Ложь во спасение

      К моему огромному удивлению, на протяжении следующей недели Стэн ни разу не завязал со мной разговор по поводу нашей ссоры. Он вообще ведëт себя, как ни в чëм ни бывало. И это, как ни странно, нравится мне ещë меньше, потому что без расстановки всех точек над «и» между нами остаётся некое напряжение. А ещë меня не отпускает мысль, что этот разговор может состояться в любую минуту.       Чëрт, лучше бы мы обсудили всё сразу, тогда бы я не жил в постоянном ожидании. Это совсем не даëт расслабиться. Пару раз я сам хотел начать этот неизбежный разговор, но постоянно давал заднюю. Не уверен, что у меня когда-нибудь хватит духу заговорить первым, поэтому я жду этого от него.       В конце концов, это же он начал ту ссору.       Но почему тогда я чувствую, что поступаю неправильно?       И вроде бы мне не на что жаловаться. Мы видимся, не ссоримся, даже вновь сидим за одной партой. Но кое-что ещë не даëт мне покоя все эти последние дни. Не смотря на то, что мы и так последние несколько месяцев мало видимся вне школы, последние дни мы редко проводим время вместе даже во время уроков. На переменах он стремительно испаряется в поисках Джесс и сидит с ней во время обедов, после тренировок он не ждёт, пока я соберусь, как это бывало обычно, а, говоря что-то о встрече с Джесс или о помощи маме, быстро переодевается и уходит из раздевалки.       О прошедших выходных вспоминать вообще не хочется. Он уезжал в Денвер с Джесс.       Джесс, Джесс, Джесс...       Я ненавижу чувство ревности, но, похоже, именно оно сведëт меня с ума окончательно.

***

      После четвёртого урока направляюсь в столовую, думая о том, как заколебался обедать с Картманом. Кенни болеет и уже пару дней не появляется в школе, а кроме него больше нет никого, кто хоть как-то мог бы отвлечь жиртреста от проверки моих нервов на сталь. Ещë есть Стэн. Но он занят.       И вот, уже два дня мой обед больше походит на цирк с несмешным клоуном.        - Эй, еврей.       Стараюсь не обращать внимания на назойливый голос, концентрируясь на еде.        - Эй, еврей, в уши долбишься?        - Жиртрест, тебе не надоело? - Морщась, откидываю вилку на поднос и перевожу взгляд на Картмана. - Ты нахрена ко мне уже третий день подсаживаешься? Съебись отсюда и дай мне нормально поесть.       Лицо Картмана расплывается в мерзкой улыбке, и в моей голове проносится мысль о последней капле терпения.        - Каел, - протягивает он. - Как же я могу оставить друга в одиночестве, пока его парень обхаживает чью-то чужую рыженькую попку?       Движимый внезапной яркой вспышкой ярости, я вскакиваю из-за стола. Картман поднимается следом. Его мерзкая, даже подначивающая ухмылка заставляет меня схватить его за футболку и притянуть вплотную к себе.       Мы смотрим друг на друга, не двигаясь, лишь несколько секунд, когда я замечаю, как вокруг стало тихо. Это отрезвляет, и я на секунду теряюсь.        - Ну давай, Брофловски, - с ухмылкой произносит Картман, не пытаясь высвободиться из моей хватки, - покажи, как девочки умеют драться.       Снова ощущаю прилив злости.       Почему эта мразь никогда не может просто заткнуться?        Молча завожу руку за спину, готовясь нанести удар, как вдруг кто-то еë перехватывает, и в следующую секунду я оказываюсь на приличном расстоянии от жиртреста.        - Кей, брось, - слышу спокойный голос, и рефлекторно пытаюсь вырваться из чужого захвата, но безуспешно.       - Эй, остынь. Это же Картман.       Это могло бы помочь, если бы на лице жиртреста не появилась самодовольная ухмылка. Чувствую, что не в состоянии совладать с собой, поэтому предпринимаю новую попытку добраться до ублюдка, но и тут терплю поражение. Руки Стэна крепко держат меня поперëк корпуса и не дают сделать ни шага.        - Сдаюсь, - тихо говорю и подмечаю бессилие в собственном голосе , - отпусти. Я не буду его бить.       Чувствую, что Стэн сомневается, но всë же медленно ослабляет захват.Тут же скидываю с себя его руки и перевожу взгляд на Картмана. Этого взгляда хватает, чтобы вновь почувствовать злость. Однако я не такой отбитый кретин, чтобы тягаться против двоих.        - Я тебя предупреждаю, расистская ты свинья, если ты ещё раз выкинешь что-то подобное, мало тебе не покажется.       Я смутно понимаю, чего именно ему покажется мало, но чëртово раздражение не даёт молчать. Хочется хоть как-то поставить этого мудака на место.        - Пойдём, Кей, - чувствую, как рука Стэна тянет меня в сторону выхода, но не двигаюсь. Пристально смотрю на Картмана, который снова смеëтся в своей раздражающей манере.               - Ты сначала член отрасти, а потом уже им хвастайся.       А вот это реально было обидно.       - Картман, заткнись нахуй. Забей на него, пойдём.       Чужая рука стала настойчивей, и я медленно сдаюсь. Бросаю ещë один полный ненависти взгляд на Картмана и выхожу из столовой.       Движимый неуспокаивающейся злостью, почти бегом направляюсь в мужской туалет, слыша, как Стэн спешит следом.       Когда мы оказываемся одни в пустом помещении, я не могу не воскликнуть:        - Я убью этого ублюдка!       Бросаю взгляд в зеркало, и не могу себя узнать.       Успокоиться. Мне нужно успокоиться       Холодная вода из-под крана немного приводит меня в чувства, и теперь я обращаю внимание на сильную дрожь в собственных руках. Это, наверное, так нагло поигнорированный мной инстинкт самосохранения пытается мне что-то сказать. Что-то типа: «Нельзя нападать на грëбаного Эрика Картмана, мать твою».       Эта мысль заставляет мои губы издать короткий нервный смешок.        - Кайл, ты в порядке?       Киваю, вытерев лицо рукавом рубашки, и перевожу взгляд на Стэна. Он хмурится и внимательно смотрит в ответ.       Меня вдруг сильно пугает внезапное осознание того, каким переменчивым становится моё настроение. Всего пять минут назад я был готов набить лицо амбалу, в три раза превосходящему меня, а теперь я смотрю на сдвинутые брови своего лучшего друга и ощущаю лëгкое потягивание внизу живота.       Кайл, что с тобой не так!?       Всë. Со мной всë, чëрт возьми, не так!        - Что произошло?       Вопрос резко вышвыривает меня обратно в реальность, и я, всё ещё чувствуя, что не могу прийти в себя, не нахожу ничего лучше, чем ответить:        - Ничего.       Стэн морщится, и я, кажется, понимаю почему. Ещë одна вещь, которую я не могу ему рассказать. Ещë один секрет.       Эта догадка немного отрезвляет, и я начинаю судорожно подбирать слова.        Но я не хочу ничего говорить. Мне больше хочется...обнять его?.       Чëрт, а ещё мне хочется закричать и что-нибудь разорвать, когда он резким движением хватает с пола свой рюкзак и произносит:        - Да, окей. Я всë понял. Не лезу в твои с Картманом дела. Меня это не касается.       Я не успеваю даже опомниться, когда оказываюсь в туалете один, оглушëнный хлопком входной двери.       Отворачиваюсь к раковинам и смотрю на себя в зеркало. Вот дерьмо. Я всё это время выглядел таким жалким?       В голове против моей воли начинают мелькать воспоминания о том, как я хотел провести со Стэном последние полгода перед отъездом из Южного Парка.       Предпринимаю попытку выбросить это из головы, но не получается. Всë идëт совсем не так, как я рассчитывал. Какого чëрта мы впустую теряем время? Становится не по себе от мысли, что потом я себе этого никогда не прощу.       Но как же мне быть?       Мои размышления прерывает звонок на урок, и я вспоминаю о математике. Не хочу пропускать начало, и схватив портфель, спешу в класс. Однако у лестницы замечаю Бебе и по её виду понимаю, что она здесь кого-то ждëт. Уж не меня ли?        - Кайл, мы можем поговорить?       Чëрт бы побрал этих девчонок.        - Боюсь, я спешу на урок. - Пытаюсь казаться дружелюбным, но прохожу мимо неë.        - Это не займёт много времени. Буквально минута.       Останавливаюсь и поворачиваюсь к ней. Почему она выглядит такой виноватой? Чувствую, что теперь что-то мешает мне уйти.       Мамино грëбаное воспитание. Снова.       Ну вот. Теперь я злюсь на себя.       Не успев развить эту мысль, чувствую, что молчание затянулось, и говорю:        - Хорошо. Что ты хотела?        - Я хотела извиниться. За Венди. Она мне рассказала о вашем разговоре, и я...        Я морщусь и тут же еë перебиваю:        - Ты не обязана ни за кого извиняться.       А вот мне бы стоило извиниться перед Тестабургер за то, что я уже неделю еë избегаю. Как-то это по-мудацки. Мы когда-то неплохо дружили.        - Нет, послушай. Я её не просила об этом, на самом деле. Она просто за меня... волнуется. Мы...       Какого хрена я ещë здесь? Они же там уже, наверное, начали проверять домашнее задание.       Делаю вид, что слушаю Бебе, но замечаю, что больше сосредоточен на лежащей в рюкзаке тетрадке, в которой я весь вчерашний вечер бился над дополнительным заданием. И ради чего?       Уж точно не ради того, чтобы пропустить его проверку.       Секунду. Я думаю об оценках, когда десять минут назад чуть не подрался с Картманом, а пять минут назад поссорился со Стэном? Моей матери нужно написать книгу и поведать уже, наконец, всему миру о том, как правильно дрессировать детей.       Кидаю все свои силы на то, чтобы сдержать неуместный смешок, и замечаю, что Бебе всë ещë что-то говорит. Похоже, я начинаю терять связь с этим миром. С каждым разом становится всë сложнее к нему подключаться.        - Бебе, послушай, - быстро перебиваю девушку, пытаясь уже закончить этот странный диалог. Кажется, о еë с Венди дружбе?- Не бери в голову. У нас произошло недопонимание. Ничего, бывает. Забудем?       На последнем слове я натягиваю улыбку, и вдруг понимаю, что немного перестарался. Лицо Бебе расплывается в широкой улыбке, и еë щеки заливает румянец. Она несколько секунд как-то странно на меня смотрит, и мне даже начинает казаться, что она не дышит.       Боже, зачем ты так несмешно смеëшься над этой девушкой?       Когда неловкая пауза вынуждает меня начать искать слова, Бебе берëт себя в руки и произносит:        - Ты в субботу придëшь?       Лучше уж скажу честно, чем потом снова выслушивать от Венди, какой я придурок. Но всю правду ей знать не обязательно.        - Я пока не знаю.       Зависит от того, помирюсь ли со Стэном.       Лицо Бебе заметно грустнеет, но она с улыбкой произносит:        - Буду ждать.       Провожаю девушку взглядом, пока та лёгкой походкой поднимается по летнице и думаю о том, что не хотел бы, чтобы она обо мне узнала. Это было бы слишком жестоко.       Но как же еë отшить?       Хоть в делах с девушками я полный профан, но во влюблённости немного понимаю. Лучше сразу отрезать это дерьмо, чтобы оно не успело прижиться. Иначе потом придётся вырезать сердце.