Избалованный малыш

Антошка сидит всё время как на иголках и с каждой пришедшей маленькой группой детишек начинает сжиматься и переживать ещё больше, понимая, что скоро его очередь. Последняя перед ним группа ребят возвращается, как кажется малышу, очень быстро, среди ребят из группы был и его друг — Димка. Завидев своего лучшего друга, Антон сразу же подлетает к нему выспрашивать о прививке, а точнее, насколько это больно: — Дим, ну что, сильно было больно, да? — Да нет, просто немного неприятно, — спокойно отвечает Позов, потирая плечо. Антон ни капли не верит. Димка просто так говорит, чтобы он не переживал. Однако ответить он не успевает, потому что кто-то кладет руку ему на плечико и заботливо поглаживает, а потом проходит вперёд и становится перед самым лицом Антона. И, к несчастью Антона, это оказывается Попов. — Пойдем, мой золотой, уже все прошли, остался только ты, — ласково обращается педиатр, беря мальчишку за руку. — Это очень быстро, обещаю. — Угу, — уныло отвечает Антошка, но пока хотя бы не капризничает. — Я не хочу-у, — начинает скулить ребёнок, но вопреки себе идёт с врачом за руку в медкабинет только потому, что пообещал отцу. — Всё будет хорошо, Антошка. Не стоит так переживать. Всё пройдёт очень быстро, ты даже не почувствуешь, я тебе обещаю, — уверяет его врач, крепко придерживая детскую ладошку, чтобы ребёнку не было так страшно. Сейчас мальчишке очень важно чувствовать поддержку и понимать, что он не один. * * * — Давай, присаживайся сюда, мой хороший. Я сейчас быстро документы заполню, осмотрю тебя и мы начнем, хорошо? — спрашивает Арсений, когда они зашли в его кабинет. Ребёнок еле видимо кивает и садится на кушетку, где буквально недавно педиатр обрабатывал ему ранки. Однако в этот раз мальчишка боялся куда больше, хоть и старался не показывать свой страх. Разбор с бумажками не занял у Попова больше двух минут, но напуганному и чуть ли не трясущемуся Шастуну показалось, что прошло уже как минимум полчаса. — Ну что ты так переживаешь? — подходя к мальчишке со стетоскопом в руках, мягко спрашивает педиатр. — Давай-ка ты мне лучше немножечко помоги ускорить процесс, подними свою футболочку, мне надо тебя послушать, — говорит Арсений, в параллель надевая прибор и прогревая мембрану, чтобы ребёнку причинить как можно меньше дискомфорта. Глазки Антона уже начинают слезиться, но, несмотря на это, он слушается и приподнимает свою футболку. — Умница, дыши глубоко через носик, это поможет успокоиться, а то у тебя так сердечко колотится. — советует Арсений Сергеевич. — Теперь спинкой ко мне повернись. Мальчишка послушно выполняет все указания врача. И хоть ребёнок старается не думать о предстоящей прививке, но как на зло не получается ни на что отвлечься, поэтому эмоции берут верх и по щечкам скатываются первые слезинки. — Ну вот, посмотри, какой ты у меня молодец. — хвалит врач, встряхивая термометр, — Осталось только температурку проверить. — предупреждает он и сам устанавливает градусник, аккуратно просовывая его через горлышко футболки. Мужчина видит первые слезинки и состояние ребёнка, который уже на грани истерики, но пока никак не комментирует и не пытается жалеть, иначе риск того, что малыш разревется прямо сейчас, очень высок. Жалеть детей всегда лучше после процедуры, чем до, а иначе детишки начинают сами себя больше накручивать и жалеть, отчего тут же впадают в слёзки. Именно этим сейчас руководствуется Арсений, продолжая просто ласково общаться с малышом. Десять минут ожиданий проходят мучительно, особенно для ребёнка, который вслушивается в звуки того, как Арсений Сергеевич готовит инъекцию в процедурной части кабинета. — Всё, малыш, у меня всё готово, температура тоже в норме. — смотря результаты измерения, говорит педиатр и, встряхивая прибор ещё раз, убирает его на столик и помогает мальчишке встать с кушетки. — Пойдем, мой хороший. В процедурной части кабинета запах медикоментов и спирта становится более ярким, что тут же ударяет в нос Шастуна, заставляя его сжаться ещё больше. — Всё нормально, Тош. Не смотри по сторонам, пожалуйста, так тебе будет проще, — просит педиатр, стараясь закрыть своей спиной столик, где находился стерильный лоток со всем необходимым. Взрослый усаживает Антона на кушетку, а сам отходит ещё раз обработать руки и надеть перчатки к умывальнику. И когда всё полностью уже готово, педиатр подходит к ребёнку и пару раз поддерживающе поглаживает по плечикам и немножко отворачивает голову малыша в сторону. Шастун же снова начинает всхлипывать и тихонько хныкать. — Всё хорошо, просто отвернись и не смотри, ладно? Буквально через минутку всё закончится. — напоследок говорит Попов и сам немножко закатывает рукав и проходится спиртовой салфеткой по плечу. — Нет-нет, не надо, — всхлипывает, просит мальчик и резко дергается, когда чувствует, как врач взял в складку кожу. — Антош, ну-ка, — чуть строже начинает Арсений, — Так нельзя делать. А если бы ты дернулся, когда я бы уже держал в руке шприц, м? Шастун продолжает хныкать. Педиатр поправляет мальчишку, придвигая его к краю кушетки, и приобнимает одной рукой, прижимая к себе ребёнка, чтобы тот не смог дернуться во время самого укола, и заново дезинфицирует место прокола. — Я буду считать от трёх до одного, чтобы тебе было проще, — предупреждает врач и резко вводит иглу в мышцу. — Вот так, умничка. Один… — Ай, — обиженно пищит мальчишка, продолжая ронять слезы больше от страха, почувствовав легкое покалывание. — Тш-ш, уже два, — шепчет на ушко ребёнку Попов, нажимая на поршень. Шастун утыкается лбом в грудь педиатра, стараясь перетерпеть лёгкое жжение в месте прокола. — Три… Всё, ты сегодня настоящий герой, — выдыхает врач, вынимая иглу и прижимая ватку, сразу же легонько массируя. Убрав всё по местам и утилизировав весь мусор, Арсений возвращается к ребёнку и крепко его обнимает. — Ты большой молодец, зайчонок. И совсем не больно, да? — поглаживая по спинке, спрашивает врач. — Да, наверное, — чуть подумав, отвечает малыш и даже улыбается, наслаждаясь приятными прикосновениями. — Ну вот и отлично. * * * От недавних слез мальчишки не остаётся и следа. Обратно уже оба идут в приподнятом настроении, а Шастун даже рассказывает Попову какие-то истории из садика.