна, но и ждёт этого с нетерпением? Не Ин бережно перебрала в памяти их разговор и внезапно застыла, хорошо, что дорога нырнула в ущелье и её остолбенелый вид заметил только осел, а не тот, кого она оставила позади. Осел дёрнул поводья, намекая, что хочет идти вперёд, но не смог сдвинуть с места свою осознавшую, что Лань Чжань сказал «люблю» и сказал это ей, хозяйку, печально воззвал к небесам, но небожители к его страданиям остались глухи и замер, смирившись с тем, что главный осел сегодня не он. За три года странствий Не Хосинь прошла несколько тысяч километров, убила множество тварей, отправила десятки писем родным, рассказывая в них забавные истории, случившиеся с ней в пути. Писала Не Ин и Лань Чжаню. Сначала — редко, сообщая мужу, что жива и здорова, слишком смущенная его признанием, чтобы добровольно писать больше, два года спустя — чаще, завязывая оживленную переписку. Девушка сумела отпустить прошлое, но теперь ей стало не хватать чего-то важного. Это что-то не поддавалось описанию и анализу, потому что все чаще при попытках разобраться в себе перед глазами вставало красивое лицо Лань Чжаня. — А-Шен, я вернулась! Отец! — Не Ин ворвалась в рабочий кабинет главы клана Не. Да, она не писала о том, что собирается домой. Просто… просто дева Не очень соскучилась и, кажется, все для себя решила. Радость на лицах родных, ласковые объятия отца, смех брата. Возглас Вэнь Нина: — Молодой господин Вэй вернулся! Не Ин тепло улыбается смутившемуся от осознания своей ошибки Призрачному Генералу. Вэнь Цин в любимых красных одеждах подходит, берет Не Ин за руку, проверяя состояние Золотого Ядра, и изумленно произносит: — Оно восстановилось полностью! Наставник Чэнь одобрительно кивает, когда в тот же день Не Хосинь демонстрирует ему свои навыки. Ежедневные тренировки в пути и большой практический опыт помогли продвинуться в боевых искусствах. От брата девушка отстала только в плане силы Золотого Ядра. Вечером Не Ин отыскала Вэнь Цин в цветущем саду. Этот сад посадила мама, пока была жива. Здесь всегда было тихо и красиво — полный зелени уголок покоя в суровом и каменистом Цинхе. Вэнь Цин сидела на мраморной скамейке и задумчиво смотрела на заходящее солнце. — Цин-цзе, слышала, тебя можно поздравить с помолвкой! — радостно начала Не Хосинь. — Можно, — невозмутимо произнесла счастливая невеста. — Поздравляю тебя и наставника Чэнь! Дочь главы клана Не села рядом с девушкой в красном и задумалась. Как же хорошо, что в этой жизни пришлось научиться говорить не только «спасибо» и «прости», но и радостное «поздравляю». — Цин-цзе, я хотела тебя спросить, — застенчиво начала Не Ин. — Спрашивай. — Почему человеку может понравиться другой человек? Ну, «понравиться» в этом смысле… — Почему ты вдруг спросила меня об этом? Тебе кто-то понравился? — с доброй улыбкой спросила Вэнь Цин, чей характер от счастья, не иначе, сильно смягчился. Теперь пришёл черёд Не Ин заливаться краской. — Кажется, да. — Определись уже, «кажется» или «точно». — Точно нравится. А ещё точно придётся совершенствоваться в произношении такой простой фразы «я люблю тебя». На следующий день прибывшие на встречу с главой клана Не Цзян Чэн и Цзинь Лин, завершив главоклановские дела, радостно обняли странницу, наконец вернувшуюся к оседлому образу жизни. Солнце находилось в зените, а рассказ о приключениях был ещё не окончен, но Не Ин внезапно поднялась с места, извинилась, пообещав продолжить в следующий раз, и быстрым шагом направилась к дверям главного зала. — И в тот же миг влюблённое создание, ускоря шаг, умчалось на свидание, — ехидно протянул Не Шен. — Я не на свидание! — возмутилась, краснея, Не Ин. — Значит, насчёт влюблённого создания ты не возражаешь, — удовлетворенно заключил слишком проницательный брат. Они с отцом улыбались, скрывая это за раскрытыми веерами. — Кто? — гневно спросил Цзян Чэн. — Кто этот паршивец? — Исходя из идеи «противоположности притягиваются» он светоч добродетели! — конкретизируя, кто её избранник, и в то же время не соглашаясь с характеристикой, данной Лань Чжаню главой клана Цзян, сказала Не Ин. — Только не говори мне… А-Синь! — взревел слишком строгий шиди Вэй Усяня. — Глава клана Цзян, успокойтесь, пожалуйста. Дочка, иди. Не Ин быстро исчезла за дверями, облегчённо переводя дух. Из главного зала раздавались приглушённые угрозы: «Ноги ему переломаю!» и «Если обидит, душу из него Цзыдянем вышибу!» Девушка переоделась в чёрное ханьфу, расшитое серебряными узорами, аккуратно собрала волосы, впервые за много лет используя заколки где-то помимо официальных мероприятий. Шипя от боли, вдела в мочки ушей серьги. Бросила взгляд в зеркало и удовлетворенно кивнула. Не Ин вышла из крепости и стала медленно подниматься на холм. Именно с этого места она хотела начать свой путь в Гусу. Когда-то в детстве, мама, Не Хосинь, Не Фэйлун приходили сюда и устраивали пикники. Малышка обычно играла на своей флейте сяо, Не Шен сидел, разгадывая очередную головоломку, а матушка рисовала новые талисманы. Не Ин поднесла к губам Чэньцин — и полилась мелодия, родившаяся в пещере Черепахи — Губительницы. Их с Лань Чжанем мелодия. — Вэй Ин. Не Хосинь замерла, не смея поверить. Рука с Чэньцин опустилась вниз. Девушка медленно обернулась. Там, освещенный летним солнцем стоял он. Все такой же, как и в последнюю их встречу. Не Ин широко и радостно улыбнулась и, набравшись решимости, призналась: — Лань Чжань, я люблю тебя! Автору есть, что сказать. Оригинальное признание Вэй Ина у меня рука не поднимается перепечатать: слишком стыдно. Лань Ванзци (доставая Бичэнь): А где мое обещание каждого дня? Нервный автор: В эпилоге, все будет в эпилоге.