Тринадцать поцелуев

      Первые объятия после длительной разлуки — нечто совершенно особенное. Это возможность удостовериться во взаимном присутствии, впитать в себя изменения, с которыми ещё не успел свыкнуться глаз, почувствовать, что, несмотря на проведённое порознь время, сердца по-прежнему бьются в унисон.       Вероятно, именно поэтому следующим летом их приветственные объятия побили все рекорды по длительности. В начале, правда, Альберто пришлось немного понервничать, так как, вопреки их заведённому порядку, Лука сначала кинулся к своей семье, но потом оказалось, что он сделал так лишь ради того, чтобы теперь можно было совсем никуда не торопиться.       Конечно, одними объятиями не компенсируешь невозможность видеться большую часть года, но Лука и Альберто твёрдо вознамерились как минимум попытаться сделать это. Не то чтобы кто-то был против, но вечно стоять на перроне всё равно бы не получилось, и синьора Пагуро издала тихонький намекающий кашель.       Альберто недовольно хмыкнул и предпринял осторожную, но не слишком настойчивую попытку отстраниться. Лука не отпустил.       — Ещё чуть-чуть, — попросил он. — Давай постоим так ещё секунд десять.       — Конечно, — без колебаний согласился Альберто. — Хоть десять, хоть двадцать. Как пожелаешь.       Может, за это время окончательно высохнут дорожки слёз, и будет не так заметно, что они до сих пор ревут, как сопливые мальчишки, не только при каждом расставании, но и при каждом воссоединении.       Лука благодарно заурчал и прижался к Альберто ещё ближе, хотя мгновение назад казалось, что чисто физически ближе уже некуда.       — Ты так вымахал, — пробормотал он, оглаживая раздавшиеся вширь плечи. — Мне надо свыкнуться.       — Не завидуй, — самодовольно усмехнулся Альберто. — К тому же, держу пари, в следующем году ты меня догонишь.       — Хорошо бы, — отозвался Лука. — Не хочу, чтобы между нами была слишком большая разница в росте.       Восприняв это как руководство к действию, Альберто слегка согнул колени и наклонился, утыкаясь лицом Луке в плечо.       — Так лучше?       — Ага, — для пущего эффекта Лука приподнялся на носочки.       Он подозревал, что запрошенные десять секунд уже истекли, но смена позиции ведь должна была обнулить секундомер, правильно?       На всякий случай посмотрев в сторону родных, стоящих поодаль, он заметил, как мать нетерпеливо постукивает ногой, и сложил брови домиком, посылая ей безмолвную просьбу не вмешиваться. Та недовольно покачала головой, но всё же переключила своё внимание на беседу с Массимо.       — Кажется, я выиграл для нас ещё немного времени.       Тихий шёпот возле самого уха заставил Альберто встрепенуться и слегка повернуть голову. Оторвавшись от плеча Луки, его губы скользнули по ткани воротника и случайно уткнулись в нежную обнажённую кожу шеи…       Мозг на мгновение отключился, не желая сразу вникать в степень неловкости ситуации и позволяя уловить всю прелесть столь чувственного касания…       Но паника, к сожалению, подоспела слишком быстро.       Альберто замер, стараясь даже не дышать, чтобы ненароком не усилить соприкосновение, но его губы и без того уже были прижаты достаточно плотно, чтобы чувствовать, как под ними торопливо трепещет пульс.       — Ох? — удивлённо выдохнул Лука, нервно сглотнув.       То, как сократились мышцы его горла, Альберто тоже почувствовал, и сердце ушло в пятки. Надежда на то, что Лука не обратит внимания на произошедшее, вмиг испарилась. И как теперь выходить из этой жуткой ситуации?       Резко отстраняться — не лучшая идея. Так можно всё только усугубить. На деле ведь это ерунда. Случайное касание, не стоящее столь бурной реакции. Лука ведь не подумает, что Альберто сделал это специально?       Однако чем дольше его губы задерживались на месте, тем больше всё походило на полноценный поцелуй. А поцелуи в шею — это явно что-то за гранью нормального дружеского взаимодействия. Такое сложно будет спустить на тормозах. Надо было срочно возвращаться назад, на безопасную спасительную ткань рубашки, но, как только Альберто шевельнулся в данном направлении, воротник предательски изогнулся складкой, преграждая дорогу, а Лука издал странный сдавленный смешок.       На самом деле он старался сдерживаться до последнего, боясь, что Альберто неправильно воспримет подобную реакцию, но возня у воротника стала последней каплей. Прорвавшийся наружу смех уже нельзя было остановить, и, как Лука и предполагал, Альберто тут же выскользнул из объятий. Несмотря на попытку улыбнуться, его глаза настороженно забегали, и Лука поспешил объясниться.       — Извини, мне просто… Мне было щекотно, — признался он, смущённо потирая шею.       — Ааа… — протянул Альберто. — Ну, ты извини, если что. Я это не специально.       — Я знаю, — кивнул Лука, отводя взгляд.       Однако долго смотреть в сторону не получилось. Разве такое было возможно, учитывая, как давно они не виделись? К тому же при более внимательном рассмотрении стало понятно, что именно послужило причиной специфических ощущений.       — У тебя усики? — удивлённо воскликнул Лука. — Это они меня щекотали!       Он едва не протянул руку, чтобы потрогать этот редкий, короткий пушок над верхней губой Альберто, но вовремя себя одёрнул. Вряд ли кто-то на перроне уловил подробности инцидента с шеей, но вот поглаживание усов точно не останется незамеченным, а неловких ситуаций им пока более чем достаточно.       Альберто же гордо расправил плечи, радуясь смене темы и пользуясь возможностью похвастаться.       — Усики, скажешь тоже. Это усищи!       — Ты их отращиваешь?       — Уже отрастил. Классно смотрятся, да?       — Эмм…       Лука наклонил голову, но смена ракурса не помогла. Нет, сам факт того, что у Альберто начали расти усы, несомненно вызывал восторг. Какого подростка не порадует очередной признак приближения взрослости? Но выносить вердикт относительно его теперешнего внешнего вида Лука не торопился, и пауза затянулась.       — Ладно, — вздохнул Альберто, слегка поникнув. — Говори как есть. Мне не идёт?       — Ну, не то чтобы совсем не идёт, — постарался ободрить Лука. — Но, быть может, лучше повременить с отращиванием? Попробуй через пару-тройку лет, когда они станут более густыми и жёсткими.       «Тогда от них будет уже не щекотно, а колко», — пронеслась в голове шальная мысль, но развить её, чтобы понять, какое это вообще может иметь значение, Луке не позволил саркастичный возглас Джулии:       — Ragazzi, вы уж извините, но ночевать на вокзале никому не хочется. Может, вы как-нибудь продолжите радоваться встрече на пути по домам?       Нехотя признав её правоту, ребята присоединились к остальным, и вскоре общие разговоры о том, как прошёл учебный год, сгладили остатки неловкости от произошедшего инцидента.       И всё же, когда все члены семейства Пагуро, помахав на прощание, скрылись под водой, Альберто поспешил озвучить мучивший его вопрос:       — Эй, пап, предложение научить меня бриться в силе?       Он кинул косой взгляд на Джулию, чтобы в очередной раз удостовериться, что она совершенно точно не имеет ничего против того, что он теперь называет Массимо отцом, но та и ухом не повела.       Сам же Массимо приподнял бровь.       — Я знал, что ты передумаешь, как только Лука приедет.       Его самодовольный тон заставил Альберто надуться, но долго обижаться на правду не получилось. Если усы не произвели на Луку должного впечатления, да ещё и стали участниками щекотливой (во всех смыслах) ситуации, то от них следовало избавиться. Чем быстрей, тем лучше. И хотя Альберто старался не зацикливаться, от воспоминаний о случившемся по телу всё равно пробежала мелкая дрожь.       Не имеет значения, насколько приятно это ощущалось! Это было недоразумение! Лука в курсе, что это было недоразумение! Надо просто забыть об этом, и всё.       Это всё из-за меня. Пристал к Альберто с этими бесконечными объятиями, вот и получилось непонятно что.       Мы благополучно замяли эту тему. Всё нормально. Никаких недопониманий и недосказанности между нами как не было, так и нет.