Рождение Хрусталя

- Да, ебись оно коромыслом!- Даша тяжело поднимается после падения с недокрученного каскада. Тренировка идет рабочим режимом, никто не обращает внимания на упавшую спортсменку. Аня думает только о том, что ее заход на прыжок идет через точку падения подруги. Сантименты бывают потом, в раздевалках, если синяк разольется в полноги. А так просто… У них не принято. На широких дугах мимо Усачевой проезжает Полина. Внимательно смотрит на начинающую движение девушку и тоже отходит. Значит ничего страшного не заметила. Спорт учит терпеть, не проявлять ненужной эмоциональности в работе. Плакать и знать, что на твои слезы никто не прибежит с поддержкой. Они и плачут: посреди катка, у бортика, за бортиком, перешнуровывая ботинки, в раздевалках, в коридорах. Столько слез, сколько видел “Хрустальный”, мало какое образовательно-воспитательное учреждение знавало. Может, разве что балетное училище какое-нибудь. Вспомнился очень давний разговор Этери Георгиевны и мамы после одной из первых тренировок, на которых Аня только и делала, что падала и ревела. На нее сначала долго не обращали внимания, потом подошли и отругали за бессмысленные слезы, а потом снова не обращали внимания. По окончании занятия мама взяла Анюту за руку и пошла искать темноволосую безразличную к ее ребенку тренершу. Этери Георгиевна сидела в небольшой нише коридора, открытой всем ветрам и взглядам, куда был вынесен письменный стол и что-то писала в своем блокноте. - Я хочу поговорить с вами,- Юлия Щербакова положила ладонь на столешницу и чуть склонилась. - Минуту,- не поднимая головы ответила Тутберидзе. Ни на агрессивную ладонь на ее территории, ни на напряженные интонации матери спортсменки внимания не обратила. Спокойно дописала то, что считала нужным, и лишь после этого поняла голову. - Я вас слушаю,- темные глаза сурово поглядели на стоящую женщину, потом опустились к Ане и вдруг потеплели, засветились.- Устала, Анют? Девочка отрицательно затрясла головой, хотя устала ужасно: - Умница,- кивнула Тутберидзе.- Очень старательная и серьезная у вас дочь. О чем хотели поговорить? Признаться, Юлию, конечно, выбила из колеи интермедия, задор ссориться подрастерялся, но и свою правоту она хотела отстоять. - Этери Георгиевна, неужели так трудно подъехать и поинтересоваться, все ли хорошо с ребенком, который постоянно падает и плачет? А вы ее просто отругали за нормальную реакцию! - Ань, у тебя все нормально?- тренер поднялась со стула, став сразу недосягаемо высокой. Девочка опять отмолчалась, лишь закивала головой, подтверждая, что все в порядке. - Юлия, простите, не помню вашего отчества,- потерла лоб тренер,- если мы каждый раз будем заниматься ее утешением и интересоваться не очень ли она ушиблась, то, во-первых, они никогда не поймет, что это естественная часть рабочего процесса; во-вторых, нам придется забросить всех остальных спортсменов, которые сейчас готовятся к куда как более важным соревнованиям, чем ваш ребенок; в-третьих, во время прокатов к ней точно никто не будет бежать с вопросами, надо учиться самой с собой разбираться! Терпеть и настраиваться - часть ее работы. - Ей только девять,- не согласилась мать. - Я помню,- кивнула Тутберидзе.- Но если она хочет чего-то добиваться, будет лучше уже в этом возрасте понимать, что ты выбрал дело на следующие десять, а то и больше лет. Мы все терпим, приспосабливаемся, встраиваемся в коллектив и процесс. Иначе успеха не будет. Боль в фигурном катании, жестокость к себе и умение видеть цель и идти к ней через все это - часть работы. Часть ее профессии. Даже не будущей, а сегодняшней. Вам это не нравится? - Нет, не нравится,- реакция матери была вполне естественной. - Тогда вам стоит сегодня выйти из “Хрустального” с вещами и не возвращаться,- констатировала Тутберидзе, попрощалась и ушла. В этот день Аня приняла для себя, что боль - ее жизнь. Когда-то всем им, фигуристам, приходится сживаться с неизбежности боли. К ней привыкаешь, как к чему-то родному, привычному. Лишь время от времени, если уж совсем неудачно падаешь с прыжка, неожиданно валишься с вращения или глупо летишь с дорожки лицом вперед, невольно вырывается нецензурщина, скорее от переполняющих эмоций, чем от боли, хотя бывает больно до искр из глаз. Последняя мысль совпадает с внутренним ощущением докрута и подготовкой к выезду. Конек лезвием бьется в лед, легкая боль щекоткой убегает в пах от колена, невольно меняешь распределение веса, чуть клюя носом. Выезд. - Ань, а можно не нырять вперед?- покрикивает Полина от бортика. - Я думаю об этом,- неспешно подъезжает к тренеру и включенному на прямой эфир телефону Щербакова. - Ты себя как чувствуешь?- раздается из трубки голос Этери Георгиевны. - Нормально,- отмахивается спортсменка. В общем-то, она даже не врет. До ненормально там пока очень далеко. “Тренер Дарьи Усачевой сообщила, что короткая программа спортсменки поставлена на песню “Ti avrei voluto dire” итальянской певицы Федерики Карта. По словам Полины Цурской музыку предложила сама спортсменка. Тренеры решили поддержать ее желание и сделать постановку на эту мелодию. В произвольной программе будет использована музыка из балета “Лебединое озеро”. Постановщик обеих программ Алексей Железняков” Балабайка с одной струной: “Уйти от нормального тренера к Цурской, которая ничего не понимает. Профит: я катаюсь под любимую итальянскую песняшку!” Всадник без головы: “Чего Цурская не понимает? И чем она хуже Булычевой? Та тоже ни одного спортсмена на серьезные старты не выводила!” МиГ ми тендер: “А серьезные старты - типа, гран-при России? Да уж, Булычева никогда бы не справилась с таким!” Всадник без головы: “Так и Цурская справится” Барабашка: “Вот именно! Без международки вообще плевать, кто тренер. Все равно все будет решаться не на льду, а у судей!” Балабайка с одной струной: “Так Даше бы и благосклонность судей не повредила. Год не было. Прыжковая так себе. Ей Цурская где корзину грибов соберет?” RedandWhite: “Наконец увидим “хрустальный” уровень без “хрустальных” грибов. annabel: “Ну да, это вам не ЦСКА, никакой “Хрустальный” так компы не рисовал, как прошлый год Сашке новый родной дом выкатил. Косторной икалось, глядя на вторую оценку Трусовой” Без комментариев: “Трусову впервые оценили по достоинству, когда главных грнибниц наконец-то убрали. или сами убрались” Шел мимо: “Ага, если назвать тех, кто катался лучше Саши грибницами, то все сразу встает на свои места.” Светлана Владимировна: “Там Диана в сторисах написала, что они к контрольным прокатам готовятся. Приедут что ли?” 4Lz4TL: “В прошлый раз приехали? Нет. Вот и в этот так же. Сольются в последний момент.” Пирожок с капустой: “Мать-то возьмут, когда приедут, или все сами-сами?” Балабайка с одной струной: “Кому теперь та мать нужна? Пусть кваритру стережет до возвращения аскетов.” Маленькая Малика: “Да что гадать-то? До КП еще два месяца. Все что угодно может произойти.”