Время биться

Дастин говорит, что они возвращаются домой — и берут с собой всех и сразу, включая Джойс и Хоппера. Им нужно продумать следующий шаг, и они работают куда лучше, когда объединяют усилия. Стив звонит Робин, и та обещает приехать через сорок минут. Эдди ждёт на кухне, — под его руками готовится завтрак, и Стиву даже не хочется шутить на эту тему. Эдди легко стал частью уюта, которого так не хватало этому дому — так не хватало Стиву. — Что там? — спрашивает Эдди, вытаскивая хлеб из тостера. — Все едут домой. Сюда. Вообще все. — Оу, — Эдди поворачивается к Стиву, — надо было готовить завтрак побольше?.. Сердце Стива ещё никогда не ощущалось таким большим, но он отказывается снова целовать Эдди — его мозг перестаёт функционировать, когда они целуются, а в ближайшее время им всем понадобится любая помощь. — Думаю, Хоппер накормит их «Эггос» или что-то типа того… — Отец года. Стив смеётся Эдди в спину — тот собирает сэндвичи и наливает в кружки кофе; добавляет Стиву молока и ложку сахара, садится за стол. Было бы здорово, если бы все ехали сюда просто так — не для того, чтобы обсудить план по спасению мира, а чтобы, к примеру, поиграть в ДнД или отметить чей-то день рождения. Стиву не пришлось бы чувствовать себя виноватым за то, что восемьдесят процентов его мыслей занимает Эдди Мансон. — Ты будешь есть, или я зря старался? — ворчит Эдди под его внимательным взглядом. Стив кусает сэндвич. — Вкусно, — говорит он. — Ещё бы. Им обоим неловко, но Стив знает, что это решаемо; это хорошая неловкость, а не та, которую Стив иногда испытывает рядом с Нэнси и Джонатаном, не та, которая обжигает его, когда он вспоминает, как признавался Робин в том, что она ему нравится чуть больше, чем просто напарник по побегу с базы съехавших с катушек русских. — Эй, эм-м… — Эдди, очевидно, отличается ещё меньшим терпением, чем Стив. — Я задам вопрос? — Ты сейчас серьёзно спрашиваешь разрешение? — улыбается Стив. Эдди закатывает глаза. — Не будь мудаком. — Я не мудак. — Я знаю, — Эдди кидается в него кубиком сахара. — Заткнись. — Я не смогу ответить на твой вопрос, если заткнусь. — Боже, заткнись… Стив смеётся, качая головой, и Эдди прячет улыбку в кружке, прежде чем стучит непривычно голыми пальцами по столу и прокашливается. — О нет, это… Разговор-разговор? — Стив делает большие глаза. — Харрингтон, я ударю тебя. — Да? — Да. Убью и закопаю где-нибудь у тебя же на заднем дворе. Это моё хобби, ты разве не слышал? — Этот городской слух прошёл мимо моих ушей. — Тот факт, что ты глухой, по крайней мере оправдывает твой музыкальный вкус… — Эдди? — Тот наконец поднимает на него взгляд, Стив кивает ему: — Говори. Эдди вздыхает, чешет переносицу и откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди. — Не осуждай меня, но я хотел спросить, уверен ли ты в том, что делаешь, — говорит Эдди без намёка на юмор в голосе. — Нет, — честно признаётся Стив. — Я не уверен даже в том, что завтра наступит, о чём ты? — О нас. Я… не понимаю, осознаёшь ли ты, что… — Вполне. — И ты отдаёшь себе отчёт в том, что сегодня спал на коленях у городского сумасшедшего? Дилера, которого подозревали в трех убийствах и одном похищении? — Кроме части про дилера, это всё чушь, Эдди. — Для тебя. Не для всех остальных. Стив приподнимает брови: — Не думал, что тебя волнует мнение остальных, Мансон. — Меня и не волнует. Меня волнует, что оно может волновать тебя. — Ну, все важные мне люди знают тебя, и никто из них тебя не ненавидит. Эдди фыркает, отводя взгляд. — Стив, мы не сможем разгуливать по городу, держась за ручки или, не знаю, делать то, чем ты там обычно занимаешься на свиданиях с девчонками… Пьёшь молочные коктейли с ними из одного стакана? Очередь Стива закатывать глаза, но он понимает, о чём говорит Эдди. Не то чтобы он не думал об этом. Для Стива тот факт, что ему нравится Эдди, не стал шоком только потому, что у него были более насущные проблемы: например, угроза умереть или потерять кого-то. Тёплые чувства к Эдди были меньшей из его проблем, а в перспективе оказалось, что они не были проблемой вовсе. Было бы лицемерно с его стороны утешать Робин в те моменты, когда ей казалось, что с ней что-то не так, и наказывать себя за то, что ему нравится парень, а не девчонка — в чём вообще разница? Стив отказывается заботиться об этом, когда на дворе царит апокалипсис. — На заметку, я ни разу не пил молочный коктейль с кем-то из одного стакана. Мерзость. Это раз. Два: да, Эдди, я оценил все риски и готов попробовать. Я… Ты мне нравишься. — Я понял… — Замолчи, — улыбается Стив. — Я уже три года живу в страхе, что на меня из любого тёмного угла может выпрыгнуть очередная зубастая склизкая штука, что моих близких может просто не стать в любой момент. Я не боюсь парочки придурков, которые будут думать, что я потерял корону, когда начал с тобой общаться. Мне всё равно. — А если кто-то узнает? — Кто-то точно узнает, — кивает Стив. — Что самое плохое может произойти? Какой-то урод назовёт нас «педиками»? — …твои близкие от тебя отвернутся? — продолжает список Эдди. — Тебя уволят с работы и больше не возьмут на новую из-за дурной славы? Изобьют до полусмерти в тёмном переулке? Ты перестанешь общаться с кем-либо помимо меня и мы оба сойдём с ума, а в конце жители сожгут нас на костре за все грехи? Стив качает головой и кладёт руки на стол, наклоняясь вперёд. Ему не нравится, что Эдди вообще приходится об этом задумываться, но он не впервые слышит эту речь; он вспоминает Робин, напрягающуюся каждый раз, когда её спрашивают, почему они со Стивом не встречаются. «Я позову на свидание не ту девчонку и бум! — я изгой навечно». — Мои близкие от нас не отвернутся, — говорит Стив, — а если решат, что для них это слишком — то не такие уж они и близкие, так? Я точно не потеряю Робин и сомневаюсь, что потеряю Нэнси. Дети тоже пережили столько дерьма, что их вряд ли оттолкнут два целующихся чувака. Моим родителям плевать. Кажется, это всё. Эдди смотрит на Стива, как сам Стив смотрел на него всего несколько лет назад — словно он слетел с катушек. — Стив. Я тебя ненавижу. Ты невыносимый, — говорит Эдди, и его взгляд теплеет, а губы растягиваются в знакомую Стиву улыбку. — Типа, если бы ты был игроком в ДнД… — Серьёзно? — …я бы сказал, что ты ведёшь себя не в характере персонажа. — Ну… люди меняются? — Обычно — нет. Но тебе обязательно надо было стать исключением, Стив Харрингтон. — Я не понимаю, ты осуждаешь меня за то, что я тебе нравлюсь? — Да. Именно это я и делаю. — Тогда это взаимно. — Да что ты? — Честное слово. — Хочешь набросать список претензий, или… Стив использует оружие Эдди и кидается в него кубиком сахара, но тот падает в кружку кофе — возможно, Стив специально. — Поверить не могу, трёхочковый? Стиви, ты не думал стать баскетболистом? Стив наконец-то смеётся и пихает Эдди ногой под столом — тот тоже позволяет себе рассмеяться, и неловкость уходит, забытая уже через мгновение. — Если серьёзно, — улыбается Эдди, — я в ужасе от того, что случится с Дастином, когда он узнает. — Лёгкий шок… — …или сердечный приступ. Он любит драматизировать. — Кого-то напоминает… Они проводят остаток времени наедине смеясь и доедая завтрак. Эдди идёт открывать дверь, пока Стив моет посуду. Он думает, что, может, не имеет право чувствовать себя таким счастливым, пока все вокруг находятся в смертельной опасности, но, честно? Это Хоукинс. Здесь все и всегда находятся в смертельной опасности, так что пошло оно всё к чёрту. * День выдаётся тяжёлым; гостиная полнится людьми. Уилл выглядит бледным и всегда старается кого-то касаться: Эл держит его за руку, Майк сидит к нему вплотную. Лукас и Макс сидят на притащенных из кухни стульях, Дастин привычно разгуливает по комнате, потому что не может сидеть на месте. Эдди бы присоединился — в нём тоже много тревожной энергии, — но два курсирующих по гостиной человека раздражают в разы сильнее, чем один, Эдди знает это наверняка. К тому же он сидит рядом со Стивом, и тот толкает его каждый раз, когда Эдди начинает дёргать коленкой. Робин сидит с другой стороны, и Стив толкает и её, стоит ей начать грызть ногти. Эдди хотел бы посмеяться: Стив Харрингтон на страже нервных тиков его близких, но атмосфера в гостиной не располагает к шуткам. Уиллу тяжело даётся повторный пересказ того, что показал ему Векна: смерти, бесчисленные и бессмысленные, полчища чудовищ, и самого Уилла в эпицентре этого смертоносного хоровода. — Самое страшное, — тихо говорит Уилл, — что я чувствовал себя так, словно это моих рук дело. Словно всё происходящее на самом деле моя вина… — Ерунда, — тут же отзывается Майк, но Уилл не выглядит убежденным. Хоппер и Джойс отправились разговаривать с Оуэнсом про случившееся ночью и запрашивать подкрепление — Эдди тошнит от одной мысли о том, что им придётся спуститься обратно на Изнанку; тревога жрёт его изнутри, и шрамы болят сильнее обычного. Они все задают Уиллу тысячу вопросов, пока Джонатан не останавливает их, и гостиная погружается в тишину. Уилл прячет лицо в ладонях, упираясь локтями в колени — ладонь Майка тут же ложится ему на спину, Эл сжимает его плечо. — Хорошие новости? Кто-нибудь? — с надеждой спрашивает Стив. — Эл суперсильная. Типа как… — Охренеть, какая сильная, — отзывается Дастин. Эдди смотрит на неё, и Эл храбрится — вздёргивает подбородок, выпрямляет спину. — Я тренировалась всё это время, — говорит она. — Я правда сильнее, я знаю, что смогу уничтожить Изнанку. — Эл… — тихо зовёт Майк. — Я могу это сделать. Я могу сжечь там всё дотла, я могу… Я не просто закрою все входы и выходы, я избавлюсь от причины их появления, — говорит Эл, и Эдди видит смятение на лице Майка, замечает, как Уилл ещё больше сникает, как хмурится Джонатан. — Какой ценой? — осторожно спрашивает он. Майк качает головой, пока Эл признаётся: — Я не знаю. И мне нужна помощь. Это смело — признаваться, что она не справится в одиночку; Эдди знает. — Мы не можем так тобой рисковать, — говорит Джонатан. — Надо найти другой выход. — Его нет, — качает головой Эл. — Мне нужно время, и мне нужно быть там, когда всё произойдёт. — Мы тебя вытащим, — упрямо говорит Майк. — Если успеете, — кивает Эл. — Успеем, — отрезает Макс. — Нужен план. — Довольно сложно планировать, когда мы не знаем, что задумал Векна и не можем оценить полный потенциал его способностей. Мы даже не понимаем, стоит ли за ним ещё кто-то… — Нет, — твёрдо отвечает Уилл. — Я понимаю. Гостиная снова погружается в тишину, но у Эдди в голове один вопрос перебивает другой — он пытается разложить их по порядку, снова дёргая коленкой. Стив не останавливает его. — Окей, окей, — бормочет Эдди, — Уилл? — Да? — Когда ты говоришь, что понимаешь Векну… как думаешь, насколько глубока эта связь? Как легко тебе до него дотянуться? — Эдди… — начинает Джонатан. — Всё нормально, — кивает ему Уилл и снова поворачивается к Эдди. — Я не уверен. Обычно я просто ощущал появление кого-то с Изнанки, но с тех пор, как мы вернулись в Хоукинс из Калифорнии, я постоянно чувствую, что Векна жив. Это как… не знаю, как надеть неудобную обувь. Привыкаешь в течение дня, но всё равно всегда помнишь, что тебе неудобно — и хочется поскорее снять. — И, скажем, если бы я сейчас тебя спросил, что там с Векной, ты бы смог ответить? — Да. Я почувствовал, когда он восстановился. Поэтому и успел закричать, прежде чем… — Уилл нервно проводит ладонью по волосам. — Я знаю, что он силён, но что-то не так. Не могу понять, что именно. — Окей… — Что ты задумал? — тихо спрашивает Стив. — Сначала эта идея показалась мне полным абсурдом, но абсолютно всё происходящее — абсурд, так что надо мыслить как преступник и всё такое… — Эдди делает вдох. — Послушай, Уилл, я правильно понимаю, что у вас с Изнанкой какая-то особенная связь? — Я думаю, да. Уиллу неуютно от этого расспроса, но он храбрится; Джонатан выглядит куда более напряженным, и Эдди надеется, что тот не видит в нём врага. — Изнанка застыла в день, когда Уилл пропал, — тихо добавляет Нэнси. — Да, да. И, я понимаю, что Векна может шпионить за любым из нас и влезать к нам в мозги, но только тебе удаётся шпионить за ним в ответ, так? — Получается, да… — Думаешь, сможешь покопаться в его голове, чтобы рассказать нам его план? Гостиная наполняется голосами за мгновение: «Это не так работает», «Что, если он узнает про это?», «Это слишком опасно»… — Это имеет смысл, — вдруг говорит Уилл — все стихают. — Думаю, я мог бы попытаться, но я не то чтобы вижу, что у него в голове. — Но ведь ты и не пробовал? — Нет. Эдди разводит руками. — Это слишком рискованно! — повторяет Джонатан. — Сейчас вообще всё рискованно, какая разница? — вздыхает Уилл. — Но я не знаю, как это сделать. — Я знаю, — говорит Эл. — Но не уверена, что это сработает. — Нам надо пробовать всё, что можем, — кивает Уилл. Джонатан качает головой, и Нэнси переплетает их пальцы. * Они разбредаются по дому: Уилл, Эл, Майк и Джонатан в комнату Стива, потому что там стоит второй телевизор, остальные рассредоточились по гостиной и кухне. Стив сидит напротив Эдди и натирает сыр для пасты — у них много макарон, всем должно хватить; Нэнси с Робин режут овощи для салата, Эдди кромсает ветчину. Дастин притих, тоже сидя за столом, и Стив знает, что его голова работает на максимальных мощностях — он невидящим взглядом сверлит стену. Им приходится подождать, прежде чем Дастин начинает говорить. — Окей, это полный бред, но… — Хендерсон, всё происходящее — полный бред. Выкладывай. — Да, точно. — Он прокашливается, прежде чем торжественно заявляет: — Я думаю, нам надо сыграть в ДнД. — Сейчас? Серьёзно? — поднимает голову Робин. — Да. Если у Уилла не выйдет способ Элевен, нам нужно попробовать сыграть в ДнД, но особой партией. Надо дать Уиллу попробовать играть от лица Векны, а вместо персонажей играть… нас. Если Уилл действительно связан с Векной, с самой Изнанкой, может, он сможет рассказать нам, где какие силы сосредоточены, понимаете, о чём я? В прошлый раз мы недостаточно хорошо подготовились, поэтому в этот надо вытащить столько информации, сколько возможно. Нам надо всё учесть. — Невозможно всё учесть, — говорит Нэнси. — Надо попытаться. Слушайте, всё началось с партии ДнД. Будет логично, если оно закончится ей же. Жизнь настолько перестала удивлять Стива, что предложение Дастина звучит здраво. Эдди треплет Дастина по плечу. — Надеюсь, это не отобьёт у вас, детишки, желание играть в ДнД. — Никогда. Дастин прикладывает руку к сердцу, и они оба смеются; Стив находит себя улыбающимся и тут же колется о внимательный взгляд Робин. Он пожимает плечами, и она пожимает плечами в ответ; их беззвучный разговор ограничивается этим. К тому времени, как они заканчивают с обедом, в гостиную спускается «поисковая группа», — Уилл выглядит бледнее обычного, но ничего ужасающего явно не произошло. — Как успехи? — спрашивает Робин. — Хорошо. — Эл приподнимает уголки губ, усаживаясь за стол. — Я слышу его, — устало вздыхает Уилл, вилкой ковыряясь в макаронах. — Не самое приятное, что я слышал в жизни. — Мягко говоря, — кивает Майк. — И что он говорит? Всё то же? — Сложно объяснить, я просто слышу обрывки каких-то фраз, и это чувство… Это даже не злость, не ярость, — это отчаянное желание мести, возмездия, и оно страшное, оно — мощное. — Как думаешь, он уже заметил тебя? — спрашивает Эдди. — Нет, я бы почувствовал. На Изнанке сейчас тихо, но я бы посоветовал всем этим агентам и ученым убраться оттуда в ближайшее время до тех пор, пока мы все не решим, что делать. Их он уже заметил. — Они, по-твоему, будут считаться с нашим мнением? — усмехается Макс. — Им стоило бы. Никто не знает об Изнанке больше нашего, и они всё равно не смогут уничтожить её без Эл, — говорит Майк. — Одна она туда не пойдёт. Каждый раз, когда мы все разделяемся, происходит что-то страшное. Предлагаю больше этого не делать. Стив мельком смотрит на Эдди, который бросает взгляд на Дастина и тут же начинает разглядывать содержимое своей тарелки; может, Стив никогда не был лучшим учеником в классе, и ему уж точно не светит академическое будущее, — но ему не нужно быть математиком или физиком, чтобы понять вес чужой вины. Стив позволяет себе выпасть из разговора, пока Дастин рассказывает свою безумную идею про ДнД. Он думает о той ночи, когда ему пришлось вытаскивать потерявшего сознание Эдди с Изнанки, и — нет, его обида и страх преодолели и долгие недели, и наконец разрешившееся напряжение. Стив не шутит, когда говорит, что ненавидит Векну и Изнанку — он действительно хочет, чтобы всё в том измерении сгорело и приложит все усилия, чтобы помочь Эл, — но эта злость направлена не только на сверхъестественное. Стив вдруг очень ясно чувствует, как конец истории наступает ему на пятки — и он, безнадёжный дурак, хочет, чтобы этот конец был хорошим. Он не сможет снова потерять кого-то из близких, его психика не выдержит, если он ещё раз увидит Эдди в крови, на коленях у Дастина. Стив сильный — все они сильны, — но у каждой силы есть предел; Эл учит их этому который год подряд. Эдди замечает его внимательный взгляд и неуютно ёрзает, поэтому Стив снова включается в беседу. — …может, нам ещё попросить театральный кружок разыграть сценку? — шипит младший Уилер. — Всемогущий Векна и его зловещий план! Сценарий написан Уиллом Байерсом… — Майк… — пытается Уилл. — Это бред, — Майк складывает руки на груди и откидывается на спинку стула. — Но это может сработать, — говорит Уилл. — Нам нечего терять, правда? Я могу попробовать настроиться. И нам не нужно много времени на подготовку кампании… — …и если уж кто-то из вас, задротов, и придумает гениальный план, то это точно будет в ходе партии в ДнД, — вдруг кивает Макс. — Я согласна с Дастином, это лучшее, что мы сейчас можем сделать. Майк выглядит мрачнее тучи, и Стив проникается к нему неопределённым сочувствием. — Это будет очень долгая партия, если мы все будем играть. Нас слишком много, — снова пытается Майк. — Нормально, — отзывается Эдди. — Нам не нужно разыгрывать партию до конца. Примерно понять, чего ждать, будет уже достаточно. — Мы учтём неопределённое количество людей в костюмах космонавтов и с огнемётами? — любопытствует Робин. — Непременно, — улыбается Дастин. — Мы учтём всё. Есть идеи, как заставить Джойс и Хоппера к нам присоединиться? — Не потребуется, — качает головой Уилл. — Мама согласится… — …а Хоппер согласится, потому что Джойс согласится. — Это сработает, — с улыбкой говорит Лукас. Майк ничего не отвечает, внимательно рассматривая свои ногти. Они договариваются что попробуют завтра же; поздно вечером приезжают Джойс с Хоппером, и Дастин с Нэнси бегло рассказывают им план. Они переглядываются, но Джойс соглашается сразу — Уилл благодарно улыбается ей, когда они вместе выходят на крыльцо. Стив закрывает за ними дверь и идёт к Эдди в комнату, даже не оглядываясь на гостиную. Стив ждёт его из душа, сидя в изножье кровати, и Эдди не выглядит удивлённым, когда возвращается в комнату — его волосы собраны в хвост, на нём старая футболка Стива, под которой, он знает, слой пластырей скрывает обработанные раны. Стив думает, что им пора съездить в больницу, чтобы осмотреть Эдди, но не знает, сколько времени у них осталось — до того момента, как им снова придётся обращаться к докторам. Эдди садится рядом со Стивом — ночник на тумбочке окрашивает комнату и половину его лица в мягкий оранжевый свет, и Стиву хочется провести по его щеке пальцами. — Снова серьёзный разговор? — улыбается Эдди, но Стив слышит нервозность в его голосе. Он качает головой и вздыхает, подбирая слова. — В ту ночь на Изнанке, когда ты… выжил, — начинает Стив, и Эдди отводит взгляд, — я ненавидел тебя. Правда. Просто не мог поверить, что ты был так близко к тому, чтобы убежать, и не сделал этого. Сначала я думал, что злюсь из-за Дастина — потому что он прыгнул за тобой. Потом понял, что злюсь из-за тебя — и на тебя в том числе. — Стив, я не… Ты не можешь меня винить. Я думал только о том, что обо мне из нас всех всё равно будут горевать меньше всего — к тому же, если бы я умер, никому не пришлось бы думать, как очистить моё имя и… Стив находит его ладонь своей и сжимает пальцы — наверное, больно, но Эдди затихает, фиксируя на нём свой взгляд. Стив не знает, как правильно донести до него всё, что чувствует. — Это просто пугающее отсутствие эгоизма, Эдди. Это не нормально. — Ты не первый, кто говорит мне, что я ненормальный… — Прекрати, я не это имею в виду. Просто… если нам действительно предстоит снова спуститься туда, я не знаю, подумай о себе? Выбери себя? — Имеешь в виду, не умирать без тебя? — тихо спрашивает Эдди. В груди у Стива — несколько стеклянных бутылок, в одну из которых Эдди прицельно выстрелил, обронив этот вопрос; он не знает, что написано у него на лице, но Эдди берёт его в свои ладони — напуганный. — Послушай, Стив, мне жаль, прости меня, я не знал… — Он делает вдох. — Я просто хотел помочь вам. В разрезе того, что мы знаем — то, что Эл уже спешила на помощь и всё такое, — это кажется глупым, но тогда это было самым логичным и естественным решением. — Я понимаю, — кивает Стив, — но не делай так больше. — Мне не придётся, — несмело улыбается Эдди. — Вряд ли ты дашь нам всем разделиться. — Вот уж нет, здесь я как никогда согласен с мелким Уилером. Либо мы работаем все вместе, либо… — Либо Сти-ив Харрингтон позволит всему миру погибнуть вместе с нами? Это чуть больше драмы и пафоса, чем может вместить в себя здравый смысл Стива, поэтому он всё же улыбается — его даже не раздражает, что Эдди снова перевёл всё в плоскость шутки. В этой — есть толика правды. Он не знает, найдёт ли в себе силы пожертвовать кем-то, если придётся, и малодушно надеется, что ему не понадобится выбирать. — Да. Я плохой король, — признаётся Стив. Эдди смеётся, прежде чем целует его, и Стив накрывает тёплую ладонь на щеке своей, а вторую кладёт Эдди на грудь — за его рёбрами бьётся сильное сердце. — Я никуда не уйду, — обещает Эдди, — потому что я не хочу никуда уходить. Вторая бутылка разбивается в щепки в личном тире Стива Харрингтона, и он тянет Эдди на себя до тех пор, пока они не валятся на кровать вместе, пока Эдди не нависает над ним, а мысль о том, чтобы оторваться друг от друга едва не становится болезненной. Стив находит в себе ещё немного сил, опускает затылок на покрывало, — и Эдди сразу тянется за ним. Тогда Стив давит ему на плечи — и этого достаточно. Он заправляет выбившуюся прядь волнистых волос за ухо, пока Эдди внимательно разглядывает его лицо. — Я тоже, — говорит Стив. — Не хочу никуда уходить. Взгляд Эдди становится пустым на несколько пугающих секунд, прежде чем он садится, растягивая губы в улыбке. Он смотрит на Стива сверху вниз — Стив не хочет анализировать, почему ему вдруг так горячо. — Я правда тебя ненавижу, Стиви, — говорит Эдди, кладя руку ему на живот. — Это не может в самом деле происходить. Я снова в первом классе старшей школы… Эдди осекается, и Стив приподнимает брови: что? Его губы сами с собой растягиваются в улыбку. — Эдди… — Замолчи. — Ты что, типа… — Стив? Заткнись. — Типа запал на меня в старшей школе? — Боже, — Эдди отводит взгляд и царапает футболку Стива ногтями. — Я задушу тебя подушкой, Харрингтон. У меня ужасный вкус. — Серьёзно? — Чувак, твои дурацкие шорты на физкультуре! — Эдди ложится рядом со Стивом лицом в подушку и говорит уже в неё. — Надеюсь, ты их сжёг. Непотребство. Стив смеётся, запрокидывая голову, и Эдди наблюдает за ним одним глазом. — Ты поэтому пристал ко мне с формой «Скупс»? — Ты представить себе не можешь, как я расстроен, что не люблю мороженое, — говорит Эдди, поднимаясь на локтях, чтобы перевернуться на спину. Они лежат, посмеиваясь, ещё несколько минут. Шуршание в гостиной стихает, а значит все разбрелись по комнатам. Эдди целует Стива в плечо — тот мгновенно жалеет, что на нём футболка. — Я бы хотел остаться, — говорит Стив. — В другой раз, — понятливо кивает Эдди. Они делят ещё несколько долгих и тихих поцелуев, прежде чем Стив, пожелав Эдди спокойных снов, уходит наверх. Робин закатывает глаза, едва он заходит в комнату. — Смотреть не могу на твоё счастливое лицо, — бормочет она, но Стив слышит в её голосе улыбку. Он падает на кровать, запрокидывая руки за голову. — Я даже ничего тебе не рассказывал. — У нас одна клетка мозга на двоих, Стив, тебе не обязательно ничего рассказывать. Но! — Робин шлёпает его по руке. — Мог бы и рассказать! Стив думает, что время для этого ещё придёт, и отмахивается. Он благодарен Робин — наверное, если бы она не набралась смелости рассказать ему о себе тогда, в Старкорте, Стив бы никогда не понял, почему его так напугала возможная смерть Эдди, почему он так сильно разозлился и почему позднее ему стало так важно его самочувствие. Почему он сначала смотрел на Эдди, ища реакции на свои слова, а потом уже на всех остальных. Почему при мысли о том, что с Эдди случится ещё что-то страшное, ему становится так больно. Он разрешает себе не думать о завтра. Он разрешает себе думать о том, как красиво улыбается Эдди, и как он выглядит с припухшими от поцелуев губами. Стив влюблён — это его железное оправдание. * Все окна в гостиной открыты, но Эдди всё равно душно — слишком много людей для одного помещения; ему кажется, они ещё ни разу не собирались все вместе. Майк выглядит более подавленным, чем все остальные — круги под его глазами кажутся Эдди даже темнее обычного. Он подходит к нему, не зная, что вообще собирается сказать. — Уилер? Майк вздрагивает, вырванный из своих размышлений, выражение его лица мгновенно становится дружелюбнее — и бестолковее, словно он вот-вот скажет: «Я в порядке», — и неуверенно улыбнётся. Эдди осторожно пихает его в плечо. — Ты чего? — спрашивает он. — Волнуешься? — Что это за тупой вопрос… — начинает Майк и тут же спохватывается: — Конечно. — Почему тебе так не нравится эта идея? — Я… не знаю, если честно. — Майк снова хмурится, его плечи сутулятся, и он посматривает на Эдди, не уверенный, что может с ним поделиться. — Мне просто кажется, что мы должны бежать с этим к правительству, к самому президенту, раздавать на улицах листовки, типа, «Помогите нам устранить конец света», а вместо этого мы, что, будем играть в ДнД, а потом вернёмся туда, откуда вы едва выбрались? Откуда Уилла три года назад вытащили еле живым?.. Эдди понимает, о чём он; каких-то несколько месяцев назад он тоже задумывался, почему вместо того, чтобы направить к Изнанке кучу копов и федералов, поиском врат занимается кучка школьников и Стив Харрингтон. Потом он вспомнил, что катастрофа, пока не коснувшаяся всего мира, это всегда что-то, что люди в итоге проживают лично, сами с собой. Близкие могут быть рядом, сочувствовать и помогать, но страдания любого толка — одинокая штука. Майку кажется, что угроза потери любого из их команды спасателей — это само по себе что-то сродни конца света. Остальному миру всё равно на них всех, всё равно на Уилла Байерса, на Элевен. Эдди кладёт ладонь ему на плечо и чуть сжимает пальцы. — Ты же знаешь, Майк Храбрейший, иногда приходится рисковать ради спасения мирных жителей. Сколько раз твой персонаж умирал в кампаниях? Майк хмурится. — Два? — За всё время? Считай, бессмертный. Шанс здесь явно играет главную роль, и он как будто на нашей стороне, да? — Не совсем понимаю, ты о ДнД или о реальной жизни. — Так ли велика разница, Майк Храбрейший? — Майк пожимает плечами, и на его лице появляется тень улыбки; Эдди записывает это в победы. — Нам остаётся только стрелять вслепую и надеяться, что мы попадём. Может, Дастин прав, и игра в ДнД по крайней мере поможет Уиллу расслабиться, и его шпионская миссия пойдёт быстрее. — А если Дастин не прав? — То его эго будет уязвлено, но мы найдём другой выход. Уилл с Эл достаточно сильные, чтобы выдержать это, так ведь? Майк смотрит на них, сидящих вдвоём в углу комнаты: глаза Уилла закрыты, Эл что-то тихо говорит ему, держа его за руки. Он кивает. — Спасибо, Эдди, — тихо отзывается он. — Я часто был мастером, пока мы ещё не перешли в старшую школу, ты знал? — Очевидно, — кивает Эдди. — Из тебя выйдет отличный мастер. Кто-то должен вести ДнД в забытой богом Хоукинс Хай, иначе это место загнётся от недостатка магии. Эдди сразу знает, что сказал верную вещь — Майк выпрямляется, кивает и шагает к Уиллу с Эл. Он складывает руки на груди, ища взглядом Стива — тот улыбается, а Робин показывает Эдди два больших пальца. Эдди подмигивает им. Они рассаживаются по местам спустя полчаса. Во главе обеденного стола сидит Майк; Уилл и Эл садятся по обе стороны от него. Остальные подтаскивают к столу всё, на чём можно сидеть — они все едва помещаются, поэтому Хоппер готовится играть стоя. — Окей, — начинает Майк. — Это не совсем партия в ДнД, поэтому нет смысла рассказывать всем непосвящённым правила. Главное: вы играете себя. Нам не нужно планировать всё пошагово, потому что в жизни всё равно всё будет иначе. Наша главная задача — вызнать как можно больше информации об Изнанке и сосредоточении сил. Уилл… будет играть за Векну. Сначала ничего не получается: за столом много шума и споров, Уилл не может сосредоточиться дольше, чем на минуту, и у них почти нет информации. Они уже знают обо всём, что он говорит — про то, что старый дом Виктора Крила и есть площадка для финального раунда, про летучих мышей и демопсов. Уилл не может объяснить их местоположение, и большая карта Хоукинса под его руками так и остаётся пустой — пока Джойс не просит всех замолчать. Стол стихает. — Уилл? — осторожно говорит она, и тот стягивает с глаз повязку. — Я скажу ужасную вещь, не пугайся, ладно? Джойс дожидается его кивка и нервно складывает руки в замок на столе. Она выглядит так, словно ей не помешала бы сигарета-другая. — С тех пор, как ты попал на Изнанку, какая-то её часть всегда была с тобой, верно? Мы думали, всё прошло, но тебе продолжали являться эти.. видения, и… — И я стал сосудом для Майндфлейера, да, мам. — Да… Мы так отчаянно старались выгнать из тебя Изнанку, но сейчас… Может быть, время наконец признать, что она не уйдёт и… воспользоваться ей. — Что Вы… — начинает Майк, но Уилл кладёт руку ему на предплечье, и тот затихает. Он смотрит на маму, и у Джойс подрагивают губы — словно она пытается улыбнуться вместо того, чтобы заплакать. Ладонь Хоппера сжимает её плечо. — Хочешь сказать… — Ты должен перестать прятаться от этой странной силы и позволить ей существовать с тобой. Что бы это ни было, если бы оно хотело тебя убить — оно бы уже это сделало. Самое время узнать, что хочет этот… паразит. — Это… — Дастин откидывается на спинку стула. — Это имеет смысл. Мы знаем, что у Изнанки коллективный разум; всё, что знает один — знают все. У Уилла фактически есть доступ ко всем секретным документам, надо просто понять… — …как им пользоваться, — кивает Уилл. — Мне кажется, это я хорошо понимаю. Уилл снова надевает повязку, Эл мановением руки включает телевизор и листает до пустого канала; гостиную затапливает белый шум. Эдди кажется, что он даже не дышит — ему страшно представить, как бы он себя чувствовал, если бы от него зависело что-то настолько масштабное. Он сидит между Дастином и Макс и чувствует, как они оба нетерпеливо ёрзают раз в пару минут. Они все знают, когда Уилл меняется; в комнате словно становится прохладнее на пару градусов, и телевизор прекращает трещать на мгновение. Эдди нервно сглатывает — его шрамы противно ноют. — Я вижу, — тихо говорит Уилл. — Боже… — Что? — спрашивает Джонатан. — Слишком много… — пальцы Уилла дёргаются, словно он пытается что-то схватить. — Информации… Всего… Его руки начинают трястись, и Эдди хочется, чтобы кто-нибудь сдёрнул с него повязку. Вместо этого Майк берёт его ладонь в свою и крепко сжимает. — Вы должны спрашивать, — тихо говорит Уилл. — Я не смогу сам объяснить. — Чей был ход? — тут же начинает Майк. Они возвращаются к игре — и учатся задавать правильные вопросы. Они направляют Хоппера с группой к дому Крила, но Уилл только мотает головой — им не пройти, пока не уничтожено всё остальное. Вся Изнанка по-прежнему кишит летучими мышами, и Эдди с Дастином и Макс, прячась от них, почти сразу натыкаются на целого демогоргона. — Я стреляю из огнемёта! — говорит Дастин. — Ди-двадцать на… Майк не договаривает, потому что Уилл шипит. — Критический удар, — тихо говорит он спустя пару мгновений, и за столом разносятся неуверенные смешки — Эдди и сам находит себя улыбающимся. Они со Стивом переглядываются, и Эдди жаль, что он не может взять его за руку. Они медленно, но верно исследуют Изнанку; карта под руками Уилла оживает — он покрывает местность разными цветами, Майк кладёт ему в ладони карандаши. В вымышленную ловушку первой попадает Робин; по ходу игры у неё не осталось оружия и она отстала от своей группы — Стива, Лукаса и Эл, — всего на несколько метров. Она бросает кости на удачу, и та ей не улыбается: Уилл сообщает, что в Робин вцепляются Минлоки. — Я могу их сбросить или типа того? — Нет, — сразу же отвечает Эдди. — Минлоки парализуют когтями. — А что ещё они делают? — тихо спрашивает она. — Затаскивают жертву в своё логово, избивают до потери сознания и… — Они пытают тебя внутри твоей головы, — мрачно говорит Уилл. Робин бледнеет. — Могу я… Это же просто игра, можно… — Нет, — отрезает Уилл, и карандаш в его руке ломается. — Это правила. — Минлоки любят долго мучить жертву, может, мы вернёмся за тобой в следующий ход и успеем тебя спасти… — начинает Лукас. — Слушайте, нет, — Робин складывает руки на груди, выключаясь из игрового транса так же легко, как втянулась в него. — У нас нет цели победить, так ведь? Мы просто узнаём, где и чего ожидать. Может, нам всем нужно попасться в ловушки сейчас, чтобы не попасть в них потом. Уилл? Отметил, где эти Мин… — Минлоки, — кивает Уилл, нанося на карту красный цвет с завязанными глазами. — Да. Майк подписывает покрасневшую область соответствующим чудовищем, и ход игры возобновляется. Их персонажи прочёсывают лес и окраины, прежде чем направиться к эпицентру безумия, и теряют половину народа; Хоппер, отвечающий не только за себя, но и за безымянный полк людей в белых защитных костюмах, остаётся с пятью солдатами. — Придурки, — бормочет Дастин. Макс, Лукас, Джойс и Джонатан вышли из игры — и из-за стола, чтобы немного освободить место. Эдди слышит, как Джойс пытается приготовить что-то на скорую руку, и только теперь понимает, как проголодался. У них нет времени на перерыв; их персонажи собираются в общую группу, и Эдди клянётся, что, теряя ХП, чувствует, как шрамы начинают гореть сильнее обычного. Какая-то тварь лакомится куском его плоти, и Стив сбивает её своей битой, задевая Эдди гвоздями — лучше так, чем быть сожранным второй раз, пусть и вымышленно. Им удаётся добраться до дома Крила, и Уилл полностью перехватывает контроль над игрой — его голос, непривычно холодный и уверенный, ведёт их по всем ловушкам. Майк записывает всё на карту. Их персонажи умирают один за другим, и Стив разочарованно стучит ладонью по столу, когда ему буквально отрывают голову. Он ерошит волосы и выглядит, как растрёпанный воробей — Эдди, который точно умрёт следующим, устало мечтает только о том, чтобы поскорее запустить в эти волосы свои пальцы и сцеловать с лица Стива всё его дурацкое разочарование. К финальной битве в живых остаётся только Эл, но едва Уилл начинает наносить удары, из его носа течёт кровь, и Майк пытается сдёрнуть с него повязку — Эл отталкивает его силой мысли, и к этому, ну, невозможно привыкнуть; Эдди завороженно смотрит на её серьёзное лицо. — Нет, — спокойно говорит она. — Нам надо узнать, что он может. — Мы уже знаем, — шипит Майк. — Не до конца, — отзывается Уилл и вытирает кровоточащий нос рукавом. — Эл? Она сразу пытается скрутить Векне голову, но кости не на её стороне. Векна, конечно, пытает её психологически, оставив её тело в покое, и от того, каким тоном и в каких подробностях Уилл рассказывает всё, что должна видеть Эл, у Эдди по спине ползут неприятные мурашки. Они оба встали со своих мест — и наверняка даже не заметили этого. Стив садится на пустой стул рядом с ним и берёт его за руку под столом — незаметно только потому, что все увлечены разворачивающейся «битвой». Эдди смотрит на него с секундной паникой в глазах, но Стив только мельком ему улыбается — и Эдди сжимает его ладонь в ответ. Эл вырывается из-под контроля Векны и наносит ему критический удар. Векна умирает — и тут же воскресает вновь; по гостиной разносятся разочарованные вздохи. — Нам придётся убить его дважды, — вполголоса говорит Нэнси. — Отстой, что прошлый раз даже не считается, — ворчит Робин. Эл проигрывает, и тогда Майк всё же стягивает с Уилла повязку; Джонатан оказывается рядом в ту же секунду — Уилл падает на стул, как подкошенный. Он бледный и явно напуганный, хватается за Джонатана, как за последнюю соломинку, вытягивающую его обратно в реальность. Майк хватает его за плечо, Джойс целует его в макушку, Эл приносит с кухни влажное полотенце, чтобы протереть его лицо — и это чересчур, Эдди отводит взгляд и вспоминает, что они со Стивом всё ещё держатся за руки. Он отпускает, и Стив прокашливается, снова поправляя волосы. — Когда мы выдвигаемся? — спрашивает он. — Чем быстрее, тем лучше, — почти шепчет Уилл. — Он становится сильнее с каждым часом. — Дайте нам ночь, — мрачно говорит Хоппер. — Мы скопируем карту и отвезём оригинал Оуэнсу, нам должны выделить ещё людей. Уилл? Я думаю, ты должен поехать с нами. Уилл кивает, но выглядит напуганным, и Джойс стискивает его плечо в ладони. — Я тоже поеду, — говорит Эл. — И я, — добавляет Майк. Нэнси явно имеет возражения по этому поводу, но Джонатан сжимает её запястье и качает головой. Она поджимает губы, но ничего не говорит, и Майк не встречает возражений. Хоппер оглядывает всех остальных в гостиной. — Вы, ребята… постарайтесь поспать. Он зарабатывает несколько усталых смешков. Эдди так вымотался, что едва заставляет себя подняться и забиться в угол дивана с тарелкой мясной запеканки Джойс в руках. Дастин падает рядом с ним, Лукас отводит Макс к креслу и устраивается у неё в ногах. Робин со Стивом и Джонатан с Нэнси рассаживаются за стол, и гостиную накрывает блаженная тишина. Окна по-прежнему открыты, и какое-то время слышится только стук столовых приборов о керамику. — Это было… — тихо начинает Дастин и смотрит на Эдди. — Круто, — кивает Эдди и утомлённо улыбается. — Чёрт, разузнать настоящий злодейский план с помощью ДнД? Мне и не снилось, чел. — Иногда ваше задротство помогает, — усмехается Макс. — Ты теперь тоже в клубе, — Лукас сжимает её коленку, и Макс несильно пихает его. — Я на это не подписывалась. — А нужно что-то подписать? — интересуется Робин. Эдди приподнимает брови. — В смысле, — поясняет она, — я бы поиграла какой-нибудь менее связанный с реальной жизнью… э-э… раунд? — Согласен, — кивает Джонатан. — У вас ведь бывают встречи по выходным? Я бы заглянул. Уилл давно меня просил. Эдди улыбается им обоим. — Кто я такой, чтобы отказывать двум заблудшим душам в помощи? — разводит руками он. — Ещё желающие? Стив с Нэнси переглядываются. — Ладно, — вздыхает Нэнси. — Только не говорите Майку раньше времени, ему не понравится эта идея. Стив? — Это реально происходит… — шепчет Дастин, и Эдди смеётся, не сводя со Стива глаз. Стив смотрит на Эдди в ответ и пожимает плечами. — Я в деле, пусть это и повредит моей безупречной репутации… — У тебя больше нет репутации, — говорит Робин, воруя с его тарелки последний кусок запеканки. — Ты работаешь в «Фэмили видео» с бедной старшеклассницей из школьного оркестра. — И приютил дома слепую девочку из трейлер-парка, — кивает Макс. — И основателя сатанистского клуба. И трижды убийцу… и угонщика чужих домов на колёсах… — добавляет Эдди. — Человек многих талантов, — смеётся Лукас. — Да, Стив, твой лучший друг это четырнадцатилетка без ключиц. — Наверное, быть избитым местным антисоциальным лузером тоже подходит к этому резюме? — усмехается Джонатан. Стив поворачивается к Нэнси. — Ещё что-нибудь? Она пожимает плечами. — Я всегда знала, что ты тоже немного лузер. Стив комично возводит глаза к потолку. — Я вас всех ненавижу. — Мы верим, — улыбается Эдди. В сумраке гостиной не видно, но он надеется, что Стив покраснел — хотя бы слегка. * Робин уезжает вместе с Нэнси и Джонатаном, чтобы немного побыть с семьёй перед завтрашним днём. Стив знает, что она нервничает, и что ночь с ним под боком — таким же нервным, если не больше, — свела бы её с ума. Дома она может притвориться, что всё в порядке, и завтра им не предстоит спасти или потерять мир — в этот раз навсегда. Лукас и Дастин уже спят, когда Стив спускается. — Стив?… — шепчет Макс. — Хей, — он садится на разобранный диван к ней в ноги, и осторожно кладёт руку на её лодыжку. Макс молчит какое-то время, прежде чем спрашивает: — Как ты? Стив настолько ошеломлён этим простым вопросом, что первые несколько мгновений не знает, что на него ответить. — Как… человек, которому завтра надо будет вернуться в ад?… — Справедливо, тупой был вопрос, — усмехается Макс. — Ты не собираешься умирать, да? Стив коротко смеётся. — Нет, не хотелось бы. Лукаса ты тоже об этом спросила? — Нет, он знает, что если умрёт, я достану его с того света и сама убью, — Стив слышит, что она улыбается. — Но я спросила Эдди. — И что он ответил? — Прости, Стив, я хороший друг и не выдаю чужие секреты. Ты к нему? Стив краснеет, но не отрицает и не оправдывается. — Да. — Передай, что я надеру ему зад в ДнД в следующий раз. — Договорились. — Ещё кое-что, — Макс заминается, и Стив сжимает ладонь на её лодыжке. — Спасибо? Я бы сошла с ума одна дома и… мама тоже передавала спасибо каждый раз, как приезжала. Я думаю, она скажет тебе сама, если встретит, и возможно сделает что-то ужасно неловкое, типа, э-э, полезет обниматься или что-то такое… — Я справлюсь, — уверяет Стив. — И не за что, если серьёзно. Обещаю прийти к тебе в гости и выслушать все позорные истории про твоё детство. Макс пинает его, смеясь, и Стив желает ей спокойной ночи. Эдди сидит с блокнотом и ручкой в руках: красный карандаш за ухом, всё ещё блестящие на пальцах кольца, закушенная губа. Он поднимает взгляд, когда Стив тихо закрывает за собой дверь. Стив преодолевает расстояние до кровати в два широких шага, наклоняется к Эдди и целует его — он ждал весь день, и ему немного стыдно, но Эдди не медлит ни секунды, прежде чем поцеловать его в ответ, и уже через пару мгновений тянет его на себя за ворот футболки. Стив, наоборот, отстраняется и улыбается Эдди. — Привет, — говорит он. Эдди фыркает, отпускает Стива и снова берётся за блокнот с ручкой — но двигается ближе к середине кровати, освобождая место. Стив садится рядом и суёт нос в исписанные бумажки. — Ого, — Стив рассматривает ровные строчки. — У тебя красивый почерк. — Удивлён? — усмехается Эдди. — Думал, только люди королевских кровей умеют красиво писать? Стив морщится. — Во-первых, да, удивлён — потому что каллиграфия как-то не ассоциируется с тобой… с другой стороны, тебе приходится много писать для кампаний, да? Тогда это имеет смысл. — Стив поднимает взгляд. — Во-вторых, я не умею красиво писать. Меня всегда ругали за почерк. Вот. Стив достаёт карандаш из-за его уха и пишет на полях: «Эдди». Из-за красного карандаша его почерк выглядит ещё более корявым, чем обычно, и Эдди почти издевательски подписывает сверху «Стиви» чёрной ручкой — тонкие линии, пара завитков, чёртов наклон. Стив не верит глазам. Эдди смеётся: — Боже, я ведь знал, что у тебя плохой почерк. — М-м? — Мы как-то раз были на отработке вместе, и миссис Хиггинс ворчала на тебя весь час, пока проверяла твоё эссе. Стив изо всех сил напрягает память, пытаясь найти в своей голове Эдди, сидящего с ним в одном классе, но сознание отказывается с ним сотрудничать. Стив как будто всегда знал про существование Эдди Мансона, но раньше он был просто очередным кем-то: второстепенный персонаж, заноза в заднице директора школы, человек, с которым у Стива не было ничего общего. Стив никогда им не интересовался, пока Дастин однажды не обронил его имя с восхищением. Стив вздыхает: — Я почти не помню тебя, это так тупо. — Это к лучшему, Стиви-бой, поверь, мы бы не поладили. — Наверное… — вздыхает Стив и кладёт голову Эдди на плечо. — Кит взял меня на работу, только потому что Робин его уговорила. — Хотел бы я быть свидетелем этой сцены. — Это было унизительно. — А я о чём… Стив щипает его за руку: — На чьей ты стороне? — На стороне справедливости. Эдди пытается выглядеть серьёзным, но у него плохо выходит; Стив чувствует новую волну влечения: подумать только, он и правда влюблён в каждое выражение лица Эдди, в его смех и улыбки, в дурацкие кольца на пальцах и шрамы на животе. Он смотрит на то, как Эдди сдаётся своей же улыбке, и берёт его за подбородок, целуя. В этот раз Эдди спихивает с колен блокнот и хватается за предплечья Стива так, словно боится, что тот убежит. Стив думает, что даже если бы он хотел, у него нет права на бегство. Ладони Эдди ведут вверх, стискивая плечи Стива, и тут же опускаются вниз; Эдди касается кожи под футболкой, и нагретые теплом его пальцев кольца не жгутся холодом. Стиву нравится это ощущение чуть сильнее, чем он готов себе признаться. Эдди отодвигается, только чтобы взглянуть на него, и Стив теряет капельку самообладания: он нетерпеливо тянет Эдди обратно, и тот тихо смеётся в поцелуй, и Стив думает, что нет ничего приятнее, чем чувствовать эту улыбку своими губами. Эдди прикусывает его нижнюю губу, и Стив мычит в качестве протеста, а в качестве мести — тянет Эдди за волосы, зарываясь в них пальцами. Эдди останавливается на мгновение, и Стив успевает испугаться. Вместо того, чтобы сказать Стиву держать свои руки при себе, Эдди низко говорит ему в губы: — Сделай так ещё раз. Это похоже на вызов, на предупреждение, но у Стива в ушах стучит пульс, и он не может думать адекватно. Он аккуратно тянет волосы Эдди, и тот позволяет шумному выдоху сорваться с губ. Стив целует его сразу же, попробовав на вкус вседозволенность, и Эдди толкает его на подушки. Стив горит на медленном огне: Эдди целует его шею, задирая футболку, оглаживая подрагивающими пальцами шрамы, не давая Стиву теряться в ощущениях укусами. — Эдди, — вполголоса зовёт Стив, не успев поймать сорвавшееся с губ имя. Эдди снова целует его, и Стив тянет его на себя со всей силы, пока тот не сдаётся и не ложится на него полностью — тёплый и тяжёлый, приклеивающий Стива к кровати. Стив чувствует, что подходит к точке невозврата, когда Эдди, прикусив кожу под мочкой его уха, обжигает его горячим и серьёзным: — Стив. Стив берёт его лицо в свои ладони и целует ещё несколько раз, прежде чем отпускает, уворачиваясь от чужих губ. — Мы не будем… — Стив только сейчас понимает, что ему не хватает дыхания — сердце стучит так, что Эдди, наверное, тоже слышит. — Макс… Эдди приподнимается на локтях, рассматривая Стива вблизи, оглаживая взглядом его лицо так открыто, что Стив чувствует румянец на своих щеках — на него давно не смотрели с такой любовью. Он заправляет волосы Эдди за уши. — Не будем, — эхом отзывается Эдди. Он гладит Стива по переносице большим пальцем, заставляя его закрыть глаза, и добавляет: — Но я хочу. Стив не нашёл бы в себе сил отпустить Эдди, даже если бы и впрямь намеревался. Эдди целует его снова, и Стив так и не открывает глаза; ни когда он глупо чмокает его губы, ни когда ложится рядом. — Можно я останусь? — тихо спрашивает Стив. Эдди смеётся. — Это твой дом, Стиви, ты можешь делать что хочешь. — Эдди… — вздыхает Стив. — Ты знаешь, о чём я. — Конечно, можно, — тихо говорит Эдди. Забытые блокнот и ручка с карандашом летят на пол, когда Эдди накрывает их одеялом и выключает ночник на тумбочке; Стив стойко держится первые пару минут, но сдаётся — потому что когда, если не сейчас? Стив притягивает Эдди к себе, и тот с готовностью утыкается лбом Стиву в ключицы. Стив знает, что он проснётся с затёкшей рукой, но Эдди гладит его по плечу и оставляет ладонь на боку, и он решает не двигаться. — Доброй ночи, — говорит Стив, и смешок Эдди щекочет его кожу. — Спокойной ночи, Стиви.