Избалованный малыш

Арсений кладет все принесенное на прикроватную тумбочку и подходит ближе к Антоше. — Но я не хочу. Это больно, — по щекам мальчика начинают течь первые слёзки. — А я тебе обещаю, что больно не будет. Просто чуточку неприятно, — Попов берёт маленькие ручки в свои и мягко поглаживает по тыльной стороне ладошки. — Так все говорят, — продолжает хныкать Антон. — Я не все. Я разве когда-нибудь тебя обманывал? — спрашивает врач и аккуратно придвигает ребёнка к себе, заключая в бережные объятия. — Нет, — немного подумав, говорит Антон. Его ведь действительно ни разу не обманывал Арсений. Может быть, и в этот раз не обманет? — Ну вот, видишь? И сейчас мне тоже нет смысла тебя обманывать, — мягко улыбается врач. — Давай так: если будет больно, то мы прекратим, хорошо? — А, то есть, будет больно? — испуганно уточняет Шастун, поднимая свои глазки на врача, в которых ещё стояли слезки, готовые вот-вот выйти наружу. — Больно не будет, только немножко неприятно. Это я так, сказал на всякий случай, — обещает педиатр, вытирая все-таки скатившиеся слёзки у ребёнка большим пальцем. — Ну всё, не капризничай. Все будет хорошо. Попов берёт шприц и ватку с тумбочки. — Давай тогда, мой хороший, на животик ложись и немножко штанишки с трусиками приспусти, — просит мужчина, открывая упаковку со спиртовыми салфетками. Мальчик слушается, но выполняет всё очень медленно, стараясь потянуть время. Врач никак это не комментирует, уж лучше пусть ребенок делает все не спеша, чем не слушается и ревет. — Ты моя умничка, — хвалит педиатр, когда Шастун сам приспустил нижнее белье. Арсений дезинфицирует ваткой место будущего укола. Это действие заставляет малыша сжаться всем телом, готовясь к боли. — Солнце, ну так нельзя. Тебе нужно расслабиться, хотя бы немножко, — вздыхает врач, поглаживая свободной рукой ребёнка по спине. — Попробуй подушку крепко сжать или подумай о чем-нибудь хорошем. И мальчишка действительно пробует, но ничего не получается, и от этого Антон начинает переживать, что Попов сделает укол прям так, поэтому уже через несколько секунд слышится первый всхлип. — Ну тише, Тош. Я же пока ничего не делаю, — успокаивающе говорит врач, продолжая гладить мальчишку по пояснице. — Расскажи мне тогда, что у тебя интересного было на прошлой неделе? Папа твой мне сказал, что вы ходили в аквапарк, тебе понравилось? Мальчишка действительно недолго отвлекается, потому что напрягает слух, чтобы внимательно расслышать все, что говорит педиатр. — Да, мне понра… — Попов не дает договорить ребёнку, пользуясь тем, что он уже достаточно расслабился, и резко вводит в ягодицу иголку. — Ай, — пищит мальчишка, скорее от неожиданности, почувствовав лёгкое покалывание. На глазах Антошки тут же наворачиваются слёзы, но не от боли, лекарство приносит лишь едва ощутимое сжение, которое сложно отнести даже к неприятному ощущению, скорее, это от страха. — Тош, тебе больно? — мягко спрашивает Попов, продолжая медленно давить на поршень. Ребёнок тихонько мотает головой, с силой вжимаясь в подушку. — Ну вот, видишь, малыш? Больнее не будет, честное слово. Успокойся, солнце, всё хорошо, — ласково шепчет педиатр, свободной рукой несколько раз поглаживая спинку. Арсений вводит лекарство около минуты, но зато доставляет минимальный дискомфорт ребёнку. Под конец малыш уже перестаёт плакать, понимая, что боль не нарастает. — Ну вот и всё, котик. Ты у меня умничка! — хвалит врач, вынимая иголку и сразу же массируя место укола второй спиртовой салфеткой. — Немножко потерпи, солнце, сейчас все неприятные ощущения пройдут. Арсений возвращает одежду на место и поднимает ребёнка за подмышки, сразу же прижимая к себе. Врач даёт время малышу окончательно успокоиться и перевести дыхание, потому что для Антошки это в любом случае стресс. А Антошка, утирая слезки, обнимает Попова за шею и невольно задумывается, стоит ли ему вообще бояться Арсения, если тот даже уколы не больно делает, да и вообще, всегда всё честно говорит, не обманывает. — Ты молодец, Антошка. Я даже и не думал, что ты такой смелый! — педиатр мягко целует мальчишку в висок, поглаживая его по пояснице и бокам. — Хочешь, с тобой сейчас перед сном какую-нибудь книжку почитаем? — Хочу, — кивает Шастун, улыбаясь. — Только ляг рядом со мной, пожалуйста. Мне одному страшно спать. Быть честным, Попов удивился такой просьбе от такого бойкого и дерзкого малыша, но виду не показал. — Конечно, мой хороший, — педиатр мягко улыбается пареньку, поглаживая по кудряшкам. — Какую сказку будем читать? — спрашивает Арсений, вставая с кровати, подходя к книжным полкам. — Мы в прошлый раз с папой начинали читать рассказ про «Гадкого утенка», но так и не смогли закончить, — вспоминает малыш. — Давай его. * * * И в этот раз дочитать книжку им не удаётся, потому что мальчишка засыпает на середине. Ребенок засыпает на плече Попова, прижимаясь к нему всем телом. Врач же тепло гладит мальчишку, приобнимая. Арсений, улыбаясь, смотрит на спящее дитя, внутренне радуясь тому, что Антошка потихоньку открывается ему и начинает доверять.